Ghost Story

      here.       Если бы Тэён знал, то предпочёл больше вообще не просыпаться, и так и умереть в спокойном сне и незнании того, что случится сегодня. — Видимо это была плата за тихую ночь…       Тетради на столе отодвинуты в сторону, пенал выпотрошен насквозь и лежит рядом со стопкой книг в правом углу. Карандаши, ручки –всё валяется так, будто кто-то пытался ограбить его скромные канцелярские пожитки.       За всем этим беспорядком, Тэён не сразу заметил то, что теперь отложится в его памяти навсегда. Из пары карандашей и нескольких ручек на столе сложенных воедино, он смог прочитать одно единственное слово:       here.       Призрак сдержал слово. «Здесь» — так выглядело его послание Тэёну, который только вчера перед сном, почти в истерике просил об этом, который даже догадываться не мог, что всё это будет правдой. Он сделал это скорее от бессилия и страха, а теперь, на его столе, сотканное призраком послание, простреливает дыру в голове и заставляет поверить в собственную ненормальность.       Да, так лучше. Тэён просто ненормальный, он не контактирует ни с кем, это просто бредни его головы. Он сошёл с ума. Стоит вызвать психушку и уехать в белой смирительной рубашке, да жаль, что их запретили давно, власти считают, что это негуманно. Теперь проще привязать на вязки к кровати, чтобы не двигался, чтобы не навредил.       Осознание происходящего было таким замедленным, таким тягучим и вязким. Тэён влип в болото, застрял в трясине между реальностью и потусторонним. Страшно. И правда страшно осознавать, что сейчас ты в этой комнате не один. Что он здесь, он рядом, возможно, даже стоит напротив и смотрит прямо в глаза. Этот ужас не сравнить ни с чем. Дышать тяжело, хочется сбежать. Вернуться обратно и свалить к чертям подальше.       Психует, открывает шкаф так резко, что аж слетают цепи и дверца терпит фиаско, падает на пол. Но Тэёну без разницы. Он закидывает самое основное в свой огромный рюкзак, даже не заходя в ванную, и сбегает из дома. Ему повезло, что мать ещё спит, а отца в такое раннее время никогда не было.       Тэён выходит без оглядки, на одном лишь чувстве самосохранения решает уйти из дома. Вспоминает слова Донёна, который предложил своё скромное жилище, если что случится. Тэёна волновало одно – как бы призрак за ним не пошёл, не хотелось ввязывать в это друга.       Дом Донёна был обычным, на то время, ничем непримечательным двухэтажным домом с плоской крышей, небольшим заборчиком и тем прославленным гаражом, где он играл с братом музыку.       Маленький заборчик, ограждающий периметр, не был для Тэёна помехой, и он с лёгкостью перелез через него, сигнализаций и злых собак не было. Значит за ночь в детской комнате полиции можно не переживать, но в данной ситуации, она кажется самым безопасным местом на свете.       То самое дерево, про которое ему рассказывал Донён, сложно было не заметить. Огромное и старое яблоневое дерево, высотой, наверное, с три таких дома. Тэён немного размялся, решительно выдохнул и полез наверх. Ветви были очень толстыми и прочными, а ствол был очень неравномерным, скользким и цепким. Залезть, к слову, было достаточно тяжело и, если бы у Тэёна не было хотя бы минимального уровня физической подготовки — он бы не справился.       Когда его глаза были на уровне открытого окна, в котором уже виднелась чёрная макушка волос его друга, он приметил огромную толстую ветку, что тянулась от самого ствола почти что к подоконнику, и для того, чтобы попасть в комнату осталось только сделать небольшой рывок вперёд. Всё бы ничего, но будь Тэён поменьше ростом, это вышло бы куда тише и безопаснее, а так если он решит спрыгнуть вперед, то скорее всего врежется в стенку или стол, а то и в самого Донёна, который ничего не подозревая сидит за компьютером.       Тэён тянет, долго пытается подобрать нужный угол, чтобы рассчитать падение и сделать всё максимально мягким. Только в отличии от самого Донёна, у которого вся эта возня происходит буквально под «ухом», родители услышали подозрительное шуршание листьев и парочки поломанных Тэёном веток.       — Чёрт, — выругался парень. Когда увидел, как из гостиной выходят отец и мать Донёна. Действовать нужно было прямо сейчас: или его поймают родители и изобьют мухобойками, или он сломает другу шкаф, но хотя бы останется незамеченным.       С этими мыслями, Тэён, поджав зубы, стремительно прыгнул в окно.       Лицо Донёна, в момент, когда Тэён летел прямо на него, он будет вспоминать раз за разом, бережно храня в памяти. Огромные кроличьи глаза, словно сейчас выпадут из орбит, а набитый манду (это пельмешки такие) рот, искривился в самой смешной на свете гримасе.       Как и рассчитывал ранее, Тэён приземлился прямо на Донёна, повалив того вместе со стулом на пол. Посадка была мягкая (спасибо Донёну), Тэён быстро встал, немного держась за голову, ударился о спинку стула, пока летел. И смотрел уже сверху вниз на Донёна, который, казалось, сейчас откусит ему голову. — Ты охренел, Ли Тэён?! Я тебя сейчас убью! — Эй тихо-тихо, ты же сам сказал, что я могу к тебе забраться по дереву. — Ночью, придурок. Ночью, а сейчас какое время суток? УТРО ЛИ ТЭЁН, УТРО, можно зайти через дверь!!! Тэён молчал и лишь стыдливо почёсывал затылок, не глядя другу в глаза. — Только не говори, что ты не додумался до этого… — Я вправду не подумал об этом. Там ещё твои родители засекли, что я ползаю по дереву, и уже было меня поймали. Ничего не оставалось кроме прыжка.       Донён обреченно закатывал глаза, но когда всё же немного остыл, объяснил горе-паркурщику, что его родители, ещё со вчерашнего дня были в курсе, что он может прийти и никто бы ему ничего не сделал. — А что ночью было бы? — Постучал веточкой мне в окно, я бы тихо его открыл и затащил бы тебя прямо к себе на кровать. Тихо и спокойно, Ли, твою мать, Тэён. — Прости, Донс, я со страху это всё, ведь дома не лучше… Мне только к тебе в окно прыгать или на улице жить. — Что, всё-таки объявился полтергейст? — Самым страшным из всех образов. Оставил послание из карандашей.

