Лесной орех

      Шел четвертый год, а Драко Малфой все также продолжал учиться в этой проклятой школе. А сейчас он находился в проклятой библиотеке. И в этом случае он уже нисколько не преувеличивал, ведь библиотека этой школы по сводкам Хогвартса действительно была проклята. Хоть «проклятая» входило в часть названия этого места, Драко с большей радостью прибавлял это прилагательное ко всему замку. Тем более он считал, что библиотека даже наоборот окроплена святой водой.       Ведь совсем рядом, когда строили замок, хотели сделать женский туалет. А библиотека стояла на втором этаже. Так что Малфой был просто счастлив, что здесь его доставали лишь редкие выкрики привидения храпящего Джовина — седого старика в премерзкой типичной пижаме в серо-голубую полоску и очочках, что летал между стеллажами, уложив свою голову на подушку, премерзко иногда что-то мямля во сне, а проснувшись, кричал, как серена, что в библиотеке нужно вести себя тихо. А потом вновь тут же засыпал.       Еще здесь бывало привидение странной маленькой белокурой девочки с голубыми глазами в легком платьице, что появлялась из ниоткуда за книгами, смотря на тебя в упор. У тех, кто ее доставал, книги исчезали прямо из рук, а встречая любимчиков, она стреляла куда-то глазками, и они тут же находили нужные им книги. И, конечно же, нельзя забывать о рыцарях крестовых походов, которые любили побесить древнюю библиотекаршу своими криками о дуэлях и тем, как они врывались сюда через окна, «разбивая их». Нет, иногда мадам Пинс* все же удавалось криками вытолкать их отсюда, но они все возвращались и, наведя беспорядок и шум в отместку, тут же исчезали.       Да, определенно все это было гораздо лучше, чем Плакса Миртл, что обитала на втором этаже в женском туалете. Ведь уж лучше этот бедлам, чем ее вечные причитания и всхлипывания, от которых сходили с ума абсолютно все, не намереваясь больше никогда переступать порог того туалета. Буквально все… кроме Гермионы. Эта мысль внезапно засела в голове Малфоя, и он тут же поднял взгляд на ту самую Грейнджер, что сидела поодаль, всего в несколько огромных столов от него вместе с двумя своими друзьями.       Она что-то писала, постоянно сверяясь со свитками, и так по-привычному поправляла прядь жутко вьющихся каштановых волос… Стоп, по-привычному? С каких пор этот жест стал для него привычным? И тут почему-то мерзкая память выдала кое-что. Кое-что совсем другое. Она совершенно не хотела отвечать, когда и почему это этот жест стал для него привычным, в его голове всплывали лишь кадры, когда он впервые увидел его.       Первый год в Хогвартсе и уже первое разочарование, перерастающее в неприязнь ко всему, что касалось этого Поттера. То есть и ко всем Уизли, и к Гриффиндору в целом, и к этим дурацким лесничим с их драконами. И все это в итоге привело его в запретный лес вместе с этим самым Поттером и всем, что касалось его в первую очередь — его друзьями. И как же он обрадовался, что Поттера и Уизли отправили в лес одних (хотя даже он не понимал, как можно быть таким тупоголовым, чтобы отправлять, по их мнению, «избранного» Поттера к оборотням на съедение, конечно, сейчас его это нисколько не трогало бы, но первый курс — это все же слишком), в то время как он с Грейнджер пойдут с лесничим. И когда до них донесся крик Уизли, Малфоя это вовсе не удивило. Этот вечный трусиха мог испугаться даже ветки, а если там был бы и паук…       Еще больше он не был удивлен, когда лесничий бросил их вдвоем, отправляясь искать других двух идиотов, учитывая, какое он изначально принял решение с распределением… И вот они ничего не успели сказать, как полувеликан уже скрылся в ветвях, оставив двух первокурсников одних. И тогда Гермиона, похоже, единственная, кто могла трезво мыслить. Она сразу взяла себя в руки, повернула его к себе лицом и предложила кое-что реально действенное — встать друг напротив друга и смотреть друг другу в глаза. Так они могли видеть обзор намного лучше, чем если бы стояли спинами, да и точно не потеряли бы друг друга из виду.       И Драко сразу согласился, ведь совершенно реальная опасность быть убитыми все же объединяет. Они смотрели друг другу прямо в глаза, и ее, как он почему-то сразу отметил для себя, были ореховыми. И он точно запомнил в деталях тот жест, когда она изящно убрала свою прядь за ухо, что мешала ей последние пару минут. И почему-то жест запомнился ему не меньше, чем ее глаза.       Но Малфой на все это сейчас только презрительно кривился. Почему голова подкинула ему это все прямо сейчас? И он, слегка встряхнув ею, продолжил готовиться к зельеварению. Со Снейпом шутки плохи, и тот лес ему еще сказкой покажется, если он не подготовится к сегодняшнему занятию.

