La Dolce Vita

Воздух вечерних улиц Неаполя просачивался в просторный зал через распахнутое настежь окно, скользя по коже невидимыми касаниями, словно легкий шелк, принося лишь временное успокоение. — Дерьмо! — возмущенные крики Гьяччо были единственными звуками, нарушающими царившую тишину. Пока он сам, уставившись в экран монитора, был поглощен работой за ноутбуком, остальные члены Команды Убийц были увлечены разглядыванием обнаженной фигуры бывшего босса Пассионе. Было сложно сказать, какие мысли занимали умы всех присутствующих, однако Дьяволо сейчас мог думать лишь о том, в каком безвыходном положении он оказался. Бельевые веревки, крепко связывающие запястья, натирали кожу, оставляя характерные следы, и хотя его ноги были свободны от пут, подняться, а уж тем более предпринять хоть какие-то попытки побега он не собирался. В таком случае его точно ожидала бы неминуемая смерть, поскольку теперь, лишенный своего непобедимого King Crimson, Дьяволо ни за что не смог бы тягаться одновременно с семью обладателями стендов. Лежа на холодном кафельном полу, он пытался собраться с последними оставшимися силами, чтобы подавить нервную дрожь. Еще никогда в своей жизни Дьяволо не приходилось находиться в столь унизительном положении: даже после своего поражения в битве с Джорно, он был уверен в том, что это далеко не конец, но только теперь, пребывая обнаженным и совершенно беспомощным перед сборищем своих бывших подчиненных, он осознал весь ужас своего положения. Ему не нужно было открывать глаза, чтобы почувствовать на себе дотошные взгляды шести пар глаз. Это было отвратительно — никто не удостаивался чести лицезреть его лично, а уж тем более смотреть на великого главу всей итальянской мафии в столь компрометирующем положении, как сейчас. Но этим отбросам, казалось, было совершенно наплевать на это ключевое некогда правило. Ведь теперь он сам находился в их власти. — Вашу ж мать! — с хлопком закрыв крышку ноутбука Гьяччо импульсивно откинул его в сторону, едва не уронив на пол, вскакивая с кресла. — Неужели всем, кроме меня, насрать на наше бабло?! В этот момент он как будто, наконец, вспомнил о связанном мужчине. Удар ногой пришелся точно промеж лопаток, и от приступа внезапной боли, отразившейся во всем теле и выбивший воздух из легких, Дьяволо коротко вскрикнул, слишком поздно осознав, как позорно это прозвучало. — Или этот гребаный умник рассчитывал расплатиться с нами задницей этого уебка? — разъяренный Гьяччо бросил пронзительный взгляд в сторону главы их команды, ожидая ответа на свой вопрос. Ризотто посмотрел на него с привычным спокойствием. Его суровое лицо на миг преобразилось тенью легкой улыбки. — Это, — взгляд черных глаз на миг задержался на обнаженной фигуре, — всего лишь задаток. Гьяччо, все ещё взвинченный донельзя, вновь окинул взглядом товарищей по команде, уже привыкших к неожиданным всплескам агрессии, а потому совершенно не обращающим на него никакого внимания. — Да он, блять, издевается… — его недовольное ворчание было прервано голосом Ризотто. — Деньги должны прийти примерно, — он взглянул на циферблат больших настенных часов, прежде чем закончить фразу, — сейчас. Услышав звук пришедшего уведомления, Гьяччо вновь взял в руки ноутбук. Десятизначное число на экране подействовало на него благотворно, отбив желание возмущаться дальше. — Завязывал бы ты так жить, Гьяччо, — подал голос Мелоне, наблюдавший все это время за своим товарищем с игривой ухмылкой. — Тратишь все деньги в начале месяца, а потом экономишь на всем подряд и бесишься из-за каждой лиры. — Не суйся в мои дела, ублюдок! — огрызнулся Гьяччо, исподлобья смотря на смеющегося Мелоне, который поспешил удалиться в тени дверного проема. Вставший со своего места Формаджо подошел вплотную к Дьяволо, с усмешкой смотря на пленника сверху