* * *
В департаменте, добравшись до своей лаборатории, он первым делом включил компьютер. В выходные Гарри не позволил реальности вторгнуться в его новый счастливый мир, не читал новости, не узнавал о друзьях, рассудив, что для этого еще будет время. Все, что он успел выяснить, укладывалось в несколько слов: он по-прежнему работает экспертом-криминалистом — это было хорошо, и он не встречается с Джинни — это было хуже, хотя и вполне предсказуемо. Теперь же он с жадным интересом проводил поиск по знакомым фамилиям, порой недоверчиво хмурясь, порой согласно кивая. Гермиона здесь работала детским офтальмологом, Рон — Гарри перечитал эту информацию несколько раз — стал миллиардером, разбогатев на разработке высоких технологий и основав свою компанию, которая заменила в этом мире С.Т.А.Р. Лабс. Фрэнк по-прежнему был детективом, а Джинни — журналистом, репортером одного из популярных изданий Централ-сити. А еще в этом мире был свой Избранный — маг, защищающий город. Это было замечательно. Гарри всегда нравилось делать то, что он делал: спасать, помогать, защищать, используя свою магию. Но сейчас он впервые в жизни обрадовался возможности освободиться от своей миссии. У него была семья, и он мог потратить время на то, чтобы и в этой реальности завоевать расположение Джинни. Гарри откинулся в кресле, закинув руки за голову и глядя в монитор. Том мог подтереться своими прогнозами. Новый мир был прекрасен. Приступы настигли его еще дважды в течение этого дня. После второго Гарри чувствовал себя настолько разбитым, что не стал аппарировать и отправился домой на автобусе.* * *
Родители смотрели новости в гостиной. Джеймс заметил сына и махнул рукой, тут же вновь прильнув взглядом к телевизору. Заинтригованный, Гарри присел в свободное кресло, не снимая куртки. На экране мелькали знакомые разноцветные молнии — столкновение явно произошло между магами. Судя по хреновому звуку и прыгающей картинке без всяких признаков монтажа, репортаж велся в прямом эфире. — Что это? — спросил Гарри. — Избранный сражается с Претендентом, — ответила Лили. Она переживала — об этом говорили ее пальцы, крепко вцепившиеся в подлокотник. — Почему ты спрашиваешь? Вы в департаменте наверняка узнали обо всем первыми. — Пока нет улик, криминалистам не сообщают, — отшутился Гарри. Утром он добрался до информации о Претенденте, но не успел ничего прочитать — навалилась работа. — И как дела у Избранного? — Конечно, это не Волдеморт, — заметил Джеймс, — но маг очень сильный. Надеюсь, Избранный справится. — Уверен, что так и будет. — Гарри встал и попятился к двери. — Я забыл купить молока, сейчас схожу. Он аппарировал, едва оказавшись за дверью.* * *
Место происшествия было плотно оцеплено полицией. Гарри не стал пользоваться удостоверением — вместо этого он еще пару раз аппарировал на короткие расстояния, выбирая укромные уголки в пределах видимости. Магическая битва шла примерно на двадцатом этаже «дома Вертера». Зеленые вспышки, видимые за стеклами, несмотря на яркий день, заставили Гарри сжать зубы. Сражение велось не на жизнь, а насмерть. Наверняка Избранному не помешала бы помощь. Для начала нужно было подняться наверх, но так, чтобы не попасться на глаза Претенденту. Гарри подумал, что можно использовать лифт — даже если тот поврежден, магия заставит кабину двигаться. Он уже приготовился к очередной аппарации, когда одно из окон со звоном разбилось и чье-то тело стремительно понеслось вниз, к тротуару. Заклинание левитации Гарри применил бы и во сне. Он замедлил падение, затем попытался мягко опустить человека на землю, но в этот момент в его голову словно ударила молния. Сквозь пелену боли Гарри увидел, как вновь набравшее скорость тело падает на тротуар. Звук падения показался ему растянутым, замедленным громом. Боль ломала череп, выбивала слезы из глаз. Гарри скорчился, закрыл глаза, стараясь равномерно дышать через нос, чтобы немного уменьшить приступ. Все закончилось, как обычно, через несколько секунд. К упавшему уже бежали люди. Гарри тоже побежал и успел как раз к тому времени, когда пострадавшего грузили в реанимобиль. Толпа расступилась, и носилки с Избранным оказались в двух шагах от Гарри. — Невилл! — неверяще выдохнул он. Это был сын Фрэнка, Невилл Лонгботтом. Часть приемной семьи Гарри в том, прошлом мире.* * *
Вот уже второй час Гарри сидел в больничном холле. Фрэнк поглядывал на него с недоумением — он все-таки был копом и, как бы сильно не беспокоился за сына, не мог не замечать странностей вокруг. Гарри понимал причину его подозрений — в этом мире они с Невиллом не выросли вместе, не дружили сколько себя помнили. Здесь Гарри был просто бывшим одноклассником, одним из многих, и то, что он переживал за Невилла как за члена семьи, тут выглядело ненатуральным и наводящим на размышления. Но Гарри не мог уйти. Не мог вернуться домой и быть счастлив, пока Невилл сражается за жизнь, а Фрэнк бесполезно сжимает кулаки и ходит по коридору взад-вперед, не в состоянии усидеть на месте. Мать Невилла в обеих реальностях погибла, когда сыну не исполнилось и года, — она тоже была полицейским и получила смертельное ранение на одном из вызовов. Неудивительно, что Невилл оказался Избранным — сама судьба словно вела к этому. Гарри никогда не был даже вполовину настолько же храбр и честен. В половине одиннадцатого оставаться в больнице стало уже неприлично. Гарри кивком попрощался с Фрэнком, бросил взгляд на Невилла и вышел. Стемнело, и яркий свет ночной иллюминации заливал Централ-сити. Хэллоуин сдал тыквенную вахту, и в городе вот-вот должна была начаться подготовка к Рождеству. Гарри вспомнил, каким было Рождество в доме Лонгботтомов: не слишком утонченным, но веселым, вкусным и всегда с подарками по делу — ни Фрэнк, ни Августа, бабушка Невилла по матери, никогда не забывали, что именно просили мальчишки у Санты. Только одно желание Гарри не мог исполнить ни один волшебник. Несколько дней назад он сам осуществил его — и теперь Невилл умирал из-за этого. Как можно было подумать, что с исчезновением Волдеморта в мире не останется зла? Гарри даже не пришло в голову, что новый мир, каким бы он ни был, не будет безопасным. Видимо, человеческая природа просто не допускала этого. Гарри на секунду задумался перед аппарацией. Куда ему нужно сейчас, что следует выбрать: вечер с семьей или поиск ответов? Он полагал, что принял окончательное решение несколько дней назад, но жизнь снова ставила его перед выбором, и Гарри знал, что для него годится только одно. Он не умел прятать голову в песок, как бы ни