Кризис семнадцати

      Джинён услышал, как мама позвала его ужинать, и закрыл книгу. Подставил лицо вентилятору еще на несколько секунд, затем выключил его со вздохом. Теплый душный воздух тут же навалился непроницаемой периной. Конец августа выдался безумно жарким.       Джинён вышел из комнаты, разморенный и медлительный. Дверь в комнату Югёма была закрыта. Джинён взялся за ручку.       Югём, голый по пояс, стоял у кровати, держа в руках футболку. Он быстро натянул ее и хмуро посмотрел на Джинёна.       — Просил же стучать. Что ты, что мать…       — Ужинать будешь? — спросил Джинён, опустив глаза.       Югём неуклюже принялся пробираться к выходу через весь хлам, покрывавший пол его комнаты почти полностью. Вот поэтому Джинён не любил к нему заходить.       Они спустились на первый этаж. Он целиком, не считая маленькой ванной, представлял собой одну большую комнату, условно разделенную на зоны. Главный вход располагался в гостиной. Оттуда можно было выйти на улицу, а из кухни — только в сад.       Сейчас задняя дверь была открыта и затянута москитной сеткой. В доме пахло цветами и скошенной травой. Сосед, наверное, стриг сегодня газон. У них-то в саду трава стояла по колено.       Еще один вентилятор работал внизу, правда, без особой пользы. Джинён встал возле него почти вплотную, подставив вспотевшую шею. Его мать накрывала на стол, позвякивала посуда, тихонько играло радио. Югём прошел мимо и сильно задел Джинёна плечом.       Джинён обернулся и посмотрел на него, угрюмо устраивающегося за столом, сплошь в черном, будто большая птица-падальщик. Мать протянула ему палочки, и он послушно разложил их возле тарелок.       Ну надо же.        В последние пару месяцев у Югёма ужасно испортился характер. Джинён сваливал все на переходный возраст, какую-нибудь особенно острую фазу. Но это он просто выдумал, на самом деле понятия не имел, в чем дело. Еще весной Югём был неуклюжим, стеснительным и добрым, в школе таскался постоянно за Джинёном, хоть и учился на год младше.       Мама позвала его за стол, и Джинён неохотно и вяло отошел от вентилятора. В такую жару у него почти не было аппетита. Но пахло вкусно.       Наверху открылась дверь, и спустилась мама Югёма. Тот на нее даже не взглянул. Джинён почему-то на него здорово за это разозлился. И даже хотел пнуть под столом, но удержался.       Они разговаривали втроем, Югём понуро молчал. Его мама терла усталые глаза и разминала шею. Сегодня она целый день провела за швейной машинкой.        Югём закончил есть, встал, с грохотом запихнул свою тарелку в мойку. Джинён смотрел, как он направляется к крохотному пятаку прихожей и начинает обуваться.        — Вообще-то твоя очередь… — начал Джинён, но Югём уже хлопнул дверью, — мыть посуду.       Он вздохнул.       — Я заставлю его все отработать, — сообщил он сидящим за столом женщинам. Они засмеялись довольно искренне, хотя Югём и подпортил всем настроение.       За окном начало темнеть, сытый Джинён откинулся на стуле, посмотрел на часы.       — Еще успею до магазина, — он изо всех сил старался быть милым, компенсируя отвратительное поведение Югёма.       Когда он уходил, мамы завели между собой какую-то оживленную беседу. Вот и хорошо.       Джинён шел по тихой улице, наслаждался наконец прохладой. Лениво думал о том, что половина каникул уже миновала, скоро начнется учеба. А там — всего ничего до выпуска.       В маленьком местном магазинчике Джинён взял газировку и пачку леденцов. Мошкара вилась вокруг единственного фонаря над входом, когда он вышел на улицу; за спиной громко хлопнула дверь и звякнул колокольчик. Не хотелось возвращаться в душный дом, но все его друзья жили в городе, а одному слоняться по улицам Джинёну сегодня не хотелось.        