Хорошая девочка Куини

В пять лет Куини поняла, что люди не знают мыслей друг друга. То есть совсем-совсем не знают. Они не понимают, если другой человек обманывает их, не слышат угроз и желаний. Матери не знают, когда их дети хотят есть, спать, когда у них что-то болит. Дети не знают, насколько сильно родители устают. Мужчины не знают, о чём мечтают их жёны, а те в свою очередь почему-то носят одежду даже в спальне, вынуждая мужчин искать голых женщин в других местах. Как люди при этом умудрялись уживаться друг с другом, было совершенно непонятно. В десять лет Куини поняла, что не может доверять даже собственной сестре, потому что та, конечно, большую часть времени её любила, но иногда очень хотела, чтобы Куини перестала читать её мысли. Даже просила об этом вслух. И даже собиралась научиться окклюменции, совсем как те люди, которые… которые… Которые не должны существовать. В пятнадцать лет Куини мечтала, чтобы её мысли прочли. Теперь она хорошо понимала, как можно стесняться собственных желаний, бояться ответов и даже — лгать. И очень хорошо понимала Тину, которая в свои пятнадцать тоже очень многое поняла. В двадцать лет Куини наконец-то смирилась с существованием окклюменции, освоилась в обществе людей и заодно окончательно перестала удивляться людским мыслям. А также людским тупости, эгоизму, злобе и самомнению. В двадцать пять Куини снова начала бояться окклюментов.