тянуло это сделать. Ему требовалось знать. Склад встретил его напряженной, выжидающей тишиной. — Чем обязан? — спросил Том, когда Гарри подошел к клетке. — Разве ты не должен был появиться только завтра? Или никогда, как намекал? Проблемы? — Что происходит? — Гарри ударил кулаком по прутьям, удар отозвался гулом металла. — Скажи мне! — То, что и должно, — Том довольно улыбался. — Реальность приживается не сразу. Нужно время, чтобы изменения стали необратимыми. У тебя ведь болит голова, верно? — Это не боль, — Гарри поморщился. — Будто мозг взбалтывают миксером. Что со мной? — Ты забываешь то, что было на самом деле. Настоящее не может окончательно стать настоящим, пока хоть кто-то помнит другую реальность. Как только ты окончательно забудешь свое прошлое — в том числе и магические способности, — этот мир станет единственно подлинным. — Но что же я буду помнить? У меня нет воспоминаний о жизни в этом мире! — То же, что и они все — какую-то жизнь, которая существовала. У них ведь есть воспоминания. Трудно сказать, насколько реальные, но тем не менее их память — не чистый лист. По всей видимости, так произойдет и с тобой. Старые воспоминания сменятся новыми, и прошлая реальность сотрется навсегда. — Но еще не стерлась? — Нет, раз ты помнишь ее. Запищал телефон. «Приходи скорее, если хочешь попрощаться с ним», — писал Фрэнк. Гарри просил его сообщить, если что-то случится. В счастливом новом мире тоже гибли люди. Гарри упустил это из виду. Наверное, не существовало реальности, в которой счастье досталось бы каждому. Кому-то всегда приходилось платить. В этой реальности Гарри просто повесил свои выплаты на Фрэнка. — Значит, все еще можно изменить? — спросил он, пряча телефон в карман. — Конечно, — усмехнулся Том. Он понял, что победил. — И ты даже знаешь, как. Гарри несколькими взмахами снял Запирающие чары. Это далось ему нелегко — магических сил оставалось очень мало. Да и физические были на исходе. — И что же ты от меня хочешь? — спросил Том, выходя из клетки, будто из собственного кабинета. — Ты знаешь. — Гарри с грохотом захлопнул бесполезную теперь решетчатую дверь. — Вдруг я тебя неправильно понял, — в голосе Тома звучала откровенная насмешка, но Гарри было все равно. — Убей ее, — сказал он. — Убей ее снова.* * *
Он думал, что вернуться назад будет легко — больно, но легко. В конце концов, он прожил в этой реальности двадцать три года, а в той, новой — лишь три дня. За три дня нельзя ни к чему привыкнуть. Он просто вернулся назад. Тот мир никогда не существовал. Все было в порядке. За исключением того, что он убил своих родителей. Позволил их убить. Во второй раз. И то, что в этом мире они были двадцать два года как мертвы, ничего не меняло. Но жизнь продолжалась. Во вторник утром Гарри, как обычно, появился на работе. Завтрак не полез ему в горло, и он мог бы появиться в департаменте даже раньше положенного, но вместо этого аппарировал на кладбище. Могилы родителей выглядели точно так же, как и прежде, и неясная тревога отпустила сердце. Фрэнк сказал, что капитан о нем даже не спрашивал, и вручил стаканчик еще горячего эспрессо. Гарри был рад видеть его, а еще больше — узнать, что с Невиллом все в порядке. Машинально потягивая кофе, Гарри дошел до лаборатории, с удивлением обнаружил, что дверь не заперта, толкнул ее и поперхнулся. Дело было даже не в том, что в лаборатории, куда Гарри, согласно инструкциям и собственному желанию, не пускал посторонних, обнаружился незнакомец. Но этот незнакомец не просто присутствовал — он сидел за отдельным столом, которого не было еще на прошлой неделе, и смотрел в микроскоп. Поодаль стоял ноутбук, лежали папки с протоколами, стикеры, степлер — словом, это выглядело обжитым рабочим местом. — Доброе утро, — незнакомец говорил, не отвлекаясь от микроскопа, и его приветствие не содержало ни грамма доброты или хотя бы благожелательности. — Опять опоздал, Поттер? Почему тебе это сходит с рук? — А? — Гарри оторвался от перечитывания таблички, гласившей — «Драко Малфой, эксперт-криминалист». — Что ты, черт возьми, здесь делаешь? — Ты все еще не можешь привыкнуть к тому, что некоторые люди здесь работают? — Малфой наконец поднял голову от окуляров. — В отличие от тебя. Кстати, нас ждут на месте происшествия. И если у тебя нет магических способностей, чтобы оказаться там мгновенно, тебе лучше поторопиться. Я мог бы поехать один, но капитан настаивает на твоем участии. Поразительно, почему к тебе здесь так относятся? — Я их заколдовал, — огрызнулся Гарри. Требовалось срочно найти Фрэнка и выяснить, почему часть его лаборатории занимает неизвестно кто. Но Малфой был прав — не сейчас. Работа была важнее. Придется подстраиваться под ситуацию. Гарри вышел следом за Малфоем — странная фамилия, — прихватив на ходу рабочий кейс и надеясь, что новый криминалист обычный трудоголик, принятый в конце прошлой недели и работавший все выходные. Гарри просто забыли предупредить о неожиданном напарнике. А внезапная малфоевская фамильярность — издержки воспитания. Может, он родом откуда-нибудь из Миннесоты. Все объяснимо. По крайней мере, Гарри пытался убедить себя в этом.* * *
— Что это? — спросил Гарри, глядя на сухую… ткань? пластик? растительность? Чем бы оно ни было, именно ради этого артефакта сюда вызвали полицию и криминалистов. Вот только Гарри понятия не имел, чего от него ждут и в чем состоит преступление. Малфой же очевидно был в курсе событий, потому что уже опустился на колени рядом с неопределенным объектом, открыл кейс и срезал скальпелем кусочки ткани для исследований. — Все то же, — отозвался он, укладывая пробы в контейнеры. — Очередная оболочка. Может, займешься делом? К счастью, в этот момент поблизости появился Фрэнк, и Гарри поспешил к нему. — Опять ругаетесь? — заметил тот, разрушив надежды на то, что Малфой появился в отделе в прошлую пятницу. — За два месяца можно было бы найти общий язык. — Два месяца? — ахнул Гарри. И ту же поправился под удивленным взглядом Фрэнка: — По мне, так он мозолит глаза уже не меньше года. — И будет продолжать это делать, пока не разберемся с Алхимиком, — кивнул Фрэнк. — Один криминалист хорошо, а два — лучше. Надеюсь, ваша взаимная неприязнь не отражается на работе… и что вы в конце концов договоритесь. Кстати, сейчас Малфой справится и один, а у меня есть к тебе поручение… Проведя необходимую Фрэнку экспертизу едва заметных пятен крови на чьей-то рубашке, Гарри воспользовался оставшимся временем, чтобы ознакомиться с делами за последние два месяца. Файлы по Алхимику были наиболее объемными, у