Закатное небо полыхает диким пожаром, пронзает лесную чащу тонкими золотыми лучиками, мягко касается ими полосатой шерсти воителя Грозового племени. Ветерок игриво колышется где-то в вышине, весело свистит, гоняя листья с места на место и пролетая между ветвей. Сезон Юных Листьев — кусочек ускользающего бессмертия, начало возрождения, когда в воздухе расцветают пряные ароматы благоухающих цветов, когда появляется новая жизнь, когда отступает прочь голод, уже не нависая смертельной угрозой над воителями. Больше не нужно волноваться о малейшем кусочек добычи, не нужно судорожно думать, кто следующий отправится в Звёздное племя, не нужно продираться сквозь снежную бурю, сквозь метель и холод в поиске еды.
Ежевика мимолётно улыбается, ощущая карамельную сладость приближающейся весны. Уже чувствуется её нежный, терпкий аромат, наполняющий воздух и дарящий прилив свежести, что приятной прохладой заполняет каждую частичку естества. Он беззвучно выдыхает и опаляет солнечным жаром янтарных глаз всё, до чего может дотянуться — пышную листву, малахитовые заросли, редкие кустарники, мягкую, пружинящую траву и изящные силуэты деревьев. Всё тонет в лучисто-жарком солнце, в искрящихся незамутнённым счастьем улыбках, в пылающе-ярких словах — словах любви, радости, восторга, эйфории. Они как маяк, как огонёк в непроглядной темноте, смело озаряют ослепительным блеском мрак вокруг, освещая перед собой новый мир, восстанавливающийся от мертвенного холода.
Ежевика до сих пор не находит родственную душу. Звёзды, как он хотел, чтобы его подругой оказалась Белка! Но нет, её пара — Листвичка, и Ежевика должен, наверное, быть рад, что Белка счастлива. Но предательское чувство зависти вспыхивает карминовым фейерверком, который расцветает багряными красками, и краски эти так похожи на кровь.
Раньше Ежевика думал, что он особенный. Да и похвастаться было чем — жидкое серебро, пронизанное тонкими льдинками, тесно переплетается с заточенным в янтарь солнцем и отражается двумя разноцветными огнями во взгляде. «Красиво», — думал Ежевика. Это потом он узнал, что такие, как он, вынуждены проводить остаток вечности без права выбора с родственной парой. Ежевика вырос в Грозовом племени и давно понял, что его пара — либо бродяга, либо — вражеский воин. Он, кажется, слишком глубоко вязнет в своих мыслях, путаясь в их хитросплетениях, точно в шелковой трясине, что невольно выпадает из реальности.
Чужой взгляд неожиданно обжигает холодом между лопаток.
Ежевика резко разворачивается и прижимает уши, сощуривает янтарные глаза. Вокруг суженных зрачков колыхается огненный шторм, медные нити которого переплетаются с морскими волнами. Воитель замирает на миг, и воздух, кажется, нагревается вокруг них, тонет в удушливой сладости, сотканной из весеннего тепла, а ветер впечатывается в мягкую шерсть, тихо шепча таинственную мелодию в ухо. Незнакомец стоит в паре метров возле него, высокий, широкоплечий, будто сплетённый из звонкого льда и северного ветра. Венчающие голову точёные уши, острые черты лица, точь-в-точь, как у лисицы, обаятельная улыбка, больше похожая на хищный оскал, и осколки кристальных звёзд во взгляде — всё это приковывает внимание, и, похоже, кот это знает. Ежевика даже отсюда чует солоноватый запах речной рыбы со шкуры воителя. Краем глаза он отмечает завораживающий синий взгляд, направленный на него. Это вырывает его из размышлений, и воитель понимает, что смотрит долгое время на нарушителя границ, не двигаясь и не шевелясь.
— Кажется, ты проделал сюда долгий путь, — Ежевика пропускает стандартные фразы, которые произносят при встрече с нарушителями границ. К тому же, Речной воитель добрался сюда через племя Ветра или Теней не просто так. Вряд ли, чтобы просто поохотиться. Кот по-змеиному плавно, беззвучно делает скользящий шаг вперёд. В каждом его движении — могильная тишина, пронизываемая холодным безмолвием, колючая изморозь с хрустальной бахромой инея. Ежевика только скалится, чуть оголяя кончики клыков, готовый кинуться в сражение и прогнать чужака. Горячая кровь вскипает в венах, раскалённым ядом впитывается в жилы, насыщая тело силой и прогоняя туманный дурман в сознании.
— Путешествие оказалось не из самых приятных, — открывая пасть, Речной показывает острые клыки.
