Me estas volviendo loco.

Небольшое, уютное кафе, которое находится почти в центре города, сейчас было почти безлюдным. Во всем зале всего несколько столиков были заняты, за одним из которых, как раз и сидела я, смотря по сторонам. Небольшой зал, стены которого были обшиты листами из спрессованных кусочков стружки от коры дерева, в углах были различной формы зеленые вставки из пластика, а пол был чуть темнее, чем сами стены. Светлые, круглые столики, небольшие диванчики у окна, вешалки, касса и небольшая, совсем крохотная витрина со здешней выпечкой. Крепко сжимая в руках горячую чашку с заваренным в ней пакетированным зеленым чаем, я сидела в самом уголке заведения и смотрела в столешницу, прокручивая в голове несколько месяцев рядом с Ней. Надменный холод, необузданная страсть и редкие проблески нежности, как будто Елизавета всем своим видом раскрывала все поведение весны. Она могла заморозить, могла наоборот отогреть и разнежить в своих объятиях, а затем снова стиснуть пальцы на шее и заставить все тело выворачиваться в судорогах боли, как моральной, так и физической. Радовало то, что с физической болью она сближала меня реже. Но, не смотря на все, я готова каждый день повторять для нее всего одну фразу: «Ты сводишь меня с ума». Поведение девушки было для меня неким взрывом, который каждый раз проявлял свои последствия в ином русле. Каждый день она была разной, а это меня, как человека резкого и любителя крайностей, только вдохновляло. Она всегда была готова кинуться защищать меня, но так же любила поиграть в кошки-мышки, придать отношениям некий шарм в виде тонкой грани из боли. Один глоток из чашки, Лиза появляется в поле зрения, заставляя губы расплыться в блаженной улыбке. Как всегда. Она как всегда обворожительна, это ей свойственно в любом виде. Волосы, собранные в хвост, открывали уши с тоннелями примерно на 12 миллиметров. Светлая рубашка, на воротнике которой были прикреплены шипы, темные джинсы, криперы, виден рюкзак за спиной. Ни намека на улыбку, хмурится, от чего внутри все сжимается и становится трудно дышать. Ощущаю, как ее пальцы на расстоянии обвивают горло, стискивают его, перекрывая любой ход кислорода в легкие. Все тело сразу, словно осыпается, как новогодняя елка в марте. Будто каждая частичка осыпалась, будто я вся сама осыпалась, от чего стало до безобразия страшно. Такая реакция на ее появление была необычной, это было впервые. Пробрало до дрожи, до мурашек, чуть не до болезненного и громкого стона. Проходит весь зал, садится напротив и лишь угрюмым взглядом оглядывает мое лицо. -Привет… - Тихо, почти беззвучно, но по вискам бьет так, будто я это прокричала. Взгляд. Как всегда. Слишком холодный и давящий, будто я настолько сильно провинилась, что сейчас буду вымаливать прощение. Как жаль, что я ничего не совершила, может, все сложилось бы иначе, меня не терзало бы это жуткое чувство из неоткуда. -Привет. Я ненадолго. Вернее, всего на пару слов, - внутри все сжимается. В планах были совсем другие события. Все должно быть иначе, но по какой-то причине родной мне человек говорит мне именно это. Ее глаза потемнели, у меня внутри бунт, инстинкт самосохранения твердит мне подняться и убежать, но я сижу на месте, черт возьми, и слышу то, что так не хотела бы услышать, - Я должна встретиться с Катей. Не теряй меня, удачно провести день. Поднимается. Уходит. Но я до сих пор ощущаю шлейф ее запаха в воздухе. Легкий, не приторно сладкий. Родной, которым уже пропиталась вся моя комната, да и вся квартира в целом. Она ушла? Правда? Вот так просто? Ушла? К другой? Допиваю чай, беру телефон в руки. Контакты, избранные, Настя. Пара долгих гудков, в горле комок. Подруга отвечает почти моментально, слышу по голосу, что она улыбается, а у меня внутри все дрожит и готово разорваться в клочья. -Встретимся? -Да, давай. Ты же должна была с Лизой встретиться сегодня, в чем проблема?