Гарри ушло около часа на то, чтобы просмотреть их. Закрыв папку, он спустился за кофе, укладывая в голове ворох только что узнанных фактов. Первая информация промелькнула больше двух месяцев назад: при подаче заявления о пропаже мужа женщина упомянула нацарапанное им на стекле в ночь исчезновения слово «Алхимик». Спустя неделю была найдена первая оболочка. Ее изучили и установили, что это останки человека. Судя по подписям в протоколах, исследованиями занимался как раз Гарри. Анализ ДНК привел к выявлению личности потерпевшего — им оказался тот самый пропавший. Потом оболочки стали появляться с разницей в пять-десять дней. Тогда-то из Вашингтона и пригласили второго криминалиста. При опросе окружения потерпевших неизменно всплывало все то же слово — Алхимик. Что оно означало, было ли чьим-то именем или кодовым обозначением, выяснить не сумели, но каждая жертва незадолго до исчезновения произносила или писала его с неустановленной целью. Способ, позволяющий превращать людей в пустые оболочки, также оставался неизвестным. Несомненным было лишь то, что при этом задействовалась магия. Гарри допил кофе, глядя в окно на спешащих людей и быстро проезжающие машины. Централ-сити жил своей обычной жизнью. Но где-то в городе, как паук посреди паутины, притаился убийца. Кто он, что ему нужно? Неужели Волдеморт сумел воплотиться вновь? Том, перехваченный им в восемьдесят первом и заточенный в клетку в новом мире, был уверен, что хоркруксы вернут его к жизни, что бы ни случилось. Может, у него была еще одна, запасная страховка? При такой-то паранойе — неудивительно. Но для чего нужно убивать случайно выбранных людей самым странным способом из возможных? Неудивительно, что полиция за два месяца не продвинулась ни на дюйм в своем расследовании. Несмотря на приглашенного криминалиста. Вернувшийся в этот момент Малфой съязвил насчет ценности работы, куда приходят только попить кофе, и Гарри показалось, что он мечтает врезать этому ублюдку не каких-то полдня, а минимум полжизни.* * *
Они не нашли общего языка и спустя неделю, несмотря на пожелания Фрэнка. Но это было меньшей из проблем. За эти дни Гарри проникся — с каждым часом все глубже и безнадежнее — пониманием того, что восстановление событий вечера 31 октября 1981 года не привело к возвращению прежней реальности. Былое вернулось — но искаженным, неправильным. Другим. В этой новой старой ветке реальности чуждым элементом оказался не только Малфой. С каждым днем Гарри обнаруживал все больше расхождений с известным ему прошлым. Некоторые новости не слишком выбивали из колеи — к примеру, у Колина Криви в этом мире имелся не брат, а сестра. Но существовали и другие вещи, столкнуться с которыми было не просто неприятно, а тяжело и болезненно. Например, то, что Джинни практически не общалась с родными из-за ссоры с отцом, и Артур из-за этого стал выпивать. Гарри попытался помирить их, но совместный ужин, несмотря на все его усилия, закончился новой ссорой между отцом и дочерью, и спал Гарри в эту ночь не со своей девушкой, а с усилившимся чувством вины. Джинни сказала, что берет перерыв, чтобы обдумать свою жизнь и их отношения. В другое время Гарри приложил бы все силы, чтобы немедленно исправить ситуацию и склонить чашу весов на свою сторону, но сейчас перед ним стояла еще одна, не менее серьезная проблема, и она касалась его команды. Его друзей. В прошлой реальности Гермиона и Рон, школьные друзья Гарри, стали его помощниками в деятельности Избранного. Гарри всегда знал, что ему очень повезло. Одиночке, даже обладающему сверхъестественными способностями, приходится невероятно тяжело. И жизнь упрощается, когда за спиной есть люди, готовые помочь и поддержать. Ум Гермионы и изобретательность Рона значили для команды ничуть не меньше, чем способности Гарри. А уж когда обнаружилось, что Рон тоже обладает магией… Для них практически не осталось неразрешимых задач — и вот теперь все развалилось. Гермиона постепенно отдалилась от группы настолько, что сейчас ее появление в С.Т.А.Р.Лабс вызывало больше вопросов, чем отсутствие. Она объясняла свое поведение научной работой. Гарри не поверил этому, едва увидел ее. Гермиона выглядела очень уставшей и закрытой ото всех. А еще оказалось, что месяц назад в дурацкой автомобильной аварии погиб один из братьев, Фред. Теперь Рон ходил на занятия в группу психологической помощи, на работе почти все время молчал, а если и высказывался, то невпопад. Один только руководитель компании, доктор Северус Снейп, кажется, ничуть не изменился. Гарри вообще не представлял, что могло бы его изменить. Даже взрыв в главной лаборатории С.Т.А.Р.Лабс , в результате которого появились маги и к которому Снейп имел самое непосредственное отношение, воспринимался им как часть рабочего процесса. Именно ему Гарри рассказал все. — Значит, неделю назад, в одной из реальностей Лили Эванс была жива… — проговорил Снейп. Гарри никогда не видел у него такого странного выражения лица. — Лили Поттер, — поправил он. — И я позволил снова убить ее. Но ничего не вернулось обратно. — Потому что это невозможно, — Снейп пристально взглянул на него. — В одну реку нельзя войти дважды. Это работающее правило. — Но я хочу вернуть команду. — И Джинни, как я понимаю? — Что? Ну да, и Джинни. Хотя когда она узнает, что Фред попал в аварию из-за моих игр со хроноворотом, то вряд ли захочет меня видеть. И Рон тоже. — Но ты должен им рассказать. Невовремя сказанные слова ранят. Вовремя не сказанные могут убить. — Ты мудр не по годам, — отшутился Гарри, понимая, что Снейп прав. Он изменил жизни близких ему людей. И они имели право узнать об этом.* * *