***

      Тэён пересказал другу события ночи и утра. Донён слушал внимательно, не спрашивал и не перебивал, каждое ключевое событие запечатлевая, придумывая план действий. Парню стало легче от некой исповеди другу. Донён обнял друга и сказал, что придумает что-нибудь. — Сегодня, ты останешься у меня, я попрошу маму позвонить твоим, чтобы они не переживали. — Я же не смогу оставаться у тебя вечно, верно? — Да, но сначала выспись, потом мы позавтракаем, и отведу тебя кое-куда. — Надеюсь не на кладбище… — Почти угадал. За Тэилем и в церковь.

***

      Тэён скромно разместился на постели Донёна и проспал примерно часа три. За это время Донён уладил ситуацию с родителями и договорился о встрече с Тэилем.       Мама Донёна, женщина чуть за сорок, скромно поинтересовалась, что случилось. Сын, прикрывая друга, придумал историю о том, что Тэёна надо бы поднатаскать по географии, да и вообще, они так сдружились, что тот без него и дня не может, как тут отказать.       Всё-таки помимо вокальных данных и хорошей игры на гитаре, он умел убеждать людей. Семья была не против Тэёна в их доме, он мог остаться хоть на все выходные. Пока Тэён видел седьмой сон, Донён быстро помог матери с обедом, поскольку потом им нужно было торопиться. Сохранять спокойствие было сложно. Рассказы друга ему казались шуткой до последнего, но одних лишь глаз полных ужаса хватало, чтобы поверить в происходящее. Откуда вообще в Пусане призраки, донимающие старшеклассника.

