Эйдетическая память, несомненно, имела свои преимущества. Стивену Стрэнджу нужно было прочитать книгу по медицине один раз — и её страницы навсегда записывались в его уме. Ему нужно было прослушать лекцию один раз — и он запоминал каждое слово лектора. Ему нужно было посмотреть на изображение единожды, чтобы видеть его всякий раз, когда он закрывал глаза. В то время, как другие всю ночь напролёт учили огромное количество материала, Стивен Стрэндж мог расслабиться и заняться более интересными вещами, такими как пойти на свидание или посмотреть фильм. И в день экзаменов он с лёгкостью, налево и направо, возможно, немного выпендриваясь перед экзаменаторами, демонстрировал более обширные знания о предмете, о котором его спрашивали.
Нужно ли говорить, что некоторые люди злились, что такой самодовольный ублюдок, как он, получал всё легко, в то время как они должны были по-настоящему трудиться ради своих оценок. Однако это не значило, что Стивен не трудился во время учёбы. На самом деле, он стремился быть лучшим. И знания были лёгкой частью; также он должен был стать более точным, осторожным и методичным, если хотел быть хорошим врачом. Это было то, что его эйдетическая память не могла ему дать — хорошая практика.
Когда его карьера хирурга закончилась и Стивен нашёл новую цель в жизни, его эйдетическая память снова оказалась преимуществом. Каждая книга, которую он читал, каждое изображение, которое он видел, каждая техника, которую он изучал, запечатлялись в его памяти навсегда. Ему не нужно было долго думать о заклинаниях, которые он хотел применить, — его ум быстро подбирал правильные слова или формулы. И снова дело было только в практике, независимо от того, собирался ли он демонстрировать навыки или нет.
Прежде чем Стивен осознал это, он стал безумно хорош в магии.
Но, несмотря на то, что эйдетическая память давала ему огромное преимущество в учёбе, у неё были и свои недостатки. Стивен Стрэндж помнил всё живо, до мельчайших деталей. И хорошее, и плохое, что случалось с ним. Он помнил смерть своей сестры. Он помнил все свои неудавшиеся отношения с женщинами. Он помнил зависть его одноклассников и коллег. Он помнил своё безрассудное вождение, которое стоило ему медицинской карьеры. Он помнил своё отчаянное желание вылечиться. Он помнил ночи на крыльце Камар-Таджа.
И он помнил свои многочисленные смерти в Тёмном измерении.
Все до единой. И, боже, их было так много! Его пронзали, давили, обстреливали огнём, разрывали на части, жгли заживо… Иногда они были почти мгновенными, иногда — немного медленнее и гораздо болезненнее. Дормамму считал Стивена не больше, чем раздражающим жуком, поэтому в начале любая жестокость с его стороны была случайной, однако скоро его раздражение начало расти и он стал немного более изобретательным в способах убийства этого жука. Демон хотел сломить Доктора Стрэнджа и заставить его освободить их обоих из его ловушки. Но маг упорствовал. Он должен был упорствовать, если хотел спасти мир.
Стивен, наверное, посмеялся бы, что умирал даже больше, чем большинство персонажей видеоигр во время битвы с боссом, если бы не был занят, пытаясь заключить сделку с гигантской головой демона, одержимого вторжением на Землю; и если бы его разум не извлекал обрывки информации, которую он выучил в медицинской школе (например, расположение органов, только что пронзённых Дормамму, или сколько времени требуется, чтобы человеческое тело сгорело дотла). Но дело в том, что эту битву с боссом можно было выиграть, только если бы он постоянно проигрывал — так Стивен намеревался сломить Дормамму, раздражая его. И он сделал это. Ему удалось заставить Дормамму заключить сделку с простым жуком с Земли. Множественные смерти Стивена привели к сладкой победе.
После того, как он вернулся в Храм Нью-Йорка и положил Глаз Агамотто на место; после того, как он остался один отдыхать; после того, как все эмоции успокоились после недавней битвы, Стивен Стрэндж невольно задумался о своих многочисленных смертях. В его памяти всплывали обрывки и картинки всего, что он пережил той ночью. И как бы он ни старался отогнать их все, они возвращались, почти такие же яркие, как в тот момент, когда Стивен испытывал их. Особенно он не мог избавиться от этого ужасного чувства, когда его жизнь медленно покидала его тело, переполненное болью. И хотя некоторые из его смертей приносили ему сладкое блаженство, Стивен знал, что это было лишь временно — он не мог насладиться смертью, когда перед ним стояла задача.