***

      Всех собрали в главном зале, попытавшись уместить все три школы на лавочках. А Драко даже не знал радоваться ему этому собранию или нет. Он, конечно, подготовиться в итоге к зельеварению не успел, но Снейп все же преподавал очень интересно, особенно у Слизерина без посторонних глаз. Поэтому Драко, закатив глаза на очередную речь директора, лишь глубоко вздохнул.       Малфой уже собирался начать дремать, чтобы максимально плодотворно провести время, как вдруг его глаза зацепились за огромный Кубок по центру зала, что до этого собой закрывали профессор и куча взволнованных учителей, там были даже директора других школ… И когда он успел их проглядеть? Давно они вообще тут?.. Точно, Турнир Трех Волшебников. Ему же говорили об этом, даже сам Дамблдор торжественным голосом объявлял эту новость в начале года и потом еще кучу раз. Хотя, может, Малфой и в тот момент пытался заснуть, а блестящей золотой чаши в центре зала там не было и ничего ему не помешало.       А еще тогда его взору не представала Гермиона, как сейчас. Но об этом он старался не думать. Главное, что сейчас объявят трех помешанных, скажут, в каких именно условиях и при каких обстоятельствах им удастся умереть, и они все спокойно разойдутся. Только почему-то взгляд Малфоя вовсе не блуждал по залу в надежде найти тройку «удачливых» психопатов, имена которых выкинет Кубок. Он, конечно, пытался, но его взгляд неожиданно зацепился за Гермиону. Просто так. Далеко не впервые, но все же. Неосознанно Драко стал рассматривать эту зазнайку, что сидела не так далеко, у другой стены, сам не понимая зачем.       На фоне слышался громкий голос директора. Громогласное «Виктор Крам» и тут же буря аваций, на которую Малфой совершенно не обращал внимания, как и на новый всплеск эмоций буквально через секунду уже от более ласкового «Флер Делакур». И ему снова было абсолютно плевать. Сейчас его взгляд был сосредоточен далеко не на блондинке со старших курсов. Перед ним была его однокурсница. И вот вновь тот привычный жест, но уже более дерганный и нервный. Прекрасно, теперь он определяет настроение Гермионы Грейнджер только по одному ее жесту! И Драко снова встряхивает головой и, желая отвлечься, наконец, обращает внимание на директора, что говорит уже о смертнике от их школы.       Но вот отвлечься все равно никак не получается, и когда он слышит гордое «Седрик Диггори», он уверен, что не менее отчетливо слышит расслабленный выдох Гермионы. И тут до него доходит, и на его лице расползается медленная, может, слегка ядовитая и колкая улыбка, которую он сразу же прячет, ведь еще не время. И Драко начинает отсчитывать секунды. Его не волнует, что директор уже начал говорить о вечной памяти этих старшекурсников, ведь Грейнджер сидела рядом с мистером Фортуна, человеком-удачей, чего не мог отрицать никто и в плохом, и в хорошем смысле, а значит… три… два… один…       Кубок вновь вспыхнул горьким красным пламенем, и оттуда вылетела еще одна бумажка с обугленными краями, будто даже сам Кубок пытался предотвратить это. И Драко непроизвольно шепотом с наслаждением победоносно вместе с директором произносит долгожданное «Гарри Поттер». И после в его улыбке остается лишь тепло и нежность, ведь для него, как и для всей их школы, это стало уже просто обыденностью. Причем, как заметил Малфой, в то время, как ученики двух других школ бурно обсуждали это и чуть ли не повыскакивали со своих мест, а их директора переполошились, бо́льшая часть Хогвартских смертников просто глубокомысленно и лениво закивала, натерпевшись за три года от мальчика, который выживает, черт возьми, каждый год.       