Путешествие на Восток

— Вот и настало время, — сказал Голем. — Я не требую помощи, и если пожелаете, можете не вступать в битву. Им нужен я. Глаза Антиоха сверкнули гневом. — Не было никого в роду Певереллов, которого назвали бы трусом или предателем, Ваше Высочество, — сказал он. — Эйлин! Кадма нельзя оставлять одного. Прошу, позаботься о нем. Идем, Игнотус. Сейчас эти культисты узнают, как сражаются западные чародеи, пусть даже они приволокли сюда всю свою проклятую глиняную армию! — Это не Орден Матерей, Антиох, — покачал я головой. — Что?.. Но ведь… — Где ты, Голем из Круи? — послышался крик из тронного зала. — Не думал, что ты настолько малодушен. Переглянувшись, мы направились к выходу из покоев. Напоследок я обернулся к Эйлин, ожидая увидеть тревогу, страх или отчаяние — что угодно. Эйлин была спокойна. Улыбнувшись, она кивнула мне и тихо сказала: — Покажи им ад, Игнотус. Лилии на ее мантии расцвели и вспыхнули раскаленным золотом. Дыхание мое перехватило. Зачем нам искать неведомую небожительницу в далеких восточных землях, если настоящая земная богиня рядом с нами? Заточенная во тьме и вернувшаяся к свету, подобно Персефоне, сминающая материю мимолетным взглядом и дарующая силу парой слов — не таких ли женщин наши далекие предки возводили в божественный сан тысячи лет назад? Если и страшился я близкого сражения поначалу, то сейчас во мне уже не было страха. Каким бы ни был исход битвы, наши враги пожалеют о том, что решились выступить против нас. Один за другим мы вышли из покоев. По глазам ударил блеск сверкающих пластин на черных доспехах воинов, рядами стоящих напротив трона. Голем неторопливо прошествовал к новому трону, изготовленному взамен раздавленного, и взгромоздился на него, положив огромные ручищи на подлокотники. Мы с братом стали по обе стороны от принца, приготовив палочки к бою. Сколько тут собралось бойцов? Две сотни по меньшей мере, и один Господь знает, сколько еще в коридорах и внизу, у стен замка. — Я не получил прошения об аудиенции, Первый Брат, — сказал Голем. Из рядов воинов вышли двое, и я знал обоих. Один — тот самый пожилой человек с бельмом, который помог нам миновать стражу, когда мы впервые прибыли в город. Это его принц назвал Первым Братом? Второй — брат Нумерий собственной персоной, он шел чуть позади. Остановившись в дюжине футов от подножия трона, Первый Брат слегка поклонился, не скрывая насмешки, и проговорил: — Прошу меня простить, Ваше Высочество. Меня никто не учил дворцовому этикету. Но я не мог не явиться, узнав, что принц Круи наконец-то решил покончить с этими лесными фанатиками. Боюсь, стража замка неправильно истолковала наши намерения. Мы не грязные крестьяне с вилами и не узурпаторы. Я всегда уважал высшую власть и, конечно, приложу все силы к тому, чтобы добрый принц Голем из Круи правил до конца своих дней на земле. — Спасибо тебе, Первый Брат, — в тон ему ответил Голем. — Я рад, что наши цели совпадают. Предложил бы остаться на утреннюю трапезу, но, боюсь, мои слуги не ожидали такого количества гостей и не подготовились должным образом. Надеюсь, твое войско сможет найти путь к городским воротам? — Несомненно, — кивнул тот. — Но для начала у меня есть предложение. Принцу не следует оставаться без достойной стражи в наше опасное время. Мои люди прекрасно обучены, и будут охранять Ваше Высочество днем и ночью, не смыкая глаз. Брат Нумерий также позаботится о том, чтобы уберечь Ваше Высочество от необдуманных государственных решений. Наконец, мои войска помогут одолеть остатки Ордена Матерей: при всем уважении к доблести солдат Круи, я не уверен в их способности справиться с големами, в то время как у нас такой опыт есть. — Невероятная