Операция "Драмиона"

- Оооо…знаки очень четкие… - Профессор Трелони тёрла виски и сквозь закрытые веки пыталась что-то разглядеть в стеклянном шаре перед собой, - Родится чудо-ребёнок, который покончит с мировым злом! Дамблдор и Макгонагал переглянулись с опаской. В последнее время Трелони постоянно говорила о чудо-ребёнке, который, якобы, будет зачат в стенах Хогвартса буквально на днях. Директор и его зам не знали, верить ли «предсказательнице», но рисковать не хотелось: по словам той же Трелони, рождение маленького ангела было под большим вопросом, ибо зло не дремлет. - Кто его родители? – нетерпеливо спросил Снейп, касаясь плеча Трелони и силясь заглянуть ей в глаза. Резко подняв веки и зловеще выпучив на зельевара отуманенные благовониями и алкоголем очи, предсказательница загробным голосом ответила ему: - Гермиона Грейнджер и Драко Малфой! После чего картинно забилась в припадке и потеряла сознание, почти по-настоящему. Учителя переглянулись. Теперь хотя бы ясно, что мешает «ребёнку-ангелу» появиться на свет – его родители друг друга ненавидят. Решено было собрать педсовет на тему спасения чудо-ребёнка, и Дамблдор уже почти отправился предупреждать остальных учителей, когда Трелони вдруг вскочила на ноги и фальцетом пропищала, страшно выпучив глаза под толстыми очками: - Ребёнок должен быть зачат к шестнадцатому мая! У вас два дня! Закончив мысль, предсказательница снова лишилась чувств, упав на руки только что вошедшему Филчу. Завхоз небрежно бросил женщину на диван и удалился, проворчав что-то вроде: «Истеричка очкастая, никогда мне не нравилась». Преподаватели замерли в немом изумлении. Они и понятия не имели, что времени так мало. Решено было, что времени на педсовет уже нет, и был введён в действие тайный план под кодовым названием «Драмиона». В состав секретной группы спасения счастливого будущего вошли Дамблдор, Макгонагал, Снейп и Флитвик, который всё это время пил чай в углу кабинета и не выказывал ни малейшего интереса к делу, к которому его приписали. *** - Сегодняшний день официально назначается днём любви и романтики! – провозгласил директор Хогвартса, поднимая богато украшенный золотой кубок в тосте, - да будет счастье и любовь всем вам! С потолка посыпались конфетти-сердечки, которые исчезали за несколько миллиметров от расставленных по столу яств. Ученики боязливо перешептывались за столами: кто-то сказал, что у Дамблдора маразм старческий начался, а кто-то решил, что Макгонагал со Снейпом не просто так перешёптываются - у них роман, а Дамби их этим праздником подтолкнуть к действиям решил. Какой, к чёрту, день всех влюблённых в мае?! - Чуть не забыл! Седая моя голова, чего ж я хотел-то от вас…ах, да. В крыле Гриффиндора открылась комната за «Девочкой на качелях». Не буду говорить, для чего она - это так непедагогично… А, и уроков ни сегодня, ни завтра тоже не будет. Горестно вздохнул весь Равенкловский стол, но горче всех было одной девушке, сидевшей за столом Гриффиндора. Гермиона обиженно ковыряла кексик в форме сердечка и готова была вот-вот расплакаться от обиды на руководство школы. - Гермиона, ты…это…ну… Отличница повернула голову. Рядом с лавкой, на которой она грустно восседала, переминался с ноги на ногу Рон Уизли. - Герм, ну…может, в Хогсмид сходим?.. - Нет настроения как-то. Извини, Рон, я лучше поучу пойду… - Чуть не забыл, - снова поднялся со своего стула Дамблдор, - комната за «девочкой на качелях» нуждается в срочной уборке. Назначаю ответственными, скажем, мистера Малфоя…ну, и мисс Грейнджер. Его чистоплотность и её дотошность тут нам как раз на руку. Всем приятного праздника! Зал затих. По столам пробежал сдавленный смешок, Малфой и Гермиона ошалело пялились друг на друга. «Я тебя покалечу, если будешь меня раздражать, грязнокровка» «Я снова разобью тебе нос, если ещё раз назовёшь меня грязнокровкой» Чёрт его знает, как они обменялись мыслями – придумайте сами, мне, откровенно говоря, лень этим заниматься. *** Комната за «Девочкой на качелях» была небольшим помещением, сплошь обитым розовым плюшем, где-то в середине стояла огромная кровать в форме сердечка, заправленная шелком и покрытая плюшевым же розовеньким пледиком, а за ширмой в углу, кажется, булькала розовенькая