Yes It Is

Мы не знали друг друга до этого лета, Мы болтались по свету, земле и воде. И совершенно случайно мы взяли билеты На соседние кресла на большой высоте.

Дженсен почти бежал по трапу, стараясь по возможности не навернуться и не сломать себе шею. Сумка была закинута на его плечо, другой рукой он придерживал кепку, и вообще у него было чувство, будто он опаздывает на Титаник. Не в смысле, что этот самолет потерпит крушение и войдет в историю, а будто он Джек, отправляющийся в новую жизнь. Впрочем, на самом деле так и было, за исключением имени. Так что Эклз чувствовал волнительное предвкушение и обычное беспокойство, какое люди всегда испытывают, когда, ну, начинают новую жизнь, или просто куда-то уезжают. Или когда чуть не опоздали на судьбоносный самолет. То есть, конечно, сам бы он никогда не стал дожидаться, пока до конца посадки останется две минуты, - во всем виновата его сестра. Маккензи-я-люблю-тебя-братик-встреть-там-Мишу-Коллинза-привези-сюда-познакомь-со-мной-пожааалуйста. Ну да, будто это все так легко устроено: приезжаешь в США, на выходе из аэропорта встречаешь любимого актера своей сестры, мило беседуешь с ним за кофе, делаешь девчачьи фото в фотокабинке и потом по-братски просишь его голышом залезть в большой торт и смотаться в Россию. Нет, Дженсен, конечно, очень любит свою сестру, но это вовсе не значит, что все будет так. Благополучно попав в салон, парень быстро прошел к своему месту. Закинув сумку на полку, Эклз мельком глянул на своего соседа; мужчина смотрел на Дженсена, но, поймав его взгляд, поспешно отвернулся к окну. Дженсен успел заметить смутно знакомую синеву глаз, но быстро отмел глупые мысли в сторону, тряхнув головой. «Черти что,» — подумал он, — «Сначала Маккензи верещит на пол-аэропорта, что там в толпе Миша Коллинз, теперь мне мерещится, будто он сидит в соседнем кресле. Блин, нужно было меньше слушать ее фанатские россказни...» Дженсен убрал свою кепку, пригладил немного волосы и сел рядом с парнем. Он нечасто летал на самолетах, а если и случалось, то это были семейные поездки, так что Джей не был уверен, стоит познакомиться с соседом или что. Молчать всю дорогу не было особого желания, но ему было о чем подумать, и к тому же не хотелось навязываться... Да, ладно, молчать все 13 часов, пока они в воздухе, не хотелось гораздо больше, но парень просто не мог отделаться от чувства, что здесь, в паре десятков сантиметров от него, сидел Миша Коллинз. Дженсен не был его фанатом, но это все равно это было как-то странно и волнительно. Гребаная Маккензи, чтоб ей там икалось. Мобильные были выключены, стюардессы дежурно улыбались, пилот сказал что-то доброе, как они всегда это делают, и самолет поднимался в воздух. Дженс вздохнул и прикрыл глаза. Он не боялся летать, но о том, как такая махина из железа держится на лету, предпочитал не думать, так как это просто не укладывалось в его голове и потому вызывало тупую тревогу. Жаль, что в самолете не шумно, как, например, в электричке метро. Там Джей мог тихонько мурлыкать себе под нос что-нибудь из Сплин или Nina Simone, чтобы расслабиться, в то время, как тут это было невозможно. Ладно хоть никто не пинал его кресло сзади, как это обычно бывало в прошлые разы. Дженсен почувствовал на себе чей-то взгляд и подозрительно приоткрыл один глаз. Парень на соседнем сидении поспешно отвернулся. Снова. Эклз нахмурился. Если он решит поспать, это тоже будет происходить под присмотром этого Мистера Я-Миша-Коллинз? Эклз прищурился, разглядывая его. Та одна четвертая лица, что он мог видеть, темные взлохмаченные волосы и ухо вполне себе были оверлордовскими. Черт. Вот нарожают таких красавчиков, а они потом простой народ в заблуждение вводят. Конечно, это не Миша Коллинз. Разумеется, нет. — Эй, — Дженсен тронул незнакомца за плечо, — Прости, друг, но... Бля. Это Миша Коллинз. Глаза Эклза широко