Все прелести японского лета

      После хорошей драки Камуи спит почти беспробудным сном, долго и совсем без сновидений. Он привык, что его будят, если на корабле случается что-то, требующее его прямого участия. Просыпается Камуи в комнате, где стол, стулья, небольшой комод и койка крепко прикручены к полу и стенам, вещей здесь по минимуму: многого и не надо. Включает свет и сразу же жмурится от неестественно яркого искусственного освещения. Смешно даже, будто он в операционной. Камуи знает, ведь ему приходилось там бывать. И не всегда без сознания.       Свет, неживой и неестественный, загоняет тьму в самые дальние уголки комнаты. Но она выглядывает из-под шкафа, таится за автоматической дверью. Прячется внутри и вовне, тьма повсюду, на много световых лет вокруг.       А Камуи встаёт, потягиваясь, и наклоняется за упавшей со стула одеждой. Спину неприятно ломит: накануне его неслабо припечатали о стену, отбросив метров на пять. Но это ничего, пройдёт, всегда проходило. Главное, внутренняя обшивка корабля выдержала; их корабль латанный-перелатанный, как и сам Камуи. Так что неплохо было бы избежать очередных ремонтных работ.       Окон в комнате-каюте Камуи нет, как у большинства членов команды. Да и зачем? В космосе всегда тьма, будто кто вылил банку чернил, и не одну. Далёкие звёзды мерцают холодным серебром, колют глаза своим искрящимся блеском; мигают вдали пульсары, посылая в космос волны радиации. Окружающее странников пространство совсем не дружелюбно.       Камуи, одетый и собранный, усмехается, остановливаясь посреди длинного коридора, ведущего в комцентр, и всматриваясь в одно из огромных окон. Его команде сопутствует удача, не иначе. В противном случае, последний полёт немногочисленных ято, без специального оборудования и защитных костюмов, вполне мог оказаться последним.       Вдали от корабля пролетают покрытые коркой льда обломки мёртвых планет, и у Камуи отчего-то схватывает холодом внутренности. Он списывает всё на систему внутренней вентиляции и решает продолжить свой путь. Кроме того, в космосе и без того всегда было леденяще холодно.       Только вот на Земле всё по-другому. 3а настежь раскрытыми окнами, на нагретом солнцем полу так тепло. Это Камуи может сказать с уверенностью, наблюдая за дремавшей, по всей видимости, принцессой. Она улеглась в тенёк прямо на татами, спасаясь от японского лета. И Камуи её понимает. Сбивающая с ног жара и высокая влажность — не лучшее сочетание, на взгляд любого ято. Возможно, ему бы стоило её разбудить, — Соё нежится в полудрёме уже долго, и солнечные лучи доползли до её лодыжек, — но он слишком занят, откровенно разглядывая её голые ноги. На Соё совсем короткие шорты. Или, вероятнее всего, штанишки для сна, воздушные такие, больше напоминавшие панталончики. Майка её им под стать, тоже воздушная на вид.       Камуи потирает кончик носа, гадая, как забраться внутрь, не поднимая лишнего шума. Не хочется, чтобы Соё вдруг открыла глаза. Но оставаться и дальше стоять истуканом на пологом скате кровли с раскрытым над головой зонтом не доставляет ему удовольствия. В спину печёт, а черепица под сапогами противно скрипит от любого покачивания. Как только его не услышали до сих пор?       Когда Камуи закрывает зонт и вскакивает на подоконник, заслоняя собой поток света, Соё вполне ожидаемо на это реагирует, поворачивается, а потом приподнимается на локтях и с округлившимися от изумления глазами быстро садится. Камуи разочарованно выдыхает и усаживается там, где стоял, свесив ноги. Принцесса шарит рукой справа, ничего не находит и предпринимает попытку прикрыться, но уж это совсем глупо с её стороны. В конце концов, она быстро поднимается и несётся в смежную комнату, не успевает Камуи и рта раскрыть. Ни тебе приветствий, ни ласкового взгляда. Вот и устраивай потом сюрпризы, прилетая раньше времени.       Не желая мириться с таким положением дел, Камуи направляется следом, бросив зонт и отстёгнутый плащ прямо на пол. Он не мешкает и пересекает комнату в один приём, но Соё, наспех одетая теперь в простую юкату, появляется из-за двери почти сразу и тут же оказывается в его объятьях. — Зачем убегаешь? — тихо смеется он, утыкаясь носом в изгиб её шеи, и неторопливо проводит рукой вдоль её спины, теперь не такой открытой.       