Путешествие на Восток

«Путешествие на Восток» — самая большая и трудоемкая из моих работ на сегодняшний день. На ее проектирование и написание у меня ушло ровно два года. Изначально она планировалась как небольшая повесть, целиком сосредоточенная вокруг принципа действия Даров Смерти. Но, стоило мне заняться изучением этого периода истории, как идея стала обрастать деталями, превратившись в конце концов в настоящий эпос — или в дорожное приключение в средневековом сеттинге, если угодно. В то же время прежняя задача никуда не делась. Мне по-прежнему следовало не только описать принцип действия могущественных артефактов, но и объяснить ряд их аномальных свойств, известных из канона. Одно из таких свойств — обыкновение Бузинной палочки в конце концов «предавать» своего хозяина: ведь далеко не все ее владельцы были убиты во сне, некоторые потерпели поражение в бою. Объяснения требовал также эпизод оригинальной «Сказки о трех братьях» о воскрешенной возлюбленной Кадма, которой «не было места в этом мире и горько страдала она». Почему вернувшийся с того света человек обязательно должен страдать, никак не объяснялось, поэтому в моей интерпретации она стала душевнобольной, страдавшей от тяжелой хронической депрессии еще при жизни: заодно это объяснило и ее раннюю смерть. Однако самое главное — мотив самого путешествия. «Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать» — так начиналась оригинальная сказка. Зачем? Какое путешествие могло привести чародеев к самой Смерти? Именно этими вопросами я задавался, приступая к началу работы, и именно тогда я принял решение: Певереллы встретились со Смертью не случайно — они желали этой встречи. Вряд ли можно искать Смерть с целью получить у нее могущественную палочку или мантию-невидимку. А вот упросить ее вернуть к жизни умершего человека — да, такой мотив может быть близок средневекому магу. Он-то и стал завязкой истории в конечном итоге. Разумеется, образы героев претерпели заметное изменение: я уже не мог оставаться в рамках притчи барда Бидля, где Антиох — просто одержим персональным могуществом, а Кадм — надменный гордец. Их образы выкованы их личной историей. Антиох, на чьи плечи легла необходимость заботиться о младших братьях, заменяя им отца, действительно стремится к силе, но не ради самой силы. Он должен быть сильным ради братьев, он — их главная опора. Кадм, чья любимая погибла так рано, и который так и не смог с этим смириться, жаждал постичь искусство воскрешения не для того, чтобы возвыситься, а чтобы исправить произошедшее. И, наконец, Игнотус, привыкший во всем полагаться на братьев, который вдруг остается без них и понимает, что весь груз ответственности лежит отныне на нем. С первых же дней изучения материала для «Путешествия» я то и дело натыкался на любопытнейшие совпадения и параллели, многие из которых стали частью повествования. Как ни удивительно, но и эта фантастическая история опирается на ряд вполне известных исторических фактов и гипотез, и я упомяну о главных из них по очереди. «Лондонский мост рушится» (London Bridge Is Falling Down) — название известной английской песни [1], сюжет которой в общих чертах пересказывает Каменщик в кошмаре Игнотуса. Некоторые историки выдвинули предположение о том, что песня — метафорическая отсылка к практике человеческих жертвоприношений с целью сделать каменное строение долговечным. Албания — одно из мест, где этот жутковатый обычай был хорошо известен в свое время. Голем из Круи — исторический персонаж, и это не шутка [2]. Об этом правителе старой Албании мало что известно: в хрониках не упоминается ни его настоящее имя, ни даты рождения и смерти. Известно лишь, что он благородного происхождения, а прозвище «Голем» получил за свои размеры и физическую силу. И да, он занимал трон именно в период путешествия братьев Певереллов. Его имя поныне носят некоторые мелкие поселения в западной части Албании. Замок Розафа реально существует [3], хотя к нашему времени от него уже мало что осталось. Это один из популярных туристических объектов в Албании, и не в последнюю очередь — благодаря легенде о трех братьях, возводивших его стены, и прекрасной Розафе, которая была замурована живьем, чтобы замок стоял вечно. Среди руин можно увидеть барельеф с ее изображением. Все, что касается «страны бессмертных» Шамбалы, Сандживани, Гандхамардана и пр., основывается на элементах индуистской мифологии, включая упомянутую «Рамаяну». Учение Кали содержит в себе элементы индуизма и буддизма — естественно, порядком адаптированные к сюжету. Миф о том, как Мать Кали спасла мир от нашествия демонов Рактавиджи, — хорошо известен в индуизме, и я включил его в повествование практически без изменений. Любопытно, что ассоциация между временем и смертью прослеживается не только в индуизме, но и в западной культуре. Известный образ Смерти как скелетообразной старухи с косой восходит к изображению Отца Времени [4] времен Ренессанса и позднейших изображений древнегреческого бога времени Хроноса, который также держит в руках серп или косу (вероятно, из-за смешения с имеющим созвучное имя Кроносом — богом сельского хозяйства). Брошь «Три брата» с крупным черно-синим бриллиантом в центре, который выглядит в точности так же, как Воскрешающий камень в экранизации «Гарри Поттер и Дары Смерти», — реально существовавшая драгоценность [5] неизвестного происхождения, самые ранние упоминания которой относятся к XIV веку. Драгоценность действительно некогда принадлежала особам королевской крови, включая Елизавету I и Якова I, но после 1645 года ее след окончательно утрачен. Замечу, что канонное описание Воскрешающего камня разительно отличается от того, что можно видеть в экранизации. В книге это невзрачный бесформенный камень, меньше всего напоминающий драгоценность. И хотя при согласовании с каноном я обычно отдаю предпочтение книге, поразительное совпадение внешнего вида камня в экранизации с драгоценностью «Три брата» заставило меня на сей раз поступить иначе, и Воскрешающий камень стал крупным бриллиантом. Есть и много других исторических параллелей, но большинство из них вполне тривиальны. Что до того, как все эти события соотносятся с каноном (помимо внешнего вида Воскрешающего камня), то здесь у меня был простор для интерпретаций, хотя при возможности я старался опираться на дополнительные материалы с Pottermore. Последнее привело к тому, что маги XIII века не используют многих заклинаний, известных нам из цикла «Гарри Поттер», поскольку в их время они еще не были изобретены. В то же время многие из этих заклинаний настолько необходимы, что мне пришлось изобрести им замену с каким-то неприятным побочным эффектом, чтобы объяснить тот факт, что со временем ими перестали пользоваться. Единственное исключение — щитовые чары Протего, которые, согласно Pottermore, были изобретены в XV веке английской волшебницей Ханной Коклфорд. Я приписал их создание Кадму: в конце концов, почему Ханна не могла научиться им лично от Игнотуса? Как мои читатели, вероятно, уже догадались, финал эпилога — не что иное, как предпосылка к прямому продолжению истории, начатой фанфиком «Гарри Поттер и глина Эдема». Я уже писал раньше, что должен иметь сильную идею, чтобы взять ее за основу очередной части цикла, и теперь такая идея у меня есть. Быть или не быть этому продолжению? Однозначно быть. Пользуясь случаем, анонсирую здесь вторую часть «Глины», проектированием которой я уже занялся — «Гарри Поттер и принц датский». До скорых встреч, дорогие читатели.