вниз. Ярость, отразившаяся на чужом лице, пришлась ему по вкусу, вызвав у члена Команды Убийц усмешку. — Хей, а ведь Гьяччо отчасти прав, — он со смешком подмигнул своему товарищу, который в ответ на это лишь самодовольно фыркнул. — Со стороны нашего нового Босса не слишком вежливо присылать подпорченный товар. Поставив ногу на плечо Дьяволо, Формаджо с силой надавил на него, заставив мужчину перевернуться с бока на живот. В такой позе перед Ризотто открывался ещё более манящий вид на разведенные в стороны длинные ноги и светлые бедра. — Наверняка он уже успел сам поразвлечься с этой сучкой, а нам, как обычно, достались одни объедки с барского стола, — эти слова не смогли оставить Дьяволо равнодушным. — Не смей прикасаться ко мне, урод! — кипящая ярость в голосе бывшего Босса вызвала несколько громких смешков у всех присутствующих. Попытавшись хотя бы ненадолго отстраниться от давящей подошвы остроносого башмака, Дьяволо боковым зрением заметил вернувшегося Мелоне. Не имея возможности рассмотреть то, что было в его руках, оставалось только прислушиваться к приближающимся шагам с замиранием сердца. Его непомерная гордость не позволяла признаться даже самому себе, но на самом деле Дьяволо было действительно страшно. Он не боялся самой смерти, хотя жить все ещё отчаянно хотелось, но вот возможные способы убийства действительно ужасали. Бывалый мафиози прекрасно знал о сотнях способов лишить человека жизни, и это если не брать в расчет владельцев стендов, для которых спектр этих возможностей ограничивался лишь собственной фантазией. Если бы Дьяволо попросили назвать всех тех, кто пал от его рук, он бы ни за что не смог вспомнить, сколько их было за все эти годы. Ему нравилось упиваться собственной жестокостью, расправляясь с любым, кто смел вставать на пути господства босса самой могущественной преступной группировки Италии, и он, как любой другой социопат, не обладающий никакими зачатками эмпатии и сочувствия к другим, не имел привычки пытаться примерить все эти чувства и эмоции на себя. Но теперь Дьяволо легко мог во всех красках представить, как именно эти ничтожества могли расправиться с ним прямо сейчас. Наверняка процесс экзекуции будет максимально мучительным — может быть они захотят отрезать от его плоти кусочек за кусочком, сдирая кожу словно со свежеосвежованной мясной туши, или же, что вероятнее всего, решат сделать процесс линчевания более красочным, задействовав свои стенды. Однако прикосновение прохладной ладони к бедру, заставившее Дьяволо вернуться в реальность, быстро дало понять, что весь этот пустой самовлюбленный треп вовсе не был обычной притворной болтовней. — Знаешь, — Ризотто на секунду перевел взгляд на Формаджо, обращаясь к нему, — когда я спросил у Дона о том, что же нам следует сделать с бывшим боссом, он ответил «что угодно». Кажется, он действительно не хочет подвести наше доверие. Очередная попытка дернуться вперед, чтобы избавиться от ненавистных прикосновений, была пресечена хлестким ударом ладони по ягодице. Это был не столько болезненно, сколько неожиданно. Дьяволо замер, прежде чем ощутить едва уловимые касания. Отстранившись, Мелоне, все еще держа в руке черный несмываемый маркер, с нежной улыбкой любуясь своей работой. «Buco gratuito»* — надпись на внутренней стороне бедра сопровождалась красноречивой стрелочкой указывающей прямиком на мужскую промежность. — Вырезать это прямо на коже было бы более эффектно, — подал голос Иллюзо, крутя в руках перочинный нож и поглядывая в сторону усмехающегося Прошутто. — Не думаю, что нашему главе это бы понравилось, — Мелоне поймал на себе взгляд Неро, который внешне оставался полностью спокойным, но в его глазах уже горело опасное темное пламя, предвещающее начало всеобщего развлечения. — Вы ведь не хотите сломать нашу новую игрушку раньше времени? Как только