распахнулись, и он не спешил убрать руку, тупо пялясь на парня. Серьезно? Нет, серьезно? Его что, правда угораздило взять билет на соседнее с Мишей Коллинзом место на гребаный рейс Москва-Ванкувер? «Черти что...» — снова подумал Дженсен, глядя на мужчину рядом. Тот снисходительно улыбнулся и немного приподнял брови, ожидая, по-видимому, каких-нибудь дальнейших действий. До Джея дошло, что у него, должно быть, такое же выражение лица, как у Маккензи, когда она смотрит на постеры своих любимых американских, британских и всяких других шикарных мужиков, и он поспешил исправить это недоразумение. — Миша? Э, Привет, — Эклз тупо улыбнулся. Из головы немного вылетело, что Коллинз — как бы американец, по идее-то. — Привэт, — мужчина дружелюбно кивнул, наблюдая за Дженсеном с мягкой улыбкой. — Я это, ну, — Джей поскреб затылок, формулируя мысль, чтобы прояснить ситуацию, — Ты не подумай, я не твой фанат вообще, просто... Ой, бля. Прости. Я не то хотел сказать. Я имел в виду... Бляяя, — он обреченно закрыл лицо ладонью и покачал головой, думая, какой же он кретин. Встретить Мишу Коллинза и сказать ему «Привет! Я не твой фанат!» — что может быть лучше? Дерьмо. Когда Дженсен нашел в себе силы оторвать руку от лица и снова посмотреть на Мишу, то обнаружил, что того это все явно веселит; улыбка Коллинза стала шире, и в глазах появились веселые огоньки, будто делающие взгляд еще более ярким. Хотя, может, он просто ничего не понял? Эклз облегченно вздохнул, — ему все-таки не хотелось обидеть актера, он вроде бы был неплохим парнем, — но подавился воздухом, когда Миша, вдруг нахмурившись, спросил: — Эм, а что означает «блиа»? — он с невинным интересом посмотрел на Дженсена, и тот прикусил язык, чтобы не засмеяться. Телевизор советовал ему не учить иностранцев русскому мату, чтобы они потом им же его не послали, но... Черт, ну как можно не просветить в великом и могучем парня по имени Миша? — Ну, как... «Бля», — Дженсен поймал возмущенный взгляд какой-то строгой тетки, сидящей впереди, сделал ей виноватое лицо и убавил тон, снова поворачиваясь к Коллинзу; —«Бля» — это как «фак», смекаешь? Но не в смысле «Ай вонт ту фак ю олл дэй энд олл найт», а в смысле «Оу, фак!» Ну ты понял, да? — Я думаю, да, я понял, — ответив с сильным акцентом, Миша задумчиво кивнул. Улыбка не сползала с его губ. Дженсен усмехнулся, страшно довольный собой. — Отлично, ты пополнил свой запас грязных словечек, — он широко улыбнулся, обнажая ровные зубы, — А то я знаю, у вас-то там фак на факе и факом погоняет. — Проссти? — Миша непонятливо склонил голову, глядя на Джея. Тот ухмыльнулся. — Фразеологизм. Ну, типа идиома, — объяснил он, — Знаешь там, «заруби себе на носу», эээ, «лапшу на уши вешать» и так далее. У нас много такого добра. Да и у вас вроде тоже. А, неважно. Ты все равно ни черта не понял, да? Коллинз мотнул головой, и они негромко рассмеялись. Наверное, это выглядело глупо и как-нибудь абсурдно. Но, если уж на то пошло, вся эта ситуация была такой. Простой, считай, русский парень Дженсен Эклз в самолете рассказывает известному американскому актеру Мише Коллинзу о богатстве русского языка. Что-то совершенно точно случилось с этим миром. — Дженсен, можно Джей, или как пожелаешь, — он дружелюбно улыбнулся и протянул соседу ладонь. Миша удивленно приподнял брови, услышав имя парня. — Я радт знакомству, Джей. Миша, — представился актер, пожимая руку нового знакомого. — Да уж, наслышан, — Дженс беззлобно хмыкнул и, оглядевшись по сторонам, доверительно сообщил; — Моя сестра — твоя огромная фанатка. Такая огромная, что у нас, блин, уже обоев не видно под плакатами. Так-то я, может, тебя бы и не узнал, не пялься ты на меня со всех сторон круглые сутки. Неловко даже. И, эй, ты разбираешь вообще, что я говорю? — Да, — Коллинз кивнул с халтурно скрываемой гордой улыбкой, — Я понимаю рузскую рэчь хорошо, но говорю