И тут он вспомнил о битве с Кецилием и его зилотами; о том, как отправился в больницу, чтобы просить Кристину помочь ему с раной; о том, как вернулся в Храм Нью-Йорка и узнал тайну Древней; и о смерти Древней и их последнем разговоре. Потом он вспомнил, как Кецилию удалось открыть Тёмное измерение; и как Стивен, Вонг и Мордо узнали, что Храм Лондона уже пал…
И в темноте своей новой комнаты, сидя в кресле, вокруг которого бесцельно летал Плащ Левитации, Стивен Стрэндж начал рыдать.
Горе, боль и усталость слились в одно подавляющее чувство усталости. Стивен рыдал безудержно, вспоминая всё, что произошло в тот день. Он был раздавлен, полностью. В этот самый момент ему хотелось остаться одному и никогда не покидать свою комнату. Он хотел лечь в постель и забыть обо всём, что произошло в тот день. Он жаждал блаженного неведения; амнезии, которая могла принести ему душевный покой. Потому что знал, что не заснёт этой ночью — не после того, как умирал тысячу раз.
Он посмотрел на свои руки. Они дрожали, поэтому Стивен сложил их вместе и крепко сжал. Как он станет Мастером Нью-Йоркского Храма, если не может взять себя в руки? Если быть честным, он не хотел этой работы. Он не просил об этом — Древняя одарила его, когда ему удалось отбиться от Кецилия. И теперь Стивен собирался сражаться с другими врагами; заботиться о равновесии во вселенной. Было много мистических вещей, за которыми ему, наверно, придётся следить, и чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что не справится со всей этой ответственностью.
Внезапно Стивен почувствовал, как гладкая ткань обнимает его в странных объятиях. Он узнал эту ткань — мягкую, но сильную и удивительно яркую. В темноте, охваченный горем, Стивен Стрэндж забыл, что на самом деле не один; этот Плащ Левитации выбрал его сегодня своим владельцем и фактически пытался утешить после смерти Древней. Плащ Левитации был с ним все те разы, когда он умирал в Тёмном измерении. Часто погибал вместе с ним.
И сейчас Плащ Левитации обнимал его. Стивена на самом деле застало врасплох то, как странно успокаивающе это было. Плащ не мог выражаться словами, но каким-то образом Стивен понял, что тот говорит: «Я знаю… Я был там… Но теперь всё закончилось. Мы в безопасности…»
Стивен обнял Плащ в ответ. Мгновение они просто сидели в этой позе, в тишине и темноте. На самом деле Стивен был рад, что после такого дня не был один; что не вернул Плащ Левитации обратно в стеклянную витрину, а просто позволил ему летать по комнате. И прямо сейчас он был по-настоящему счастлив, что именно его артефакт стал свидетелем его срыва, а не Вонг или какой-то другой маг. Не только потому, что они могли счесть Стивена слабым, но и потому, что он не мог избавиться от чувства, что они никогда не поймут. Их не было там. Они не прошли через то, через что прошёл он. Плащ прошёл. И поэтому Стивен начал задаваться вопросом, чувствовал ли себя артефакт так же дерьмово, как и он.
Стивен обнял Плащ немного сильнее и сказал:
— Что за день, да? Ты устал так же, как я?
Плащ разорвал объятия и, отлетев немного в сторону, игриво схватил его руку нижним углом и плавно повёл к двери. После первоначального удивления Стивен позволил своему артефакту вести себя туда, куда тот хотел. Вскоре они оказались в библиотеке Нью-Йоркского Храма. Стивен тут же принялся просматривать полки и, не успев опомниться, снял первый попавшийся на глаза большой том. Плащ, однако, лёг на его плечи и поднял его к полкам на верхнем этаже.
Доктор Стрэндж внезапно понял, что Плащ делает. Это не было идеальным решением, но, по крайней мере, это было то, чем можно было занять его взволнованный ум на остаток ночи.
И всё же в последующие недели Стивен обнаружил, что его преследуют мысли о Тёмном измерении. Он вспоминал ужасные смерти, посылаемые ему разозлённым Дормамму; вспоминал, как жизнь покидала его тело; вспоминал ощущение, что находится на грани срыва и всё же имеет силы продолжать. Временами Стивен чувствовал боль от его различных смертей; временами переживал их снова и снова. Он знал, что его не пронзили, но помнил ощущение шипов, пронзающих его тело. Он знал, что его не разрывают на части, но чувствовал, как щупальца тянут его в разные стороны. Он знал, что не было огня, направленного на него, но почему-то его кожа горела.
Иногда что-то вызывало воспоминания. Иногда они всплывали случайно. Но ему всегда нужно было отвлечься, чтобы отогнать их. Поэтому Стивен Стрэндж был счастлив, что его обязанности делают его занятым человеком.