- чуть обеспокоенный голос заставляет поежиться еще сильнее. -Не сложилось. Я уже в центре. Когда сможем пересечься? -Буду через 15 минут. На площади, - Она тяжело выдыхает, сбрасывает, знаю ведь, что будет не через 15 минут, а минут через 30. Это же Настя. Но подруга не пришла. Ни через обещанные 15 минут, ни через 20 и даже ни через 40. Набрав ее номер, я ждала пока она возьмет трубку. Как оказалось, дома ее оставила мама, потому она и не пришла. Собственно, еще одна кружка зеленого чая была допита, счет оплачен, а потому я просто поднялась, надела лямку сумки через голову, а затем направилась домой. Погода не радовала. Серые, мрачные облака, словно нависли над городом. И вроде дождя нет, но все равно все как-то слишком грустно и серо. Не смотря на то, что обычно в это время года уже тепло, мороз все же проникал под рукава кофты и заставлял ежиться. Все вокруг казалось настолько мрачным, что настроения хорошего будто и не бывало. А это меня никогда не радует, и никогда не радовало. Потому пришлось ускорить шаг, дабы не придти домой в качестве глыбы льда. Надоедливо тянущийся день очень плавно перерос в свой собственный финиш. Вечер. Я люблю вечер только тогда, когда радует наша музыка, имеется хорошее настроение и сообщения от Лизы, которых не было с того самого расставания в кафе. Она ушла к Кате, она сказала, что не будет рядом, а затем даже не обернулась. Просто ушла. Это заняло мысли на весь день, это стало огромным камнем, который тянул меня в некого рода яму, он заставлял меня провалиться. Заставлял меня свернуться в комок на кровати, стонать и жмурить глаза, стараясь всего этого избежать. Избежать-избежать-избежать. Сейчас было до безобразия больно, только это самое чувство поедало меня изнутри. Но… Она сводит меня с ума, заставляет сейчас переживать все это и в то же время так трепетно к ней относиться. Уснула я примерно в одиннадцать, но около двух часов ночи меня разбудили чужие шаги по комнате. Ненароком подумала, что пришла она, но поняла, что ошиблась. Мама закрыла окно в комнате, натянула на плечи одеяло и выключила стерео систему. Кажется, там играла моя любимая песня, которую мне когда-то дала послушать она. В прочем, у меня не осталось ни одного плейлиста, в который бы Елизавета не влезла со своими песнями, любимыми группами. Утро нагрянуло резко, хотя это уже вошло в привычку. На пары сегодня не нужно, но подготовку к экзаменам никто не отменял. 16 лет. Чудесный возраст, всплески эмоций, а так же гормональный всплеск, организм, требующий своего. Все как всегда, словно по накатанной дорожке. Душ, затем завтрак, умыться и высушить голову. Тесты в охапку и заниматься решением, притом, гоняя по дому в излюбленных семейных трусах и майке, растянутые полосатые носки, что вечно спадали и требовали, чтобы их подтянули. Квартира у меня немаленькая. Три комнаты, разделенные ванная и туалет, а так же большая и вместительная кухня. Все комнаты выполнены под свою собственную гамму и настрой, с которым и стоит находиться внутри этих стен. Спальня моей мамы, демонстрировала некого подобия бутон розового цветка. Темные полы, мебель из красного дерева, светло-розовые обои, которые не били светом, а скорее наоборот затемняли всю загруженность комнаты своим матовым оттенком. Огромный шкаф-купе во всю стену, а так же бордовые шторы. Моя же спальня была примерно такой же, как комната мамы, только мебели в ней было чуть больше. Огромное окно, которое освещало комнату днем, часто было не зашторено, светлые, почти белые обои, пол же выстлан темно-зеленым паркетом. В углу комнаты стоял огромный и вместительный шкаф, прямо справа от него большая, двуспальная