кончики пальцев коснулись плотно сжатого кольца мышц, Дьяволо почувствовал, как внутри него все буквально съежилось от отвращения. Он вновь дернулся, пытаясь как можно скорее отстраниться от Мелоне, однако Формаджо, который все ещё давил на плечо ногой, склонился к нему, собирая в кулак копну ярко-розовых волос и дергая с такой силой, что на глазах Дьяволо невольно выступили слезы. В этот же момент он ощутил проникновение внутрь длинных и холодных пальцев. Конечно же, Мелоне не собирался беспокоиться обо всех деликатных тонкостях, не желая приносить излишнего удовольствия пленнику. Смазку, пусть и в небольшом количестве, он добавил только того, чтобы не дать своим товарищам порвать его раньше времени. Может быть позже, но точно не в этот раз. — Ааргх! — злобный нечленораздельный вскрик Дьяволо не произвел на Мелоне совершенно никакого впечатления. Он был слишком занят своим занятием: медленно погружая средний и указательный палец в пульсирующее нутро, киллер развел их в стороны, пытаясь создать некое подобие ножниц, заставляя тело все больше привыкать к этому чувству давления изнутри. — Оо-у, похоже, наша вещица ещё никем не испорчена! — восторженно заявил Мелоне, сменив плавные движения кисти на более яростные толчки. — Превосходно! Приятно иметь Босса, который заботится о благополучии своих подчиненных, в отличие от нашего старого руководства. Верно, Дьяволо? Звук собственного имени, произнесенного таким издевательским и в то же время презрительным тоном, заставил Дьяволо потерять последние капли самообладания. — Убери от меня руки, ты, мелкий отброс! — дернувшись всем телом, он попытался лягнуть Мелоне, однако тот без особого труда смог уйти от резкого движения, перехватив его ногу под коленом, жестко фиксируя. — Иначе я сверну шею каждому из вас! В ответ на яростные угрозы послышался громкий смех, и только Ризотто в этот момент выглядел предельно серьезным. Поднявшись с кресла, он неторопливо приблизился к пленнику, ловко расстегивая ширинку на своих кожаных брюках. — Не думаю, что в твоем положении тебе удастся даже пальцем тронуть кого-то из нас, — поднявшись с пола, Мелоне отошел в сторону, освободив место для Неро, уже успевшего приспустить белье. — Давно пора было понять, что сопротивляться бесполезно. Дьяволо не успевает ответить, поскольку в следующий миг его разум затмевает вспышка режущей боли. Ризотто вошел в него резко, практически одним рывком. В этот момент все взгляды прикованы к развратной картине. Единственным человеком, в чьих глазах не было всеобщей волнительной похоти, стал Пеши, который с самого начала не мог отделаться от жуткого смущения и непонимания всего происходящего. — Ты всегда думал, что сможешь безнаказанно пренебрегать нашими просьбами, но теперь тебе придется ответить лично перед каждым членом моей команды, — после каждого произнесенного слова Неро совершал глубокий толчок, выходя практически полностью, чтобы после вновь погрузиться в горячую тесноту. Влага, все это время копившаяся в уголках глаз, стекала по щекам Дьяволо. Гордость не давала так просто сдаться, и для того, чтобы не сорваться на пронзительный крик, ему пришлось прикусить губу до крови. Нижняя часть его тела горела адским пламенем, который распалялся все сильнее с каждым движением члена внутри, в то время как плечо все ещё ныло, хотя Формаджо уже давно убрал с него ногу. Ризотто трахал его размеренно, и, в то же время достаточно жестко, не останавливаясь и уж тем более не позволяя Дьяволо привыкнуть к своим резким действиям — его ладони так сильно сжимали ягодицы, что на бледной коже все отчетливее проступали багровые отпечатки. Должно быть, спустя какое-то время эти самые следы превратятся в темные синяки, но Неро было искренне наплевать на благополучие своего партнера, его волновало лишь собственное приближающееся