***
После уроков ребята немного загулялись и забрели в другой район, которого Тэён не знал, поэтому попросил ребят проводить его, если им не сложно. Они не отказались, всем было по пути. Донён жил через две улицы от Тэёна, и инициатива провожатого была на нём. Тэиль жил прямо напротив школы, поэтому оставил ребят на полпути, дав на прощание фирменное пять. — Как тебе наш город, а, городской тусовочный парень? — ударил легонько Тэёна в плечо Доён. — Мне всё нравится, правда. Здесь очень спокойно и воздух свежий. — Ты наблюдаешь это в первый и последний раз. Скоро тут всё начнут застраивать, проект уже подписан президентом и, наверное, уже к двухтысячным мы не узнаем это место. Это были 80-е. Золотая пора расцвета Пусана. Были построены первые торговые центры, крупные караоке-бары. Стали поступать классные импортные вещи. Страшно было представить, что будет в будущем, когда этот город станет похож на Сеул. Парни уже подошли к дому Тэёна, пройдя перед этим несколько уличных палаток с едой, закупились в каждой из них свежими закусками и шли вперёд по аллее из частных домов, вверх, ближе к началу леса, где и находился дом. — Так ты сюда переехал, да? — Да, мой отец работает на химическом заводе неподалёку, наверняка тебе про него известно. Ему здесь удобно, да и в доме много комнат. Одну из них, в конце левого крыла, он сделал своей лабораторией. — Я слышал про то, что этот завод собирались закрывать из-за низкой прибыли, но говорили, что приедет Сеульский доктор-наук и как-то всё завертелось, это и был твой отец, видимо. — Я к этому никак не причастен, Донён… — Эй, расслабься, всё окей. Главное, что тебя здесь приняли. И в школе, и мы с Лунатиком, да и в доме всё ок. — А что с домом не так? И почему Тэиль — Лунатик? — У него фамилия такая, лунная, а дом… Ну знаешь, всякие слухи ходили, что там никто жить не мог, полтергейсты всякие, призраки мёртвой хозяйки, которую убили… — Я не дурак если что, меня этим не напугать. — Ну и хорошо, что ты понимаешь шутки. До завтра, бро. Не забудь мне принести завтра одну из своих книжек. Ребята отбили пять и Тэён прошёл сквозь железные ворота забора, направившись прямиком ко входу.***
Дома уже пахло готовым ужином. Мать доваривала рамён, а отец лениво потягивал кофе из кружки. Тэён скинул свои белые найки и спортивную куртку куда-то в прихожей, и быстро сел за стол. Голод давал о себе знать, а притягательный аромат специй не мог оставить его урчащий живот равнодушным. — Как дела в школе? — начала диалог мать. Тэён рассказал о своих новых товарищах, о школе и классе, всё кратко и по делу. Отец кивал, словно одобрял каждое слово сына. Они общались мало, всё-таки были люди совсем разных кругов. Тэён вырос на таблице Менделеева и небольших опытах. Один раз он смешал перекись с аммиаком и потом был весь в пене, эксперимент он посчитал удачным, а отец долго ругал маленького сына. К сожалению, Тэён не стал химиком, совершенно этим не интересовался и скорее всего он поступил бы в академию искусств или на факультет социологии, в крайнем случае. Отец поддерживал каждое его начинание, возможно это было взамен тому, что он почти никогда с ним не общался так тесно, как хотелось бы. Но всех всё устраивало. Они знали, что важны друг для друга. — А ты как, пап? — Новое место и вправду хорошее. Несмотря на ветхость здания, оборудование почти как у нас в Сеуле, да и молодёжь толковая работает. Проводим испытания с вольфрамом, вредная штука, но результаты должны затмить всё и покрыть наши расходы. — Будь осторожен, ладно? — Ты знаешь, я всегда осторожен. Тэён поужинал со своей семьёй и отложив тарелки в сторону, сказал, что пойдет к себе в комнату, готовиться к завтрашнему дню. Комната Тэёна была на втором этаже, прямо по центру, с собственным балконом, вид которого выходил на густой зелёный лес, а вдалеке всегда можно было видеть красивейшие закаты и рассветы, свет которых проникал