***

— Кто здесь? — испуганно кричал Тэён, поднимая вверх подушку словно щит. — Прости, забыл, что у тебя травма, — протягивая тарелку с мясным супом, сказал Донён. — Не шути так, ради бога. Кстати, я не верующий, может поэтому на меня липнет всякая нечисть? — Я тоже, Тэён. Не думаю, что здесь дело в этом. Ешь и забудь пока про это. Местный священник наверняка знает что-нибудь. Как даст тебе библией по лбу, будешь корячиться в муках, как эти, в кого бесы вселились. Ну знаешь, пена изо рта, глаза из орбит. — Донён, я ем вообще-то. Как я забуду про это, когда ты мне в деталях описываешь обряды экзорцизма. В Корее вообще такое практикуют? — Тэиль рассказывал, что да. Я лично не видел.       Тэён немного удивился, что Тэиль вообще причастен к таким делам, его семья вообще неверующая, в частности из-за отца, который как и любой учёный отвергает всё то, что невозможно доказать. Естественно это коснулось и самого Господа Бога и всему, что можно отнести к понятию «веры».       Ели они не спеша, Донён пытался сохранить безмятежную и спокойную атмосферу между ними. Тэён и так выглядит словно зомби восставший из земли, пусть немного отдохнёт. Он старался успокоиться, перевести дух. Но мысли о том, что призрак увязался за ними и не оставит в покое, заставляли тревожиться еще больше. Донён был очень добр к нему и это как ничто другое сейчас согревало Тэёна. Он был рад тому, что смело может называть его другом.

