Путешествие на Восток

Прозрачная капля упала на древнюю страницу. Гермиона поспешно стерла ее ладонью и промокнула нависшие слезы краем футболки. Гарри, не решаясь перевернуть следующую страницу, обнял ее за плечи и привлек к себе. — Мы еще не знаем, что было дальше, — негромко сказал он. — Понятно, что Игнотус выжил, иначе он не написал бы все это… — Я из-за Эйлин, — сказала Гермиона. — Представила, что бы я чувствовала, если бы ты умирал у меня на руках. — Эй, вы что это там полуночничаете? — послышался голос снаружи. Откинув полог, Гарри увидел Эдди. Тот поправлял ремень и выглядел весьма довольным жизнью, поэтому Гарри деликатно воздержался от того же вопроса. — Не выдержали до утра, решили прочесть еще немного, — пожал он плечами. — Тут такое дальше… — Ладно, утром наверстаю упущенное, — сказал Эдди и, махнув рукой, направился к своей палатке. — Эдди! — позвала Гермиона. — Имя Кали… Оно действительно означает и смерть, и время? — Сущая правда, — отозвался тот, остановившись, и перешел на академический тон. — «Кала» в языках этой группы означает «время» и порой появляется в именах богов, таких как Махакала. «Кали» — женская форма того же слова. Связь со смертью не столь очевидна, но обычно считают, что ассоциация здесь вполне прямая: ход времени ведет к смерти. Помните знаменитое высказывание Оппенгеймера после испытания ядерной бомбы? — Я стал Смертью, разрушителем миров, — пробормотал Гарри. — Там были эти слова. — Бхагавад-гита, — кивнул Эдди. — Да только перевод не вполне точен. Наши соотечественники постоянно буксовали в этом месте. Похоже, что Игнотус — не исключение, если он написал так. — Или мы до сих пор что-то не понимаем в этом, — покачала головой Гермиона. — Эдди… Тут еще говорится о поселении на западе. Местные жители снабжали Шамбалу всем необходимым. Удалось ли рассмотреть что-то со спутника? — Думаете, там все еще может кто-то жить? — хмыкнул Эдди. — Да, там просматривается группа строений. Но довольно сложно понять, в каком они состоянии. Однако главная улица напрочь заросла деревьями и кустарником, так что, думаю, деревня давно покинута. А без регулярного снабжения кто еще тут сможет оставаться? Разве что ловить рыбу в этой речушке… — Ну, один монах тут каким-то образом выживает, — пожал плечами Гарри. — Не уверена, что он вообще нуждается в еде, — заметила Гермиона. — Эдди, не желаете присоединиться? Мы добрались до очень странного момента… Выглядит так, как будто Игнотус описывает свою смерть. — Я же все равно много пропустил, — беспечно махнул рукой Эдди. — Утром, ребята. И вам тоже советую выспаться. Он откинул полог своей палатки, забрался внутрь, и минуты через три до ребят донесся его мерный храп. Гарри покачал головой. Невозможно было обвинить Эдди в недостатке любопытства и желания узнать новое: весь его образ жизни указывал на обратное. Но как он ухитряется спокойно спать рядом с ответом на многовековую загадку? — Последуем совету? — со вздохом спросил он. — Отложим до утра? — А ты сможешь заснуть, не добравшись до конца? — улыбнулась Гермиона. Ее слезы уже высохли, а в глаза вновь вернулся этот немыслимый коктейль из непреклонности, азарта и всепоглощающего любопытства. Страсть — вот как следовало называть это чувство. Их прежние друзья в Хогвартсе, считавшие Гермиону заносчивой и холодной всезнайкой, просто ни черта не понимали. Сам Гарри — и то не сразу разглядел. — Думаю, еще несколько страниц перед сном нам не повредят, — усмехнулся он в ответ и, с наслаждением потянувшись, снова разместился перед ветхим манускриптом. Руки Гермионы сомкнулись у него на груди, а ее волосы, скользнувшие по его щеке, донесли слабый аромат цветов и прелых листьев. «Не хочу терять тебя, — вспомнил он слова, записанные древними рунами века назад. — Ни через сорок лет… Никогда». Земля едва заметно задрожала. Что-то пришло в движение там, в глубине, и едва слышный утробный рык разнесся в воздухе, подобно звуку сходящей лавины.