Соё немного отстраняется, а на лице её то самое выражение, которое Камуи не выносит просто. Оно означает «ты не сделал ничего такого, не волнуйся, но что-то всё же не так». И, конечно, сразу за этим Соё произносит: — Не надо.. так близко.. Я вся потная, и это может быть неприятно.       Но Камуи глубоко наплевать. — Да я сам такой, — не постеснявшись, сообщает он. — Не заметила?       На это ей нечего возразить. Ворот рубахи у Камуи сырой, и волосы у самой шеи тоже, если потрогать. Но это не мудрено — идти в закрытой одежде через весь Эдо, когда вот уже который день Кецуно Ана обещает +30°. И Соё знает: это совсем не гигиенично, она не успела даже принять утренний душ, но как же приятно, до безумия, наверно, до ухающего чувства внутри и до дрожи в коленках, вот так стоять, сплетясь воедино, целоваться, почти задыхаясь, и тонуть, тонуть друг в друге.       Только неестественная жара заставляет их с Камуи остановиться, а потом и отползти друг от друга на некоторое расстояние. Ято усаживается в тени, обмахиваясь рукой, и Соё взглядом указывает ему на оставленный возле тумбы вентилятор. — Кондиционер недавно сломался, — вздыхает девушка. — Поэтому могу предложить лишь это. Включай скорей. К обеду станет ещё жарче.       Камуи в ужасе пялится в раскрытое окно. В саду стрекочут цикады.       Ещё жарче? Невозможно просто! Уму непостижимо!       Он ставит вентилятор напротив себя и нажимает кнопку. Соё тоже несладко приходится, она обмахивается, понимая, что любимая юката скоро станет для неё приговором, и переползает в тень, поближе к Камуи и спасительным струям воздуха. — Жа-а-арко, — тянет она. — Можешь одеться, как прежде, — улыбается ей Камуи, он уже сам расстегнул две верхние застёжки и наклоняет теперь вентилятор так и эдак, пытаясь загнать побольше прохлады себе под рубаху.       Соё смущена, и поэтому тараторит: — Это неприлично. Сюда может зайти Джия или кто-то другой.       Камуи и смешно, и досадно слышать это. То, что пару минут назад они совсем не заботились о чьём бы то ни было вмешательстве, напоминать кажется излишним, но уж очень хочется. — А на полу в таком виде ты тоже лежала, потому что кого-то ждала? Неужели меня?       Соё сердито пыхтит в ответ. — Никто не вламывается ко мне без предупреждения. Кроме тебя, разумеется.       На это Камуи лишь пожимает плечами и плотнее загораживает от неё вентилятор, как бы говоря тем самым «ну, упорствуй дальше, если хочешь». И Соё не может не возмутиться столь бесцеремонной оккупации единственного источника спасения от жары. Она подползает ближе, садится рядом с Камуи, хотя обоим жарко друг от друга, и поворачивает вентилятор так, чтобы он обдувал и её. — Ты уже плывёшь, — едко комментирует ято, повернув голову. Крохотные бисеринки влаги блестят на открытой шее принцессы, – волосы её собраны в незавершённый хвост, – и Камуи хочется их стереть. — Ты тоже, — отбивает она. — А мог бы, между прочим, ходить в более открытой одежде, — замечает как бы невзначай. — В рубахах с коротким рукавом, к примеру. Необязательно же появляться в них на солнце, если оно вредит твоей коже. Можешь ходить так в помещении. — Кто бы говорил, — ворчит парень, недовольно косясь на неё. — А я так и делаю, — заявляет Соё. — Сам же видел! Хотя не должен был...       Камуи испытующе на неё смотрит. — Моя повседневная одежда удобна и практична, — возражает он после короткого молчания. — Проблем с ней у меня никогда не было. А если меня что-то не устраивает, я всегда могу от неё избавиться.       И Камуи с удовольствием начинает расстёгивать оставшиеся застёжки под медленно ползущие на лоб брови Соё. Стянув рубаху, он отбрасывает её в сторону не глядя. И с наслаждением чувствует, что теперь ему намного легче и струи воздуха обволакивают его почти целиком, обдувают лицо, шею, грудь, топорщат чёлку. Немного подумав, он избавляется и от сапог. Без них становится совсем хорошо. — А ты так и будешь отстаивать свои принципы? — спрашивает он с милой улыбкой, за которой сквозит лёгкое злорадство. — Или просто стесняешься? — И ничего я не смущаюсь, — храбрится принцесса, но отводит взгляд. Они оба знают, что Камуи попал в самую точку. — Пока я имею доступ к вентилятору, меня всё устраивает!       