Он возвращался не торопясь. Леденец оказался таким кислым, что сводило зубы. Возле здания почты Джинён заметил Югёма с компанией. Он болтал с какой-то девчонкой.       Джинён сбавил шаг, шаркая ногами по пыльной дороге. Леденец стучал о зубы. Он узнал девочку — она жила по соседству, но училась в другой школе. Они часто болтали на остановке по утрам, пока ждали автобус до города. Раньше ее Югём не интересовал, но теперь-то он крутой бунтарь. Типа.       Джинён пнул подвернувшийся камень. Заметил, что Югём смотрит на него, засунул руки в карманы шорт и прибавил шаг.       Услышав за спиной шаги, Джинён обернулся. Югём догонял его. Он протянул руку, и Джинён на автомате дал ему бутылку. Пока Югём пил, Джинён пялился на его подрагивающее горло, белевшее в полутьме над воротом футболки.       — Что за дрянь? — Югём поморщился, разглядывая бутылку.       — Мне нравится, — равнодушно отозвался Джинён.       — Пройдемся до пруда? –предложил Югём.       Джинён дернул плечами.       — Там сейчас полно насекомых.       Югём помолчал.       — Ну, ладно.       Он вернул бутылку и пошел обратно к своим друзьям. Джинён увидел, как он разводит руками, потом услышал смех.       Джинён вернулся домой быстрее, чем собирался. Он вымыл всю посуду, тер ее с особым усердием. Потом поднялся к себе и несколько часов пытался читать, но то и дело отвлекался.       В доме воцарилась тишина. Перевалило за полночь. Только тогда Джинён услышал, как внизу открылась дверь. Югём вернулся. Джинён слушал, как глухо стучат его пятки по деревянному полу и ступеням. Потом Югём закрылся в комнате, и все стихло снова.       Джинён был старше, но никак не мог повлиять на Югёма. И никто, похоже, не мог.       Он накрыл лицо книгой. В ушах стоял смех компании подростков.              ***       Когда Джинён проснулся следующим утром, его мама уже ушла на работу. Он завтракал в кухне, когда к маме Югёма пришла заказчица — молодая девушка вместе со своей матерью.       Они возились и хихикали наверху, а потом позвали его.       — Посмотри, Джинён.       Девушка примеряла свадебное платье.       — Красиво, — улыбнулся Джинён, и женщины снова засмеялись, а девушка смутилась.       — Джинён хорошо в этом разбирается.       Стоя в дверном проеме, Джинён боковым зрением увидел Югёма, сонно выползавшего из своей комнаты, и покраснел. Он неловко показал девушке большой палец.       Спускаясь следом за Югёмом по лестнице, Джинён не удержался и проворчал ему в спину:       — Неделю за тебя мою посуду.        Югём даже не обернулся.       — Джинён! — крикнула мама Югёма.       Пришлось вернуться. Его попросили забрать посылку с тканями из магазина. Джинён принял поручение с облегчением. Он совершенно не знал, чем заняться.       Правда, на улице, под раскаленным солнцем, Джинён пожалел, что вообще выбрался из дома. Он замечал знакомых, здоровался, вытирая пот со лба. Было на удивление оживленное утро.       Да, сейчас соседи приняли их странный уклад жизни. Но Джинён помнил, как поначалу было сложно, особенно их матерям. Сам он был маленьким, в проблемы его не особенно посвящали. Но обидные пересуды за спиной доходили до него всегда.       Как-то, он сам не понял, они с мамой остались вдвоем, без отца. То же самое случилось и с семьей Югёма. Две женщины решили объединиться, чтобы выжить. Стали такой своеобразной семьей, основанной на дружбе и взаимопомощи.       В школе их двоих, конечно, дразнили. Югём был младше, тихим и плаксивым. Джинён взял его под покровительство, но он и сам не был сильным. Сколько раз они убегали от задир, прятались после школы… Пару раз им все же досталось.       Теперь дела пошли на лад. А Югём от него отдалился.       