Доля героев

       Потеря близкого — это всегда трудно. Сначала ты не веришь в это, пребываешь в трансе несколько минут. Тебе кажется, что услышанное не может быть правдой. Хочется повернуть время вспять, всем сжимающимся сердцем ты желаешь, чтобы это не было правдой, лишь дурным сном. Но это правда. От осознания этого внутри что-то обрывается, и на глаза наворачиваются слёзы. Ты даже, возможно, и не хочешь плакать. Наоборот, ты жаждешь не чувствовать ничего и утонуть в смятении. Всё плывёт. Наконец, крупные капли скатываются по щекам, и их не хочется смахивать. Пусть на коже останутся солёные следы. Губы начинают дрожать. Ты сжимаешь руки в кулаки. Чувствуешь как будто бы обиду. То ли на жизнь, то ли на того, кого потерял. Однако самое трудное — это видеть, как твои родные страдают из-за потери, даже ещё сильнее, чем ты. Они ломаются, заходятся рыданиями, и ты не можешь их успокоить, потому что сам чувствуешь неимоверную печаль, и все силы разом отнимает. Мало того, ты не умеешь успокаивать. Нужные слова вертятся на языке, в голове, как ни странно, импульсы и пульсации складываются в мысли о бренности бытия и о том, что это всё естественно, что умерший отошёл вроде как в лучший мир, но ничего из этого ты не можешь озвучить. Ты будто становишься немым. Остаётся лишь всхлипывать и обнимать друг друга, пытаясь несмелыми касаниями выразить всё то сожаление, что чувствуешь, и оказать поддержку, слова которой не можешь произнести. Возможно, это даже и к лучшему. Когда слова что-то решали? Люди постоянно твердят о том, что сильнее всех слов поступки, взгляды, жесты. Но твоих недостаточно для того, чтобы помочь преодолеть потерю...        Обо всём этом Морган задумалась вот сейчас, когда стояла подле гроба матери. Лицо Пеппер, всё в морщинах, как ни странно, неожиданно помолодело, пусть и было обрамлено поседевшими локонами. Она всё ещё была такой красивой, как на старых фотографиях десятых годов. Это было сочетание яркой молодости и бледной старости. Жизни и смерти. Её тонкие руки с выпирающими костями аккуратно лежали на груди, держа красивый букет белых лилий, который так тщательно выбирала Морган. Другие цветы были осторожно положены тут же, подле ног усопшей. Яркие бутоны вместе с гробом из чёрного дерева, от одного взгляда на который накатывала волна меланхолии, тоже создавали этот странный контраст живого и мёртвого. Всё вокруг сейчас было поделено на эти две группы: ветки деревьев с листьями и без, солнечная поляна и этот берег озера в тени, на котором они стояли, Пеппер Поттс-Старк и Морган Старк. Живое. Мёртвое.        Морган навсегда запомнила ту минуту. Она танцевала в своём большом доме, наслаждаясь одиночеством. В одной руке у неё был бокал шампанского, содержимое которого с каждым особо резким движением грозилось вылиться на дорогущий ковёр. Телевизор тоже работал. Там шла какая-то второсортная мелодрама, сюжет которой Морган не хотела знать. Ей просто нравилось, что на фоне мелькают какие-то изображения. На журнальном столике же, тщетно пытаясь привлечь внимание девушки шелестом страниц, лежали документы, которые необходимо было разобрать лично — у Морган был пунктик на проверку работы людей компании. Что за жизнь! И тут звонок, всего один телефонный звонок. Морган нехотя взяла мобильник и, увидев имя абонента, еле заметно закатила глаза кверху, но как утверждала она сама, сделала это как всегда с любовью.        — Хэппи, старик! — весело произнесла Морган и, отпив шампанского, хотела сказать что-то ещё, но услышанное далее заставило всё внутри перевернуться:        — Твоя мать... Пеппер... Она умерла.        Чувство пустоты никогда не забыть. Некогда праздная, почти беззаботная жизнь потеряла краски, выцвела.        