щедрость, — усмехнулся Голем. — И это все? — Почти, — спокойно сказал Первый Брат. — В обмен на наши скромные услуги мы лишь просим признания Темного Братства и содействия в наших делах. В последнее время невероятно трудно искать подходящих людей для некоторых видов работ. Вместе мы превратим Арберию в новую Атлантиду, и ее величественные дворцы и замки будут стоять вечно! — Если мне не изменяет память, — не удержался я, — Атлантида протянула немного меньше, чем вечность. Где ее дворцы теперь? — Ах да, я совсем забыл о наших почтенных гостях из далекой Англии, братьях Певереллах, — повернулся ко мне Первый Брат. — Мы с уважением относимся к вашему паломничеству в дом Великой Матери и не будем чинить препятствия. Как только Храм Творения окажется в нашей… я хотел сказать, во власти принца Круи, вы можете продолжать свой путь. Конечно, леди Эйлин Стэнвикс останется с нами. Как я уже сказал, подходящих людей искать слишком трудно. Она слишком важна. Я задохнулся от гнева. Шагнув вперед, я поднял палочку, но на плечо мне опустилась исполинская ладонь Голема. — Спокойно, Игнотус, — сказал он. — Этого не будет. Затем принц поднялся из трона и с высоты своего роста бесстрастно проговорил: — Спасибо за щедрое предложение, Первый Брат. Однако ни меня, ни моих гостей не устраивают его условия, поэтому я вынужден ответить отказом. А теперь, будь так добр, покинь мой замок и уведи своих людей. Повисло молчание. Первый Брат вздохнул, повернулся к своему спутнику и заговорил: — Брат Нумерий! Поскольку решения Его Высочества, Голема из Круи, очевидным образом свидетельствуют о душевном нездоровье, дальнейшее пребывание принца у власти несовместимо с благополучием славной Арберии. Полный скорби, я вынужден низложить Голема, урожденного Тануша из благородного семейства Матаранга. Готов ли ты, брат, возложить на себя бремя власти и взойти на трон Круи? — Готов! — кивнул брат Нумерий. — Братья! — повернулся глава Темного Братства к своему войску. — Приказываю казнить низложенного принца путем отсечения головы. Но проявляйте должное уважение к утратившему разум благородному правителю. Черное войско двинулось вперед, как одно целое. Доспехи лязгнули в унисон, сверкнули воздетые клинки. Нумерий и Первый Брат скрылись среди солдат. — Ваш черед, чародеи, — сказал Голем и ударил кулаком по высокой спинке трона. Деревянная панель отскочила в сторону, и в руки принца выскользнуло древко тяжелой восьмифутовой алебарды. — Протего! — сказал Антиох, взмахнув палочкой. Вокруг нас вспыхнул слабо мерцающий купол магического щита. Я повторил заклинание брата, и щит засиял сильнее. Только бы они не догадались обойти нас вокруг и напасть на Эйлин! Она сильна, и сможет долго удерживать их, но ее силы тоже имеют свой предел. Первый ряд нападавших врезался в купол. Щит дрогнул, но почти не померк, отбросив бойцов Темного Братства. Атаковавшие следом принялись яростно рубить щит изогнутыми мечами, и тронный зал озарился десятками голубоватых вспышек там, где сталь соприкасалась с невидимой стеной купола. — Дьявол меня побери, если я понимаю, что тут происходит, — сказал Антиох, продолжая удерживать щит. — Я думал, наши враги — Орден. — Я хотел, чтобы так думали все, — кивнул принц. — Однако мне стало ясно, к чему стремится Братство, с того момента, как я стал получать фальшивые послания якобы от Валмиры с угрозами. Поначалу я попытался объясниться, но Берим подтвердил подлинность посланий. И тогда я связался с Валмирой напрямую, сказав ей, что Берим может работать на Братство. Вместе с ней мы и придумали этот план, хотя Валмира и настаивала на том, чтобы не делать вас его частью. Да, это всецело моя вина. Я прошу прощения за