нэ очэнь. — Круто, — оценил Эклз и показал Мише большой палец, — Уважаю, серьезно. Кстати, тебя удивило мое имя, да? — Да, если чэстно. — Так вот, я американец на самом деле, просто вырос в России. И сестра моя тоже, Маккензи. Такая маленькая странная семья в большой странной России... Правда, когда я пошел в школу, то не хотел отличаться, и просил называть меня Женей, но потом подумал, что это как-то вообще не катит, и плюнул на все. — О, ты молодэц, — парень одобрительно ухмыльнулся, кивая, — Плэвать на все — это хорошо. То есть, в мэру, конэчно... Ты понял, вэрно? — Если ты имел в виду, что нужно быть независимым и так далее, то да, вэрно, — Дженсен усмехнулся, глядя в лицо Миши. Он был одним из тех людей, на кого просто приятно смотреть, — Джей быстро смекнул это, как и то, что вживую Коллинз был даже красивее, чем на фото, которые Маккензи качала целыми гигабайтами. Наверное, именно поэтому Эклз не слишком любил общаться в соцсетях и по Скайпу, — это было совсем не то, что в реальности. Ну, и еще Скайп постоянно зависал на не самых лицеприятных моментах; например, когда Дженсен зевал или что-то такое. — Да, я хотэл сказать это, — подтвердил Миша, улыбаясь с легким прищуром, — А разскажи, зачэм ты летишь в Канада? От того, как парень даже не попытался сказать «Канада» хотя бы немного на русский манер, на губах Эклза тоже появилась улыбка. Забавный он, этот Миша. И по-русски шпарит все-таки совсем неплохо. — А я разскажу тебе, почему я здэсь, — добавил Коллинз, лукаво сверкнув глазами, — Хоть это и болшая профэссиональная тайна. — Да ладно, — Дженсен весело фыркнул, — если другие актеры или продюсеры ополчатся на тебя, ты всегда сможешь свалить в Россию, Путин предоставит тебе политическое убежище. — Ты в тэме? — Миша изогнул брови в приятном удивлении. Ему немного льстило, что Дженсен, не являясь по сути его фанатом, многое знает о нем. Вообще, Коллинз успел подумать, что лучшего соседа, чем Джей, было бы не найти, и в следующие часы он только убедился в этом. Как и в том, что у его нового приятеля превосходное чувство юмора, такта и меры, интересные мысли и взгляды на жизнь. И еще от Эклза приятно пахло. А это тоже немаловажный фактор, когда тебе нужно провести рядом с человеком 13 часов. Эклз рассказал Мише о том, как хотел стать физиотерапевтом, но потом передумал, и вот теперь летит на свою родину, чтобы учиться там на журналиста, хотя он вообще-то больше любит петь, чем писать. Коллинз слушал внимательно, не отводя заинтересованного взгляда от Дженсена, и этот зрительный контакт никого не смущал, будто так и должно быть. Когда Джей уже почти забыл, с кем ему свезло оказаться на соседних местах, Коллинз рассказал ему, как поспорил с одним приятелем, что сможет незамеченным улететь в другую страну, как, конечно же, выбрал Россию, и что выигранные деньги потратит на благотворительность. Они болтали по-русски, по-английски и по-французски («— Бонжур, мон ами! — Оревуар, мон шер.»), обсуждая все на свете, начиная от кинематографа и заканчивая ядерными боеголовками, смеялись и просто ржали до слез, раздражая пассажиров по соседству, и даже выпили газировки на брудершафт, в знак закрепления дружбы. Дженсен не вываливал на него поток восхищений, ничего не стоящих признаний в любви и всего такого, он не был его фанатом, и для Миши это было непривычно, но совсем не неприятно, даже наоборот — благодаря этому у него не было тупых сомнений, почему Джей начал общаться с ним. Он нравился Мише, и это было здорово, так как Коллинз видел: он тоже пришелся по душе Эклзу. Потому что в противном случае Дженсен бы вряд ли включил сучку и стал лохматить его волосы еще больше, подбивая мстить так, что стюардесса была вынуждена сделать им замечание. Не говоря уже о строгой тетке, сидевшей впереди. ~ Они лениво вышли из здания аэропорта, так неторопливо и спокойно, как возвращаются из