Binder Pains

      Маттео и Давид лежали на диване, зависая на просмотре какого-то сериала по Netflix, который рекомендовала Мия, когда Давиду вдруг пришла в голову идея поваляться не на боку на диване, а на Маттео. Его светловолосый бойфренд был не против такого расклада и лишь обнял своего мальчика, явно наслаждаясь положением, в котором тот находился.       Крепкое, надежное тело Давида на нем убаюкивало его, заставляя погружаться в теплую дремоту, и он бы погрузился в нее, если бы не внезапное копошение Давида. Он пошевелился, сделал паузу и снова пошевелился. И еще. И еще… — Если ты и дальше продолжишь так двигаться, у меня будет стояк, — пробормотал Маттео, пытаясь утихомирить Давида. — Извини, — усмехнулся Давид. — Просто… у меня болит спина.  — Может, массаж?  — Не знаю, поможет ли это, но спасибо, — он вновь дернулся. — Просто… — он не знал, хочет ли этого Маттео, но Давид решил довериться ему. — Я слишком долго ношу утяжку, и от этого у меня болит спина. — Утяжку?  — Да, — Давид сместился повыше, совершенно не заботясь о том, что теперь сидит верхом на бедрах Маттео. Он слегка приподнял край рубашки и продемонстрировал полоску ткани на животе. — Я ношу биндер. Маттео кивнул:  — Но… что такое «биндер»? Рассмеявшись, Давид сбросил рубашку и улыбнулся Маттео, качая головой:  — Это компрессионная майка, она делает мою… грудь меньше. Это… чертовски удивительно смотреть на свое тело и видеть его, по крайней мере, временно, таким, каким, я знаю, оно должно быть. Но чтобы получить это тело, я должен носить утяжку, и через некоторое время она начинает причинять боль, — Давид вздохнул. — Бывают дни, когда я ее не ношу, потому что рекомендуют носить ее не каждый день и только по восемь часов в день. — Так… сними ее? — Я так и сделаю, но… — Давид пожал плечами, не зная, как сказать. — Мне не нравится не носить ее. Мне нравится, как я в ней выгляжу, как я отношусь к тому, как я выгляжу. Мне не нравится, как я выгляжу и чувствую себя, когда ее на мне нет.       Маттео взял его руки в свои и переплел их пальцы. Он на мгновение задумался, нахмурившись, как всегда, когда думает, и Давид понял, что он обдумывает новую информацию. Давид давно уже понял, что иногда Маттео требуется больше времени, чтобы разобраться в мелочах, чем в больших серьезных вещах. Когда он обнаружил, что Маттео потребовалось всего полтора дня, чтобы смириться с тем, что он трансгендер, Давид был в недоумении, почему ему потребовалась целая неделя, чтобы позвонить ему. Позже ему стало известно, что Маттео потребовалась неделя, чтобы смириться со многими вещами. Маттео все еще принимал свою сексуальную ориентацию, открывался друзьям, справлялся со своим душевным состоянием и понимал, что влюбился по уши в Давида, как бы ни выглядело его тело. Давид чуть не заплакал, когда узнал, сколько всего происходит в голове Маттео.       Он принял Маттео таким, каким он был: ленивым, но милым пареньком, любящим покурить травку, который рискует провалить Abitur. Пока что он видел лишь самую верхнюю часть этого айсберга по имени Маттео, которая открылась ему через знакомство с ним, поцелуи и каминг-аут. Он знал, что в этом мальчике живет гнев, тот, что редко поднимает голову, но, когда поднимает, становится свирепым. Он знал, что в Маттео было что-то еще, но он не знал глубины его разума. Эта глубина, однако, невероятно позабавила Давида, потому что большие серьезные вещи почти ничего для него не значили, ведь он потратил так мало времени, упорядочивая в своей голове принятие Давида, при этом гораздо меньшие вещи привели его в замешательство на неделю.  — О чем задумался? — обратился к нему Давид. — Зачем заставлять то, что должно помогать людям и облегчать им жизнь, делать им больно? — недоумевая, спросил Маттео. — Разве не разумнее найти способ утягивать себя без боли? Давид задумчиво кивнул:  — Да, но… я не знаю… — он отнял руки, положил их на грудь Маттео и слегка надавил. — Так не больно?  — Нет, не больно.  — Но если я останусь здесь на восемь часов и буду давить вот так, в конце концов будет больно? — Наверное. — В том-то и суть. — Но… мне не нужно, чтобы ты давил мне на грудь по восемь часов в день. Тебе же нужен этот биндер, чтобы чувствовать себя в своей тарелке. Снова кивнув, Давид ослабил давление в ладонях, но руки оставил на месте:  — Я понимаю. Я думаю… еще не придумали способ. Хотя есть операция. Вот это точно решает проблему навсегда, делая тебя гораздо более плоским, чем при утяжке. Маттео кивнул в ответ, хотя у него все еще было задумчивое лицо. — Если ты не против… я пойду сниму биндер?  — С чего бы мне быть против? — Потому что… — Давид вздохнул и провел рукой по лицу. — Все будет выглядеть по-другому. Ощущаться по-другому.  — Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно.       Наклонившись, Давид крепко поцеловал его, чувствуя, как Маттео реагирует под ним. Тело Маттео всегда напрягалось, когда его целовали или обнимали, но через несколько секунд он расслаблялся и растворялся в той любви, которую ему дарили. Когда Давид отстранился, Маттео сидел с закрытыми глазами, а губы его изгибались в блаженной улыбке.  — Я люблю тебя, — прошептал Давид. — Я тоже тебя люблю, — прошептал в ответ Маттео.       Он подождал, пока Давид вернется на диван, снова переключая Netflix, закончив с сериалом, что предложила Мия. Некоторые шоу привлекли его внимание, в основном потому, что их рекомендовали друзья, но он не хотел принимать решение без Давида. Он на мгновение закрыл глаза, но тут его разбудил его мальчик, который смотрел на него с довольной улыбкой:  — Хочешь вздремнуть? — Не-а, — зевнул Маттео. — Я в порядке. Мы будем смотреть что-то еще? Ханна предложила «Натурал глазами гея», но я думаю, это была шутка, а Карлос рекомендовал какой-то сериал под названием «Связь». Думаю, там что-то про сексуальные фантазии с бандажом. А вообще могли бы посмотреть «Notruf Hafenkante».  — Что за сериал? — Это полицейская драма. Каждая новая серия — новое дело. — Мне сейчас как-то не до драмы, — Давид снова лег на Маттео, стараясь вести себя так, будто ничего не изменилось. — Мы можем посмотреть что-нибудь успокаивающее? — Успокаивающее? — Маттео пролистал еще несколько программ. — А как насчет… «Голубой планеты»?  — Это про что?  — Эм.… про природу? Давид фыркнул и поудобнее устроился на груди Маттео:  — Звучит неплохо.