то, что подверг вас смертельной опасности, а в особенности — вашего брата. Не думал, что они попытаются напасть на вас — скорей уж привлечь на свою сторону. Войско в черных доспехах избрало иную тактику. Отойдя подальше от защищенного щитом трона, они взвели арбалеты и обрушили на щит нескончаемый стальной дождь. Купол задрожал и стал меркнуть. Я сжал зубы и попытался восстановить поврежденную защиту, что мне удалось лишь отчасти. — Но, проклятье, зачем тогда нужно было отсылать войско? — почти простонал Антиох. — Чтобы дать Темному Братству удобный повод для атаки. Если бы я этого не сделал, они бы нашли другой путь установления своей власти в стране — тот, который я не предусмотрел. А так я сказал, что через три дня мы выступаем. Три дня — достаточный срок, чтобы снарядить войска в замке Розафа и бросить их на Крую. Они ведь ждали чего-то подобного. Изображали покушения на мою жизнь, чтобы подтолкнуть меня к такому шагу. Ну а я всегда любил шахматы. В Англии играют в эту игру? В ней воплотились все главные принципы искусства войны. — Что ж, они напали, — едко отозвался Антиох. — Цель Вашего Высочества достигнута. Мы в окружении. И что теперь? — А теперь — мат, — спокойно ответил Голем. — Я не отдавал приказа нападать на Храм Творения. Напротив… Двери в тронный зал с грохотом распахнулись, и оттуда с ревом хлынули солдаты в ламинарных доспехах. Первые два десятка бойцов Темного Братства пали под ударами широких мечей, даже не успев выпустить из рук арбалеты. Остальные, повинуясь команде Первого Брата, перегруппировались и сомкнули строй, отгородившись стеной щитов. Второй ряд, оставив попытки пробить защиту Протего, открыл огонь из арбалетов по солдатам Голема, не давая им пройти через ворота. На какое-то мгновение показалось, что атака вот-вот захлебнется в крови. — Им нужна помощь, — нахмурившись, сказал Голем. — Держи щит, братишка, — сказал Антиох, и выскочив из-под купола, гаркнул: — Экспульсо! Добрый десяток арбалетчиков Братства швырнуло в воздух, и они попадали на каменный пол, залитые кровью. В то же мгновение Антиох был вынужден вновь выставить щит, отразивший несколько стальных болтов. Темное Братство отлично держало оборону, медленно, но неуклонно вытесняя солдат принца из тронного зала. Однако теперь им пришлось рассеять силы на два фронта: Антиох с холодным спокойствием только и ждал момента, когда они отведут от него взгляд. Первым не выдержал Первый Брат. — Эгзона! — выкрикнул он. — Сделай что-нибудь наконец! Поверхность одной из массивных колонн исказилась. Из ее каменной плоти, осыпав залитый кровью пол известковой пылью, протянулась человеческая рука. Послышался хруст, словно кто перемалывал в огромной ступе высушенные кости, и наружу выбралась Эгзона Буа. Ведьма, чьи способности неразрывно связаны с камнем, — кому еще она могла служить, если не Братству? — Я повинуюсь, Первый Брат, — сказала она и обратила к нам равнодушный, даже скучающий взгляд. Пол под нами пошел трещинами, плиты накренились. Антиох метнулся из-под защиты, выбросив вперед руку с палочкой. Эгзона ответила коротким взглядом, и ближайшая к нему колонна взорвалась, осыпав моего старшего брата дождем каменных обломков. Он споткнулся, выронил палочку и рухнул на пол с залитым кровью лицом. Бойцы Братства только того и ждали. Раньше, чем я успел что-то сделать, ударили не меньше пяти арбалетов, и стальные болты понеслись к поверженному чародею, готовые изрешетить его тело. Я судорожно вдохнул, но, к моему удивлению и радости, ни один из выстрелов не достиг цели: заточенные куски металла, кувыркаясь, отскочили от невесть откуда взявшегося щита. Антиох, удивленный не меньше моего, поднял палочку и обернулся