падать больно

Тайлер вливает в себя, наверное, сотую кружку кофе, надеясь, что стоящее комом в горле волнение пройдёт, вымоется и растворится. Но его изнутри рвёт, штормит и выворачивает, его изнутри ломает, выжигает и раздирает, словно на инквизиционном огне. Пальцы выдают непонятную мелодию, безостановочно барабаня по столу, а после и вовсе выуживают из кармана джинс пачку ментоловых. Правило Тайлер-блять-не-кури-в-моей-квартире больше не действительно. Первая, вторая: немного нервно. Третья, четвёртая: Джош бесится. Натягивает чёрную толстовку поверх футболки, выключателями щелкает, выталкивает за дверь чемодан и возвращается. Джозеф, ключи, паспорт — ничего не забыл. В его машине тепло и уютно — контраст дождливого Колумбуса, и это стоит огромных усилий: сдерживать слезы, скрывая эмоциональность за капюшоном, трясущиеся руки — в карманах, пока Джош возится с чемоданом, заталкивая его в багажник, а потом и сам вваливается за руль, выворачивает громкость до середины и давит на газ. По радио: аварийные случаи на дорогах возросли в два раза всвязи с погодными условиями, будьте осторожнее и внимательнее. И Тайлер на протяжении часа молится, чтобы в них влетела фура, даже нет, не обязательно, хоть что-нибудь, например, тот старенький минивэн, мужик, сделай одолжение. До такой степени не готов Джоша отпустить. Гулкими ударами совсем бесполезный орган заходится, когда мимо проносится 'Reckenbacker', когда ключ вынимается из замка зажигания, когда дановское может проводишь? землю из-под ног выбивает, за долгое время напоминая, каково это — падать. У него за тысячу километров новая работа и жизнь без Тайлера. Падать больно. Конечно, провожу. Выжимает из себя максимум, хватаясь за чужой ремень в туалете, в тщетной попытке верить, что вернётся. Что купит ебучий билет назад, зайдет в квартиру, кинув чемодан в прихожей, и ляжет рядом. Большего и не надо. Но пора бы выскоблить на лбу себе: он не вернется, забудь. Разве такое забудешь? Тайлер безнадежен, когда комкает в руках ткань чужой толстовки и, блять, плачет. Ведь все, что ему от Джоша остается-только запах, просочившийся в аккуратные швы ветровки. — Так надо, Тайлер, ну же, тише, — обнимает крепко, давая в последние минуты себя без остатка впитать, запомнить и возненавидеть. Просто в планах Джоша Тайлеру никогда не было места. Падать больно.