Консуммация

      После стольких лет скитаний по мрачным землям за Стеной, после ночей, проведённых на замерзшей лесной земле, где единственным источником тепла служили тела его спутников, покои в Винтерфелле были апофеозом роскоши. Превосходная постель была набита слоями шёлка и меха, что сменяли друг друга снова и снова, а очаг могли поддерживать весь день и всю ночь, если бы он так пожелал.       Бран не ощущал всего этого.       В другой жизни, возможно, он мог бы упиваться уютом Винтерфелла. Но нет, для него не будет никакой другой жизни. Будет только это зияющее пустотой существование.       В его снах были вспышки, мазки прошлого и настоящего. Катушки ниток плели гобелен мира маленькими стежками, такими же, какими Санса вышивала узор на подоле своей юбки. Ему снились задушенные льдом озёра и моря, бушующие пламенем. Вещи, которые он не способен был понять, вещи, за которыми он наблюдал с оцепенением, все глубже заползающим в его плоть.       В постели его посещали и другие грёзы.       Когда он, не просыпаясь, открыл глаза, пламя очага уже обернулось тлеющими углями. Король ночи нависал над ним преследующей мрачной тенью. Бран ощутил расплывчато-отдалённое чувство тревоги позже, когда он принял сидячее положение только для того, чтобы в итоге его тут же настойчиво толкнули обратно. Рука на плече Брана, прижимающая его к кровати, обжигала холодом.       Он был раздет настойчивыми пальцами и вздрогнул от прохлады, что омывала его согретое пламенем тело, и одновременно от глаз, пристально рассматривающих всю его фигуру и потемневших от желания. От этого пьянящего взгляда внутри все сжалось, отдаваясь напряжением между ног. Глаза Короля ночи скользнули ниже, и, хотя изгиб его губ не дрогнул, у Брана было чувство, что ему приятно.       Король ночи обхватил его бедра, разводя их, а затем надавил прохладными, словно железные прутья, пальцами. Мороз пронзил его ледяными иглами заставляя резко ловить губами воздух. Проникновение углублялось, и ему казалось, что с каждым томным толчком этих твёрдых, неустанных пальцев он разрывался.       Король ночи поглаживал его волосы нежно, осторожно, будто успокаивая, словно в его руках было что-то такое же хрупкое, как тончайший лёд. Бран ожидал силы и грубости, но не этой ласки. Нет, не ласки. Благоговения.       Сдержанно и неторопливо, почти также, будто бы он старался не причинить Брану боль, Король ночи убрал пальцы, заменяя их чем-то значительно большим. Дюйм за дюймом он надавливал мучительно медленно. Было холодно, холодно на одной грани с обжигающим жаром и изысканной болью. Дыхание стало грубым с тихими всхлипами, Брану казалось, что он тает изнутри.       Он закрыл глаза и спрятал лицо за ладонью. Так было лучше. Он хотя бы не мог видеть, мог только чувствовать волны экстаза, разгоняющие жар по его крови. Чужие пальцы обхватили его запястье, мягко убирая его руку обратно, лишая его даже этой маленькой милости, и он сдержал всхлип, рвущийся из груди.       Бран открыл глаза и встретился взглядом с Королем ночи. Чистый голод, что он увидел, опалил его вместе с волной медового жара, облизавшей его позвоночник.       Нерешительно, Бран поднял руки, обхватывая плечи Короля ночи. Тело под его пальцами было холодным и твердым, но все-таки более податливым, чем ему представлялось. Не труп и не лед, а плоть человека, только более жёсткая. Как во сне, он позволил рукам блуждать по широким плечам и ровно-выточенным ключицам. Все равно что скользить ладонями по озеру зимой, упорно и отмораживая пальцы, осознавая, что в любой момент лёд может треснуть, и оно поглотит тебя целиком.       В ответ на его действия, Король ночи осторожно придвинулся губами к его шее, находясь в самом шаге от касания. Бран чувствовал дрожь в своем теле, требующим большего, и он откинул голову назад, обнажая горло.       Сначала это было только легкое прикосновение, мазок холодных губ, что нашли его пульс. Бран ощутил, как вздрогнул там, у основания горла. Он знал, что Король ночи тоже это почувствовал, и его внимание медленно становилось все более существенным.       Скольжение его рта по шее Брана, касания зубов к сухожилиям и нежной коже разожгли в нем мучительную жажду. Король ночи оставлял цепочку замерзших следов на его коже, оттенка сухих ирисов, по пути ниже, к ключицам и груди Брана.       Язык, коснувшийся его груди, был куда большим, чем он мог выдержать. Бран вскрикнул и поднялся с кровати, прижимаясь к Королю ночи, и резко вцепился в его спину ногтями. У человека, что не был бы сделан наполовину изо льда, скорее всего остались бы раны.       Король ночи прищурился. Его рука взметнулась к горлу Брана. Не сжимая, а просто поглаживая следы, что он оставил. Напоминание.       Затем он сжал его бедра крепче, и проник глубже, глубже, чем когда-либо прежде, пока они плотно не прижались друг к другу. Толчки становились все более грубыми, сумбурными, и Бран чувствовал растущее давление, достигающее ощущения дрожи, как колебание на краю башни перед падением. Бран трепетал, понимая, что конец близок.       Это его уничтожит, он никогда еще не чувствовал себя таким ненасытно-диким. Рука на его горле, и этот пристальный горячий взгляд, лихорадочный пыл ударов, этого всего было слишком много, этого было недостаточно. Вот как он достигнет своего пика; извиваясь под Королем ночи, полностью в его власти.       С дрожащим вздохом, он кончил, оставляя белые полосы на своем животе.       Вскоре Король ночи последовал за ним, изливаясь в него. Это одновременно охладило и согрело его изнутри, прилив тепла прошел через его тело, как горячее пряное вино зимней ночью.       В следующий краткий миг, холодные губы Короля ночи мазнули по теплым губам Брана в скромном обещании поцелуя. Это украло само дыхание из его легких, вместо этого наполняя их морозом и пеплом. В груди заныло. Это больше всего походило на чувства Брандона Старка из всех его ощущений за долгое-долгое время.       Бран проснулся также, как ночь растворилась в рассвете, незаметно покидая сон и погружаясь ясное в сознание. От присутствия Короля ночи ничего не осталось. Очаг все также пылал ярким пламенем.       Уверенными и настойчивыми движениями он распахнул рубаху. И замер. Под одеждой, его грудь была покрыта красными и пурпурными пятнами.       Бран хрипло выдохнул, проводя пальцами по коже и опуская руку ниже между ног, играясь с собой. Жгучая жажда не утихала, а только росла в десятки раз. Неудовлетворенный и раздраженный, он убрал руку и сжал пальцами толстый мех.       Бесполезная затея. Его собственные ласки никогда не сравнятся с прикосновением Короля ночи.