С этими словами Соё вновь тянется к устройству, которое неизвестно когда вновь оказалось в полном распоряжении ято. Он воспринимает её слова буквально, и следующие несколько минут проходят в возне тел на полу и тщетной попытке принцессы отвоевать себе место под струями холодного воздуха. Камуи, похоже, включил свой режим «сделай по-моему, иначе не уступлю» и с этим приходится считаться. Соё сама уже чувствует, что дальше так продолжаться не может. Ей жарко, и от каждого лишнего движения у неё теперь страшно стучит в висках. Лёжа на спине и тяжело дыша, она понимает: её капитуляция близка. Но она всё ещё не хочет признавать это вслух, когда с трудом принимает сидячее положение, цепляясь за холодную и липкую спину Камуи. Сам он не спешит помогать ей. — Ну что, передумала? — спрашивает он, аккуратно водя пальцами по отвороту её юкаты. Соё намеренно тянет с ответом. — Можешь подать мне расчёску?       Её хвост не пережил их с Камуи борьбы и сбился набок, поэтому девушка распускает волосы и указывает на ту самую тумбу, возле которой когда-то стоял вентилятор. В этот раз ято с ней не спорит. Протягивает руку и подаёт; он всё ещё терпеливо ждёт. Но и когда с новым хвостом покончено, Соё медлит. — А тебе самому волосы не мешают? — вдруг спрашивает она, и тогда всё становится более чем очевидно. Если бы в данный момент Камуи держал что-то в руках, он совершенно точно сломал бы это. Только Соё и без того чудится, – а может быть, и не чудится, – непонятный звук, который она спешит окрестить «давшим трещину терпением Камуи». И он подводит для неё черту. — Ладно-ладно! — соглашается она как можно быстрее. — Я, может быть, подумаю над этим, если дашь мне убрать волосы с твоей шеи. — Может быть, подумаешь? — переспрашивает Камуи, демонстративно отворачиваясь от неё к вентилятору. Даже Соё очевидно: не видать ей с такой позицией и глотка свежего воздуха. — Угх, хорошо! Твоя взяла! Я сниму юкату! Доволен? — выкрикивает она, устав с ним бороться, после чего её-таки удостаивают заинтересованным взглядом. — Но только после того, как позволишь заняться твоими волосами! — отчаянно заявляет принцесса.       О, она будет оттягивать этот момент до последнего! Любыми способами! — Ну а... зачем тебе это? — Камуи не особо доволен, но на диалог всё ещё идёт. — А ты против? — живо интересуется Соё. — Всё равно мы не можем сейчас никуда выйти. Так почему бы и нет? — Зачем нам вообще куда-то выходить? — не понимает пират. — Кто в здравом уме, будь то человек или ято, захочет высунуть нос из дома в такую жару?       Соё молчит. Вообще-то она знает, как минимум, несколько особ, что отважились на подобное. Одна из них, как ни странно, — Кагура. Другой сумасшедший — Окита Сого, и оба они отправились на первое своё официальное свидание.       Да и сама Соё, если уж быть откровенной, вполне могла бы пойти сегодня на благотворительную выставку картин по приглашению Мацудайры, если бы у того не возникло каких-то проблем дома.       Соё всё ещё молчит, но Камуи замечает, что с её лицом что-то не так. — Ты, разумеется, прав, — произносит она наконец. — Никто бы не захотел.       Ято немного озадачен, но понимает отчего-то, что дело принимает скверный оборот. — В прошлый раз ты, кажется, хотел куда-то меня сводить, — продолжает меж тем принцесса. — Но это ничего, если Камуи-сан передумал. Должно быть, я напрасно приняла те слова всерьёз. По всей видимости, всё, что Камуи-сан говорит мне...       Дальнейшие слова Соё вновь прерывает тот самый звук; и догадка о том, что так скрипят зубы пирата, больше не кажется дикой. — Я вовсе не отказываюсь от своих слов, — достаточно жёстко произносит Камуи. — Но мы должны хотя бы дождаться вечера! — И именно поэтому теперь у нас ещё полно свободного времени, — невинно улыбается Соё.       Камуи улыбается в ответ, только иначе. На лбу пульсирует жилка. Она подвела его к такому выводу нарочно, и они лишь вернулись к тому, с чего начали. Однажды он её прибьёт.       