Гамен

      Уже четвертый день дождь лил как из ведра, поддерживая настроение молчаливого страха в Дерри. Месяц прошел с пропажи маленькой девочки Сьюзан, чье тело позже нашли разодранным и переломанным. С тех пор пропали еще четыре человека, и все они были детьми. Люди были напуганы, даже Гаврош, маленький клоун, бродил по городу мрачный и задумчивый. Ему было очень страшно за своих сестер, ведь девочки, по его мнению, совсем не могли себя защитить, а родители… Родители всегда были отдельной темой, даже по меркам Дерри.       К беспризорникам всего мира взрослые были одинаково безразличны, но в Дерри… В Дерри всегда было хуже. Одиночество, страх, подавленность и жестокость были спутниками каждого в этом городе. Гаврошу не с чем было сравнивать: он родился в Дерри и никогда не бывал за его пределами, но даже ему казалось странным то, что взрослые вокруг смотрят будто сквозь своих детей. Видят, но не замечают.       Дождь усиливался, а небо над городом совсем потемнело, не пропуская света. То ли от холода, то ли от воды синюшная кожа Гавроша покрылась мурашками. Мокрые волосы неприятно липли к ней, вызывая не самые приятные ощущения. Он брел вдоль реки, поддевая носками побитых сапогов камни и отправляя их в холодную воду. К собственному недовольству, с каждым шагом его наполняла тревога. Будто что-то вот-вот случится. Подул ветер и Гаврош почувствовал, как до него доносится удушливо-сладкий аромат, какой можно почувствовать, если всунуть нос в сахарницу и глубоко вдохнуть. Он смешался с гнилым запахом мокрого дерева и грязи. Мальчику стало сосем не по себе, ему захотелось запеть, чтобы успокоиться, но отчего-то в голову пришла только странная считалка. - Апельсинчики как мед В колокол Сент-Клемент бьет. И звонит Сент-Мартин: Отдавай мне фартинг! А Олд-Бейли, ох, сердит, Возвращай должок! – гудит. Все верну с получки! – хнычет Колокольный звон Шордитча.       Звонкий голос, разлетевшийся по набережной, где его могли услышать только птицы, неподвижно наблюдающие за ним ярко-желтыми глазами, слабел с каждой строчкой, а в один момент резко остановился. Сам Гаврош тоже остановился и уставился вниз. Под его ногами лежала мертвая птица с растерзанным животом. Внутренности ее разбухли и почернели от дождя и грязи, но запах они испускали сладкий, приторный. Вдруг, он почувствовал, как на его плечи легли чьи-то тяжелые руки. Тело мальчика сковал страх, он замер, не в силах обернуться или вырваться и убежать прочь. Совсем близко, почти в дюйме от его уха раздался чужой голос - высокий и дрожащий, будто принадлежащий тому, кто неумело притворяется человеком. Голос почти шептал. - Вот зажгу я пару свеч – ты в постельку можешь лечь. Вот возьму я острый меч – и головка твоя с плеч.