назад. Я проследил за его взглядом. У входа в покои Голема, прислонившись к стене и все еще бледный от слабости, стоял Кадм, подняв палочку. Эйлин рядом с ним встретилась со мной взглядом и слабо улыбнулась. Она повернулась к солдатам Братства и проговорила: — Так значит, хотите получить меня живой? Арбалет в руках одного из них изогнулся и обратился живой гадюкой. Арбалетчик, вскрикнув, попытался отбросить ее, но змея обвилась вокруг его руки и, метнувшись вперед, впилась несчастному в лицо. Он с хрипом завалился назад, загремев доспехами. Эгзона покосилась на нее и перевела взгляд на нас. Каменные плиты под нами снова пришли в движение. Одна из них раскрошилась и провалилась куда-то вниз, открыв зияющий черный провал. — Все, мне это надоело, — сказал принц, поднимая алебарду. — Мы так до утра ждать будем. Снимай защиту, Игнотус. Я выполнил его приказ, и Голем с ревом пещерного медведя ринулся на строй бойцов Братства, среди которых уже трое отчаянно бились на полу, пытаясь избавиться от набросившихся на них змей. Два арбалетных болта ударили ему в нагрудную пластину и отскочили, не причинив ни малейшего вреда. Алебарда со свистом рассекла воздух и врезалась в строй солдат, отправив на тот свет по меньшей мере пятерых разом. Попытавшись было шагнуть следом, я почувствовал, как моя нога провалилась между расступившихся мраморных плит и безнадежно застряла. Эгзона с безмятежной улыбкой посмотрела на меня, и плиты пришли в движение, сжимая мою ногу с двух сторон. Я вскрикнул от резкой боли и предпринял еще одну попытку освободиться. Увы, стало только хуже. Послышался хруст: оставалось лишь надеяться, что это не мои кости. Я взмахнул палочкой и прохрипел: — Авада… Камни впились острыми краями в щиколотку, и от боли мой голос сорвался. Эгзона ухмыльнулась, показав ряд испорченных зубов. Я застонал и рванулся из последних сил. К моему удивлению, камни поддались, освободив в кровь ободранную ногу. Эгзона больше не улыбалась. Покачнувшись, она ничком рухнула на пол: из затылка у нее торчал болт из вороненой стали. Слева и справа от меня полыхнули заклинания братьев, кромсая некогда стройные ряды Братства. Голем орудовал своей страшной алебардой, залитой кровью по всей длине. В левом плече у него уже торчали два болта, но он, похоже, даже не чувствовал ранений, продолжая истреблять врагов с методичностью осадного орудия. Откуда-то сбоку на меня выскочил Первый Брат с перекошенным яростью лицом: единственный зрячий глаз светился безумием. Я без колебаний вскинул палочку: — Конфринго! Взрывом ему разворотило доспехи вместе с изрядной частью грудной клетки. Первый Брат отлетел в сторону, ударился о колонну, и его безжизненное тело осталось лежать у ее подножия в луже крови. Несколько бойцов Братства запоздало кинулись к нему. Устроить им ад, Эйлин? О, да. — Инсендио! Пламя окутало их, и они с воплями покатились по полу, тщетно пытаясь потушить магический огонь, пожирающий их плоть. Чувство времени покинуло меня вместе со страхом. Я перебегал от одного укрытия к другому, обрушивая потоки огненных, жалящих, обездвиживающих и калечащих заклинаний на тающие ряды врагов, отступал, укрываясь за щитом, и вновь атаковал, даже не пытаясь перевести дыхание. Горячка битвы захватила меня целиком, а близость победы пьянила лучше португальского вина. Я не сразу услышал призыв Голема прекратить битву, и осознал, что все кончено, только когда увидел горстку выживших Темных братьев, которые, побросав оружие, жались к стене под нацеленными на них десятками арбалетов. Ко мне, прихрамывая, подошел Кадм. — Ты хорош, Игнотус, — сказал он. — Эйлин рассказала, что ты догадался насчет Круэнто. — Пытался думать, как