даже сквозь плотные шторы. Поскольку дом был старым, потолки в нём были просто гигантские, наверное, по прямой можно было сложить троих Тэёнов (а роста в нём было 175 см) и то бы не хватило, чтобы дотянуться до верхушки. Ремонта никакого не было, поэтому всё в этой комнате осталось «родным» в плане отделки. Цвет стен — благородно изумрудный; старенький, но очень стойкий паркет из дуба; а главным украшением комнаты была огромная хрустальная люстра, словно времён античности. Не хватало только расписать стены и потолок девами того времени и пухлыми ангелочками. Из нового тут была только электроника и родная близкая сердцу Тэёна кровать. Он бы не стал спать на старой из некой брезгливости и небольшого страха. Мало ли что тут на ней делали, может быть там умер кто или занимались чем-то непристойным. Лучше старая, но родная кровать, верно? Стол, который был тут уже явно «старым гостем» Тэён оставил, на это было несколько причин: большие габариты и потайной шкафчик, который находился на дне одного из выдвижных ящиков. Не сказать, что ему было что скрывать, но всё же он имел что-то личное — и это был его дневник. У него была адекватная самооценка, он не страдал дефицитом внимания, просто иногда собственные комплексы и обиды нужно было куда-то выплеснуть, дать выход душащим внутри эмоциям, чтобы было легче. Чтобы выговориться, почувствовать боль и горечь, дабы потом воскреснуть вновь. Домашки задали не так много, как ему казалось, он быстро расправился с математикой, переключился на историю и напоследок оставил литературу. Это было из списка внеклассного чтения, за него ничего не давали, но Тэён интересовался многими произведениями художественной литературы, и сегодня он читал «Повелителя мух». Забавно, что всё это он читал после целой череды антиутопий, потому его настроение было подходящим для такой жесткой аллюзии на реальность, что описана в этой книге. Не успел он оглянуться, как на часах показывало три часа ночи. Ему вставать на учёбу ровно через четыре часа. Тэён дочитал до начала новой главы, вставил между страниц самодельную закладку из ламинированного бутона фиалки, оставил книгу на столе и пошёл к шкафу переодеваться в пижаму. Лениво потягиваясь на пути к шкафу, он, потирая глаза от желания спать, врезался прямо в дверцу и немного ударился головой. Тёр место удара ладонью и прошипел сердитое «дурак» самому себе. Сняв футболку и джинсы, оставшись в одном нижнем белье, почти засыпая на ходу, он наощупь искал что-то мягкое и похожее на плюш (пижаму, ага). Всё так же не открывая глаза, он почувствовал холод, резко прошедший по его спине, спускающийся вниз по позвонкам до поясницы, и как только Тэён открыл глаза — это чувство тут же исчезло. Сквозняк, наверное. Значения не придал, зато пижаму нашёл сразу, стоило открыть глаза. Они раскрылись ещё больше после того, как дверца шкафа захлопнулась сама. Вот тогда Тэёну стало страшно. На сквозняк уже не было похоже и упорно казалось, что кто-то здесь есть. Тут слова Донёна вспомнились и завели сердце так, что казалось, что оно сейчас выпрыгнет из груди, а потом даст резкую остановку. К его разочарованию ни светильника, ни ночника в комнате не было, и единственным источником света служили огромные окна, задёрнутые плотным бархатным полотном. Он с лёгкостью раздвинул шторы и стоя прямо над светом полной луны, глубоко выдохнул, пытаясь успокоить себя. Странные действия прекратились, и он, всё так же с опаской и ярко освещенной комнатой, лёг в свою кровать. Ещё пару раз оглянул периметр, удостоверившись, что всё в порядке, укрылся одеялом и уснул. Укрылся правда не до конца, оголив правое плечо и верхнюю часть груди, но о нём позаботились и аккуратно подправили одеяло, дотянув до кончика подбородка. Тэён зажмурился, сделал вид, что спит. Всё, чтобы не выдать себя тому, кто только что сделал это, потому что в комнате никого нет, и он точно не сошёл с ума.