***

— Привет, ребят! — радостно крикнул идущим вслед друзьям Тэиль.       Его кратко посвятили в курс событий, и он сразу же взял путь в сторону единственной католической церкви города.       Скромная церквушка из белого камня была очень маленькой по своему размеру и вмещала дай бог человек тридцать во время служб. Внутри всё было очень скромно, посреди зала огромный витраж, окружённый величественными иконами. Много скамей для прихожан, аккуратно вокруг стояли вазы с белыми цветами, потолок был расписан ликами мучеников, а по центру расположена огромная люстра со свечами. Пахло в ней сыростью и ладаном. Находиться там было тяжело, поэтому Донён всё время спрашивал Тэёна об его состоянии. Тот не мог описать своё ощущения, но он чувствовал, что голову давит. Ощущал он себя как минимум не приятно.       Тэиль зашёл с другого входа, нежели Донён с Тэёном. Когда он вышел к ним, парни не сразу его узнали, он был в одет в чёрную сутану в пол. Сам он сказал, что обычно не распространяется об этом, старается поменьше говорить о том, что он сейчас на обучении у Епископа Кима и уже дослужился до диакона, чем очень гордился. Это было видно по скромной, но довольной улыбке и взгляду, в котором виднелись огонь и страсть, а также любовь к своему делу.       Тэён ничего в этом не понимал и боялся сказать лишнего. Он слушал то, как Тэиль рассказывает о могуществе бога, об его любви, милости и сострадании, но если много грешить, то он разгневается и тогда настанет пора покаиться во грехе перед его судом. Именно это сейчас и придётся сделать Тэёну, перед Епископом Кимом, который уже ждал его, стоя неподалёку от алтаря, в такой же чёрной сутане, с пришитой малиновой накидкой, указывающей на его высокий статус.       Донён был сдержан, как и всегда, выдавало его волнение лишь постоянное потирание ладоней. Это место не какая-то забегаловка с картошкой на улице.       «Здесь ты чувствуешь себя ничтожно мелким, ничтожно жалким и ужасно грязным». Так сказал Донён спустя некоторое время и зарёкся, как минимум в эту церковь, не заходить никогда. — Подойди ко мне, мальчик мой, — торжественно и ярко зазвучал голос епископа. — Меня зовут Тэён, — неуверенно глядел на друзей, сидящих на скамье.       Он словно вымаливал ему помочь, связать предложение до конца, и тогда Тэиль с Донёном шёпотом проговорили «святой отец». Епископ кивал с добродушной улыбкой и, аккуратно скрестив руки перед собой, внимал парням: — В чём твой грех, дитя божье? Расскажи же нам! — Я ничего не совершал, святой отец! Моя семья… мы совсем недавно переехали сюда. Отец — учёный, а мать — обычная домохозяйка. Сам я учусь в обычной школе вместе со своими друзьями. — Зачем же ты тогда пришёл сюда, юное дитя? — У меня дома кто-то есть. Призрак, святой отец, я попросил его подать знак, чтобы понять реален он или нет. Он оставил послание! На моём столе, собранное из моих же вещей.       Тэён исповедался словно за считанные секунды. Ему было страшнее здесь, чем у себя дома, наедине с самим собой и призраком за спиной.       Голова кружилась, сегодняшний обед мамы Донёна уже почти подошёл к пищеводу. Хотелось блевать прямо здесь, перед ногами святого, блин, отца. От одного его вида, такого безукоризненно чистого и прекрасного, хотелось умереть. Создавал он впечатление скорее демона, чем прислужника господня.       Донён видел, как парню стало плохо. Со стороны это выглядело ещё более ужасно, чем казалось самому Тэёну. Епископ спускался ниже по ступенькам, держа в руках огромный крест. Взглянул в сторону Тэиля, и одним лишь едва заметным жестом ладони, приказал подняться и подойти. Ситуация набирала обороты и все грани допустимого.       Паническая атака Тэёна усиливалась. Он понял это не сразу, только после того, как упал на пол, и перед ногами виднелась лишь чёрная ткань сутаны. Голову поднять он не мог физически, шум в голове бил по вискам, что аж вены на лбу выступили. Уши закрыв ладонями, попытался как-то унять этот гул и снизить давление. Что было вокруг — понять не предстояло возможным.       Почувствовал, что его схватили за подбородок и что-то холодное приложили ко лбу, глаза оставались закрытыми, открывать — рыть себе могилу преднамеренно, в руках божьего посланника, что за маской веры скрывал демоническую сущность. — ВОССТАНЬ, ВОССТАНЬ, ПОКАЙСЯ ВО ГРЕХЕ. — ОЧИСТИ ДУШУ ГРЕШНУЮ, ОТКРОЙСЯ БОГУ, ПРОКЛЯТОЕ ДИТЯ. — ПОКАЙСЯ, ПОКАЙСЯ.       Тэён слышал крик и слова епископа, приоткрыл глаза, совсем слегка, чтобы рассмотреть Тэиля, который читал что-то на непонятном языке, скорее всего это была латынь. В этот момент, ему казалось, что он умирает, что никто его не спасёт. Тихое «Донён» — это всё, на что у него остались силы. Самого его он не видел. В мыслях пронеслось: «Спасайся».       Открыв глаза увидел искаженное лицо с горящим в руках крестом и пустыми, чёрными глазницами, поганый рот, с льющимися слюнями и мерзкими акульими зубами, всё повторял на каждый взмах креста ту оду сатане, что он поёт своему покровителю, принося в жертву Тэёна. Тэиля метаморфозы с внешностью почти не коснулись, разве что руки, держащие библию, были с огромными длиннющими когтями, и сквозь копну чёрных коротких волос виднелись растущие, гигантские ярко-красные рога.       