кровать. Разделяла же их небольшая прикроватная тумба. Напротив кровати стоял диван, так же зеленого цвета. По левую сторону от него стоял компьютерный стол и тумба со сканером. Ванная была выполнена в темно-серых и белых тонах, точно так же как и санузел. Большая комната, а она же именуется, как зал, имела светло-зеленые стены и светлый пол, устланный паркетом. Угловой диван цвета беж располагался напротив ТВ, чуть правее стоял огромный, круглый стол, на котором часто лежали различные книги, стояла ваза с мамиными любимыми цветами. Прихожая - небольшой коридор, стены которого были шкафами-купе. В общем-то, квартира по истине была большой и вместительной, только пользы от этого особой не было, так как с мамой мы места занимали немного. Я даже не заметила, как решила пару вариантов, но после затекшее тело дало о себе знать, потому стоило размяться. Поднялась и подошла к зеркалу, из которого на меня смотрела сама же я. Светлая копна волос была собрана в разваливающийся калач на голове, эти нелепые семейники и растянутая майка, вязаные носки, но я ведь дома. В приоткрытое окно, как всегда врывался ветер, потому поверх майки совсем вскоре был натянут свитер. В комнату вошла мама, сказала, что ко мне пришли. Пока я решала тесты и слушала музыку, совсем ничего не заметила, даже то, сколько времени пролетело. Выйдя в коридор, взглядом сразу скользнула на дверь. Она. Черт возьми, я никогда не перестану удивляться тому, насколько же она прекрасна. В этот раз волосы россыпью прикрывают плечи девушки, глаза горят, брюнетка осматривает меня, приближается, но затем мигом подается назад. Шорты, эти ее любимые и столь массивные криперы, рубашка. Смотрится она замечательно во всем, но еще прекраснее без всего. Смотрю на нее, прислонившись плечом к косяку. -Ну, я пойду к подруге. Удачно поговорить, если что, еда в холодильнике есть, - мама тяжело выдыхает, натягивает на себя легкую куртку и выходит из квартиры, оставляя меня, ее и наши мысли наедине. -Ты что-то хотела? – тяжелый взгляд, она меня будто прожигает. Затем ухмыляется, разувается и проходит в комнату. -Да, поговорить, - осматривается так, будто она тут впервые. Ложь. Здесь Лиза уже бывала и не один раз. Обычно мы сидели у меня в комнате. Черт, воспоминания. Такого давно не было. Чтобы только я, она, мой диван и объятия. Очень давно не было. -Хорошо. Чай? – Смотрю на нее, проходя на кухню. -Нет, спасибо. -Хорошо, как скажешь, - Наливаю чай в любимую кружку, пару раз макаю пакетик в кипяток, выбрасываю, иду к ней. Уже расположилась на диване, будто знает, что в этих стенах ей можно все. Как всегда этот пронзительный и ледяной взгляд, дышать становится трудно, но я сажусь рядом. Ни единого касания, даже в мою сторону не дышит. Черт возьми, где тот купол защиты, который я всегда ощущала, находясь рядом с ней? Черт возьми. Где он? Даже не смотрит на меня, но затем медленно поворачивает голову, склонив ее на бок, заглядывает мне в глаза. Сидим в пол оборота, я как всегда подогнула под себя ноги, грею пальцы о чашку. -Я тебя слушаю, Лиз. -Ладно.. Давай чуть позже? -Хорошо. Как провела день с Катей? – поджав губы, наблюдаю за лицом брюнетки. Едва заметно усмехается, а затем снова отводит взгляд в сторону. Остывшая ко мне, чужая, не родная. Меня начинает трясти, кипяток из кружки чуть расплескался на ноги, пальцем собираю горячие капли, облизываю жидкость с подушечки. -Отлично. Мы многое с ней обсудили, вспомнили. -Я за вас рада, - отворачиваюсь, видно, моя реакция ее лишь забавляет. Если бы умела сдерживаться, обязательно бы не открылась, но мое мнение о том, что искренность сближает – это такая ошибка, что губит меня, заставляет идти камнем ко дну. -Да, в общем, весь день с ней проговорили. Я скучала по такому общению, - ставлю