ты, Кадм, — улыбнувшись, ответил я. — Ты еще и сражаться пытался, как я, — ухмыльнулся подошедший Антиох. — Я видел. Растешь, братишка. Еще годик-другой, и сможешь обходиться без няньки. Эйлин не сказала ничего: просто подошла и молча обняла меня. Я прижал ее к себе и запустил испачканные запекшейся кровью пальцы в гущу мягких светлых волос. — Я в долгу у вас, чародеи, — сказал принц, когда мы подошли к ступеням Храма Творения. — Конечно, у вас нет особых причин относиться ко мне по-дружески после того, как я использовал вас, чтобы переломить хребет Темному Братству. Однако я не мог покинуть город в разгар нашей с ними невидимой войны. Его и без того устрашающее лицо казалось еще более жутким со свежим шрамом на щеке от скользящего удара мечом. — Мы не держим зла, Ваше Высочество, — ответил я. — Но к чему было уходить из Круи? Почтеная Валмира и так согласилась показать нам путь к порталу. — Не все так просто, — отозвался Голем. — Но пусть лучше объяснит глава Ордена. Валмира уже стояла в темном проеме между двух стражей, которые некогда чуть не убили меня и Эйлин при нашем необдуманном ночном визите. Она кивнула и жестом пригласила нас войти. Днем вход в Храм Творения уже не казался настолько таинственным, как я запомнил. Возможно, оттого, что не горели ярким неземным светом магические факелы, или же сказалась усталость после вчерашней битвы, притупившая все мои чувства, однако на сей раз Храм предстал передо мной просто древним строением, чья прежняя красота не устояла под натиском всеразрушающего времени. Порыв холодного ветра взметнул в воздух десятки желтых листьев, разбросанных по растрескавшимся ступеням. Осень, уже вступившая в свои права, когда мы покидали Англию, добралась и до теплой Арберии. Валмира ждала нас недалеко от алтаря, на котором по-прежнему лежали пять глиняных тел в своем вечном черном сне, неотличимом от смерти. — Этот портал был создан самой Матерью Кали для ее слуг, — заговорила Валмира, ступив на лестницу, ведущую куда-то вниз. — Я не могу его открыть. Не сможет даже отмеченный Печатью Матерей. — Но Амара нет с нами, — нахмурился Антиох. — Как мы воспользуемся этим путем? — Воспользоваться им может только человек, состоящий из Праха, — ответила Валмира. — Из субстанции, созданной самими Матерями тысячи лет назад. Тело принца Круи соткано из нее, чародеи, и потому лишь одному ему изо всех нас под силу открыть путь к дому Великой Матери Кали. Спуск казался бесконечным. Одна лестница сменялась другой, и редкие факелы не могли рассеять тьму, царившую в этом месте. Сопровождавшие Голема десять воинов из его личной стражи грохотали доспехами, двигаясь следом за нами, и этот металлический лязг, многократно отражаясь от сырых каменных стен, искажался и заполнял подземелье неровным гудением, от которого к горлу подступал ком. — Странно, что Амар с самого начала направил нас к правителю Круи, задолго до того, как покинул нас, — заговорил я, чтобы избавиться от гнетущего чувства, в чем не очень преуспел. — Неужели он тоже видит будущее? — Лучший способ предвидеть будущее — создать его, — усмехнулась Валмира. — Ты хочешь сказать, что он намеренно оставил нас одних, указав путь? Но зачем? — Он исполняет волю своей госпожи, — пожала плечами Владеющая Прахом. — Не мне, простой служительнице, судить о планах богини. Спустя еще два лестничных пролета мы, наконец, оказались в помещении с таким низким потолком, что я мог коснуться его пальцами, не вставая на цыпочки. Голем же и вовсе был вынужден согнуться в три погибели, чтобы не упираться макушкой в нависшие над головой неровные ряды перекрытий. В центре помещения располагалась круглая каменная плита, по окружности которой были выточены