Джинён зашел в крошечный, но приятно прохладный магазинчик, и первым делом увидел знакомую девочку, которая вчера была с Югёмом. Она стояла рядом с матерью за прилавком и, низко опустив голову, разбирала какие-то бумаги.       Джинён поздоровался с хозяйкой, девчонка даже не повернулась к нему. Когда ее мать ушла куда-то за посылкой, она на долю секунды подняла на него заплаканные глаза. Джинён растерялся, не зная, что сказать. Девочка отвернулась, нервно поправила волосы, и он увидел россыпь лиловых синяков у нее на шее.       Он на автомате принял посылку от вернувшейся хозяйки и вышел на улицу. Не похоже на синяки. Скорее засосы, за что ей, видимо, и влетело.              Подходя к дому, Джинён наткнулся на выходивших клиентов мамы Югёма. Они оживленно болтали между собой. Джинён раскланялся, прощаясь. Но утреннее легкое настроение уже исчезло.        В доме было тихо, только где-то наверху приглушенно строчила швейная машинка да гудел вентилятор внизу, лишь слегка разгоняя жар. Сгорбившийся Югём сидел за кухонным столом, опять весь в черном. Пустая тарелка стояла возле его локтя, он, видимо, только закончил завтракать и копался в телефоне. Джинён небрежно бросил посылку на диван.       Югём вздрогнул, когда Джинён положил ладонь ему на плечо, слегка сжимая, будто массируя поначалу. Джинёна напугало, как тут же резко Югём обернулся и посмотрел на него снизу вверх.       Джинён с силой опустил вторую руку на другое плечо и сжал. Югём зашипел, извиваясь, но вырываться почему-то не стал. Хотя он всегда, сколько Джинён помнил, был сильнее.       Джинён сжимал пальцы, буравя взглядом абсолютно белую и чистую, нетронутую даже загаром, шею.       Также молча он отпустил Югёма и, подхватив посылку, отправился наверх. Пальцы покалывало. Краем глаза он видел, как ошалело пялится на него Югём со своего места за столом.              Вечером Югём неожиданно остался дома. Джинён выключил вентилятор и, изнывая от жары, прислушивался изо всех сил. Из открытого окна его оглушали ночные звуки. И все же Джинён сумел расслышать негромкое бормотание за стеной. Югём разговаривал с кем-то по телефону.       Джинён упал на кровать, утыкаясь вспотевшим лбом в подушку. Слов не разобрать. Да и ни к чему, стало бы только хуже.               ***       Джинён, развалившись на подоконнике, разглядывал залитую вечерним солнцем улицу. Одну руку он высунул в открытое окно, пропуская сквозь пальцы слабый теплый ветер.       Компания шумных подростков (с Югёмом в том числе) проходила мимо туда-сюда не меньше пяти раз. Югёмова подруга ходила под ручку с другим парнем, а Югём вроде не выглядел расстроенным.       Джинёну не хотелось ничего, даже читать или играть в компьютерные игры. Он торчал из окна, как дурак, вот уже почти полдня.       Джинён потянулся, решительно настраиваясь сделать хоть что-нибудь. Он подошел к шкафу, достал свою школьную форму. Джинён тщательно отгладил ее позавчера. А еще убрался в комнате, перебрал все школьные тетради и учебники.       Расстроенно Джинён повесил форму обратно. До чего уныло он проводит лето. Да что там, свою подростковую жизнь. Не то что Югём.       Джинён немного попереписывался со школьным другом в чате. Тот целыми днями залипал в онлайн-игрушку и ни о чем не жалел.       Поздно вечером Джинён засыпал, а Югём все еще не появился дома.       За завтраком Джинён ощущал свое лицо чужим. Утром в зеркале ванной он увидел опухшие глаза с залегшими под ними темными тенями. Все из-за плохого сна.       — Во сколько он вчера пришел? — пробурчал Джинён себе в тарелку. Обе мамы суетились на кухне, но никто ему не ответил. Они просто не знали.       