кружку на пол, смотрю на когда-то родную. -Лиз, зачем говорить мне это? Ты же знаешь, что подобное меня бесит, выматывает и раздражает. Ты это знаешь. Зачем? – Говорю громко, затихая к концу. Внутри все горит, словно разлился кипяток не на ноги, а на грудную клетку. Желанием разом все растоптать, оттолкнуть ее, выгнать. Гнев. Это состояние овладевает каждой клеточкой разума, а затем заставляет сдаться. -Знаю, затем и говорю, - ухмылка. Почти каждый наш разговор, почти каждый раз я вижу ухмылку, я готова сейчас разорвать ее и Катю в клочья, будто бы моя любимая и самая близкая мне девушка не говорила там с девушкой из прошлого, а трахала ее во всех позах, при этом фотографируя и отправляя все материалы мне. Черт возьми. Что ты со мной делаешь? -Меня это бесит, ты это знаешь и продолжаешь. Цель? – Пальцы сжимаются в кулаки, а она за этим лишь наблюдает, теперь усмехается надо мной. Раз. Ее руки умело разрывают грудную клетку. Два. Плюет куда-то в глубины души. Три. Она знает, что души нет. Четыре. Усмешка. Пять. Куски мяса, что она с таким азартом распахнула, дабы плюнуть в душу, сводит обратно . Шесть. Вновь ухмылка, она счастлива, и это ее желание видеть мое лицо, покореженное от боли. -Просто, чтобы позлить тебя. Да и тем более, мне просто нравится это. Как и она, - А вот эта реплика была явно лишней. На глаза наворачиваются слезы. -Пошла вон. -Прости? – Я люблю видеть ее в состоянии неясности, когда она не понимает, что с же вокруг происходит. Когда ее просто оттолкнули, а потом стоишь и не в силах понять, как так. Жертва толкает маньяка, скрывается где-то, не желая ничего видеть и слышать. Желание только одно. Забраться в кокон из одеяла, спрятаться от того, что сейчас разрывало грудную клетку. -Пошла вон. Уходи. Убирайся. Наш день, который по планам мы должны были провести вместе, она провела в компании с другой, так теперь заявление о том, что она ей еще и нравится. Собирайся, уходи. Не могу видеть. Отвернувшись, ощущаю, как по щекам скользят слезы. Это было сейчас, как плевок в самое закрытое от чужих глаз. -Нравится, когда ты из-за меня плачешь. -Я тебе сказала, - Чуть затихаю, сжимая пальцами, ткань на подушках дивана, - Пошла вон. Плавно поднимается, чуть покачивая бедрами, скрывается в прихожей. Слышу, как натягивает на себя обувь и рюкзак. -Кстати, - она заглядывает в комнату и ядовито улыбается. Лиза, … - Ты пустышка. Хлопаешь дверью. Мрак. Очнулась я уже у себя в комнате. Не помню, как тут оказалась, но судя по запаху, в комнате явно не один час просидела Настя. Меня она навестила спустя пару минут после того, как я проснулась. Все чего мне хотелось, молча, лежать и смотреть в стену. Я не понимала происходящего, думала, что все фарс, игра, выдумка и иллюзия. В руках подруги была чашка, наполненная любимым зеленым чаем. -Попьешь? -Как ты поняла, что я проснулась? -Связь, - подруга широко улыбнулась, села на край кровати и дала мне сделать пару глотков. -Спасибо, - тихо шепчу в ответ, падаю на кровать и обнимаю подушку. Она пахнет ею, внутри сжимается, а затем из глаз начинают литься слезы. Я не понимаю происходящего, тону и задыхаюсь. Грудь обхватили металлические тросы, которые стянули меня, заставили потерять способность к дыханию. -Крис, прекрати… Я не знаю, что случилось, видимо, она тебя бросила, но… - Она не успевает договорить, на этой фразе все тело выгибается, а я начинаю рыдать громче. -У меня есть сигареты, твоя мама уехала, попросила за тобой приглядеть. Она сказала, что они с твоим отцом уехали к друзьям в Майями, а мне придется посмотреть за тобой, спасти от скуки, а к тому же убираться тут, - она сделала короткую паузу, - ну, ладно, уговорила, еще я буду тебя кормить. В ответ она слышала лишь рыдания. Прорыдала я примерно до вечера, изредка