— …Тогда я вернул Волдеморту свободу, он снова совершил то, что… ну, вы знаете, и реальность вернулась на место. То есть я так полагал. — Гарри посмотрел на друзей. — На самом деле эта реальность отличается от той, в которой мы жили прежде. Кое-что изменилось. В том числе и в вашей жизни. И вы имеете право знать, что именно. И право выбирать, хотите ли вы этого знания. Самым трудным было произнести первую фразу. «Я взял хроноворот и отправился в прошлое, чтобы изменить одно из ключевых событий истории города». После того, как он сказал это и услышал изумленные вздохи, остальное оказалось несложным. Рассказ о созданной им реальности — «Поттерпоинте» — был выслушан лучшими друзьями в полной тишине. И вот теперь Гарри ждал их решения. Их выбора. — Мне не нужно знать, что изменилось, — Гермиона, как обычно, оказалась первой. — Но спасибо за информацию. Я приму ее к сведению. Она взяла сумочку и все в той же тишине покинула лабораторию. Гарри не понимал, что с ней происходит. Поттерпоинт так изменил ее характер? Или причина в чем-то ином? — А я хочу знать, — произнес Рон, и Гарри понял, что сейчас потеряет и второго друга. Но он обещал не оставлять секретов. — Ты знал, что этим кончится? — спросил он у Снейпа, когда они остались вдвоем. — Может, лучше было промолчать? Полчаса назад у меня была хоть какая-то команда. Сейчас у меня не осталось никого. — И ты врал бы им всю жизнь? Ты когда-то даже на руке написал: «Я не должен лгать». Это твой девиз. — Я и об этом тебе рассказывал? — Не помнишь? Накануне Хэллоуина. — У меня нет этих воспоминаний. Я не помню не то что своих слов, а даже некоторых людей. — Ты о Малфое? Да, твой поток жалоб на этого напыщенного павлина оказался перебором даже для меня. И как тебе второе первое впечатление? — Напыщенный павлин? — Гарри хмыкнул. — Ты подобрал точное определение. — На самом деле это твое выражение. — Значит, мое второе первое впечатление о нем ничем не отличается от первого. Гарри еще не знал, что это впечатление — не единственное, которое произведет на него Малфой.* * *
— Нет никаких сомнений, что это дело рук мага. — Малфой закончил очередную серию анализов новой, уже девятой по счету оболочки и теперь приводил в порядок стол, чтобы заняться заполнением бланков. — Люди еще не изобрели способа так расправляться с себе подобными. А маги словно созданы для этого. — Да не созданы они для этого! — не выдержал Гарри. — Ты ведь знаешь, что владение магией проявилось у совершенно случайных людей после взрыва в лаборатории Снейпа! Никто из них не хотел этой силы. И они распорядились ей так, как сумели. Одни используют ее во зло, но другие-то — во благо! — А что ты так нервничаешь, Поттер? Ни тебе, ни мне эти силы не светят. И я ничего не знаю насчет благих дел, а вот преступлений, совершенных магами, — предостаточно. Взять хотя бы этих грабителей банков — Руди Лестрейнджа и Беллу Блэк. Полиция едва справилась с ними, а ведь они были не самыми сильными: один замораживал все вокруг, другая просто вызывала у людей сильнейшее головокружение. А тот оборотень, на счету которого более десятка загрызенных детей? А Тони Долохов с его пироманией? А Уолден МакНейр? Этот вообще псих, убивавший ради развлечения. Этой его нарисованной улыбкой можно было младенцев пугать. Да все они психи, причем опасные! — Просто мы сталкиваемся в основном с преступниками, — возразил Гарри. Ему хотелось схватить Малфоя за плечи и трясти, пока из того не вылетит вся дурь. — Такова наша работа. Мы редко имеем дело с хорошими людьми. А такие, конечно же, есть и среди магов. Уверен, их даже больше. Просто они… не высовываются. Не кричат о себе. И наверняка приносят пользу своей магией. Возьми хотя бы Избранного. Он победил Волдеморта. — Да? — Малфой был непрошибаем в своей уверенности. — Откуда ты знаешь, что он сделал это из добрых побуждений? Может, это просто был конфликт между двумя магами. Битва за власть. Никто никогда не разговаривал с Избранным, почему ты так уверен, что он хороший человек? Я вот думаю, что у него такое же гнилое нутро, как и у всех остальных. Они не люди, Поттер, они — новая раса. И не заслужили никакого доверия. Тем более со стороны тех, кто представляет закон и порядок в этой стране. — Да почему ты так ненавидишь магов? — Гарри знал, что не должен, но все-таки кричал. — Ты не так давно в США, что они тебе сделали? — Хочешь знать? — Малфой усмехнулся. — Да ничего. Просто когда ты единственный наследник достаточно древнего английского рода, твоя судьба предопределена. Домашнее воспитание, частная школа, закрытый колледж. Затем Оксфорд или Кембридж, женитьба на достойной девушке, ребенок, может быть, двое. И политическая карьера. А я хотел стать химиком. Гениальным химиком. У меня есть способности, Поттер, может быть, даже талант. И я шел к своей цели. Спорил с отцом, ссорился и поступал по-своему. В конце концов, я просто оборвал связи с семьей, жил на стипендию, подрабатывал и учился. А потом рассылал резюме, ездил на собеседования и ждал своей удачи. И вот за неделю до того, как я должен был подписать свой первый трудовой контракт, случился взрыв в С.Т.А.Р.Лабс. И появились люди, которым не требовалось годами учиться, чтобы достичь цели. Они просто могли. Могли то, что нормальные люди не смогут, даже если вывернутся наизнанку. Он перевел дыхание. — Мне позвонили, извинились и сказали, что нашли лучшего кандидата. Я узнавал — какой-то Блейз Забини. Никаких дипломов, никаких усилий, но говорят, он абсолютно гениален. А я лишь талантлив. Поэтому мне пришлось получить еще одно образование и пойти работать в отдел криминалистики. Это не то, чего я хотел, но лучшее, чем я мог заняться после того, что случилось. Можно было поискать другую работу по специальности, но я подумал — кто-то же должен противостоять этим магам. Уверен, что Забини как раз из таких. — Или действительно гений. — Гарри успел перевести дыхание и взять себя в руки. — Малфой, так в тебе просто говорит обида на то, что кто-то оказался успешнее? — Нет. — Малфой подошел так близко, что Гарри увидел едва заметные веснушки на его скулах. — Дело не в этом. Всемогущество развращает. А маги почти всемогущи по сравнению с нами. И поэтому опасны. И поэтому мы должны найти Алхимика. Берись за работу, Поттер, хватит отлынивать. Он вышел, чтобы отдать свой отчет капитану. Гарри усмехнулся. Малфой раздражал своей самоуверенностью и педантичностью, но теперь к этому примешивалось восхищение. Не каждый сумел бы порвать с семьей ради мечты. Гарри вот точно не смог бы.* * *