— Что тебе нужно на территории Грозового племени?
— Сказать честно?
— Попробуй, — Ежевика усмехается уголками губ и кидает ироничный взгляд на нарушителя.
— Ты.
Ежевика собирается язвительно ответить —
со всей злостью, что накопилась за это время, за столь глупую и неуместную шутку — и неожиданно давится воздухом. Эфемерная боль пронзает лёгкие, появляется чувство, что осколки стекла ранят глотку, хрупкой крошкой застревая в горле. Наружу выходит лишь сдавленный, лающий кашель, в то время как внутри беснуется настоящая агония. Возможно, Ежевика немного болен — болен невозможностью любить кого-то другого, болен расставанием с родственной душой, болен этим странным безумием, называемым любовью. Соулмейт — тот, кто тебе предначертан с рождения, чем дольше его не встречаешь, тем выше возрастает шанс собственной смерти. Эта мысль врезается в сознание острым стальным клинком, отрезвляя и заставляя ответить:
— Ничего ещё не надо? Может, мне добычу специально для тебя поймать? — яд карамельной сладостью переливается в голосе Ежевики.
— Нет, вполне достаточно того, чтобы ты меня выслушал.
— Кто ты такой? Я не видел тебя на Советах.
— Значит, плохо смотрел.
— Ты меня бесишь.
— Я знаю, — Речной издаёт смешок, тянущийся у него во рту, как кусочек лакрицы.
— Я должен тебя прогнать. Сомневаюсь, что ты пришёл из Речного племени в Грозовое, чтобы со мной поздороваться. И мне до сих пор неизвестно твоё имя.
— Коршун.
— Что? — непонимающе переспрашивает Ежевика, страх могильным холодом взъерошивает шерсть на спине. Он до сих пор хранит в воспоминаниях изображения этих птиц: сильных, могучих, с пугающими огромными когтями и ужасающими клювами. Янтарный блеск в их глазах кровожадно блестит.
— Меня зовут Коршун, — повторяет Речной воитель.
— Я бы хотел сказать «приятно познакомиться», но, боюсь, это будет ложью.
— О, не волнуйся, я не обижусь, — нарушитель ведёт себя уверенно, не горбится, ощущая, как над ним тяжело нависают ветвистые кроны, усыпанные малахитовой листвой, как ясное лазурное небо, точно расшитое голубыми нитями, давит на плечи, а колючий кустарники цепляются за бурую шерсть, не желая отпускать. Ежевика может представить, каково Речному воину в лесных угодьях Грозового племени, и высокомерие Коршуна вперемешку с его решительностью невольно вызывают уважение.
— Так зачем ты пришёл сюда?
— Я же ответил, что за тобой, — раздражение на миг поднимается в льдистых глазах, но тут же уступает место злой насмешливости. Коршун, притворно вздохнув, позволяет острой, как лезвие, ухмылке исказить морду, — и это сын Звездоцапа? Или все Грозовые такие мышеголовые?
— Закончил? Потому что я собираюсь тебя прогнать с территории Грозового племени, — Ежевике порядком надоедает их перепалка, яркую злость вызывает также и то, что он позволил утянуть себя в спор, вместо того, чтобы выпроводить чужака прочь. Вдруг в воздухе появляются новые запахи, шумный топот лап звучит вдалеке. Это действует, словно глоток ледяной воды, обжигающей нутро. Ежевика поворачивает голову в сторону приближающейся звуков, ощущая, как неприятным комом растёт напряжение. Сердцебиение ускоряется, и противно гремит тревожный звон в ушах. Как ему объяснить то, что он не прогнал чужака? А его наглую вальяжность? Почему-то воин уверен, что Речной не побоялся бы целого патруля. И когда сквозь светло-травянистые заросли вспыхивает сладким мёдом шерсть Белки, а рядом окружающее пространство прорезает дымчатый силуэт Крутобока, Ежевика готовится услышать рычание или возгласы удивления. Возгласы удивления действительно повисают в воздухе, но рычание нету и в помине.
— Ежевика! И кто счастливица?
— Что? — недоумение и непонимание проскальзывает в вопросе, и Белка поражённо распахивает зелёные глаза, — Ежевика, у тебя больше не разноцветные глаза!
Он цепенеет, и мир вокруг, кажется, замирает вместе с ним: окружающие звуки отходят на второй план, треск ветвей и шорохи добычи практически не улавливаются, а нежная мягкость травы под лапами не чувствуется совершенно. Оглядываясь назад, на то место, где мгновение назад стоял Коршун, губы Ежевики складываются в улыбку — незваного нарушителя и след простыл. Только тихий ветерок чарующе перебирает тонкие нити его бурой шерсти, донося блеклые, едва ощутимые запахи свежей рыбы.