Громко топая, по лестнице спустился сонный Югём. Он невозмутимо уселся напротив Джинёна и тут же принялся есть оставленную для него еду.       — Во сколько ты пришел? — Джинён указал на него палочками. Югём молча пожал плечами.       Джинён помолчал, а потом едко поинтересовался:       — Не остыло?       Югём посмотрел на него удивленно.       — И по дому ничего не делает, — продолжал ворчать Джинён, сердито пихая в рот еду.       Краем глаза он заметил, как краснеют уши Югёма.       — Постоянно тебе об этом напоминаю, — кивнул Джинён, — а ты игноришь.       Он отставил пустую тарелку и крутанулся на стуле.       — И что, никто ничего не хочет с этим сделать? — повысил голос Джинён, отчаянно тыча раскрытой ладонью в растерянного Югёма. — Сколько еще он будет творить что ему вздумается?       Их матери серьезно переглянулись.       — Мы даем ему время. Он подросток, и ты, кстати, тоже.       «Ждете, пока какая-нибудь девчонка от него залетит?» — Джинён этого не сказал, к счастью. Минус одна фраза, о которой он точно будет жалеть.       Югём резко подскочил, с противным скрежетом протащив стул по полу. Стул упал. Югём зло поднял его, пробормотал «извините» и почти бегом поднялся по лестнице к себе в комнату.       Джинён чувствовал, как горит его лицо. Он вроде бы имел право злиться, но чувствовал дураком опять только себя. И от этого злился еще больше.              Когда Джинён вернулся с улицы, Югём стоял на стремянке посреди гостиной и менял лампочки в большой люстре.       Джинён ходил проветриться и немного успокоиться. Помогло — теперь в груди что-то стыдливо кольнуло. Он сбросил кроссовки и подошел к Югёму. Снизу из-под широкой задравшейся футболки виднелся бледный бок. Югём нахмурился и почесал прямо в том месте, куда пялился Джинён.       Джинён положил руки на стремянку, страхуя, и прочистил горло.       — Да, давно надо было поменять. Почти неделю с перегоревшей живем.       Югём запыхтел — у него что-то не получалось — и пробормотал тихое «ага». Он закончил и неуверенно начал спускаться. Когда Югём покачнулся, Джинён на автомате протянул руку и схватил его за ногу чуть выше колена. Югём посмотрел на него смущенно. Странно, раньше Джинён не фиксировал так отчетливо каждое прикосновение.              ***       Джинён думал, что вчера наконец все начало налаживаться. У него было прекрасное настроение за завтраком, поэтому он не сразу заметил напряжение, расползшееся вокруг. Югём хмуро смотрел в свою тарелку и даже вид не делал, что ест. Его мама молча протирала посуду, ни разу к ним не обернувшись.       Джинён сегодня припозднился — он впервые за долгое время отлично выспался. Но не могли же они без него так сильно разругаться?       Джинён заметил красные глаза мамы Югёма, когда она прошла мимо него к лестнице. Хлопнула дверь ее мастерской.       — Что?..       Джинён сильно толкнул Югёма в плечо.       — Да почему вокруг тебя постоянно плачут женщины?       Югём ошалело уставился на него, потирая плечо. Он выглядел не лучше своей матери — усталый и осунувшийся.       — Просто ссора, — пробормотал он, взял палочки, несколько секунд смотрел в свою тарелку.       Потом отбросил их, так и не притронувшись к еде, и встал из-за стола. Джинён наблюдал, как он обувается, с очень нехорошим предчувствием.              Произошло что-то действительно плохое. Югём до сих пор не появился дома, а уже вечер. Джинён заносил маме Югёма обед, она поблагодарила его, но есть не стала. Джинёну показалось, что она и не работала сегодня вовсе. Когда он вошел, она сидела, опустив руки, и смотрела в окно.       Разговаривать она с ним тоже не пожелала. Джинён провел в напряжении остаток дня. Он отправил пару сообщений своей маме, но она, наверное, была слишком занята и не ответила.       