сбивая это состояние до простого и тихого плача. Настя приносила таблетки, затем новую кружку чая, а потом опять уходила. Я не имею понятия, чем она занималась там, не могла я думать об этом, а к тому же доверие к ней выработано было годами. Подруга не появлялась, пока я сама не звала ее, ради порции нового успокоительного и кружки чая. Порой рыдания прекращались, наступала апатия. Каменное выражение лица, взгляд в одну точку. Постельное белье, чуть влажное после очередной истерики и этот твой запах, который пропитал все наволочки и простыни в моей спальне. Я прекрасно могла отдавать себе отчет, истерики прекратились к пятому дню. Я пошла в школу, писала лекции, порой могла заплакать на паре, но меня тут же спасала Оля, которая была в курсе всей ситуации. Перемены я проводила с ней или с Настей. Все вокруг приняло состояние «хуже просто некуда». Она не появилась. Не появилась через неделю после того, как хлопнула входной дверью моей квартиры. Она испарилась. И каждый вечер, когда я выпивала успокоительное и ложилась спать, я точно знала, что она проводила свое время с той, чужой. Я знала, что она не думала обо мне, в то время, как я вынюхала весь запах с простыни и подушек, в то время, как я не спала, не ела и просто загибалась, сворачиваясь в некого подобия кокон, где меня не могли потревожить. Твоя майка в верхнем шкафу комода. Под ней небольшой конверт. Настя нашла это во время уборки, этот подарок в виде ловца снов мы повесили над кроватью. Каждую ночь я ее ощущала и знала, что она была рядом со мной. Спустя вторую неделю, истерики совсем перестали меня посещать. Они были редкие, а к тому же не продолжались долго. Все утихло, только я по Лизе скучала. Писала письма, которые каждый вечер на балконе и сжигала, звонила, черт, сама понимала, что унижаюсь. Было плевать, лишь бы услышать этот родной голос, узнать, как она, что нового. Порой я понимала, что молчание – чертово золото. Очередной вечер, Настя сидит на моем диване, листает один из блокнотов с моими работами для нее. Лучше бы я сожгла все, дабы глаза не мозолило. Ноутбук гудит, стоит на столе, нагревается. Перевожу взгляд на экран, одно сообщение. -Мы помолвлены. Слезы. Истерика. Я сидела на окне, ибо покурить можно было лишь так. Я сидела, смотрела вниз. Восьмой этаж, а мне каждый раз казалось, что тут слишком низко и недостаточно этого будет для смерти. Мне постоянно казалось, что если я полечу вниз, то точно выживу, а этого не хотелось. Не хотелось ни есть, ни спать, ни читать и тем более ходить на пары к мерзким и ворчливым учителям. Наступил мой личный апокалипсис, разрыв сердца, конец света. Долбилась лбом о стеклопакет, кричала, била посуду, не могла спать по нескольку суток. Я кричала, громко. Во сне плакала, Настя ложилась рядом, заставляла меня успокоиться. Засыпала в ее холодных, не родных мне руках. Это все было слишком странно, все напоминало мне сон, сказку, будто я просто смотрела кино с нами в главных ролях. Но с каждым днем реальность меня убивала и выжимала все соки. Мои увлечения стали пустым словом, все окружение стало чужим, даже в какой-то степени ненужным. К концу третьей недели, я более или менее начала ориентироваться в пространстве. Все вокруг перестало плыть, встало на ноги. Новые люди в моей жизни. Они стремятся меня взбодрить и заставить жизнь принять более яркий образ, но все чего я хочу, это ворчливую и любительницу системы – Елизавету. Она любила только полные имена, читать об убийствах и смотреть странные фильмы. У нее часто играло инди, а в голове был какой-то собственный бунт. Только против кого именно она бунтовала, я так и не смогла узнать. И не смотря на всю ту боль, депрессию и состояние пустоты внутри, я постоянно ждала ее обратно. Ждала звонка, сообщения или того, что