К Рождеству они нашли человека — причем живого, — который, вполне вероятно, мог бы вывести их на Алхимика. Девочка-подросток попала на глаза полиции в связи со странным происшествием с мачехой. Ее опрашивали как свидетеля, но явная нервозность и невнятные, ничего не проясняющие ответы заставили Фрэнка присмотреться к ней внимательнее. — Это было несложно, — сказал он после беседы, отозвав Гарри в сторону. — Луна действительно маг. И это она попыталась убить мачеху. За дело, между прочим. Но самое главное — она призналась, что получила магические способности не в результате взрыва, а совсем недавно. Она долго слышала чей-то голос, днем и ночью, пока не пошла на зов. Там с ней что-то сделали, и она стала магом. Вернее, она уверяет, что силы просто вернулись к ней. Что она уже владела ими в какой-то другой жизни. Гарри похолодел. Это было сродни озарению. Он вдруг понял одну из важных деталей этого дела. — Фрэнк, я думаю, она была магом в той, другой реальности. И Алхимик знает об этом. Мало того, обладает возможностью призывать этих людей и возвращать им силы. Но что происходит потом, почему он убивает тех, кому дал магию? — Возможно, ему что-то нужно от них. А когда они выполняют свою задачу, то становятся бесполезными и даже опасными. В любом случае, Алхимик придет за Луной. Мы должны охранять ее и попытаться взять убийцу. — Избранный придет на помощь полиции, — усмехнулся Гарри. За это время он привык и научился работать один. Впрочем, с ним оставался Снейп, который, хоть и отдавал львиную часть времени и сил собственным исследованиям, никогда не отказывался побыть для Гарри координатором и страховкой на случай форс-мажора. — Уже знаешь? — спросил Малфой после обеда. — О предполагаемой связи между Луной Лавгуд и Алхимиком? Да, Фрэнк рассказал. И… Малфой, ты не хочешь провести Рождество с нами? Фрэнк, Невилл, может еще, Рон, Гермиона и Джинни. То есть я их всех пригласил, но не знаю, согласятся ли они прийти… Малфой поначалу казался обрадованным приглашением, но к концу речи Гарри его лицо стало неприятным, злым. — Играешь в миротворца, Поттер? Не можешь жить, если вокруг не лужайки с единорогами? Я в таком не участвую. — Да иди ты в задницу, Малфой, — вырвалось у Гарри. — Вокруг меня никогда не было лужаек. Я знаю, что люди ссорятся, расходятся и не разговаривают друг с другом. Но иногда это можно изменить. Кому будет хуже, если я попытаюсь? И тебя я тоже хочу там видеть. Потому что ты мне нравишься. Все очень просто. Все и в самом деле было просто. Гарри мог оценить упрямство, ум, педантичность, преданность работе, даже странный английский юмор нового коллеги. Просто раньше все это перекрывалось откровенной неприязнью Малфоя к магии и всему, что с ней связано. С тех пор как это чувство получило объяснение, Гарри перестал мысленно ощетиниваться всякий раз, когда с губ Малфоя срывалось что-то нелестное о магах. Впрочем, и Малфой стал говорить подобное несколько реже, и это стало для Гарри дополнительным аргументом за приглашение того на семейный праздник. Конечно, было бы неплохо сначала открыть и собственную тайну — а потом уже заводить некое подобие отношений, но Гарри не без оснований полагал, что тогда Малфой в лучшем случае перестанет с ним разговаривать, не говоря уж о каких-то более тесных контактах. А Гарри хотелось контактов. Малфой ему действительно нравился. — Хорошо, — пожал плечами тот. — Я приду. Но если окажется, что это попытка компенсировать твою разрушенную дружбу, никакое Рождество не помешает мне вернуться домой и встретить праздник в сети, в поисках информации об Алхимике и оболочках. И это будет куда веселее, чем изображать твоего друга, Поттер. — Ну… ладно. — Гарри улыбнулся. В словах Малфоя было что-то странное. Стоило бы подумать об этом на досуге, но вот с досугом у Гарри давно уже не складывалось.* * *
Гарри открывал дверь не потому, что это некому было сделать, а потому что нервничал. Половина приглашенных им людей числилась гостями Шредингера: могли прийти, а могли и не появиться. Поэтому каждый раз Гарри открывал дверь с быстро угасавшей надеждой. Первым пришел Аластор Муди — бывший напарник Фрэнка, ушедший на пенсию из-за ранения. Следом за ним появилась Ханна, гостья Невилла, потом пришел Снейп, побрившийся по случаю праздника и сменивший свитер на пиджак. После прихода Марлин МакКиннон, которую Фрэнк тут же увел дегустировать эгг-ног, звонок долго молчал. Гарри уже решил, что ждать больше нечего, когда в дверь снова позвонили. Малфой вне работы отличался от Малфоя на работе только празднично украшенным пакетом, из которого торчало горлышко винной бутылки. — Привет, — Гарри посторонился, чувствуя, что его улыбка слишком радостна для коллеги по работе. — Проходи. К началу ужина ни Гермиона, ни кто-либо из Уизли так и не появились. Гарри старался не показывать своего разочарования. Он понимал, что Рождество отнюдь не праздник всепрощения и на чудо надеяться не стоит, и все же был немного расстроен. Ну, хотя бы Малфой пришел. Тот вел себя как обычный гость — разговаривал, улыбался, передавал тарелки. Со стороны никто бы не сказал, что они с Гарри с трудом переносят общество друг друга. Фрэнк и Невилл, не раз слышавшие жалобы на нового коллегу, делали вид, что все идет как надо. Конечно, они удивились, обнаружив Малфоя в числе приглашенных, но, в конце концов, это было решение Гарри, а тот всегда знал, что делает. Сейчас Гарри с этим не согласился бы. Он все еще нервничал — но теперь уже не из-за отсутствия тех, кого надеялся увидеть, а из-за присутствия Малфоя и из-за того, что собирался сделать. После ужина он заговорил о работе, незаметно, шаг за шагом двигаясь к двери. В дверном проеме Гарри притормозил, рассказывая о том, что Луну Лавгуд как ценную свидетельницу пока не передали под опеку социальной службы, и надеясь на чью-нибудь зоркость и бестактность. Его спасательным кругом оказалась Ханна. — О, вы под омелой! — во всеуслышание произнесла она. — Как хотите, а традиция есть традиция! Гарри тоже улыбнулся. В груди стало горячо и пусто. На губах Малфоя застыла вежливая полуулыбка, а взгляд стал колючим как сотня иголок. Он на секунду прижался сомкнутым ртом к губам Гарри, улыбнулся гостям, показывая, что ритуал выполнен, и как ни в чем не бывало, продолжил разговор. Когда все уже забыли о них, отвлекшись на скрэббл, Малфой увел Гарри наверх, где им вряд ли могли помешать. — А теперь объясни, что происходит, — потребовал он. Гарри чувствовал его едва сдерживаемую злость, но не мог понять, что сделал не так. — Я пригласил тебя на ужин, потому что ты мне нравишься, и немного схитрил, чтобы мы оказались под омелой. Тебя это смутило? Ну, извини. Судя по лицу Малфоя, Гарри очень сильно промахнулся в своих предположениях. — Поттер, мы не нравились друг другу ни одного дня из всех этих месяцев. И если мы раз-другой переспали, это не означает, что я готов к семейным ужинам и омеле. Я думал, мы просто скрасим вечер рождественским сексом. — Раз-другой что?.. — начал Гарри и замолчал, потому что Малфой без тени сомнений расстегнул ремень на его джинсах, вжикнул застежкой и полез под резинку трусов. Он не пытался целоваться, ничего не говорил, его возбуждение выдавали только участившееся дыхание и легкий румянец на щеках. Подтолкнув Гарри к стене, он уверенно и правильно дрочил твердеющий под его пальцами член. Гарри сглотнул. Кажется, Поттерпоинт изменил жизнь не только друзей и близких, но и его самого. В прошлой версии он искренне любил