Я нарцисс

      Как бы мне не хотелось это признавать, но я нарцисс. Я красив, умён, богат, знаменит и успешен. У меня есть всё! Что бы я не делал, я делаю это со вкусом: создаю одежду, рекламирую её и даже насылаю акум. Последнее всегда сходит с рук. Но есть одно НО. Я влюблен в свою вторую личность.       Как бы глупо это не звучало, но я люблю себя. Моя вторая личность вселяет страх и ужас во весь Париж. Её многие знают как Бражник, но я больше предпочитаю Хищная Моль. Злой, коварен и хитёр. Он появляется неожиданно и быстро и уходит тихо и незаметно.       Перевоплощаясь в Хищную Моль, я начинал терять рассудок, а в груди постепенно чувствовал лёгкое покалывание. Костюм, что так сильно облегает и великолепно подчеркивает мою изящную фигуру, сводил меня с ума. Это заставляло меня каждую ночь садиться на кресло и ласкать себя до утра. Находясь в своей комнате и смотря на себя в зеркало, я видел не себя. Для меня это был совсем другой человек. Мне хотелось прикоснуться к нему, хотел услышать его сердцебиение, но я слышал лишь себя. Смотря в его глаза я видел тьму, а в душе пустоту. Он не знал что такое страх, он мог лишь его внушать другим. Но, смотря на него, я чувствовал совсем не страх, это было что-то другое. И чем больше я смотрел, тем сильнее понимал, что это любовь. Это влечение к самому себе меня пугало, но в тоже время я был рад. Я по-прежнему пытался отрицать данный факт, но это не могло продолжаться долго. Чувства росли с каждым днём, и мне уже было мало простых прикосновений. Эх, если бы я мог, я бы уже повалил самого себя на кровать и ...       Нет, это невозможно. Как бы сильно я этого не желал, этому не суждено сбыться. Мне остаётся лишь мечтать об этом и ублажать себя руками.       После потери моей жены, у меня опустились руки. Я не знал что делать. Каждый божий день я не мог перестать думать о ней, для меня это была ужасная пытка. Но когда я узнал, что есть шанс вернуть её обратно, решил поставить на кон свою жизнь. Но сейчас... Что я делаю со своей жизнью? Влюбился в самого себя? Это позор.       Каждый день, уже два года, я нагоняю ужас на Париж, и каждый раз, из раза в раз, меня побеждает эта букашка с котом. Но чем дольше я продолжаю этим заниматься, тем всё больше понимаю, что мне уже ничего от них не нужно. Я это делаю уже не ради моей давно погибшей жены, а лишь использую её для оправдания моей никчёмности.       Однажды весенним утром я решил всё это прекратить. Решил начать жизнь сначала. Но это было для меня трудным решением. В последний раз, перевоплотившись в Хищную Моль, я снова потерпел поражения. Тяжело вздохнув и сев, как обычно, на против, так знакомого мне зеркала, я посмотрел в него. В нем я видел только напряжённого мужчину, который устал от этой жизни. Решившись немного расслабиться, я нежно, ели касаясь, проводил руками по своему телу. Каждое прикосновение заставляло чувствовать меня дрожь до кончиков пальцев. Я был пленен своим же телом.       Снимая с себя костюм, но по-прежнему оставляя маску на своем лице, я касался себя настолько аккуратно, что казалось, от одного прикосновения могу сломаться на мелкие кусочки. Проводя рукой по своему лицу и спускаясь ниже, я остановился в области паха. Оголив и эту часть, я продолжал медленно и аккуратно касаться себя. Посматривая на себя в зеркало, я видел в нём разврат и эротику, но это лишь сильнее возбуждало меня. Нежно поглаживая себя, из моего рта каждый раз доносился тихий стон, который раздавался эхом в пустой комнате. Ускоряя темп, я сильнее сжимал себя, что заставляло меня терять рассудок. Мне было ужасно приятно от каждого движения и от каждого прикосновения. Уже ощущая конец веселья и пытаясь сдерживать свой голос, я не выдержал, и из моих уст раздался сладкий стон. Всё закончилось так же быстро, как и началось.       Я сидел неподвижно пару минут, после спокойно встал и подошёл к зеркалу. Окинув взглядом своё полуобнаженное тело, я со всей силы ударил его. Зеркало распалось на мелкие осколки, а по руке стекала темно-алая кровь. Боль, что я чувствовал в душе, нельзя было сравнить с физической болью, но таким способом я пытался хоть как-то её оглушить. Развернувшись, я снял с себя брошь в виде бабочки и ушел, оставив её на черном столе возле уже разбитого зеркала. Больше я туда не возвращался и пытался забыть эти чувства раз и навсегда.       Но я до сих пор нарцисс, и я по-прежнему люблю себя.