джакузи. В воздухе носился запах розовеньких розовых лепестков, а потолок изображал звездное небо. Играла негромкая розовенькая музыка, едва слышные переливы акустической гитары - несомненно, тоже розовенькой - действовали гипнотически и вели за собой, в медленный, нэжный танец, а желание кого-нибудь обнять становилось почти материальным. Дверь со скрипом открылась, в помещении появился удрученный, обиженный такой Драко. Его друзья и однокурсники ушли в Хогсмид развлекаться, а ему, Слизеринскому принцу, придётся торчать в этой глупой розовой комнате, дышать этим приторным воздухом и общаться с этой заумной Грейнджер… Дверь скрипнула второй раз, Гермиона вошла в комнату для свиданий ровно в назначенное время. Чтобы не опоздать и не прийти раньше, она полчаса гуляла от двери в женские спальни Гриффиндора до двери в женские душевые, пристально глядя на часы. За минуту до восьми вечера – а именно в это время у неё было назначено «свидание» с Малфоем, - девушка была где-то на половине дороги к спальням, так что, чтобы быть вовремя, ей пришлось поднажать. Она изрядно запыхалась, но старательно сдерживала дыхание, чтобы не показать Драко свою спешку. С его-то эгоизмом, один Мерлин знает, какие выводы можно из этого сделать… - Привет, - Гермиона сдавленно улыбнулась, опуская сумочку на один из розовеньких пуфиков той самой комнаты. - Угу, - Драко опустил глаза на носки своих идеально вычищенных ботинок. В воздухе повисло бы неловкое молчание, но... Дверь комнаты захлопнулась, едва не прищемив полу мантии Гермионы, а в замочной скважине заворочался ключ. - И пока не заделаете нам «дитя чистого света», не выйдете из комнаты, - кому принадлежал голос, не поняла даже Гермиона, а Малфой вообще едва расслышал слова. Но это не помешало им понять, что их надули с этой глупой совместной уборкой. Отличница стала бить в дверь ногой, крича при этом что-то вроде: «Выпустите меня, не виноватая я!», а блондин истерично придумывал, как ему сбежать от этой неуравновешенной, пока она не переключила гнев с двери на него самого. Окна в комнате были, но не настоящие; когда Драко «открыл» их, за стеклом с очень живым изображением зелёной ночной полянки со светляками оказалась глухая кирпичная стена, усиленная, к тому же, охранными заклятьями. Ещё была вторая дверь, та, что вела в сад…но сад, увы, оказался магической плоскостью, а не улицей. Тщательно облазив каждый угол, Малфой обессиленно опустился на кровать-сердечко. - Выхода нет, - поделился он своим выводом с тихо рыдающей с другой стороны романтического ложа Гермионой. И пнул пяткой низ этого самого ложа, будто бы это оно их заперло, а не учителя-извращенцы. От удара кровать завибрировала в самых неожиданных местах. С громким испуганным вскриком ребята вскочили с неё и приняли защитную стойку, выхватив палочки. Но тут… Вместо волшебных палочек у них в руках были…зефирные косички?! - Да что же такое происходит?! – всплеснула руками Гермиона, откусывая кусок своей "волшебной палочки" и снова начиная рыдать. - Не плачь, дура. Твои слёзы раздражают, - пробурчал Драко, с лёгкой опаской присаживаясь на розовенький пуфик. - Мне с тобой Хогвартский день любви проводить! Что может быть печальней? - Мне печальней, поверь. Директор моей школы, похоже, хочет, чтобы я заделал ребёнка грязнокровке. Это как тебе родить от уличной дворняги, понимаешь? Малфой сдавленно хихикнул. То, что шутка не удалась, он понял, когда получил удар подушкой по своей блондинистой голове. - Ты ничтожество! – давясь слезами, выкрикнула Гермиона ему в лицо, торопливо отвешивая ещё один удар. - Грязнокровка! – хватая подушку, Драко увернулся от удара Гермионы и провёл контратаку, целясь ей в подбородок. - Хорёк! – Гермиона изящно ушла в сторону, тут же ответив Малфою точным ударом подушкой в живот. - Ах…так? Бобёр зубастый! – отхватив ещё и по животу, Драко впал в состояние берсерка. Он обсыпал Гермиону короткими точными ударами, ловко увернувшись от вялых попыток девушки защититься. Через несколько секунд, Гермиона, вся в слезах, лежала на истово выбрирующей кровати, уже даже не пытаясь увернуться от подушки сидящего на ней верхом Драко. - Ты мудак, Драко… - сквозь слёзы выдавила она. Малфой застыл с подушкой, занесённой для удара. «Она права, я веду себя как полный мудак. Ей не легче, чем мне, и она ни в чём не виновата...