она появится рядом и попросит прощения. Она всегда сводила меня с ума. Все было хорошо. Прогулки, порой ее редкие порывы возобновить общение, мои слезы. Это вошло в нормальное состояние. Это стало такой непреодолимой стеной вокруг меня, что мне все казалось серым, ненужным. Все было так, как было, но не должно было быть. Я понимала, что своей же глупостью и ревностью разрушила все, что только можно было. В прочем, меня это устраивало. Не хотела видеть ту, которая была бы не со мной. Ее темные волосы, тонкий запах и кожа на вкус. Она всегда поражала меня своим умением показывать мне контрасты, ведь она первая, кто смог без труда показать мне это все и открыть меня же с новой стороны. Лиза. Она всегда была для меня изумительной, чудесной и прекрасной. Она всегда была для меня эталоном, моим стимулом к переменам и вечным желанием, которое пытался подавить в себе мой организм. Вечный всплеск и бури эмоций, желание все изменить. Это меня пугало, но в то же время ободряло, заставляло стать лучше. Я сидела с Настей в кафе, когда она опять появилась. Все тело натянуто, как струна, подруга ободряюще смотрит на меня, едва ощутимо гладит по ноге своей, пытаясь меня хоть как-то отвлечь. А в глазах маячок, всплеск, едва сдерживая слезы, смотрю в другую сторону. -Оставишь нас наедине? М? –Оглядываешь подругу. Как всегда, не здороваясь, сразу к делу. -Нет, - Карие глаза шатенки смотрят на меня, вокруг все замерло. Поворачиваю голову, взгляд зеленых глаз, как всегда, проник под кожу. Мне, пожалуйста, одну порцию яда. Внутривенно. -Прошу, не разочаровывай меня. Оставь нас наедине, - отодвигаешь ее стул, Настя вскидывает голову, поднимается, идет к бару. -Что-то хотела? -Да, поговорить. Кажется, настала моя очередь ухмыляться, но сил нет. Я знаю, что сейчас она опять решит сделать мне больно, плюнуть в душу, а может растоптать при всех. Но этот ее выжидающий, выжигающий взгляд. Тишина. Поднимаю глаза, закусываю нижнюю губу. -Наш прошлый разговор закончился не очень приятным для меня исходом, - вновь отворачиваюсь, но я знаю, что сейчас она хочет только полного визави и взгляда только глаза в глаза. -Знаю, хочу исправить ситуацию. Ты можешь опять послать меня, как и во все разы, когда я хотела с тобой поговорить, - она делает паузу, поправляет волосы, я наблюдаю за ней, не понимая, почему называла ее Волком, если она имеет грацию кошки. Утонченность, манерность, только поведение у нее волчье, - Ну, или можешь выслушать до конца и затем сделать вывод. -Я тебя слушаю. Все наши попытки к примирению, я пресекала почти сразу. Несколько раз все было хорошо, мы начинали общаться, но я понимала, что хочу не этого. Паковала гордость в коробку, уходила. Каждый чертов раз я бежала от нее, стараясь не оглядываться. Точно так же, как обычно уходила она. Но каждый раз она находила меня, давила на меня, приручала и вновь забирала к себе. -Вернись ко мне? Дар речи. Верните мне мое умение говорить, кричать. Губы чуть распахнуты, тяжелое дыхание, мне казалось, что волосы встали дыбом, а вот-вот мое сознание даст сбой и я упаду тут с остановкой сердца, но все обошлось. Кончиком языка очертила контур губ и уставилась на ту, что сидела напротив. -Я не хочу быть друзьями, - опускаю взгляд. От одного ее присутствия в такой близости, все внутри сворачивается в узел, а затем взрывается где-то внутри, заставляя все тело дрожать. -И я не хочу быть с тобой друзьями. Сердце бьется настолько быстро и громко, что я слышу собственный пульс. Он отдается эхом в висках, бьет по ушам и заставляет ноги подкашиваться. Я точно знаю, что сейчас надо поверить, я точно знаю, что никогда и ни к кому она не возвращалась такое количество раз. И я точно знаю, что даже если она меня и не любит, то точно это скоро в ней разожжется