***
Плащ Левитации привязался к своему владельцу довольно быстро. За один день Стивен Стрэндж доказал, что более чем достоин силы Плаща — он был хитрым, неординарным, а также упрямым и готовым встретиться со своими демонами ради большего блага. Вот почему, когда Доктор Стрэндж умер в первый раз в Тёмном измерении, Плащ почувствовал огромную печаль, что потерял своего владельца так скоро… и тут же почувствовал облегчение, когда тот вернулся к жизни. Но вскоре он понял, что его счастье преждевременно, потому что это была первая из многих смертей Доктора Стрэнджа в Тёмном измерении. И поэтому Плащ Левитации был вынужден многократно наблюдать, как его владелец умирает различными ужасными способами, и он ничего не мог с этим поделать, кроме как надеяться, что Дормамму наконец сдастся.
Как ни странно, Плащ чувствовал себя немного лучше, когда погибал со Стивеном. По какой-то причине умирать вместе с ним казалось более сносным, чем выживать и наблюдать, как тот умирает… даже если Плащ прекрасно знал, что эта смерть не была постоянной.
Стивен Стрэндж и не подозревал, что Плащ установил связь с ним с того самого момента, как выбрал его. Плащ был способен не только ощущать страдания Стрэнджа, но и видеть источник этих страданий в его уме. Так что в ту роковую ночь Плащ с болью осознал, что множественные смерти мага были ещё свежи в его памяти; а вскоре он также обнаружил, что воспоминания о том времени преследовали того даже недели спустя.
Ночами было хуже всего. По ночам Стивен просыпался с криком. Ему снился космос, окружавший его парящими камнями; наполненный цветами, такими тёмными и зловещими. И ему снилось огромное существо, которое хотело захватить Землю и смотрело сверху вниз на простого смертного, осмелившегося торговаться с ним. Но в этот раз Дормамму, казалось, был ещё большим садистом; в этот раз он не только убивал Стивена Стрэнджа, но и возвращал его к жизни. И каждая смерть была медленнее и мучительнее предыдущей… и Доктор Стрэндж знал, что Дормамму только разогревается.
Поэтому, как только Плащ чувствовал приближение кошмара, он летел прямо в комнату своего владельца. Он наблюдал, как Стивен метался по постели, бормотал что-то бессвязное во сне, пока наконец не просыпался.
Ему всегда требовалась пара секунд, чтобы оглядеться и заметить очертания артефакта, парящего в темноте комнаты. И когда он наконец замечал Плащ Левитации, на его лице всегда появлялось выражение облегчения. Но это длилось лишь мгновение, потому что Стивен знал, что остаток ночи ему не уснуть.
И поэтому они с Плащом Левитации решили проблему той первой ночи вместе — они отправлялись в библиотеку и заимствовали книги, которые могли отвлечь разум мага от нежелательных воспоминаний.
***
Со временем Стивен предположил, что должен быть способ стереть некоторые из его воспоминаний. Поэтому он решил найти заклинание или магическую технику, которая могла избавить его от ужасов, что он видел. Сначала Стивен просмотрел все книги в Нью-Йоркском Храме, в которых затрагивались темы ума и памяти, даже косвенно. И конечно, он нашёл несколько интересных амнезийных заклинаний. Однако большинство из них касалось либо стирания воспоминаний за последние пару дней, либо полного и безвозвратного стирания памяти. Некоторые из них даже имели неприятные побочные эффекты. В любом случае, они были бесполезны для него.
В какой-то момент Стивен решил проконсультироваться.
***
— Мне нужна помощь.
Вонг, который проверял книги в библиотеке Камар-Таджа, посмотрел на Стивена, подняв брови. Долгое время он подозревал, что после поражения Дормамму Мастера Нью-Йоркского Храма что-то беспокоило. Вонг часто посещал Нью-Йорк, чтобы проверить, как идут дела, и иногда замечал, что Стивен, казалось, внезапно отключался во время разговора, будто вспоминая что-то или теряясь в прошлом.
Что бы ни случилось в Тёмном измерении, это оставило какой-то след в Стивене Стрэндже.
Или, может быть, всё дело было в том, что он целыми днями был один в Нью-Йоркском Храме в компании только Плаща Левитации. Но, наверняка, артефакт ценил некоторые шутки Стрэнджа, учитывая, насколько они оба были схожи в своей незрелости.
В любом случае, библиотекарь не давил. Он чувствовал, что не ему спрашивать о том, что произошло. Кроме того, на нём было управление Камар-Таджем, и, честно говоря, Стивен был прекрасным Мастером Нью-Йоркского Храма. Тем не менее Вонг не спускал глаз с мага и задавался вопросом, что происходит.
То, что Доктор Стрэндж пришёл в Камар-Тадж и просил о помощи, было по-настоящему интересным поворотом событий. Поэтому библиотекарь ждал его объяснений.
