простите, мистер Старк

      Холодная терпкая жидкость медленно стекала по пищеводу и заполняла оставшееся в желудке место, когда Питер раскачивался на гамаке из переливающейся в лунном свете паутине и допивал уже третью бутылку дешёвого пива, желая заглушить пульсирующую в груди боль потери. С тех пор, как на кладбище появилось надгробие с именем «Энтони Эдвард Старк», прошло около недели и ночное патрулирование улиц города Человеком-пауком обрело совершенно другой вид. Теперь парень, о котором не было ничего слышно пять лет, не рассекал прохладный воздух, цепляясь за здания липкой паутиной, попутно откусывая кусочек за кусочком сэндвич мистера Долмара, а прямиком из ставшего чужим дома направлялся в центр Манхэттена, где неподалёку от бывшей высотки Мстителей на кирпичной стене красовался до жути реалистичный рисунок шлема одного из МАРКов, а внизу на асфальте ровным рядом были выложены цветы, фигурки Железного человека и что-то ещё, чего Питер так и не разглядел издалека, или просто не хотел разглядеть, а подойти ближе к стене не мог. Словно что-то не пускало его дальше той крыши, на которой последнюю неделю в своём костюме, до сих пор пахнущем новой машиной, он проводил ночь, заливая горе тёмным пивом, ящик которого стащил из магазина за углом дома накануне. — Питер, уровень алкоголя уже достаточно высок, — женский голос ворвался в уже очень сильно помутневшее сознание подростка и вызвал небольшое головокружение, отчего тот свалился с паучьего гамака на спину и громко выругался. — Отвали, Карен, — грубо ответил компьютеру парень и сел, притягивая колени к груди. Раньше он ни за что не позволил бы себе разговаривать с кем-либо таким тоном. Раньше, но не сейчас. Сейчас все совершенно иначе. Сейчас ему просто наплевать на то, кто и что о нем подумает, как себя будет чувствовать от его слов или действий. — Очень грубо, Питер, — Карен хоть и искусственный, но все же интеллект, поэтому не могла пропустить мимо неподобающее поведение подростка, к тому же выпившего чересчур много. — Отвали, говорю, — голос стал немного громче, а кулаки начали сжиматься сами по себе, и Паркер почувствовал приближающуюся волну гнева. Он хотел было вскочить и начать колотить кирпичную стену, что есть сил, чтобы хоть как-то выпустить пар, но его внимание привлекла фигура достаточно крупного мужчины, остановившегося возле стены с красно-золотым рисунком. Парень напрягся и прислушался, не желая просить Карен включить разведывательный режим.       Темная фигура шаталась из сторону в сторону, опустив голову перед собой и что-то держа в руках, а затем послышалось громкое и довольно долгое журчание, перебиваемое свистом, совершенно не попадающим в ноты мелодии, которую было задумано озвучить. Сказать, что Питер был в ярости, когда увидел, как на стене образовалось мокрое пятно, а жидкость стекала вниз, смывая собой красную часть шлема, не сказать ничего. В голове что-то перемкнуло, и уже через секунду он бесшумно приземлился в паре шагов от крупного мужчины, все ещё продолжающего насвистывать непонятную мелодию и тщетно пытающегося застегнуть чёртову ширинку. Разобравшись, он развернулся и наткнулся на жесткий кулак и устрашающую улыбку Паркера, который моментально сделал небольшой, но резкий толчок рукой вперёд. Паучьей силы хватило, чтобы повалить грузного мужчину в лужу его же мочи и разбить к чертям нос так, что кровь полилась ручьём, пачкая лицо и воротник клетчатой рубашки.       Упершись коленями в широкую грудь нарушителя спокойствия памяти о Старке, парень начал остервенело наносить удары по лицу изрядно напившегося человека, который не успел вымолвить ни звука, прежде чем отключился от сыплющихся друг за другом ударов. Все происходило в полной тишине, лишь звук металла, врезающегося в кожу, нарушал её. — Питер, прекрати! Ты его убьёшь! — встревоженно искусственный голос Карен не мог остановить обезумевшего Паркера и жужжал где-то на фоне, не оставляя попыток вразумить подростка.       Лицо лежащего на асфальте мужчины было похоже на кровавое месиво, но парень видел в нем всех, кого считал виноватым в смерти Железного человека. Таноса с его бурдюком, занимающим половину отвратительной фиолетового цвета рожи, которую хотелось превратить в кашу, раскроить напополам. Он видел даже себя и Тони и все равно продолжал бить, потому что считал и его, и себя виноватыми в произошедшем. Если бы Тони хоть на секунду подумал о нем, то не стал бы жертвовать собой. Если бы он вспомнил их последнюю ночь и данное тогда обещание никогда не отпускать малыша Питера от себя ни на шаг. Если бы он любил... — Что же ты творишь, Питер, — женский голос появился из ниоткуда, и это была точно не Карен, — Пятница, скорую на Десятую авеню, и сотри видео с камер наблюдения за последний час в этом районе, — он чувствовал, что парит в воздухе, но совершенно не видел, что происходит вокруг, потому что слезы застилали глаза плотной пеленой, а мозг медленно, но верно отключался, пытаясь обезопасить организм и дать ему хотя бы несколько часов отдыха. Все же алкоголь давал о себе знать.