с новой силой. Я в этом сейчас уверенна настолько, что меня это чувство переполняет. Настя уже ушла, даже не стала ждать. Плевать. Натягиваю кофту, застегиваю пару пуговиц, а затем беру свою сумку. -Пройдемся? Киваешь, поднимаешься. Моя внешность не столь приметна, как её. Для меня, она была эталоном, она была для меня показателем и чудом света, пожалуй, потому я просто была рада тому, что сейчас происходило. Русые волосы, как всегда были чуть растрепаны и спадали с плеч, в то время, как ее собраны в высокий хвост и всегда открывают ее замечательные, растянутые ушки. Очередной хипстерский костюм из ее гардероба. Криперы, джинсы, рубашка. На мне какой-то смешной сарафан, балетки, вязаная кофта и почтальонка, висящая на плече. Обычно я не мерзну, потому кофту взяла, видимо, на автомате. Все же поднялся ветер, потому я даже была рада, что любимая кофта оказалась со мной. Наблюдаю за ней. Губы поджаты, угрюмый взгляд, в прочем, как всегда. -Ты уверена, что не сбежишь спустя пару дней? -Уверена, - киваешь. Я знаю, что она никогда не бросает слов на ветер. Сказано – сделано. Кажется, это твое кредо, которому она никогда не изменяла. -И не будет больше такой херни, как с Катериной? Опять киваешь, а затем смотришь на меня, замерев. В это время я чуть склоняю голову на бок, наблюдаю за тобой. Понимаю, что не могу сейчас отказаться от такой замечательной девушки, как она, от ее компании, рассказов и желания быть со мной. Сейчас я верю каждому ее слову настолько сильно, как не верила никогда. В эту секунду, когда она смотрит на меня и улыбается. -Я люблю тебя, Лиз, - одними губами, в ответ еще более широкая улыбка. Не все потеряно, знаю. Потому нужно сейчас довериться и упасть в это все с головой. -Знаю. Все хорошо? Киваю, а затем провожу кончиками пальцев по ее тыльной стороне ладони. Нежная кожа, которая чудесно пахнет, в прочем, как всегда, я уверена в этом. Она смотрит пару секунд в пол, а затем начинает шагать по направлению к остановке, видимо, захотела проводить до дома. Внутри стало тепло, ведь я понимала, что сейчас она рядом и все, что нужно сделать, это просто поверить. Дороги домой я не помнила, мы обменивались фразами, будто ничего и не было. Она что-то щебетала, вызывая на моем лице широкую улыбку, а я лишь счастливо смотрела на нее и светилась. У подъезда разошлись. Она пошла к себе, оставив меня на ступеньках одну, а я, посмотрев ей в спину, поплелась домой. Вечер. Те же подушки, но теперь я просто лежала на них, улыбаясь. Я думала о том, что сегодня случилось. О ней, о ее улыбке и как она обо всем говорила. Вместе ли мы? Помирились ли мы? Все ли теперь хорошо? Вопросы в голове градом рассыпаются. Где бы найти на такое количество вопросов, такое же количество ответов? Нигде, пока я опять ее не увижу. Дома пусто, темно, нет никаких звуков. Свет только в моей комнате, но совсем вскоре раздается звонок в дверь. Поднимаюсь с кровати, поправляю свитер и включая по всей квартире свет несусь в прихожую, шлепая босыми ногами по ледяному полу. Открываю дверь, она. Улыбаясь, заходит в квартиру. Кажется, пора не сдерживаться. Крепко обнимаю, утыкаюсь носом в шею. Слышу щелчок двери, ее руки крепко обвивают мою талию и прижимают к себе. Тепло, купол защиты прочен и это не беспокоит. Поднимаю голову, я этого ждала. Губы накрывают мои, тут же размыкая их и проникая горячим и юрким языком в рот. Сплетение, легкое ощущение целостности и того о чем я мечтала и думала последний месяц без перерыва. Ощущение твоих рук, цепких объятий. Стягиваю с нее некого подобия кофты, на улице, видимо, холодно, раз она теплее оделась. Какие мелочи, а самое главное я не понимаю, о чем думаю, не понимаю, что меня волнует. Губами опускаясь к шее, осыпаешь нежную кожу укусами. Ее любимое место для