вроде бы.» Блондин отбросил в сторону подушку и слез-таки с Гермионы. Её мантия изрядно помялась и растрепалась, из разреза торчала бледная девчачья коленка, а пышная каштановая грива перепуталась и разметалась по вибрирующему розовому плюшу кровати, образовав эдакий спутанный нимб вокруг мокрого от слёз лица. Нос девушки стал красным, а глаза влажными и больными, и Драко почувствовал себя эгоистичной сволочью, возможно, впервые в жизни. - Герм…прости, что ли… - он потянулся рукой к её лицу, почти нежно убирая кудрявую прядь с глаз девушки. Она недоверчиво повернулась на бок и, шмыгнув носом, заметила: - У тебя удивительно мягкий голос, когда ты не на людях. Зачем ты притворяешься эгоистичным аристократишкой? - Я и есть эгоистичный аристократишка, дуртупая, - Драко хотел произнести это угрожающе, но собственный голос показался ему настолько чужим, что парень не смог не рассмеяться. Гермиона недоверчиво хихикнула в ответ. - Ты красивая, когда не ботанишь. - Ты милый, когда не выпендриваешься. - Ты… - Ты… Драко порывисто наклонился к лежащей рядом Гермионе и немного испуганно поцеловал её. Вместо того, чтобы отвесить наглецу знатную оплеуху, Грейнджер начала понемногу отвечать на поцелуй, что удивило её саму не меньше, чем Малфоя. Спустя несколько секунд они уже стремительно избавлялись от одежды, катаясь по дико выбрирующей кровати в абсолютно розовой комнате, которая могла действительно понравиться разве что Амбридж. *** - Я же говорил – поможет, а вы «не надо зелий, не надо зелий…» - Снейп смотрел на коллег по операции «Драмиона» с нескрываемой гордостью. Его губы были растянуты в самодовольной улыбке, а нос так высоко задран, что, казалось, ещё немного – и им можно будет пробить потолок. Пленники уже почти час как перестали вырываться из розовой комнаты, из чего команда "Драмионы" сделала вывод, что всё получилось. Дамблдор и Макгонагалл, пристыженно опустив глаза, стояли напротив триумфатора, а Флитвик опять пил чай, и ему не было дела не до чего, кроме чая. И печенек, конечно. - Видение! У меня было видение! В комнату влетел не вполне трезвый вихрь, пропахший благовониями и дешёвым бренди, и уставшие от выдумывания планов учителя с трудом узнали в нем профессора Трелони. - Какое, какое видение? – Макгонагал вежливо помогла пьяненькой провидице сесть за стол со стеклянным шаром. - Беда! Что же вы натворили… - Трелони картинно пустила слезу, снова касаясь своих висков. То, что она видела сквозь закрытые веки, явно её пугало. - Что такое, профессор? – обеспокоенный Дамблдор нервно пожевывал дужку своих очков-половинок, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в стекле стоявшего на столе предсказательского шара, но не видел ничего, кроме самого шара и собственного искривленного отражения. - Не добрый ребёнок…Ребёнок – мессия зла! Мы сотворили мессию зла! Переглянувшись, команда «Драмионы», дружно отвесила Трелони по подзатыльнику. Три профессорские мантии черными пятнами мелькнули в коридорах Хогвартса, спустя несколько секунд горе-сводники уже стояли возле «Девочки на качелях». Наглый ребёнок на картине во всю уплетал виноград, явно позаимствованный у Полной Дамы. - Открой нам замочную скважину, дитя, - попросила Макгонагалл, но в ответ получила лишь красноречиво оттопыренный средний палец крохи. Девочка продолжала поедать виноград, и никого впускать-выпускать, очевидно, не собиралась. - Мелкая стерва, за этими дверями творится великое зло! Открой замок, иначе, клянусь своими котлами, завтра же ты сгоришь в камине в гостиной Слизерина! Снейп был настроен крайне серьёзно, но девочка, к его удивлению, даже не подумала открыть дверь. Напротив, она с испугу выронила виноград и убежала искать утешения у Полной Дамы. - Молодец, Северус, - Минерва одарила зельевара холодным колким взглядом, от которого у него мигом началась изжога. - Северус, когда подействует ваше зелье? – как бы между прочим поинтересовался Дамблдор, рассматривая пустующие качели на картине. - Оно…должно было подействовать ещё полчаса назад… - замялся Снейп. И приготовился бежать, ибо его коллеги уже доставали палочки.