поездки на море старые супруги, которым некуда спешить. Было раннее утро, но Ванкувер не спал, — он вообще никогда не спал. Не этот район точно. Дженсен глубоко вдохнул, поднимая голову к небу и щурясь от солнца. Он всегда по-особенному чувствовал Америку, как свою родину, но сейчас это было иначе; он знал, что останется здесь если и не навсегда, то очень надолго. Миша наблюдал за ним с мягкой улыбкой, — самому ему уезжать и возвращаться сюда было привычно, так что Коллинз не чувствовал ничего такого, но последовал примеру Эклза и тоже посмотрел вверх, прикрывая глаза рукой. — Куда тебе? — спросил он на ломаном русском, вскоре переведя взгляд на Дженсена. Им нравилось говорить по-русски между собой; Джей учил Мишу всевозможным поговоркам, пословицам и фразеологизмам, какие только знал сам, и некоторые из них казались Коллинзу довольно дикими, на что Эклз только смеялся, говоря, что это Миша еще в России не жил. В любом случае, как бы то ни было, к посадке Дженсу казалось, что актер стал владеть языком гораздо лучше, по крайней мере, он точно пополнил запас своих грязных ругательств, так что триумфальная улыбка не сползала с лица парня все то время, пока они сходили с самолета. Повернув голову к Мише, Эклз отметил, что при живом освещении его красивые синие глаза стали еще ярче. Дженсен назвал адрес своей новой квартиры, которую он будет снимать хотя бы в ближайшее время, и Коллинз записал его в мобильный, чтобы не потеряться. Джей облегченно выдохнул, — до этого момента он не был до конца уверен в том, что действительно так уж понравился Коллинзу, и тот захочет и дальше с ним общаться, но теперь все это рассеялось. — Дай мне свой номэр, — попросил Миша, и губы Эклза тронула улыбка. Он хотел продиктовать свой номер по памяти, как всегда это делал, но отчего-то побоялся, что перепутает какие-нибудь цифры, и Коллинз не сможет с ним связаться. Достав свой мобильник, Дженсен зачитал другу номер, сперва на всякий случай проверив (дважды), точно ли это его телефон. Коллинз кивнул, занеся его в список контактов, и замялся, вертя айфон в руках. — Миш? — поймав его неуверенный взгляд, Дженс все понял и вздохнул. Дружить со звездой — это все-таки не хухры-мухры, — Ты не обязан давать мне свой номер, если не... — Нэт, нэт, все окэй! — оглянувшись по сторонам и убедившись, что поблизости нет фанатов, он продиктовал Дженсену свой номер, после чего невозмутимо пожал плечами и ухмыльнулся; — Если что, я всегда смогу смэнить сим-карту, а тебя заказать. — И то верно, — Эклз кивнул, рассмеявшись, — Но если серьезно, мужик, я никому не скажу твой номер или еще что-то, а особенно сестре. Не боись. — Поклэнись мизинчиком. — Мишааа... Мише нравилось, как после его реплик Дженсен запрокидывал голову или складывался пополам, заразительно и от души хохоча даже над не самыми смешными шутками. Впервые это случилось, когда они перекусывали в самолете, и Коллинз сделал из мармеладной гусеницы «червячьи усики», а Джей расхохотался так, что едва не упал в проход. Как раз тогда стюардесса и строгая тетка спереди сделали им второе замечание. — Ты предпочитаешь звонки или смс-ки? — поинтересовался Эклз, отсмеявшись и восстановив дыхание. — Без разнитцы, — Миша пожал плечами, легко улыбаясь. — Ладно. Свяжемся как-нибудь, — Дженс хлопнул парня по плечу, — До встречи, Миш. Ты крутой. Не забывай, чему я тебя учил, — он подмигнул Коллинзу, и они по-дружески обнялись; голова Эклза легла на плечо Миши, он чувствовал, как билось сердце мужчины. Он решил, что они обязательно должны встретиться еще. Актер предложил подвезти его, но Дженсен отказался, и тогда Миша рассказал ему, как и на чем лучше доехать. Парень направился в сторону остановки, чтобы сесть на автобус или, может, поймать такси. Отойдя на несколько шагов и вдруг услышав позади отборный русский мат, Джей обернулся. Миша уронил чемодан себе на ногу.