Но Камуи тоже устаёт. Не меняясь в лице, он похлопывает по месту рядом с ним. Соё расцветает на глазах и, как ей ни жарко, чуть ли не вприпрыжку бросается в смежную комнату, а возвращается оттуда с небольшой шкатулкой. Открыв её, она достаёт длинные палочки, украшенные на конце цветами сливы. Помимо этого в шкатулке полно других, менее ценных приспособлений для фиксации волос; Камуи не знает всех названий. Но раз уж Соё держит в руках именно палочки, она точно собирается использовать их. — Ты серьёзно считаешь, что я позволю тебе пользоваться вот этим? — спрашивает он, опасно сверкая глазами. — Неужели стесняешься? — шепчет принцесса, пряча улыбку; теперь они поменялись ролями, и она откровенно наслаждается этим. — Было бы чего, — кривится ято, но Соё самой лишние зрители ни к чему, и она запирает дверь. И уже после этого Камуи допускает её до своих волос и, о чудо, до спасительного вентилятора тоже.       Довольно скоро, однако, Соё понимает, что сидеть смирно и послушно Камуи может, только когда она расчёсывает ему волосы. Но как только девушка откладывает расчёску в сторону, Камуи поворачивает голову. — Телефон, — коротко бросает он.       И принцессе остаётся лишь надеяться, чтобы его слова не были уловкой. Но Камуи прав; на тумбе в беззвучной пляске заходится её телефон. Когда Соё берёт его в руки, абонент уже бросил попытки дозвониться и написал смс. Сообщение от Кагуры краткое и малопонятное.       «Ты ошибалась, Соё-тян! Садист обманул меня! Он хочет моей смерти!» — гласит оно, и удивлённое «ох» против воли срывается с губ принцессы. — Кто это? — тут же интересуется оставшийся без её внимания Камуи, пока Соё набирает свой ответ. — Твоя сестра, — едва выдыхает она, не ручаясь за то, что ему стоит знать больше.       Но Камуи спокоен, слова принцессы его вполне устраивают. Соё возвращается к прежнему занятию и садится на татами за его спиной, когда телефон в её руках вновь оживает.       «Не будет никаких кафе, никаких кинозалов! Только парк развлечений! Ты представляешь? На открытом воздухе целый день! Он хочет меня извести! Если мы пойдём в тир, я застрелю его!!»       На лице Соё появляется нервная улыбка. Она всё ещё хочет верить, что Окита-сан не загубит это свидание. Зато это вполне по силам Кагуре с её подозрительностью. И в таком случае она обязана хоть что-то предпринять!       Пока Соё строчит свои напутствия, Камуи нетерпеливо ёрзает на месте. Пожалуй, из-за распущенных волос температура его тела поднялась на пару градусов. Во всяком случае, ощущает он себя именно так и хочет скорее избавиться от досадного чувства. — Ты скоро?       Принцесса ойкает и минуту спустя возвращается к его волосам, крутит жгуты и фиксирует получившийся узелок с помощью палочек. Много времени это не занимает, но Соё убеждает его, что ещё не закончила. Остались торчащие концы и лишние пряди, которые следует убрать. И Камуи опять пытается расслабиться и потерпеть, пока девушка колдует над ним со шпильками и невидимками. И ведь никуда не торопится при этом! Будто специально! Камуи с предельным вниманием следит за тем, как исчезает очередная шпилька из шкатулки, но запас никак не иссякает. Поэтому, когда сзади вновь раздаётся вибрация и рука Соё останавливается на полпути, Камуи уже не скрывает своего нетерпения и разворачивается. — Что там опять? Кагура?       Соё кивает, просит его отвернуться и машет рукой, мол, сейчас, погоди немного. Напрасно. Камуи не может и дальше игнорировать эту переписку. — Что у неё случилось? — настаивает он. — Ничего.. серьёзного.. — нервно бормочет Соё, не успев даже ответить на последнее «Идём кататься на горках! Ха! Таким меня не испугаешь!».       Но Камуи больше не хочет слезать с этой темы. — Давай я ей отвечу, — предлагает он, протягивая руку. — А ты как раз закончишь начатое. — Шутишь, да? — протест в голосе Соё слишком очевиден, чтобы его не услышать.       Принцесса ничуть не сомневается: свидание сестры — это не то, к чему Камуи сможет остаться равнодушным. Лучше его не беспокоить раньше времени. И она только вымученно улыбается. — Секретничаете, значит? — хмыкает он.       И в то же мгновение на телефон приходят три новых сообщения. Соё неловко под чужим испытующим взглядом. Она не хочет спровоцировать новый поток вопросов и не смотрит в телефон. — Вот и нет, — отвечает Соё как можно спокойней, вновь подползая к ято.       