Джинён просто лежал на кровати и пялился в потолок — впервые в жизни он делал что-то настолько бессмысленное. Он подскочил, когда услышал, что кто-то пришел. С быстро бьющимся сердцем Джинён сбежал по лестнице. Это оказалась мама.       Он рассказал ей, что случилось, и она, едва скинув туфли, поспешила к подруге. Дверь хлопнула прямо у Джинёна перед носом. Он услышал глухие рыдания.       Тут Джинёна прошиб холодный пот. Он окончательно осознал, что… что не будет, как раньше. У Югёма реальные проблемы. А Джинён говорил.              Почти в полночь Джинён услышал тихий стук в дверь. Он одетый лежал на постели и тревожно дремал.       — Да, — Джинён поднялся на локте и проверил время на телефоне.       Очень медленно и тихо открылась дверь. Югём шагнул в комнату. Джинён обессиленно упал на подушку и потер глаза.       — Где ты был?       Раскрасневшийся Югём пожал плечами.       — Гулял. Я…       — Что с тобой? С мамой поругался, со мной… Вообще тебя не узнаю.       Джинён лежал на боку, прижимаясь щекой к подушке. Он смотрел мимо Югёма в темноту коридора за его плечом.       Югём поджал губы и тихо проговорил:       — Это же ты перестал со мной общаться.       Он смотрел на Джинёна со своим прежним детским растерянным выражением лица, широко раскрыв блестящие глаза.       — Не помню такого, — пробормотал Джинён, зажмурившись на несколько секунд.       Югём вздохнул, неловко потоптался в дверном проеме. Скрестил мешающие руки на груди.       — Я пойду на пруд. Приходи, мне тебе надо кое-что сказать.              Злющий Джинён пробирался к пруду в темноте. Он вышел из дома в шортах, поэтому сейчас исколол голые ноги о траву и проклял все на свете. По мере приближения к пруду все больше роилось в воздухе всяких букашек. Джинёну даже стало тяжелей дышать от их мельтешения, хотя с воды доносилась приятная прохлада.       На берегу было тихо. Где-то вдалеке мелькал огонек костра — здесь часто летом собирались подростки. Джинён направился к месту, где они с Югёмом обычно купались. Старое дерево распростерлось над водой, на его стволе они обычно развешивали одежду, а потом оттуда же прыгали в пруд. Однажды все вещи Югёма улетели в воду вместе с ним. У Джинёна тогда живот разболелся от смеха. Хорошее место.       Югём уже был там — сидел на траве, кидал в пруд камушки. Джинён присел рядом, потирая исцарапанные и искусанные ноги.       — Что случилось? Я с ума схожу, честное слово, — протянул Джинён, весь напрягаясь внутренне.       — Мне всегда казалось классным, что мы живем вот так, честно, — начал Югём, глядя прямо перед собой. — Сначала было страшно. А потом появились вы, и я знаю, что моя мама не останется одна.       Джинён взвыл про себя. Нельзя сказать сразу самое главное?       Югём повернулся к нему.       — Я уезжаю жить к отцу.       Ночные шорохи, кваканье лягушек и стрекот насекомых заполнили тишину между ними.       — Ты ведь ему не нужен.       Югём молча смотрел на Джинёна, едва улыбаясь.       — Мы оба не нужны нашим отцам! Ты еще не понял?       — Он не против.       — Как ты его нашел?       — Порылся в маминых бумагах. Он до сих пор живет по старому адресу.       Джинён закрыл лицо ладонями. Внезапно стало очень жарко.       — С ума сойти. Ты о матери подумай…       — Мне это нужно. Хотя бы ты не злись на меня.       — А девушка твоя?       — Ты о чем? — нахмурившись, дернул плечом Югём.       — Когда?       — Завтра. Мне нужно собрать вещи, — Югём медленно поднялся. — Нет, правда, главное, ты не злись.       Югём медленно направился в сторону дома. Джинён опомнился и поспешил за ним.       — Ты просто что-то хочешь доказать, да? Можно ведь поговорить.       