одну-единственную девушку, а в этой отчего-то спал с Драко Малфоем. Раз-другой. Интересно, почему так мало? Гарри притянул его за шею, уперся лбом в лоб. Малфой опустил глаза, смотрел вниз, туда, где гладил большим пальцем блестящую, темную от прилившей крови головку. Потом он снова двинул рукой. Вверх-вниз, размеренно, быстро и сильно. Гарри слегка подавался навстречу, стараясь не шуметь, и кончил без предупреждения, разом обессилев, будто из него вынули невидимый стержень. Малфой вытащил мягкий белый платок и тщательно вытер ладонь, пока Гарри приводил себя в порядок. — Вот тебе и омела, Поттер, — сказал он, собираясь идти. Гарри удержал его. — Ответная любезность, — пояснил он, опускаясь на колени. Малфой был безвкусный, стерильный, как его пробирки, но Гарри с удовольствием брал в рот этот аккуратный член, постаравшись забыть об отсутствии опыта и руководствуясь интуицией. Не исключено, что в этом мире опыт у него имелся, — во всяком случае, Малфой выглядел довольным и кончил на язык Гарри в тот момент, когда Фрэнк внизу закричал, что пора открывать подарки. — Я могу считать это подарком? — в шутку спросил Гарри, поднимаясь и вытирая ладонью рот. — Можешь, — серьезно ответил Малфой. — Хотя я купил тебе шоковый будильник. Его вкус и вкус коктейля смешались на языке, так что Гарри не мог поручиться, что именно слегка ударило ему в голову. Он смотрел на елку, на мигающие гирлянды, на людей, радующихся подаркам и празднику, и не испытывал ни вины, ни обиды. Это Рождество не получилось идеальным, и все же оно было неплохим.* * *
Алхимик объявился сразу после праздника. Фрэнк позвонил на тот телефон, который знали лишь несколько человек, и Гарри, едва одевшись, аппарировал по указанному адресу — к дому, в одной из квартир которого временно поселили Луну. — Что случилось? — спросил он. Густая темнота ночи скрывала место, где они стояли, тогда как входную дверь и ступени заливал яркий свет фонарей. Луна, вышедшая из дома в темной куртке и плотных джинсах, была видна как на ладони. — Алхимик позвал ее, — чуть слышно произнес Фрэнк. — Если повезет, Лавгуд выведет нас прямо на него. Капитан выделил столько людей, сколько не участвовало в захвате террористов три года назад, но я думаю, что без тебя мы все равно не справимся. — Жаль, Рона нет, — вздохнул Гарри. С тех пор, как у Рона обнаружились магические способности, они почти всегда работали в паре. Во всяком случае, так было в той, правильной реальности. Гарри все еще надеялся, что и в этой случится то же самое. Луна направилась вниз по улице. Гарри знал, что за ней наблюдает не одна пара глаз. Они с Фрэнком почти не скрывались — отвлекающие внимание чары маскировали обоих. Идти пришлось долго. В конце концов Луна привела их к старым докам. Здесь группа полицейских уже не могла оставаться незамеченной. — Я прослежу, — сказал Гарри. — И дам сигнал. Фрэнк молча кивнул, передавая сообщение остальным. Сотрудничество полиции Централ-сити с Избранным не афишировалось специально, но и не скрывалось. Кто-то одобрял такое положение дел, кто-то порицал, но если Фрэнк говорил, что надо дать возможность действовать Избранному, возражений не следовало. Никто не хотел лезть под магическое воздействие, когда этого можно было избежать. Узкий проход между складами кончался тупиком. Там кто-то стоял — существо в темном балахоне и белой, будто металлической маске. Гарри не мог понять, человек это или что-то иное. Луна остановилась перед ним. — Я пришла, господин, — сказала она хриплым, чужим голосом, опускаясь на колени. — Ты не сделала то, чего я желал! — голос тоже словно проходил через какое-то механическое устройство. — Простите, господин, я не смогла… — Луна опустила голову еще ниже. Гарри показалось, что она плачет. — И ты будешь наказана, — проговорило существо и вытянуло руку. Луна закричала, упала, скорчилась, будто ее пытали. Гарри не понимал, в чем дело, но различал какой-то слабый свет, волнами струившийся от девушки к тому, кого она называла господином. Но разбираться в происходящем времени не было. Гарри запустил высоко в воздух сияющий зеленым светом шар — сигнал к началу операции. Алхимик — не приходилось сомневаться, что это был он, — огляделся и бросился в угол, где между складами была узкая щель. Гарри тут же заблокировал ее, сдвинув металлическую стену. Алхимик попытался проделать в ней дыру, прожигая круг в железе, но Гарри направил туда мощную струю ледяной воды. Поняв, что сражения не избежать, Алхимик обернулся и послал в противника огненный шар. В узком пространстве риск попасть под заклинание возрастал многократно. Краем глаза Гарри заметил, как подоспевшие полицейские унесли с опасного места Луну. Теперь он и Алхимик остались один на один. Гарри был быстр и ловок и провел в стенах С.Т.А.Р.Лабс немало времени за совершенствованием боевых навыков, но сегодняшний противник ни в чем не уступал Избранному. В конце концов Гарри достал его мощным парализующим заклинанием, перевел дыхание и махнул рукой полицейским, надеясь, что в неровном свете раскачивающегося поблизости единственного фонаря его не узнают. На отвлекающие чары не было сил. Группа из нескольких человек уже была в десятке футов от Алхимика, когда Гарри показалось, что тот шевельнулся. — Стойте! — закричал он — и опоздал. Алхимик вскочил на ноги и одним взмахом руки поднял в воздух два тяжеленных контейнера. Один завис над Гарри, другой — над людьми в форме. Гарри мгновенно понял, что сумеет отбросить только один. Мощный поток магии ударил в бок дальнего контейнера. Тот, что был прямо над головой, стремительно пошел вниз… … и оказался сбит таким же мощным потоком. Оглядевшись в поисках спасителя, Гарри увидел на крыше склада человека, из-под темной шапки которого выбивались рыжие, заметные даже в слабом свете волосы. Не узнать его было невозможно. — Рон, — выдохнул Гарри. Тот плавно опустился на землю. Теперь Алхимик оказался зажат между двумя опытными магами, и при всей его силе объединенная команда оказалась ему не по зубам. …— Вы уверены, что он надежно упакован? — уточнил Фрэнк перед тем, как полицейские машины отъехали. — Абсолютно, — заверил Гарри. — Ждем вас в департаменте. Рон, ты ведь со мной? — Да, — кивнул тот, и Гарри подумал, что эта ночь ничуть не хуже рождественской. Они вошли в камеру Алхимика втроем. Тот сидел на кровати, все в той же маске, которую полицейские так и не смогли снять — та словно приросла к лицу. При виде вошедших маг сделал попытку броситься на них, но невидимые путы словно впечатали его в стену. — Ты будешь