издевательств, игрищ. Потому спустя пару минут вся шея уже покрыта крапинками-пятнами от засосов и отметин зубов. Едва сдерживая себя, расстегиваю пуговички рубашки, спиной двигаясь в свою комнату. Кажется , ей все это осточертело. Рывками снимая с меня одежду, она толкает на кровать, падая сверху. Каждый раз ощущение, будто она зажимает меня в тиски, хочет стиснуть, не отпускать никуда. Вновь мишенью стала шея. Искусные губы любовницы буквально терзали кожу, желая получить пару капель крови от такого нанесения легких увечий. В это время мои пальцы уже расстегнули ее ремень, протиснулись в джинсы и накрыли зону ее половых губ сквозь тонкую ткань нижнего белья. Очередной укус заставляет все тело выгнуться дугой и застонать. Я знаю, что ей нравится каждый мой стон и каждый отклик на любое ее касание, потому она уже стягивает остатки одежды в виде шорт и нижнего белья. Улыбается, сбрасывает свою рубашку на пол и продолжает рушить на все мое тело горячий «дождь» из укусов. Плечи приятно саднили и горели, ноги обхватывают ее бедра, когда она уже вовсю ласкает кончиками пальцев лоно. Выгибаюсь. Комната снова наполняется стонами и всхлипами. Мне никогда не было так хорошо с кем-либо. Факт. Ее горячие пальцы и влажные, жадные губы. Спустя пару минут я ощущаю внутри пальцы, вновь выгибаюсь от того, что во время проникновения она, кажется, прокусила кожу у меня на плече и теперь с удовлетворенным, тихим стоном слизывала капельки крови. Кончики ее пальцев ласкают чувствительные стенки мышц, заставляют остатки разума просто улетучиться и позабыться в этой палитре ощущений, звуков и чувств к ней. Она ласкает губами шею, уши, затем вновь накрывает губы и вовлекает в поцелуй, заставляя спускать стоны прямо в ее рот. Кончики пальцев на ногах поджимаю и полушепотом проговариваю ее имя, притом смешивая его со стоном. Черт возьми, как же хорошо. Знаю, что вторая рука брюнетки точно уже вовсю ласкает тело хозяйки. Чуть приподнимаюсь, вынимаю ее руку из-под джинс, дабы заменить ее место своей. Теперь же, ласки становятся взаимными. Обе тяжело дышим, она начинает стонать мне в губы, становится еще лучше. Очередное скольжение пальцами, выгибаюсь, крича ее имя и ощущая, как оргазм окутывает подсознание, забирает его в свои владения и выбивает из привычной колеи на считанные минуты. Все тело дрожит, внутри все сворачивается, но не смотря на это, я продолжаю скользить пальцами внутри нее, ласкать клитор, дабы доставить ей неописуемое удовольствие. Спустя пару десятков секунд она точно так же, как и я, издает последний, громкий стон и падает без сил. Вынимаю пальцы из ее разгоряченного тела, она покидает меня. Обхватываю пальцы губами, облизываю их, а затем крепко ее обнимаю, наматывая прядки ее темных волос на свои пальцы. Все тело окутывает нега. Совсем вскоре она приподнимается, я резко поднимаюсь за ней. Ощущение того, что сейчас она опять уйдет, но она просто снимает остатки одежды, с которыми я ей помогаю, и опять ложится рядом. Не смотря на ее 21 год, она умеет проявить свою физическую силу и сейчас она обнимала меня настолько крепко, что мне не хватало кислорода. -Ты сводишь меня с ума, Лиз. -Ты замечательная. Губы касаются виска, она прикрывает глаза и мирно сопит рядом. Обнимаю крепче, утыкаюсь носом в ее шею и просто наслаждаюсь тем, как она дышит. Здесь. Со мной. Рядом. Кончики моих пальцев проходятся по щекам любимой, затем шее. Шелковая кожа сейчас кажется настолько нежной. Наклоняюсь и вдыхаю ее запах, знаю, что сейчас она улыбается. От запаха по коже мурашки, она обнимает крепче, потому, когда я приподнимаю голову, тут же целует в губы, тычется носом в усыпанную маленькими синяками грудь. И поэтому, сейчас, все встало на круги своя. Так, как явно должно быть. Обнимаемся, засыпаем.