Югём оглянулся, пожал плечами, не останавливаясь.       — Подумай как следует.       Джинён шел все медленнее и наконец совсем отстал. Он видел удаляющуюся по полю фигуру Югёма. Трава серебристо блестела в лунном свете. Джинён не мог справиться с одолевающими его мыслями.       Маленький черный силуэт Югёма вошел в круг света от фонаря возле их дома. Хлопнула калитка. Джинён оглянулся на блики костра на берегу. Да, ничего уже не будет как раньше.              У пруда и правда было много насекомых. Они буквально облепили Джинёна, он отмахивался от них. Неприятное роение то отступало, но наплывало вновь, волнами. В передышке Джинён мог чувствовать и видеть Югёма. Смутно, в основном ощущал идущее от него тепло.        Югём повернулся и сказал что-то очень приятное, разлившее искристый согревающий свет по телу Джинёна.       А потом он проснулся.              Дверь в комнату Югёма была нараспашку. Сам он, взъерошенный и красный, сидел за столом, что-то читая в телефоне. Жара достигла своего пика. Джинён, который и так почти не спал и воспринимал окружающий мир будто сквозь толстый слой полиэтилена, совсем поплыл.       Если бы не сваленные возле кровати сумки и общее запустение обычно захламленной комнаты, он бы решил, что все ему приснилось.       Наверное, он также раскраснелся от жары.       Джинён зашел, неловко стукнув для приличия по косяку, прикрыл за собой дверь. Югём запавшими глазами смотрел на него со своего места у стола.       — Не передумал? — Джинён на мгновение был уверен, что естественно, «да», ведь ну бред же абсолютный, но Югём помотал головой.       Джинён потыкал ногой одну из сумок, не зная, что еще сказать. Югём поднялся, запихнул телефон в задний карман джинсов, потянулся. Джинён знал, что спал он не больше его.       Какое странное и немного страшное утро. Интересно, как выглядит отец Югёма?       Джинён устало потер лоб и хотел упасть на кровать Югёма, но тот успел подойти и ухватить его за руку. Прикосновение было безумно горячим.       Югём стоял прямо перед ним, очень близко. Джинён и не замечал, насколько он стал высоким. И руку держал так крепко — ни разу Джинён не выигрывал у него в армрестлинге.       Югём внимательно смотрел Джинёну в глаза, его длинная челка от пота влажно слиплась на концах.       Потом он медленно приблизился и чувственно поцеловал Джинёна в нижнюю губу. Джинёна прошило до самого низа живота. А Югём ухватил его за затылок и накрыл его рот своим, горячим.       Джинён чувствовал теплый язык Югёма, невероятный жар его тела повсюду, и думал сквозь какую-то сонную дымку, что никогда никто в жизни его так не целовал.       С улицы раздался сигнал автомобиля. Джинён вздрогнул. Югём отстранился и тут же наклонился к своим злополучным сумкам. Джинён больше не мог видеть его лица.       Югём подхватил сумки. Джинён завороженно следил, как напряглись мышцы на его плечах.       Выпрямившись, Югём серьезно взглянул на него.       — Увидимся, — тихо пробормотал Джинёну и, поджав губы, вышел из комнаты.       Джинён не сразу сообразил пойти следом.              Он с лестницы наблюдал за тем, как Югём собирался уходить. Обе их матери были там и на Югёма старались не смотреть. У Джинёна слегка закружилась голова от того, как ему стало жалко маму Югёма. Он крепко вцепился в перила.       Югём обернулся к матери.       — Я позвоню.       И вышел.       Джинён рванул наверх. Забежал в свою комнату, больно ударился бедром о подоконник.       Видавшая виды горчичного цвета машина криво стояла посреди дороги. Джинён видел, что там сидят несколько человек. Рука водителя с дымящей сигаретой, зажатой между пальцев, свисала из окна. Негромко играла какая-то древняя песня.       