Морган медленно наклонилась к лицу матери. Ей казалось, что ещё чуть-чуть, и она упадёт прямо на открытый гроб — ноги ужасно дрожали. Окоченелыми руками вцепившись в края, Морган наконец поцеловала Пеппер в лоб. Поцелуй был почти невесомым, ничего толком и не почувствовалось, но тревожить покой матери уж не хотелось.        Всё было в тумане. Морган почти не помнила, как закрыли крышку, заколотили её, осторожно опустили гроб в выкопанную могилу, а затем засыпали его землёй. Все постепенно ушли с берега в дом на поминки. Хэппи, изрядно постаревший за все эти годы, но ещё не утративший жизненных сил, провожал приглашённых, периодически смотря на спину поникшей Морган. Она стояла и стояла, всё смотрела на горку земли. Через год, когда всё уляжется, здесь будет стоять урна подле памятника. Памятника им обоим.        Двадцать лет назад Морган ещё никак не могла принимать решение относительно того, хоронить отца или кремировать. Пеппер же кремация показалась более разумным решением, она думала, мало ли они переедут, тогда следить за могилой и посещать её будет не так просто. Однако они так и не уехали из уютного домика в лесу, сколько бы им не говорили, что проще будет жить в городе. И даже когда Пеппер осталась там одна, она не захотела уезжать. Теперь же домик грозился совсем опустеть, но это не остановило Морган. Возможно, потому, что ей была свойственна некая пафосность. Она хотела, чтобы память о родителях была увековечена роскошной могилой, с монолитом из чёрного мрамора, где были бы выгравированы портреты и слова: "Здесь покоятся супруги Старк, герои Земли, мои герои". И подпись самой Морган. Это лишь рабочая версия, но должно быть что-то такое и обязательно здесь, около милого сердцу, пусть и навевающего тоску дома.        — Не могу поверить, что эта участь постигла теперь и миссис Старк, — рука Питера опустилась на плечо Морган. — Я всё ещё не могу смириться с тем, что...        Он не договорил. Морган, сжимая ворот его пиджака, уткнулась ему в грудь и начала трястись от рыданий. Питер на несколько секунд замер, не зная, что делать. Скорбь старила его сильнее появившихся на лице морщинок. Наконец, он осторожно обнял Морган. Та вся сжалась. Она сейчас была похожа на ту маленькую девочку, с которой Питер так часто проводил время, играя и гуляя, рассказывая о Мстителях, их приключениях, в частности и о мистере Старке, отце, которого она так рано потеряла.        — Эй, всё хорошо, слышишь? — дрожащим голосом произнёс Питер. — Боль пройдёт...        — Ты сам сказал, что не можешь смириться с потерей моего папы, — сломленным голосом, судорожно вдыхая воздух, упрекнула его в маленькой лукавости Морган. — Как же тогда мне смириться со смертью обоих родителей?..        Она отстранилась и красными, блестящими от слёз глазами посмотрела на Питера. Тот, наконец, не выдержав, сам начал плакать. Морган снова обняла его, и они простояли вот так неизвестно, как долго.        Питер думал о том, что всё же уверен: Морган сумеет принять потерю, потому что если уж он с самого детства свыкся с тем, что у него нет родителей, не сломился из-за потери дяди, то и она справится, ведь Морган нисколько не хуже Человека-Паука. Она сильна. Стойкости в ней хоть отбавляй, Питер знает об этом не понаслышке. Он может припомнить много историй из детства Морган, когда она поражала его своей храбростью и даже некоторым хладнокровием.        Никто не мог её задеть. Морган всегда находила, что ответить. Никто не смел задирать её. Парой чётких ударов по ногам Морган давала понять, что с ней связываться не стоит. Какой-то хулиган отнял вещь у беззащитного ребёнка? Морган найдёт эту вещь и отвесит смачного щелбана наглецу. Некоторые видели в таком поведении только плохое, называли Морган неуравновешенной и слишком дерзкой, но сама девочка всегда с гордостью говорила, что знает — она поступает по-чести и не даёт никому её замарать.        — И ты не боишься, точно? Знай, я, твоя мама и Хэппи — мы все готовы помочь, если что, — периодически говорил Питер юной Морган.        — Я выдержу любой удар судьбы! — совсем уж не по-детски, но со свойственной лишь детям широкой улыбкой отвечала Морган.        Однако сейчас она вряд ли так думала. Ей как будто вынули из груди сердце. На его месте зияла саднящая дыра. Умение ставить хулиганов и завистников на место сейчас не могло помочь, победы над преступниками не ободряли. Морган не ощущала прежней силы. С тем же она чувствовала одновременно всё, и это всё заставляло её лить слёзы, и ничего, и это ничего отняло способность здраво мыслить.        Двадцать лет назад такой ужасной потерянности не ощущалось. Даже странно. Пятилетняя Морган, маленькая девочка, пока что мало знающая о жизни, не чувствовала всего того, что нынешняя взрослая мисс Старк. Маленькая Морган ещё не успела прочувствовать, какого это, жить без отца. Да, когда мама вернулась домой одна, без папы, Морган плакала, но недолго. Взрослые с удивлением смотрели, как эта хрупкая девочка спокойно стояла на похоронах подле Пеппер, с каким непоколебимым выражением лица смотрела прощальную запись-голограмму с отцом. Конец — только часть пути. Эту фразу тогда Морган приняла как должное. Это последнее наставление папы, мысль, которую он хотел донести до неё, до мамы, до друзей. Она, эта мысль, поселилась в Морган, сначала в мозгу в виде аксиомы как неизменный счёт до ста, а затем в сердце как просто тёплое воспоминание.        Однако годы неумолимо шли, и Морган взрослела. Повсюду были упоминания о Железном Человеке, герое, спасшем Землю. Вселенную. С каждым годом было всё тяжелее слышать об этом, но ещё более непросто было наблюдать за угасающей мамой. Пеппер отнюдь не сразу сдалась, нет. Она смирилась с потерей, однако потом, чем старее она становилась, тем больше её пробирало на плач и ностальгию о прошлом, когда Тони ещё был рядом.        Иногда это выражалось в дикой злости. Например, в тех случаях, когда Морган зарилась на старые костюмы отца и броню Спасительницы. Пеппер понимала или, по крайней мере, надеялась, что эти железяки уже не пригодятся, но ей хотелось оставить их нетронутыми. Так, как будто их только пару недель назад доделал муж. Конечно, Морган запреты не останавливали, она всё равно норовила разобрать костюмы или хотя бы стащить с них маски. Старая привычка.        — Папа разрешал мне, — вот каков был аргумент подросшей девочки.        И Пеппер мгновенно остывала, устало вздыхая. Морган робко обнимала её, еле дотягиваясь до талии, и они моментально забывали о небольшой стычке. Правда, она неоднократно повторялась.        Гораздо более мирными были воспоминания Пеппер о муже. Бывало, она садилась с Морган на небольшой диван в гостиной и что-нибудь рассказывала, медленно зарываясь пальцами в тёмные локоны дочери.        — Однажды он мне сказал, тогда, когда мы даже ещё не поняли, что любим друг друга, что... — громкий всхлип, моментально покрасневшее лицо. — Я единственная, кто у него есть...        Женщина подняла дрожащую руку вверх, смотря на ладонь с чуть обвисшей кожей. Аккуратная, маленькая. То, что нужно было тогда.        Всё рассказанное когда-либо, с таким трудом произнесённое устами матери Морган запомнила. В том числе и про то, каким гением и героем был её отец, несмотря на свой непростой характер, и через какие испытания он прошёл и не сломился.        Морган хотела стать такой как папа. Внешне она была его точная копия: те же тёмные волосы, те же глаза, и тот же блеск уверенности в них, та же манера держаться. Поведением тоже очень напоминала Старка.        Бывало, на разных мероприятиях, масштабных и пышных, Морган, как и Тони Старк когда-то, под громкую музыку, крик толпы и свет тысячи прожекторов элегантно выходила на сцену, одним эффектным движением приковывала внимание к себе, затем умело играла с ним. Она иногда и острила, как отец. Может быть, всё же не так дерзко, но похоже. Любой, кто застал Тони Старка при жизни, говорил, что Морган — точная его копия.        