незнакомые мне символы — такие же были оставлены Тенью у зеркала в доме Стэнвиксов. — Портал, — сказала Валмира, указав на плиту. — Если вы готовы, то становитесь. Его Высочество должен взойти последним: как только он окажется в круге, портал откроется. — Ты остаешься? — спросил я. — Не желаешь увидеть дом своей богини? — Остаюсь, — кивнула она. — Иначе не смогу найти в себе силы, чтобы вернуться в земной мир. А я должна: Темное Братство не было единственной проблемой. Предатель Берим бежал, прихватив несколько манускриптов из нашей библиотеки. После всего, что он уже сделал, не следует считать его безобидным. Даже мои прямые приказы он ухитрялся исполнять так, чтобы все произошло в точности наоборот. И если он сможет отыскать остатки Братства… — Остатки сейчас наслаждаются покоем в нашей темнице, — усмехнулся Голем. — Вместе с неудавшимся узурпатором Нумерием. Но ты права, почтенная Валмира. Дел у нас невпроворот. Я проведу чародеев на ту сторону и вернусь. Валмира отошла в сторону и повернулась к нам. — Счастливого пути, братья Певереллы, — сказала она. — До встречи, Эйлин из рода Стэнвикс. Помни о моей просьбе. Эйлин кивнула и первой взошла на поверхность портала. Мы в сопровождении стражи принца последовали за ней. Голем, помедлив, последним шагнул на каменный круг, и мир вокруг меня растворился в ослепительном сиянии. Мои спутники исчезли из вида, унесенные бурлящим вихрем, меня закружило и рвануло куда-то вверх. Желудок подпрыгнул к горлу, и мне оставалось только ждать, зажмурившись и подавляя накатывающую тошноту, когда завершится этот безумный полет сквозь клокочущую пустоту. Полет завершился внезапно: я почувствовал удар коленом о землю, и сотни мелких камушков впились в мою кожу. Боль была первым чувством, которое я испытал на этой стороне. Следом я ощутил запах. Первый же вдох — и моего обоняния достиг легкий, душистый, пьянящий аромат тысяч цветов, рассеянный в теплом воздухе вокруг. Я осторожно открыл глаза и забыл о только что заработанной ссадине. Все остальные поднимались на ноги, во все глаза глядя на открывшийся нам волшебный мир. Мы стояли рядом с такой же каменной плитой, на которую взошли в Храме Творения, с той разницей, что с этой стороны портал никто не упрятал глубоко в подземелье — напротив. Нас окружала каменистая поверхность высокого плато, прорезанная гигантским ущельем. Позади нас плато переходило в укрытый легкой дымкой склон, поросший бесконечным зеленым ковром. И цветы! Всех мыслимых расцветок, поодиночке и плотными скоплениями, они заполняли склон, обращая его в радужное царство необъятных размеров, накрытое куполом пронзительно-синего неба. Солнце здесь уже клонилось к закату, и его лучи, пробиваясь меж исполинских горных вершин, расцвечивали лениво плывущие облака во все оттенки червонного золота. Рай. Разве не так он должен выглядеть? Я смахнул набежавшие слезы, не в силах оторвать взгляд и от красоты, причиняющей боль своим совершенством. «Цвела земля, царил покой, и жизнь лилась, как мед», — вспомнились мне слова песни. Как жаль, что Певчий Джон не видит всего этого! Голем встал рядом со мной, в смятении вглядываясь в скрытый дымкой горизонт. — Валмира была права, — глухо сказал он. — Это место непросто будет покинуть. Мне… хочется умереть здесь. Все равно ничего лучшего в моей жизни уже не будет. Я ничего не ответил: слова были излишни, ибо я чувствовал то же самое. Не знаю, сколько мы стояли на краю склона, вдыхали ветер, напоенный ароматом горных цветов, и смотрели, как ползут по острым вершинам лучи заходящего солнца. Только когда последний из них скрылся за далеким хребтом и уютные сумерки опустились на этот земной Элизиум, мы пришли в себя. — Здесь