Джинён сглотнул. Югём подошел к машине, перебросился парой слов с водителем, забросил сумки в багажник и сел на переднее пассажирское сиденье, громко хлопнув дверью. Музыка стала громче, взревел старый кряхтящий мотор.       Взметнулась пыль, машина резко рванула с места.       Джинён долго смотрел ей вслед и думал, что же ему делать сегодня.       Затем он упал на свою постель и мгновенно заснул.              ***       Каникулы подошли к концу, а Югём так никому из них и не позвонил. Джинён слышал в разговоре матерей, что Югём каждый день шлет сообщения о том, что с ним все в порядке. Больше он не знал ничего.       В первый школьный день он завтракал на кухне в одиночестве, и это было страшно непривычно. Зато вышел из дома пораньше, чтобы дойти до автобусной остановки без спешки. Югём его вечно задерживал.       На остановке он поболтал со знакомыми ребятами (и той девочкой, с которой гулял Югём, тоже). Они все были из разных школ, но друг друга знали. Никто не спрашивал про Югёма — конечно, кто об этом не знал. Слухи здесь расходились невероятно быстро.       Подходя к воротам школы, Джинён остановился, недоверчиво щурясь. Югём, в небрежной надетой форме, слегка растрёпанный, кого-то ждал у входа.       Когда он посмотрел на Джинёна, тот понял, что — его.       — Не думал, что увижу тебя здесь, — Джинён подошел к Югёму, вцепившись в лямки тяжелой школьной сумки вспотевшими ладонями.       — Ты решил, что я брошу школу? — Югём улыбнулся.       Они вместе медленно прошли за ворота. Джинён столько хотел спросить, но не на шумном школьном дворе или в коридоре.       Они разошлись по классам, и до самого обеда Джинён не мог думать ни о чем, кроме Югёма.       — Если бы я знал, взял бы тебе поесть, — Джинён печально смотрел на совершенно чудовищные бутерброды, которые достал из сумки Югём. Они сидели на улице, день был чудесный, солнечный, но не слишком жаркий.       — Не нужно, — Югём помотал головой и вцепился зубами в сухой и черствый на вид хлеб.       — Как ты там? — осторожно спросил Джинён, без аппетита ковыряясь палочками в своей еде.       — Нормально, — Югём, поморщился, разглядывая бутерброд. — В основном сам по себе, — он широко улыбнулся Джинёну.       По словам Югёма, все выходило не так уж плохо. Квартирка была маленькой, но довольно комфортной, отец постоянно пропадал на работе или в барах.       — Пили с ним пиво пару дней назад, — сказал Югём, лениво жуя.       Джинён ожидал чего-то подобного.       — Ты ведь несовершеннолетний! Родители не должны такое допускать.       — Да ладно тебе, — Югём пожал плечами. — Остался-то всего год.       Джинёну больше не хотелось об этом расспрашивать, он решил, что со временем сам сделает выводы.       — Ты это все, — Джинён рукой попытался очертить масштаб Югёмовой глупости, — из-за меня?       Югём окончательно отложил еду.       — Частично, — с серьезным, но таким тупым видом произнес он, глядя куда-то вдаль. — Ты вот вообще не меняешься, ничто на тебя не влияет. А я из-за всей этой опеки совсем расклеился, стал бесполезным. Мне было нужно, понимаешь?       Джинён ничего не понял, но кивнул.       — Думаешь, мама меня простит? — тихо спросил Югём опустив голову.       — Обязательно, — Джинён похлопал его по плечу и так и оставил руку.       Они одновременно посмотрели друг на друга. Джинён скользнул пальцами за ворот рубашки Югёма и провел по ключице. Югём опустил голову и улыбнулся. Медленно, стараясь не думать о том, что их кто-то видит, Джинён убрал руку.       — Мне никогда не нравились девушки.       — Ага.       — Увидимся после школы?       — Конечно.       Югём поднялся, собрал остатки своего обеда, помахал рукой и ушел, даже не обернувшись. Звонок должен был прозвенеть через минуту.