Он больше не одинок.
А с тем, что его пара — кот, он как-нибудь разберётся.
***
Из темноты выскальзывают призрачные силуэты, окутанные эфемерной дымкой-маревом. Ежевика поворачивает голову и видит собственного отца, за спиной которого смыкает свою чёрную пасть Сумрачный лес. Кромешная тьма обволакивает не только поляну, но и его сердце. Она проникает прямо под кожу, впитываясь в вены, отравляя изнутри душу, от неё не убежишь, не скроешься. Слишком поздно. Блеклый ядовито-зелёный свет озаряет силуэт брата у подножия скалы и тень Звездоцапа, восседающего на её вершине.
— Коршун! — янтарные глаза вспыхивают золотистым пламенем при виде брата, пусть и сводного. В их венах течёт общая кровь — беспросветный мрак, смешанный с бушующей грозой. Они делят чувства пополам: горечь от недоверия соплеменников, счастье от триумфов, радость от побед в сражениях. Чем дальше, тем больше смешиваются между собой желания Коршуна и Ежевики. Они просто не понимают этого и пропускают тот момент, когда становятся единым целым. Среди пар это явление происходит невероятно редко — мысленная связь Листвички со своей сестрой служит тому ярким примером. Предводители ни Грозового, ни Речного племени даже не догадываются о предательской любви родных братьев. Ежевика сначала также старается просто всё игнорировать, ощущая всеми фибрами души, что это —
неправильнонеправильнонеправильно, это предательство в чистом виде перед друзьями, и от осознания хочется зарыться в песок и вообще скрыться от взглядов соплеменников. Какая будет реакция, узнай они о метках между Коршуном и Ежевикой?
К тому же они вместе посещают Сумрачный лес, вместе оттачивают боевые приёмы, вместе учатся манипуляциям и планируют заговор против друзей. Место-Без-Звёзд уже привычно, чёрные деревья больше не вселяют липкий ужас, а здешние воители — всепоглощающего страха. Тени-проводники скользят чёрными змеями и стелются ядовитым плющом под лапами. Холод вгрызается в шерсть, обдавая ледяным дыханием затылок. Ежевика чувствует на себе множество пытливых глаз, но только расправляет плечи и гордым взглядом окидывает Сумрачные владения. Ежевика разрывается: он не хочет быть убийцей, не хочет становиться копией отца-тирана, но хочет — мучительно желает провести как можно больше времени рядом с братом, просто вдыхая его запах, смотря ему в льдистые глаза, обычно сверкающие насмешкой. Тем не менее, брат никогда над ним не смеётся, при поражениях сочувственно склоняет голову и помогает найти ошибки. Он готов вырвать врагу глотку за него, вовремя подставить плечо,
убить любого, кто встанет на их пути, в случае необходимости. А Ежевика остановится рядом с ним в минуты его собственной жалкой, предательской слабости, поймёт и примет. Не оттолкнёт, не посыплет раны солью, не предаст в трудный момент. Брат говорит, чтобы он выкинул дурь из головы, когда разговор заходит о связи.
Он считает, что они — нечто большее, они — то, что не разделяет эти приземленные понятия, вроде любви, далёких расстояний и принадлежности к разным племенам. Они — единое целое. Они выточены из общей скалы, они — такие одинаковые и одновременно столь разные, соединяющие в себе самые невероятные противоречия с поразительной лёгкостью и небрежностью.
Ежевика — солнце, несущее свет окружающим, но сжигающее своим жаром всё живое. Коршун — кромешная тьма, укутывающая других во мрак и пролезающая ядовитой коброй сквозь яркий день.
Но есть то, что их объединяет. Их объединяют собственные
сердца. Сердца, надёжно укрытые чёрной тенью. Сердца, обжигающие их изнутри, как огни. Сердца, знающие ненависть, отвагу, радость, страх. Сердца, хранящие в себе
сумрачную кровь.
И как мы ещё друг друга не убили? — шальная мысль приходит в голову, и Ежевика улыбается уголками губ, смотря на брата. В следующее мгновение тот срывается с места и бросается на него. Ежевика ловко уклоняется, мажет когтями по тёмной-бурой шкуре, тут же шипит от прострелившей лапу боли. Терпкий, хмельной аромат маков рассыпается в воздухе, будоража сознание. Потом они будут зализывать друг другу раны, аккуратно касаясь нанесённых травм в пылу драки. Потом они будут извиняться за причинённую боль, проводя время вместе. Потом они будут смотреть друг другу в глаза и понимать, что их связь сильнее,
мощнее, она может запутаться, да, но она никогда и не при каких обстоятельствах не порвётся. Но это будет потом.