Донён сорвался с места, вцепился руками в епископа, кричал на него не сдерживаясь а выражениях, почти рыдая умолял прекратить всё это. Святой отец, начавший это прямое издевательство, над уже лежащим Тэёном, с пеной изо-рта откинул Донёна куда подальше, Тэиль схватил того за грудки, чтобы не мешал и не срывал то, что они вдвоём так давно планировали. — Ты блять ненормальный, Тэиль, отпусти меня, — кричал во весь голос Донён. — Да хоть заорись, тут ничего не слышно. Стены со звукоизоляцией, и мы находимся чёрти где, никто не узнает об этом, если ты конечно не проболтаешься своим родителям. Только попробуй, я отрежу тебе язык. — Мой отец коп, ты знаешь это, я выберусь отсюда вместе с Тэёном и вам будет пиздец. Ты понял меня? Я всё сделаю, чтобы ты гнил в тюрьме и над тобой измывались ещё хуже, чем вы над нами сейчас. — Не стоит, Донён. Твой друг, будет жить, это просто шоковая терапия, — усмехаясь говорил епископ. — Какого чёрта вы вообще здесь творите, это не законно, вас должны судить! — На всё воля божья. Не тебе, мелкому упырю, судить меня, почти бога коснувшегося, Епископа Кима!       Донён, сдерживаемый Тэилем, уже не мог больше бороться с этим, казалось, что пытка эта никогда не кончится. Тэён, его друг, лежит словно бездыханный труп. Страшно не хотелось умирать вот так: в руках двух садистов, больных на голову еретиков.        Несмотря на происходящее, Тэён ещё мог мыслить, мог оценивать ситуацию. Вот только тело оцепенело.       В голове пронёсся весь месяц его проживания здесь. Их общие прогулки с парнями, беззаботные разговоры обо всём, карманные деньги на еду. Всё перечеркнуто и всё из-за чего? Из-за его страха перед самим собой. А может потому что ему суждено вот так всё закончить. Слова, сказанные призраку он прошептал, сколько было сил: — Если тут вправду кто-то есть и ты не опасен, подай знак, пожалуйста, — умолял Тэён, перед тем, как окончательно закрыть глаза. По его щекам текли, как две реки, огромные капли слёз. — Я здесь, Тэён.       Свечи на люстре погасли. Двери распахнулись под напором ветра, который нёсся прямо навстречу епископу. Крест вылетел из его рук, а Тэиль, от страха принявшийся читать библию, словно ослеп и кричал, держась за свои глаза.       Донён, освободившись от сковывающих его уз, пулей подбежал к Тэёну, который уже был в обмороке. Он тряс его в своих руках, чтобы тот поскорее пришёл в себя, пока эти странные вещи, происходящие в церкви, ещё не угомонились. Он сам до сих пор был в шоке, но даже в этой ситуации не мог ни похвалить себя за смекалку. Прежде чем отправиться в церковь, он прихватил с собой пейджер, на который трясущимися руками печатал сообщение отцу: — Я в церкви, помоги.       Отец явно всё поймёт и приедет сюда с целым нарядом полиции, а пока Донён пытался добудиться до Тэёна. Произошло то, что перечеркнуло все события до этого.       Епископ стоял как вкопанный, весь дёрганный от страха, не переставая читать молитву и руками рисуя на туловище крест, молил о пощаде. Тэиль никак не мог успокоиться и бился в судорогах на полу, молил вернуть ему зрение.       «Неужели бог разгневался» подумалось Донёну.       Он ошибся, ошибся по-крупному, потому что порывы ветра, которые снесли двери, не прекращавшиеся ни на секунду, сформировывались в силуэт, в силуэт человеческий.       Это был мужчина, в каком-то странном костюме, сотканный на его глазах из ветра. Полупрозрачный и высокий, приближающийся к центральной части церкви.       Донён не дышал, старался вообще не двигаться, лишь с замиранием сердца смотрел, на того, кто кажется, пришёл их спасать. И это вовсе не отец Донёна. — Что происходит? — придя в себя произнёс Тэён. — Тэён, Тэён, ты очнулся, можешь встать? Нам нужно уйти отсюда пока не поздно, скоро приедет мой отец, ты слышишь меня? — Слышу, — кашляя и пытаясь раздышаться говорил Тэён, — помоги мне встать.       Тэён встал с помощью Донёна на ноги. Держась за его плечо, они пошли к выходу. Он не сразу заметил призрака, но чувствовал, что он здесь, что он пришёл на зов Тэёна.       Их первая встреча была не такой, какой её представлял себе призрак. Кивком головы, он дал понять парням, что можно идти. Донён кивнул в ответ, и придерживая Тэёна за руку и поясницу, бежал к выходу. Ветер им не препятствовал, лишь помогал спастись, подгонял идти быстрее.       Тэён, ещё ослабленный и вымученный пытками, успел поднять взгляд на того, кого боялся. Посмотрел собственному страху в лицо. В прямом смысле этого слова.       Кто бы мог подумать, что его самый большой страх, что та самая сущность, жившая у него в комнате, придёт на помощь. И что это будет парень с ямочками на щеках, держащий руки в карманах брюк, смотрящий вперёд уверенно и бесстрашно. — Спасибо тебе, — одними губами произнёс Тэён, проносясь мимо сотканного силуэта. — Я здесь, Тэён. Не бойся. Ну что, а теперь с вами разберёмся, слуги божьи.