Украденные мгновения

Кольтира услышал эхо тяжелых шагов задолго до того, как его накрыла чужая тень. Его слух — как и он сам — был уже не тот, что раньше, но надо быть совершенно глухим, чтобы не услышать лязг железных сапог в пустой зале. Не поднимая головы, Кольтира сказал: «Здравствуй, Тассариан», — и продолжил заново обматывать рукоять Байфроста. Во время последней битвы обмотка сильно растрепалась, и чтобы не рисковать выронить меч в следующий раз, Кольтира решил заняться ей сразу же. Жадный до крови клинок мог принести множество бед, если дать ему волю. «Кольтира», — прозвучало в ответ. Даже за тем безжизненным тоном, что присущ любому Рыцарю Смерти, этот голос все еще был легко узнаваем. Тассариан сел рядом, бросив к ногам свои клинки. В их льдистом сиянии и ядовитом свечении Байфроста саронитовые доспехи отбрасывали особенно зловещие блики. Закончив с рукояткой, Кольтира убрал меч и приник к Тассариану, закрывая глаза. Хотя им больше не нужен был сон, и тела их не обременяла усталость, но разуму, как и прежде, требовался отдых, на который уже давно не было времени. И пусть они больше не могли согреть друг друга своим теплом, лишь ледяное плечо Тассариана приносило Кольтире настоящий покой, хоть он того и не признавал. Молча прикрыв глаза, Тассариан сильнее прижался к Кольтире. Много, даже слишком много времени прошло, прежде чем Кольтира сумел уловить тонкий запах вяло текущей крови. Смерть и правда не польстила его чувствам. Впрочем, Тассариан все равно не мог умереть от кровопотери, ведь чтобы по-настоящему убить Рыцаря Смерти, нужно по крайней мере развеять его прах по ветру. Но и запускать рану, рискуя получить обморожение, тоже было нельзя. Кольтира тяжело вздохнул, что было совсем не в его характере, и впервые за вечер посмотрел на Тассариана. Тот был с ног до головы в бурых пятнах запекшейся крови, как и сам Кольтира, но еще не успел снять доспехи. «Ну конечно…» — пробормотал Кольтира, качая головой. Он поднялся, забрал Байфрост и потянул Тассариана за руку, вынуждая встать на ноги. Как только тот поднял собственные клинки, Кольтира немедля потащил его за собой. В ледяном Нордсколе было мало хорошего, но заброшенные горячие источники по праву считались за драгоценность. Источник, к которому они шли, находился в уединенном месте, с двух сторон защищенном каменистой породой. Несмотря на притупленные смертью чувства, Кольтира смог ощутить присутствие Лурида, который как обычно следовал за ними, не слишком мозоля глаза. Он позаботится, чтобы незваные гости их не тревожили. Неохотно отпустив руку Тассариана, Кольтира прислонил Байфрост к обломку скалы и быстро снял оставшиеся доспехи. Жалкие крохи знаменитого эльфийского самолюбия все еще жили в нем, и стягивая с себя плотные кожаные штаны вместе с бельем, он не упустил возможности покрасоваться перед Тассарианом. Зайдя в воду по пояс, Кольтира уселся на выступающий камень и занялся своими волосами. У него и так давно не было времени, чтобы вымыть их как следует, а сейчас к ним прилипли еще и подсыхающие ошметки вурдалачьих кишок. Для живых вода в источнике была, пожалуй, слишком горячей, но мертвому телу, которое едва ли чувствовало хоть что-то, она казалась настоящим благословением. В ближайшее время Кольтире все-таки придется отправиться в Даларан, чтобы присмотреть какой-нибудь настой для мытья волос, но сейчас и простая вода сойдет. Отношения между ними стали настолько доверительными и прочными, что Кольтира даже не вздрогнул, почувствовав, как руки Тассариана вплелись в его волосы. Тот подкрался неслышно, да и сам Кольтира слишком ушел в себя. Он принял заботу с молчаливой радостью и начал обмывать свою грудь и плечи. Это был лишь небольшой знак внимания, но для Кольтиры он стоил многого, к тому же, было что-то невероятно успокаивающие в том, как широкие ладони Тассариана растирали виски и затылок, промывая волосы. Будь Кольтира по-прежнему жив, его бы уже наверняка сморило. Но здесь и сейчас — в своем поганом посмертии — он лишь прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями и откинув голову. Тассариан перебирал его волосы мягко и вдумчиво, не жалея времени. Было бы кощунством прервать такой момент. В конце концов, Кольтира повернулся к Тассариану, осматривая его руку. Рваная рана рассекала внутреннюю часть предплечья так глубоко, что живой скорее всего уже свалился бы без чувств. «Идиот», — раздраженно пробормотал Кольтира. Они носили тяжелые латы, и такие ранения можно было заработать только по глупости. Смочив рану водой, Кольтира начал осторожно ее очищать. Заражение крови Рыцарям Смерти не грозило, но и оставлять грязь под кожей — это не дело. Вторя Байфросту, под ладонью Кольтиры загорелся такой же зеленый свет, не оставивший от раны даже рубца. Тассариан перехватил Кольтиру за руку, которая бережно поглаживала его предплечье, и увлек к скалистому берегу, обнимая поперек спины. «Идиот», — снова проворчал Кольтира, тут же срывая поцелуй с чужих губ. Смерть отняла у них многое, если не все, но и в ней были свои преимущества. По крайней мере они могли не дышать. Маленькую вечность спустя, Кольтира все-таки отстранился, роняя голову на плечо Тассариана и закрывая глаза. И катился бы этот проклятый мир к черту. Всё, что нужно, у Кольтиры уже было. Впрочем, ненадолго. Война в самом разгаре, и они — по разные стороны баррикад. Скоро каждый вернется на свой корабль, к постоянным битвам и вурдалачьим кишкам, к противостоянию Орды и Альянса, которое не смогла уничтожить даже Плеть. Но пока они были друг у друга, пока был жар и крепкие объятия, целый мир лежал у их ног.