А сейчас — слушать чужое сердцебиение и пристально следить за движениями противника.
Ежевика молнией подскакивает вперёд, впиваясь клыками в плечо брата. Он чувствует соль на своих губах, и воздух искрит вокруг них, железный привкус оседает в горле, а густое марево обволакивает сознание, путая мысли и унося их в лживый дурман. Ощущение раскалённого адреналина, что циркулирует по венам, оглушительный свист в ушах, яростное рычание противника — всё это смешивается в единое целое.
Короткая передышка в тренировке — всего несколько драгоценных секунд на то, чтобы расслабить мышцы. Ежевика прикрывает на миг глаза —
дольше нельзя — и вслушивается в собственное рваное дыхание и биение сердца. Кутается в мягкий полумрак, который готов его принять в свои ласковые обьятия, и скользкие тени прячут силуэт воина в своей сени. Чувствует, как раскалённой лавой вливается в вены горящее пламя. Видит перед глазами алые всполохи, блеск когтей, хмельной аромат, карминную кровь. Коршун срывается с места первым. Он метит в сухожилия, чтобы подорвать равновесие, чтобы завалиться сверху, чтобы прочертить когтями кровавые узоры по всей шкуре брата. Отголосок боли в раненом боку незаметен, и полосатый воин ловко уклоняется, в следующее мгновение впиваясь зубами в кончик хвоста. С силой сжимает хватку, ощущает капли чёрной крови на языке и позволяет пропустить чужой удар в плечо, из-за которого боль вспыхивает перед глазами, а нехватка воздуха режет стальными когтями грудь, сжимая лёгкие в железных тисках.
— Молодец, Коршун! — голос Звездоцапа — сигнал к окончанию боя.
Усталые, потрёпанные, с богатым набором царапин на шерсти, они отцепляются друг от друга. Именно они приведут собственные племена к славе и силе. Коршун говорит, что их союз будет поистине могущественным, вот только это не привлекает Ежевику. Раньше он хотел власти — безусловно, мечтал возвыситься, доказать другим собственную значимость — а сейчас? Не сказать, что он не жаждет власти, однако, не столь сильно, как раньше. Он никак не может понять, почему ради власти необходимо безжалостно отбросить тех, кто посмеет встать на пути: воинский долг, товарищей, друзей, соплеменников.
Ежевика смотрит и видит, как теплеет взгляд Коршуна. Как плечи расправляются, и гордой походкой тот ступает вперёд. Он и сам делает несколько шагов ближе к отцу. Он не хочет думать о том, как жестоки методы брата по достижению власти. О том, как равнодушно завывает зимняя метель в небесном взгляде во время убийства. Полосатый воин знает, что они нужны друг другу: он вовремя скажет, когда надо будет остановиться; Коршун, в свою очередь, не позволит проявить в неподходящий момент слабость.
***
Перистые облака цвета расплавленного золота расстилаются по всему небесному куполу, который горит и брезжит мерцающим огнём. Солнце утопает за тёмной линией горизонта, и омывает ослепительный жёлтый диск медная кровь, что прорывается сквозь листву деревьев и пляшет неровными бликами на водяной поверхности озера. Две фигуры, закутанные в плотную дымку, стоят на ветви огромного дерева на острове Совета. Каждая соткана из чернильного мрака, собрана из множества теней, что таятся в глубине Места-Без-Звёзд. Ежевика и Коршун — новые правители всего леса. Во взгляде одного сверкает жгучий огонь, заточенный в янтарь, в то время как у другого искрится и мерцает хрустальный иней, обжигающий почти ощутимым, могильным холодом.
— И когда-нибудь, когда власть окажется в моих лапах, весь лес покорится нам.
— Мы будем править. Вместе.
Коршун же обещал.
Ежевике больше не нужна власть. Ему нужно быть рядом с Коршуном.
Они стоят на пороге великой победы.
Их триумфа. Гул снизу разрастается шумным и одобрительным ропотом. Освобождённое Воинство Тьмы ликует, и скользкие тени в змеином шипении скалят клыки. Ежевика и Коршун готовы возглавить новое племя,
единое племя. Они создадут новый мир.
Свой мир. Мир, который захотят сами. Мир, полный мрака и непроглядной темноты. Мир, освещённый лишь огнями, пылающими в их сердцах.
И они поведут своё племя навстречу новому рассвету.