тропинка, — сказал Кадм. — Вот только ведет она в обратную сторону, к ущелью. Посмотрим? Мы, с трудом оторвав взор от укрытого в тени склона, последовали за ним. Тропу разглядеть было нетрудно даже в сумерках, хотя пользовались ей определенно не очень часто. Просто узкая полоска натоптанной земли от портала, протянувшаяся туда, где плато сменял отвесный обрыв с несколькими высокими елями на самом краю. Осторожно подобравшись к обрыву, я заглянул вниз. Где-то там, скрытая в темноте, шумела горная река. — «Река в ущелье есть граница владений Смерти», — пробормотала Эйлин, взяв меня за руку. — Помнишь, Игнотус? Нам нужно на ту сторону. — Когда сработала ловушка в моей комнате, мы с Кадмом остались без метел — их разнесло в щепки. Но у тебя и Антиоха они все еще есть, — сказал я. — Мы можем по очереди… — Можно проще, — сказала Эйлин и вытянула руку с палочкой. Ближайшая ель заскрипела, изгибаясь и вытягивась в сторону противоположной стороны ущелья. Мы с братьями переглянулись и присоединились к ней. Несколько минут — и через ущелье перекинулся широкий и прочный мост. Я первым ступил на него, обернувшись к остальным. Интересно, как преодолевали ущелье до нас? Наличие тропинки говорит, что это приходилось делать неоднократно. — Путь открыт, — сказал я. — Кадм, ты в нескольких шагах от своей цели. Признаюсь, только сейчас я по-настоящему поверил в то, что она достижима. — Вы все сделали ее достижимой, — покачал головой Кадм и усмехнулся. — Сам я, наверное, не добрался бы даже до Арберии. Вы, мои братья. Ты, Эйлин. Певчий Джон с его командой. И ты, Голем из Круи. Давайте сделаем эти несколько шагов. Он запрыгнул на мост, Эйлин и Антиох последовали за ним. Принц со своей стражей остался на краю обрыва. Я перевел на него вопросительный взгляд, и Голем отрицательно покачал головой: — Мы возвращаемся в Арберию. Не то чтобы я боялся… Просто мне на всю жизнь хватит увиденного сегодня. Все прочее будет излишним. Прощайте, чародеи. Кивнув, он развернулся и зашагал обратно к порталу в сопровождении стражи. Насколько бы блаженное мироощущение ни владело мной в это мгновение, я все же ощутил легкий укол беспокойства, когда смотрел в их удаляющиеся спины. Что-то было явно не так. В Храм Творения вместе с принцем вошли десять лучших воинов из его стражи. Теперь же… Я быстро пересчитал их. Девять. Возможно, я просто не заметил одного в сумерках, и все-таки… Почему-то в памяти у меня вслыл образ Эгзоны Буа с арбалетным болтом в затылке. Вороненая сталь. Ни у кого из арбалетчиков Арберии такой не было. — Ты идешь, братишка? — окликнул меня Антиох. — Да. Да, конечно, — вернулся я к действительности и зашагал по мосту вслед за братьями. Там, на той стороне, нас кто-то ждал. Высокая стройная женщина восточной наружности в фиолетовом одеянии, расшитом цветами, — яркими даже в спустившихся сумерках. Женщина из моего сна. За ее спиной в один ряд выстроились монахи — не меньше двух десятков. В черно-красных одеждах, неподвижные, они невозмутимо смотрели на то, как мы один за другим сходим с моста. Никто из них не сказал ни слова. Молчала и женщина, не сводившая с нас острого взгляда, от которого мне вдруг захотелось забиться в угол и никогда более не смотреть ей в глаза. Из ряда монахов вышел один, опираясь на железный посох, и подошел к ней. Я бросил взгляд на его лицо и едва не поперхнулся. — Амар, — прошептал я. — Мать наша Кали, — сказал монах, поклонившись женщине, — эти пилигримы с Запада явились, чтобы встретить тебя. Свидетельствую, что они прошли все назначенные им испытания, и достойны твоих Даров. — Благодарю, Амар, — сказала она и обратила к нам взор. — Приветствую вас, чародеи. Добро пожаловать в Шамбалу.