говорить? — спросил Гарри. — Или мы используем другие средства. Ответом было молчание. — Давай, Рон, — сказал Гарри, отступая назад. В легилименции Рон был, возможно, самым из сильным из ныне существующих магов. Его умение проникать в чужое сознание походило на работу высококлассного хирурга, разделяющего ткани, чтобы отыскать опухоль. Вот и сейчас он прикрыл глаза и застыл как соляной столп. Можно было подумать, что он спит стоя, но на самом деле Рон выполнял одну из самых сложных магических задач. Впрочем, он пришел в себя необычно скоро, в отличие от Алхимика, который оставался неподвижен. — Что случилось? — обеспокоенно спросил Гарри. — Странное. Его сознание… оно ускользало от меня, пряталось, а потом и вовсе исчезло. Я успел ухватить лишь отдельные куски, обрывки воспоминаний. Единственное, что можно сказать точно, — это Алхимик. Это он призывал своих жертв, возрождал в них магию, а затем убивал, чтобы забрать их силу себе. Но я хочу сказать, что Алхимик — не человек в полном смысле слова. Это конструктор, комбинация из части чьего-то сознания и тела, которое служит ей временным пристанищем, пока «оригинальное» сознание спит глубоким сном. Что еще? Чужак без сомнения знаком с легилименцией, он распознал ее практически мгновенно. Пожалуй, главное, что я узнал — его имя. — И кто же он? — нетерпеливо подался вперед Гарри. — Салазар Слизерин. Все трое переглянулись. — Но кто это? — выразил общее недоумение Фрэнк. — Он маг? Вы слышали о нем? — Никогда, — ответил Гарри. Рон кивком подтвердил его слова. — Значит, мы снова в тупике, — покачал головой Фрэнк. — Но мы хотя бы можем узнать, кого он использовал под маской Алхимика? — Конечно. Я разбужу его, — откликнулся Рон. Ему потребовалось не более трех секунд, чтобы Алхимик глубоко вздохнул и сел. Маска свалилась с его лица, и в камере прозвучало тройное «ничего себе». — В чем дело, Поттер? — с досадой спросил задержанный. — Что за дурацкий розыгрыш? Я подам на тебя жалобу. И поскольку я не вижу никаких наручников, логично предположить, что меня удерживает магия. Кто из вас маг, а? Ты, Поттер? Или кто-то из вас двоих? Об этом я тоже доложу. И Драко Малфой обвел злым взглядом обступивших его людей. … — Последний, кого бы я мог заподозрить, — не в первый раз произнес Гарри, водя пальцем по запотевшему стеклу стакана. Ночь все равно пропала, так что они с Роном сидели в С.Т.А.Р.Лабс и под пиво обсуждали ошеломительное открытие. — Я тут покопался в сети, — Рон повернул к нему монитор. — Оказывается, между приездом в США и обучением криминалистике Малфой еще раз навестил родину. Не знаю, зачем, но читай. — «Трагическое происшествие в Ротсей Кастл», — прочел Гарри вслух. — «Замок построен в тринадцатом столетии, стены имеют необычную для Шотландии круглую форму…», так, так… А, вот: «Наутро после экскурсии в подвалы замка четверо туристов оказались мертвы, и только один пережил эту ночь — мистер Д. Л. Малфой…» Полагаешь, в подвалах таилось нечто, пробудившееся в результате экскурсии? — Экскурсия проходила не впервые. Но, думаю, тогда случилось что-то особенное. Кто-нибудь порезался или разбил руку, ударившись о каменный гроб. Кровь — сильнейшая магическая жидкость. Она может пробудить многое. Например, одного из великих магов прошлого. Два единственных упоминания о Слизерине описывают его именно так. — Он снова повернул монитор к Гарри. — Видишь? «Сильнейший из живших будет сильнейшим среди живых». Мрачновато, да? — Пожалуй. — Гарри отставил стакан. — Считаешь, Малфой связался со всем еще тогда? — Скорее всего, он просто зализывал раны, нанесенные его самолюбию, и прикидывал, что делать дальше: возвращаться домой или попробовать что-то еще. Он не подарок судьбы, но не похож на того, кто будет помогать темному магу по каким бы то ни было соображениям. — Рон, скажи, — Гарри потер переносицу. — Я не все помню из прошлой жизни, скажи, мы с Джинни… ну, мы встречались или что-то вроде того? Рон усмехнулся. — Вы очень нравились друг другу в школе. Однажды я дал тебе в глаз, когда решил, что ты ведешь себя слишком нахально. А потом вы выросли, и оказалось, что ни один не готов к семейной жизни. Да что там, вы даже к серьезным отношениям не были готовы. Так что здесь вы друзья со школьной влюбленностью в анамнезе. А что? — Не знаю, как себя вести. — Гарри уронил стакан, а потом снова собрал осколки в единое целое. — Я испортил жизнь каждому из вас и теперь ничего не могу вернуть на место. Но я хочу хотя бы попросить прощения. Рон, прости меня за Фреда. Если бы я знал… — Я тут думал, — Рон тоже смотрел на стакан, — если бы у меня была возможность вернуться и спасти Фреда, то как бы я поступил? И ответ всегда один: так же, как и ты. Очень многие поступили бы так же, Гарри. Я не говорю, что ты не виноват. Но я тебя понимаю. Гарри слабо улыбнулся. — Рассвет. Самое время поспать. — По домам, — согласился Рон. — Завтра разберемся с твоим Малфоем. — Он не мой, — возразил Гарри, но Рон уже аппарировал. Оставалось только последовать его примеру. Но ни поспать, ни разобраться с Малфоем им не удалось. Гарри разбудила трель телефона. Звонил Фрэнк. — Давай сюда, — коротко сказал он. — У нас подозреваемый пропал. И Малфоя нигде нет. Прибыв в департамент, Гарри отозвал Фрэнка в сторону и ввел в курс дела. — Этого еще не хватало, — вздохнул Фрэнк. — Алхимик в полицейском департаменте. Прославимся на всю страну. — Подожди, — сказал Гарри, вынимая телефон. — Это Гермиона! Может, у нее есть какая-то информация? Или она решила вернуться в команду? Он снова ошибся. — Малфой находится у меня, — голос был холодным, резким, сухим, и все-таки он принадлежал Гермионе. — Мне нужно, чтобы Гарри оказался в доках, там, где и прошлой ночью. Один. Тогда у каждого из нас будет шанс получить желаемое. Я жду. — Но… Гудки отбоя не дали ему договорить. — Что случилось? — обеспокоенно спросил Фрэнк. Гарри постарался выглядеть как обычно. — У Гермионы проблемы, ей нужна моя помощь. Я быстро, Фрэнк. Прикрой меня здесь, ладно? — Как всегда, — пробормотал Фрэнк, но Гарри уже исчез. На этот раз в доках было светло, но менее мрачными они от этого не стали. Гарри сразу увидел Гермиону. Она плохо выглядела — может быть, хуже, чем когда-либо: сильно похудевшая, с землистым цветом лица, кругами под глазами. Но самым тревожным признаком было решительное отчаяние, застывшее в глазах. — Что с тобой? — спросил Гарри. — И где Малфой? — Здесь. — Гермиона взмахнула рукой, словно сорвав невидимый покров, под которым обнаружился Малфой — связанный, взъерошенный и с синяком на