— Есть заклинание, которое я хотел бы выучить, но я не могу его найти, — продолжил Стивен. — Это очень важно.
— Какого рода заклинание тебе нужно? — спросил Вонг.
— Такое, которое может стереть определённые воспоминания из памяти. Старые, которым, как минимум, пара месяцев. И это заклинание должно оставить остальную память нетронутой. Есть что-то похожее?
Вонг снова поднял брови, но потом нахмурился.
— Не говори мне, что ты был небрежен и позволил кому-то увидеть то, что тот не должен был видеть.
— О, нет-нет-нет, — ответил Доктор Стрэндж и смущённо улыбнулся. Потом вздохнул и мрачно посмотрел на Вонга. — На самом деле, я хочу использовать его на себе.
Что ж, определённо, это был интересный поворот событий…
Вонг вспомнил кое-что, что Стивен говорил ему и Древней. Кое-что, что тот считал главной причиной того, почему он был так хорош в магии, хотя Древняя подозревала, что у Стивена природный дар к мистическим искусствам. Благословение и проклятье — способность, которая, безусловно, облегчала обучение, но плохие вещи делала ещё более болезненными.
И вдруг Вонг понял.
— Память служит цели, Доктор Стрэндж. — Библиотекарь принялся разбирать тома, лежавшие на его столе. — Даже плохие воспоминания дают нам что-то, чтобы ценить.
— Тогда скажи это ветеранам войны. Или кому-то с ПТСР, серьёзно, — ответил Стивен.
Какое-то мгновение Вонг не говорил ничего. Он просто непрерывно смотрел на мужчину напротив, который, казалось, был на грани отчаяния.
— Есть такое заклинание.
Лицо Стрэнджа озарилось.
— Правда?
Вонг кивнул.
— Очень точное, очень эффективное. Стирает только те воспоминания, которые хочется забыть…
— Отлично! — начал Стивен, но библиотекарь его перебил:
— …но только если это память обычного человека. Заклинание произведёт совершенно другой эффект на ком-то с эйдетической памятью.
Доктор Стрэндж тут же перестал улыбаться.
— Человек с такой памятью, как у тебя, — продолжал Вонг, — забудет не только то, что хочет забыть, но и постепенно начнёт забывать всё, что произошло после. Ты действительно хочешь рискнуть потерять важную информацию, чтобы забыть о своей травме?
Стрэндж опустил глаза вниз. Сначала казалось, будто он пытается избежать взгляда Вонга, но затем старый маг понял, что, на самом деле, Стивен смотрит на левый угол Плаща Левитации, который начал шевелиться рядом с ним. Очевидно, Стивен размышлял, стоило ли того забвение о дне поражения Дормамму или нет. С практической точки зрения он должен будет узнать снова о смерти Древней, о том, что Мордо их покинул, о поражении Кецилия и о наследовании Стрэнджем титула Мастера Нью-Йоркского Храма (не говоря уже о всей магии, которую он изучал с того дня). С эмоциональной точки зрения он забудет о своём прощании с Древней и…
— Нет, — ответил Доктор Стрэндж, поднимая глаза с Плаща Левитации на Вонга. — Не хочу.
Смирившись, он коротко попрощался с библиотекарем и ушёл. Вонг, с другой стороны, вернулся к работе. В некотором смысле ему было жаль Стрэнджа. Тот, конечно, был не самым скромным человеком, но даже у обычных людей были воспоминания, которые те хотели бы стереть. А эйдетическая память, безусловно, может быть тяжёлым бременем.
Особенно, если тот, кто обладал ею, был Стивен Стрэндж.
***
Вернувшись обратно в Храм Нью-Йорка, Доктор Стрэндж почувствовал, что блаженство забвения, которого он так жаждал, может никогда не наступить. Он может потратить всю свою жизнь на поиски заклинания, которое сможет стереть нежелательные воспоминания, и так никогда и не найти его.
В этот момент, в тишине Нью-Йоркского Храма, всё, о чём Стивен Стрэндж мог думать, было Тёмное измерение. И разговор между ним и демоном, который убивал его тысячу раз…
— Ты не можешь делать это вечно.
— Вообще-то, могу. Вот как сейчас обстоят дела! Ты и я. Заключены в этом моменте. Навечно.
— Тогда ты проведёшь вечность умирая!
— Да, но каждый на Земле будет жить.
— Но ты будешь страдать!
— Боль — старый друг.*
Тогда он был готов терпеть боль. Тогда он сам был неважен. Тогда слишком многое было поставлено на карту, чтобы думать о том, что случится с ним, если Дормамму отступит. Только когда битва закончилась, Стивен осознал, что боли нет.
И, возможно, никогда не будет.