Копия. Если и быть ею, то немного в другом ключе, думала Морган. Она хотела помогать людям. Подарить миру нового Железного Человека — давняя её мечта.        "Ни за что", — первые слова матери насчёт этой мысли.        Пеппер не хотела, чтобы Морган подвергала себя той же опасности, что и её отец когда-то. К тому же, надобность в постоянных защитниках отпала, а если Земля и нуждалась вновь в своих героях, был Человек-Паук, Тор со Стражами Галактики, периодически залетающая на огонёк Капитан Марвел и много кто ещё. Алая Ведьма, Зимний Солдат, Сокол, Чёрная Пантера, Стрэндж, восстановивший свою работу Щ.И.Т. Целая боеспособная армия героев, заменившая Мстителей, позволившая им уйти на покой. Но кого Пеппер обманывала, отговаривая Морган от "глупостей"? Все в глубине души надеялись когда-нибудь увидеть Морган в жёлто-красном или ещё каком костюме.        Более того, Морган действительно была столь же гениальна, как Тони, и этот талант нельзя было загубить. Она усердно училась, по старым чертежам отца начала изучать устройство его костюмов и других изобретений, в том числе и оружия, которое когда-то выпускала "Старк Индастриз".        — Хорошо, что ты сменил специализацию компании, отец, — однажды, сидя над старыми, в местах порванными, чертежами ракет, тихо произнесла Морган.        Она тогда, похоже, осознала весь ужас такого производства. Да, новое оружие было необходимо, но куда лучше, когда есть независимые герои, и ты сам среди них, которые могут устранить реальные угрозы, но при этом беспокоясь прежде всего за жизни обычных людей, выручая их всех до единого из беды. Морган ещё долго предстояло жить с таким идеализированным представлением о Мстителях и их союзниках, она никак не могла ставить под сомнение их методы, как однажды это сделали целые государства.        Так или иначе, с мирным направлением "Старк Индастриз" Морган была абсолютно согласна, и с годами это не изменилось. Она надеялась, что когда наберёт достаточно знаний, сможет изобретать такие же удивительные вещи, что и Тони Старк. Пеппер, вновь вставшая во главе компании, к этой цели дочери относилась куда более приветливо. Учёные "Старк Индастриз" работали над кучей проектов, утверждённых ещё при Тони Старке, но требовались и новые идеи. Однозначно, Морган была способна предложить что-то миру, и все ждали от неё чего-то столь же гениального, что изобретал и её отец. Вот Морган и старалась оправдать ожидания и однажды всё-таки добилась своего и начала создавать что-то стоящее, но более всего её радовало одно.        — Ты бы оценил, — самозабвенно произнесла Морган, когда наконец-то собрала костюм отца.        Спустя столько попыток, поломанных оставшихся ещё со времён отца образцов, пожаров в гараже... Новая броня блестела под светом большой светодиодной лампы и производила непередаваемое впечатление. Морган не верила своим глазам, смотрела на старые фотографии отца, сравнивая своё творение с его. Определённо, они были идентичны. И самое главное, костюм работал. Кое-что ещё предстояло улучшить, но он летал, уже имел небольшой набор атакующих и защитных функций, получал энергию из того самого реактора. Всё как положено, иными словами.        В честь этого события Морган врубила на всю катушку AC/DC и открыла стащенную из бара на кухне бутылку шампанского. Когда же о её достижении узнала Пеппер, та была поражена до глубины души. Она долго смотрела на новенькую маску, горящий синим светом реактор в груди и не могла свыкнуться с мыслью, что внутри если и будет кто, то не Тони. Ноги женщины подкосились, и Морган пришлось быстро отложить в сторону бутылку и помочь маме поймать равновесие.        — Он работает! Работает, ты можешь себе представить? — лицо Морган блестело от пота, но более всё же от неописуемого счастья. Такую искреннюю улыбку редко можно было увидеть. — Представь, я смогла, смогла!..        Морган чуть трясла мать за плечи, а та всё пыталась отойти от шока. Наконец, она, еле сдерживая слёзы, обняла дочь, так крепко, как только могла. Пеппер гордилась Морган. Ужасно гордилась и с того момента совсем перестала препятствовать стремлениям дочери быть во всём похожей на отца.        У Морган же вдруг выросли крылья, нет... Железная, а если быть ещё точнее, высокотехнологичная золото-титановая оболочка с сияющим сердцем-реактором в центре быстро-быстро обвила казалось бы хрупкое тело и дала столько сил. В буквальном и переносном смысле. Морган понеслась в этом костюме в новый для себя мир. В мир, которым когда-то жил её отец. Сколько всего она уже успела сделать: усовершенствовала проекты компании, помогла Питеру, своему лучшему другу, починить тот самый костюм, который Тони Старк вручил ему в 2018 году, написала программу для нового искусственного интеллекта, назвав его просто Мистером Старком, создала проект для собственного дома, нафаршированного разной электроникой... В 2040 году Морган даже вновь устроила выставку изобретений "Старк Экспо", наделав столько шуму, сколько вообще представлялось возможным. К слову, самой главной экспозицией тогда стала огромная статуя главной шестёрки Мстителей, фигуры которой представляли собой роботов, меняющих позы.        — Сейчас все говорят обо мне, как о преемнице отца, возродившей эту легендарную выставку, — манерно растягивая слова и медленно двигаясь по огромной сцене, вещала Морган. — Но я бы хотела переключить ваше внимание и отдать должное нашим героям, в том числе и отцу, да, великому Тони Старку, которого во мне все видят.        Морган вскинула руку вверх, указывая на огромную фигуру Железного Человека в центре. Тут же раздался оглушительный рёв толпы и громкие аплодисменты — шум, в котором Морган была готова раствориться.        — Уже семнадцать лет прошло с того момента, как Мстители и другие герои одолели безумного титана, напомнив, что никто не смеет и пальцем тронуть наш мир, что даже если коварный план удался, это ещё ничего не значит! Наши герои доказали, что они никогда не сдаются, что ценой собственных жизней готовы спасти всех! — продолжила Морган, всё повышая и повышая голос.        В какой-то момент она совсем замолчала и опустила руку, пытаясь побороть нахлынувшую печаль. Сердце бешено стучало: тук-тук-тук. Морган выдохнула и вскинула голову. Улыбнувшись, она завершила свою речь:        — Именно поэтому новая выставка "Старк Экспо" посвящается им, великолепным Мстителям!        Ещё один оглушительный крик толпы, и Морган, элегантно выудив из кармана пиджака пульт управления, демонстративно нажала на кнопку. Реактор в фигуре Железного Человека открылся, и оттуда вылетела собственная броня Морган. Девушка поклонилась и напоследок сказала:        — Чтим память героев, но не забываем, что есть новые, тоже готовые защищать вас!        Морган показала в камеру, приблизившуюся к ней, знак "пис" и, облачившись в костюм, улетела за кулисы. Там её ждали мама, Хэппи и старый друг Тони, Роуди.        — Определённо, это было в духе Старков. Ты очень похожа на отца, — подметил он, пожимая протянутую Морган руку. — Но вылези из этой железяки, хочу посмотреть на тебя, давно не виделись всё-таки!        Морган выполнила просьбу:        — Ну что, похорошела с годами? Не отвечайте, я знаю, что да.        Роуди рассмеялся и повернулся к Пеппер:        — Уверенность так и прёт.        — Да, она у меня не из скромных, — Пеппер украдкой смахнула слезу. — Ты молодец, Морган.        — Тони гордился бы тобой, — решился произнести Хэппи.        