скуле. — Что? — Гарри переводил взгляд с одного на другую, не в силах поверить своим глазам: — Ты маг? И ты похитила Малфоя? — Да, она маг. — Для пленника голос Малфоя был очень спокойным. Впрочем, скорее всего, он просто находился в шоке из-за событий последних двадцати четырех часов. — Не так давно она связалась со мной и все рассказала. О Поттерпоинте, о том, что эта реальность изменила в ее жизни, о том, что ищет способ избавиться от магии, с которой не может справиться, и попросила о помощи. Я не мог не попытаться. — Еще бы, — усмехнулся Гарри. — С твоим-то отношением к магам. Ты любым путем готов уменьшить их количество. — И ты рассказывал об этом своим друзьям. Поэтому она и пришла ко мне. Подумала, что если мы выйдем на Алхимика, я постараюсь выведать у него способ извлечь из человека магию, сохранив при этом жизнь. — Удачный выбор. Но как она узнала, что ты и есть Алхимик? — Я сам ей сообщил, — признался Малфой. — Мне не к кому было обратиться и… Мне было страшно. Я оказался убийцей. Девять установленных фактов и одна попытка. Кто поверит, что мной управляла чужая воля? — Полиция Централ-сити сталкивается со множеством странных случаев. И никогда не руководствуется поверхностным впечатлением. — Да знаю я! — воскликнул Малфой. — Но я был ошеломлен, запаниковал. И позвал ее. — Как? — Мысленно. Она научила меня. — Постоянная мысленная связь, — усмехнулась Гермиона. — Я очень сильный маг, Гарри. Я не знаю пределов своей силы, и с трудом сдерживаю ее, ежедневно, ежеминутно. Ты не представляешь, каково это. Однажды я заснула днем, всего на полчаса. Мне приснилось что-то странное, давящее. А потом оказалось, что в это время в квартале погибли все домашние животные мельче таксы. Их будто задушили невидимые руки. И это только один случай. С тех пор я боюсь спать. Боюсь злиться, поэтому живу на таблетках. Боюсь плакать или кричать. Любые эмоции — это выход магии, разрушающей, темной магии. Ты наградил меня этой силой, Гарри, ты поможешь и забрать ее у меня. — Но как? — Малфой — моя наживка, ты — товар. Слизерин явится за нерадивым помощником, и я предложу ему сделку: забрать мою и твою магию, оставив меня в живых. — А моя жизнь тебя, значит, не волнует? — Нет. — Гермиона сейчас напомнила Гарри Беллу Блэк — сильную, решительную и абсолютно безумную. — Тебя ведь не волновало, как изменит наши жизни Поттерпоинт? Ты хотел счастья для себя. — Верно, — согласился Гарри. — Я виноват. А он — ни при чем. Отпусти его. — Он нужен мне, чтобы вызвать Слизерина! — Ее крик, словно кувалда, ударил по складам, прогибая металлические стены. — Я воспользуюсь его сознанием, как мегафоном, и если он это выдержит, может убираться отсюда. Впрочем, Слизерин вряд ли позволит своему слуге уйти безнаказанным. Все, что тебе останется в самом лучшем случае, Гарри, — обычная жизнь. — Тогда тебе придется сначала убить меня. — Гарри встал между ней и Малфоем. — Я не хочу больше торговаться с судьбой, у нее все равно не выиграть. Я буду полагаться только на себя и защищать тех, кто мне дорог, пока они живы. Вот мое контрпредложение. Гермиона молчала, словно обдумывая его слова. Потом ее лицо исказилось яростью, и она бросилась вперед. Гарри с первых минут понял, что даже часть сознания Слизерина, управлявшая накануне телом Малфоя, была не так сильна. Гермиона словно состояла из чистой магии, и даже простейшие заклинания в ее руках обретали чудовищную силу. Гарри отбивался, понимая, что не справляется. На это он не рассчитывал. Щитовое заклинание не устояло перед сильнейшим Бомбардо. Волной Гарри отбросило к стене склада. Он поднялся, опираясь спиной о шершавую поверхность — краска на металле облупилась. Почему-то именно это лезло в голову — что стенки надо регулярно красить во избежание коррозии. Гермиона вытянула руку. С пальцев летели синие искры, как с незаземленного провода. Гарри попытался защититься, но из него будто вытянули всю магию. Он посмотрел на Малфоя. Тот пожал плечами, насколько позволяли путы. — Мы проиграли. Кстати, мы не только спали вместе. Мы два раза ходили на баскетбол и один раз неслабо набрались. Это мог быть третий раз, когда мы переспали, но ни у одного так и не встало. — Жаль, что я этого не помню. — Гарри действительно было жаль — до боли в груди. Жаль Фреда, жаль Малфоя, жаль себя, потому что он так и не узнает, как бы это могло быть, если называть Малфоя Драко и трахаться по утрам, опаздывая на работу. Жаль Фрэнка, Невилла, Джинни и Рона, которым придется обо всем этом узнать. И больше всех — Гермиону, которую сломала ее новая судьба. — Давай, — сказал он, надеясь, что Малфой все же сумеет выжить. — Может, тебе и впрямь повезет избавиться от этого. Может, Слизерину хватит того, что ты сможешь ему предложить помимо меня. Давай, Гермиона. Искры между ее ладоней собрались в шар, на глазах увеличивавшийся в размерах. Это была видимая, зримая магия. Гарри не мог отвести глаз. Казалось, Гермиона включена в электрическую цепь, через которую проходят мощнейшие разряды. Ее волосы вздыбились, сухой треск становился все громче. А затем она отчаянно закричала и швырнула шар. Гарри проводил его взглядом. Шар взлетел над городом и, казалось, под самыми облаками рассыпался ослепительным фейерверком, на миг осветив половину Централ-сити. Через секунду до земли донесся звук взрыва. Небольшой катаклизм что-то изменил в атмосфере, и вскоре редкие мелкие капли посыпались на город. Гермиона не обратила внимания на дождь. Она так и сидела на земле, спрятав лицо в ладонях. Гарри присел рядом. — Мы поможем, — сказал он, крепко обнимая худые плечи. — Рон и Снейп придумают что-нибудь, чтобы сдерживать твою магию, а мы с Малфоем найдем способ поймать Слизерина и выяснить, как он забирает у магов силы. Мы все исправим, обещаю. Можно, я развяжу Драко? Гермиона кивнула, не переставая тихо всхлипывать в его рубашку. — И что теперь? — спросил Малфой, когда Гарри передал Гермиону с рук на руки Рону. Та отключилась еще в доках и спала до сих пор, не чувствуя перемещений, не слыша разговоров. Гарри надеялся, что отдых пойдет ей на пользу. — Теперь вернем тебя в камеру, проведем расследование, оправдаем тебя и будем ловить Слизерина. Малфой молчал. Гарри подумал было обнять его, но засомневался. Все-таки это был Малфой. Кто знает, приемлет ли он такой способ поддержки? Потом надо выяснить. Им вообще многое потом надо будет выяснить. — Ты и правда собрался ловить Слизерина с его же пособником? — наконец открыл рот Малфой. — Нет, конечно, — не задумываясь отозвался Гарри. — Я собрался ловить его с тобой.