***

— Тебе же завтра в школу, паучок, — с некоторой ехидцей в голосе проговорил Тони, перебирая пальцами мягкие волосы подростка, положившего голову на мерно вздымающуюся грудь мужчины. — У меня завтра экскурсия, мистер Старк, — почти шепотом ответил Питер, понимая, что совершенно не хочет вылезать из-под тяжелого одеяла, хранящего их с Тони тепло. Закатив глаза, как умеет только он, и цокнув языком для выражения своего недовольства в еще большей степени, Старк немного поднялся на локтях, заставляя Паркера сменить позу. Теперь они смотрели друг на друга. — Хватит этой официальщины, Пит, — действительно, какой он «мистер Старк». Может быть, когда нависает над ним сзади и шумно с приглушенным стоном выдыхает в мокрую шею, потому что просто не может кончить молча, а после осыпает поцелуями выступающий позвоночник и все еще напряженные мышцы спины? Или в те моменты, когда малыш Питер обхватывает розоватыми губами его горячий и твердый член, и двигается будто под счет, с каждой минутой ускоряя темп, а потом резко прекращает и самодовольно ухмыляется, когда Тони будто ломает изнутри, и он лишь ошалело смотрит на парня, не в силах вымолвить ни слова, потому что волна удовольствия замерла где-то посередине члена вместе с густой спермой, парализуя тело. Ну да, мистер Старк... Тони ухмыльнулся и снова прижал к себе приятно пахнущего карамелью и недавним сексом подростка, не желая покидать уютную кровать в неуютной комнате Паркера, потому что до следующей ночной смены Мэй ждать еще целых три дня, — не хочу отпускать тебя, малыш. — Ну так не отпускай. — Никогда.

***

      Питер открыл глаза и с ужасом осознал, что это было всего лишь воспоминание, которое его воспаленный мозг внедрил в алкогольный сон. Боль ухала в висках, затылке, да и вообще во всей голове с такой силой, что Питеру казалось, будто его били по голове Мьёльниром несколько часов подряд, а потом и вовсе раздробили череп и забыли склеить обратно.       Немного привыкнув к грохоту, он приподнялся на локтях и огляделся, понимая, что совсем не дома. Солнце уже проникало сквозь закрытые плотными шторами окна, и паучий слух различал детский смех где-то снаружи, наводя парня на мысль о том, где он сейчас. Чертыхнувшись, он встал с кровати и, шатаясь, на негнущихся ногах пошел на голоса, доносившиеся откуда-то изнутри дома, теперь принадлежащего Пеппер. Да, это определенно был дом Старков, потому что Питер совершенно точно узнавал этот коридор, к стенам которого его прижимал, целуя и стягивая одежду, Тони, пока тащил до спальни с огромной кроватью, на которой немного позже они ловили каждую секунду рядом друг с другом и наслаждались ей сполна. — Да, кажется, Паркеру совсем снесло крышу, — удрученно проговорил Роджерс, просматривая кадры с камеры видеонаблюдения, экран с которыми Пятница вывела на середину комнаты. Прижавшись к косяку в дверном проеме, Питер с ужасом наблюдал за тем, с каким остервенением и силой он колотил ни в чем не виновного человека, как разбил его лицо в кашу, превратил в смесь кожи, крови и порванных мышц. — Тебе не кажется, Стив, — Пеппер тяжело вздохнула и смахнула синеватый экран с картинкой в сторону, убирая нелицеприятное зрелище. Присев на стул напротив Капитана, женщина опустила голову и покачала ей из стороны в сторону, все еще не желая принять тот факт, что это был малыш Питер, которого так обожал её покойный муж, — ведь тот мужчина, он умер, не дождавшись врачей, — слова больно полоснули ножом по сердцу Питера, и он осел на пол, — я не понимаю, что с ним происходит. Это не Питер, нет. Куда делся тот улыбающийся мальчишка? Тони был так счастлив, проводя время с ним. Но это не тот Питер, которого мы знали.       С каждым словом, слетавшим с губ миссис Старк, Питер все больше приходил в себя и понимал весь ужас происходящего. Слезы огромным комком стояли в горле и не давали нормально дышать, заставляли хрипеть и жадно глотать необходимый организму кислород, с таким трудом и болью поступающий в горящие легкие. — Он пережил слишком многое, — Стив прекрасно понимал, что искореженное, раздавленное сознание шестнадцатилетнего мальчишки способно и на более жестокие вещи, чем эта, — он еще ребенок, Пеппер, и все, что произошло с ним, отразилось на его состоянии не самым лучшим образом.       Немая пауза зависла в воздухе, обволакивая пространство вокруг тягучей и отравляющей тишиной, и парень слышал лишь гулко ухающее внутри сердце, которое, кажется, желало остановиться прямо сейчас. — А ведь Тони верил, что паучок будет лучшим из нас, — спустя долгое время молчания промолвил Роджерс, поднимая глаза на Пеппер, которая лишь с нескрываемым разочарованием смотрела на сидящего на полу в дверном проеме Питера, по лицу которого крупными каплями скатывались и падали вниз горькие слезы. Он и сам был полностью разочарован в себе. Разбит. Раздавлен, как букашка. Как маленький паук, которого с отвращением лупят тапком за то, что он просто есть. — Простите, мистер Старк, я не смог, — еле слышно, одними губами проговорил Питер и закрыл глаза, понимая, что будь Тони жив, он ни за что не пожал бы ему руку после этого. Не прижал бы к себе, и Паркер никогда не вдохнул бы полной грудью легкий и ненавязчивый, но дорогой парфюм Старка, перемешанный с запахом пота и чистой одежды, — я разочаровал вас.       Но ведь этого не будет и так. Потому что Тони Старка больше нет. И того малыша Питера тоже.