Некоторые не переставая болтали о своем, даже не удостоив взглядом мальчика с мамиными глазами. Драко даже на секунду показалось, что Дамблдор еле подавил зевок. В отличие от Снейпа. Даже Барти Крауч с трудом отыгрывал потерянность, ведь слухи о мальчике, который не волшебник, а просто Гарри, давным-давно дошли и до Министерства магии. Поговаривают, они даже решили попытаться избавиться от него в следующем году ради интереса, а то заниматься скрытием магии от магглов и сбежавшими драконами стало слишком скучно.       А совсем рядом Драко услышал что-то о кровавой бойне и ставках от близнецов Уизли. Но тут тоже ничего удивительного не было. Он краем уха даже услышал, как гриффиндорцы начали ставить на то, на какой минуте умрет дракон… ну или кто там будет в первом этапе преградой для Гарри Поттера — мальчика, который выживет еще кучу раз и однажды приде-е-ет умере-е-еть… Но пока для этого слишком рано, поэтому Поттер решил подоставать всех даже на таком мероприятии. Драко кажется, что даже возрастное ограничение ввели из-за Поттера (ведь если Министерство не волнуют смерти семнадцатилетних, то какое им может быть дело до четырнадцатилетних), который все же как-то ухитрился в это вляпаться.       Да-а-а, не удивительно, что Гермиона нервничала. Подумав об этом, Драко тут же посмотрел в ее сторону. Вся золотая троица была в ступоре. Но Гарри неумело и неуверенно поднялся, а Гермиона почему-то сразу же бросила на Драко слегка недоумевающий взгляд. Почему она посмотрела на него? Это был первый вопрос. А второго и не было. И по одной простой причине. Гермиона Грейнджер впервые смотрела на него так с того самого дня в запретном лесу, в упор, не прерывая зрительного контакта, отчего Драко слегка впал в ступор. Она смотрела на него тем же взглядом, полным отчаяния и страха, которые старалась не показывать, чтобы выглядеть стойкой и поддержать другого, но в нем все же также виднелось и напряжение с просьбой о помощи.       Она смотрела на него с мольбой, как будто оттого, что Грейнджер не мигая смотрела своими ореховыми глазами на Драко, все могло стать, как обычно, и от его очередной привычной колкости в их сторону в трудную минуту, сразу бы все вернулось на круги своя, и прямо сейчас Гарри бы не отправлялся на очевидную смерть. Но Малфой молчал, а Гарри все так же стоял с участниками казни малолетних. При этом сейчас Гермиона уже переводила взгляд от Гарри к Малфою, будто прося его хоть что-нибудь сделать, смотря на него все теми же невероятными ореховыми глазами. И Драко решил сделать хоть что-то. И раз уж Поттер (со своей-то везучестью) точно выживет, может, даже обыграв их всех, забрав кубок, и прославится, как и обычно, то ему тоже хочется получить хоть что-нибудь полезное от этого Турнира Четырех Волшебников.       Поэтому он уверен в намерениях пригласить Грейнджер на Святочный бал с этими ее идиотскими огромными оленьими глазами, которые станут только еще больше во время приглашения и ее дерганного кивка. Она согласилась пойти с ним на Святочный бал. На Святочный бал в этой проклятой школе, которая не была такой уж и проклятой из-за Гермионы Грейнджер, но в этом Малфой пока не мог признаться даже самому себе, как и в том, что он бы никогда и не заметил пропажи Поттера и Уизли в тот день на первом курсе, если бы не отсутствие Гермионы Грейнджер…