Она заканчивает с его волосами, не отвлекаясь больше, хотя вибрации новых сообщений продолжали тревожить их с Камуи слух всё это время, и любопытство Соё вместе с тем только росло. Но унять его принцесса, увы, не может, точно так же, как и оттянуть неизбежное. Камуи действует уверенно, когда тянет девушку на себя и той приходится стать на колени, сдёргивает – даже не оби – тонкий поясок и разводит полы юкаты в стороны. — А я уже почти привыкла, — шепчет Соё, когда он стягивает ткань вниз.       Вентилятор гудит где-то в стороне, но ей вдруг становится жарко совсем не поэтому. Когда Камуи прижимается губами к её груди через ткань майки, Соё вздрагивает. Но она давно знает: к этому всё шло, а значит возражений с её стороны он не услышит. Ни когда повалит её на татами, ни когда задерёт её майку к самому подбородку, по-хозяйски сжимая левую грудь, ни когда приникнет к шее, целуя её и покусывая. Слабое напоминание о том, что она всё ещё потная, не принимаются Камуи во внимание. — Вообще-то я ждал предложения принять вместе ванну, — усмехается он. — Но мы точно не встретим нигде в коридоре Джию, если выйдем? — Не напоминай о нём сейчас, — разочарованно стонет Соё и, приподнявшись, быстро целует его в губы. — Да, не будем рисковать, — соглашается Камуи, целуя её в ответ, а затем возвращаясь к шее.       И последнее, о чём Соё успевает подумать, прежде чем мысли её будут безраздельно заняты Камуи и его жаркими поцелуями, это то, как она виновата перед Кагурой. Наверняка та обидится, что Соё не поддержала её, что перестала вдруг отвечать. Она даже теперь будто слышит, как яростно Кагура кричит на неё за это.       Стоп! Кагура, действительно, кричит где-то совсем близко.       Соё быстро «отталкивает» Камуи. Сдвинуть его ей не удаётся, но он тоже замирает и прислушивается. Его замешательство играет принцессе на руку, она кое-как выползает из-под него, поправляет майку и бежит за телефоном. Количество непрочитанных сообщений поражает её, но Соё читает лишь последние.       «…и даже не предупредил меня, чтобы я взяла дождевик для этого аттракциона!»       «Моё платье испорчено. Иду к тебе».       Соё подбегает к окну и видит, что Кагура всё ещё спорит с охраной замка. Упорство стражей непонятно, ведь девушка-ято уже добралась до внутреннего двора. Наконец, Кагура замечает Соё и машет ей рукой, а принцесса машет в ответ. После этого гостью пропускают, а Соё, ошеломлённая таким поворотом, выдавливает из себя: — Через минуту-другую здесь будет Кагура. — Повтори?! — ни один мускул не дрогнул на лице Камуи, но спокойствия в нём ни на грамм; в итоге он не выдерживает и, подскакивая с места, шипит. — Чёрт, что она здесь забыла?       Он выдёргивает из волос «ветви сливы», и одна падает на пол, а другая, запутавшись, остается висеть в растрёпанных прядях. Назло ему причёска кое-как держится на маленьких шпильках. Кроме того, в волосах ещё остаются невидимки. Камуи взбешён. Чтобы достать их все и не остаться в процессе лысым, следует сесть перед зеркалом и действовать аккуратно, не спеша. Но времени на это совершенно нет, а предстать перед Кагурой в таком виде — смерти подобно! Будет потом дразнить до глубокой старости! Ещё и Лысому расскажет. Что может быть хуже?! — Вообще-то она моя подруга, — неожиданно огрызается Соё. — Почему ты так удивлён? — Ты не говорила, что она придёт! — Она и мне этого не говорила, — пожимает плечами принцесса. — Зато написала... не так давно...       Ещё минуту они пристально смотрят друг на друга, а потом, не сговариваясь, начинают ловко подбирать вещи. Соё быстро управляется с юкатой, а Камуи забрасывает своё добро в другую комнату. На пороге он останавливается. — Не пускай её в спальню! — угрожающе шепчет ято. — Не то убью! Сперва тебя, потом её! — Правда? — Соё чуть приподнимает бровь. — Понимай, как хочешь, — ворчит он, получив напоследок примирительный поцелуй.       Соё прикрывает дверь за Камуи очень плотно. Ей остаётся только надеяться, что Кагура ничего не заподозрит, нутром не почует брата и не сможет оценить его новую причёску, а Камуи — и здесь надежды уже меньше, — останется глух к возможным откровениям сестры касательно её личной жизни и Окиты.       Камуи, в свою очередь, застывает, перед закрытой дверью. Он зол, недоволен, неудовлетворён и изнывает от вновь одолевающей его жары, о которой только успел позабыть. Но всё же... всё же он отчего-то чувствует себя сейчас на своём месте.