Роуди и Пеппер уверенно кивнули, но все как-то сразу поникли. Морган вновь почувствовала, как защемило в груди, но затем она лучезарно улыбнулась:        — Ладно нам грустить! Давайте я вам лучше покажу, какие ещё здесь есть экспонаты.        — Может быть, вечный двигатель? Или до этого всё же пока далеко? — пошутил Роуди.        — Мы работаем над этим, —улыбнулась Морган. — Скорее всего, никто из нас до результата не доживёт, но поверьте, и сейчас есть, на что посмотреть.        Да, многого же Морган уже достигла. Она действительно стала очень похожей на отца, добилась цели и подарила миру нового Железного Человека. Вот только проявить себя не представлялось возможным. Останавливать мелких преступников тоже дело, но Морган хотелось больших приключений, масштабных битв... Но этого не было. Мир царил вокруг. Так что пока Морган лишь грезила о подвигах, тем не менее довольствуясь успехами.        Но что ей это давало сейчас?        За окном была глубокая ночь, но Морган не могла заснуть. Она сидела в своей мастерской, среди кучи каких-то обломков и инструментов, при свете большого монитора компьютера и пары ламп. В одной руке поблёскивал стакан с виски, уже гораздо более подходящий для душевных терзаний, нежели любимое, но некрепкое шампанское. На коленях у Морган лежал фотоальбом.        Лишь на фотографиях мир казался светлым и счастливым. С них дочери улыбались родители. Сейчас же мир погрузился во тьму. Морган не хотелось ничего делать, её глаза опухли от слёз, под ними были ужасные синяки, а сама она так устала, так устала. Потеря матери сильно сказалась на ней и пробудила ещё и дикую тоску по отцу. Будто бы та скорбь, которую Морган должна была прочувствовать в пять лет, решила накатить сейчас, так ещё и в два раза большая. Вот и сидела Морган, пытаясь заглушить боль алкоголем и не подозревая, что даже в таком жалком виде была похожа на отца.        — Морган, Вам стоит лечь спать, — прозвучал вкрадчивый голос Мистера Старка. Так бы лет тридцать назад прозвучал голос Джарвиса. — Вашему организму нужен отдых после такого стресса.        — Отстань, — буркнула Морган, закрывая и откладывая в сторону альбом. Рука медленно прошлась по лицу, чуть растягивая кожу.        Тяжело. Неимоверно тяжело. Морган не знала, как справиться со всем этим, что её ждёт в будущем. В ту ночь ей казалось, что всё кончилось. Конец...        "...часть пути", — промелькнуло тут же в голове.        — Мистер Старк, — прокашлявшись, произнесла в пустоту Морган.        — Да? — тут же отозвался искусственный интеллект.        — Включи прощальную запись отца.        — Вы уверены? Ваше эмоциональное состояние...        — Включай, — твёрдо произнесла Морган, допивая залпом остатки виски, искусно избежав падения льда, что довольно удивительно, ведь обычно холодные куски падали на лицо, а затем и на пол.        Пара секунд, и вот перед Морган её отец. Голограмма, но это неважно. Морган кажется, что он настоящий и будто бы был таким всегда, но это лишь потому, что воспоминания детства почти стёрлись, и всё, что есть — эта запись с подёргивающимся изображением. Таким родным.        Тони всё в том же костюме, всё с тем же удивительно спокойным выражением лица. Зато каждая клеточка тела Морган, как и всегда, напряглась и замерла. В комнате раздался тихий выдох.        — Все мечтают о счастливом финале, да, но итог непредсказуем, — голос отца заставляет сердце сжаться. — Но я надеюсь и верю, повод включить эту запись... Он больше радостный.        Тони и предположить, наверное, не мог, что однажды его дочь решит включить эту запись после похорон своей матери, Пеппер Поттс-Старк, самой большой удачи в жизни героя в железной броне. Стоило Морган подумать об этом, и её плечи начали мелко подрагивать.        — Надеюсь, семьи воссоединились, всё вернулось на круги своя, и планета восстановилась в нормальном виде, — непоколебимо продолжал Тони, да так непринуждённо, что невольно хотелось сравнить речь с прогнозом погоды.        Семьи действительно воссоединились. И это, если смотреть глазами остального мира, самое большое достижение как Тони Старка и Наташи Романофф, так и других Мстителей и тех, кто им помогал. И всё же одна семья была раздроблена. Старки, да. Морган явственно чувствовала несправедливость, но с тем же понимала — это цена спасения целой Вселенной.        Возможность для Морган беззаботно играть в детстве с Бартонами — это то, за что её отец отдал жизнь. Пусть редкие, но всё же встречи со Стивом Роджерсом, не омрачённые вселенской трагедией, его интересные рассказы о прошлом, важные наставления, а ещё небольшие воспоминания о трепетной, настоящей любви — за это была заплачена такая высокая цена. Часы, проведённые среди аппаратуры профессора Халка, да даже банальное хвастовство перед сверстниками фотографиями с учёным и его проектами — ценный опыт и глупости, которые Морган могла спокойно делать лишь благодаря тому злосчастному, но такому важному щелчку. Бесконечные расспросы и поражающие воображение ответы Тора — как было бы, если бы Мстителям всё же не удалось, Тони Старку не удалось? Бог Грома окончательно бы раскис, и Морган никогда бы не узнала о других мирах в таких подробностях. И столько всего ещё можно вспомнить…        Да и вообще, всё ведь сложилось бы куда более ужасно. Если бы не гибель отца, история целой Вселенной была бы переписана!.. Не было бы такого интересного детства, такой захватывающей жизни, полной открытий. Морган никогда бы не пошла в парк аттракционов вместе с Питером, они бы вообще не подружились.        — Пробовала когда-нибудь сахарную вату со вкусом клубники? — взъерошив волосы девочки, улыбнулся Питер в тот чудесный летний денёк.        Огонёк заинтересованности в глазах Морган Питер просто обожал, и как же здорово, что она тогда именно так посмотрела на него.        — Тогда мы должны исправить это недоразумение, — подмигнул Паучок.        Он всегда так мил с ней. С удовольствием в свободное время гулял и играл с Морган. Делал весёлые фотографии, рассказывал много интересного. Когда у Пеппер и Хэппи на работе были трудные периоды, дружелюбный сосед с радостью оставался с маленькой Морган. И даже когда она подросла, и сам Питер повзрослел, он всё ещё был готов дурачиться. Они оба так дорожили этой дружбой.        Страшно представить, что этого могло не быть, что они все могли быть стёрты из истории, как какой-то дурацкий рисунок на полях учебника. И так ещё тысячи людей погибли бы, не смогли бы сейчас просто жить, проводить время с друзьями, узнавать что-то новое для себя, если бы не такой финал битвы.        Всего один вариант из миллионов других, сводящийся к этому. В этом есть смысл. Не бывает такого, чтобы абсолютно всё было хорошо. Кому-то приходиться идти на жертвы, и ещё одним жить с этим. Однако конечный результат стоит того. Мир без безумного титана...        — И это реальность, в которой Морган предстоит жить и взрослеть, — доносятся вырванные из контекста слова речи сквозь толщу мыслей.        Морган живёт в ней, да. Сейчас ей от этого очень тяжело, но она внезапно, вот прямо сейчас, осознала, что раз жертва была неизбежна, и ей суждено жить с дырой в груди, то пусть так и будет. Это спасло мир. Дало ей и близким шанс на обычную жизнь. Страдания — это так, своеобразная сумма, которую пришлось доплачивать сверх того, что отдал отец. Наверное, смирение с этим даже можно назвать геройством. Морган не станет жить с мыслью, что с ней несправедливо обошлась судьба, не станет завидовать тем, у кого всё хорошо. Одна израненная душа против тысячи счастливых. Простая истина жизни, ещё одна формула бренности сущего, которой Морган готова следовать.        — Такова ведь доля героев, отец?