удовольствие. Казалось, будто все силы разом покинули его, но, не смотря на это, Дьяволо все еще отказывался мириться с происходящим. Еще несколько слабых попыток сопротивления были с легкостью пресечены Ризотто. Чувствуя приближение скорой развязки Неро замедлился, частые толчки стали более глубокими. В момент пика блаженства он склонился к Дьяволо, впиваясь жалящим укусом в плечо. — Ризотто, надеюсь, что теперь ты разрешишь мне трахнуть этот грязный рот? — Формаджо был уже на взводе. Приспустив штаны, он с готовностью обхватил стоящий член ладонью, неторопливо надрачивая. — У тебя еще будет масса возможностей сделать это. Но сегодня мне хотелось преподать ему иной урок, — на лице Ризотто расцвела угрожающая усмешка, как только его глаза встретились с отчаянным взглядом Дьяволо. — Он должен ответить за все свои просчеты каждым из вас по всей строгости, и я хочу, чтобы каждая минута, проведенная здесь, была для этой мрази максимально мучительной. — Хах, намек понят! Думаю, так будет даже интереснее. Вернувшись в свое кресло, Неро с интересом стал наблюдать за действиями своего товарища. Положив ладони на скульптурные бедра, Формаджо слегка развел их в стороны, открывая вид на покрасневшее и раскрывшееся отверстие. — До сих пор не могу поверить в то, что такой ничтожный уебок мог быть нашим боссом, — язвительно отметил он. На самом деле к новому боссу Формаджо так же не испытывал особого уважения, по причине того, что ещё ни разу не встречался с ним лично, зная лишь то, что его имя Джорно Джованна, и что по слухам он слишком молод для такой высокой должности, как глава мафии. Но Формаджо, как и всем остальным его товарищам, было глубоко плевать на то, кто именно был на вершине этой пищевой цепи, до тех пор, пока их отряд киллеров занимал собой особое место хищников, и пока босс исправно платил им их законные миллионы. Первые тяжелые шлепки по ягодицам Дьяволо ощущал отчетливо и остро, однако после, когда он уже сбился со счета, каждый отдельный удар стал сливаться с общей какофонией агонии. — Не будь таким расточительным, Формаджо, — Прошутто возмущенно поморщился от вида багровых пятен на некогда светлой коже. — Оставь нам хоть что-нибудь. В ответ на это Формаджо разочарованно закатил глаза. Если бы он не был так сильно возбужден, то обязательно высказал товарищу по команде нечто колкое. Разница между Ризотто и Формаджо для Дьяволо была очевидна — в то время как Неро был пусть и грубым, но относительно неспешным, старающимся смаковать каждый момент насильственного соития, словно самое любимое угощение, Формаджо будто боялся не успеть прочувствовать этот миг, хотя прекрасно знал, что впереди будет еще больше таких моментов. Яростные толчки были до безумия быстрыми. Дяволо казалось, что его тело готово было вот-вот разорваться пополам от этого невыносимого ощущения, пока слезы продолжали стекать по его щекам. Самым отвратительным во всем этом был тот самый томный узел, скручивающийся внизу живота, подобно огромному хищному питону. Черная помада практически стерлась с пухлых губ, но Иллюзо, занявший место Формаджо, все же не стал отказывать себе в удовольствии попробовать её остатки на вкус. Прижавшись всем телом к невольному любовнику, он заставил его повернуть голову в бок, чтобы иметь возможность терзать Дьяволо глубокими удушливыми поцелуями. — Не смей расслабляться раньше времени, maiala**, — с издевкой произнес Иллюзо, видя то, каким мутным был взгляд изумрудных глаз. Пламя ненависти, горящее в глубине его зрачков, потускнело, уступая место неприкрытому стыду, и частичке чего-то ещё. — Тебе ещё предстоит обслужить четверых человек. В отличие от своих предшественников, Иллюзо был сосредоточен исключительно на собственном удовольствии, и потому не был настолько сильно заинтересован в истязании Дьяволо. Так что минуты, проведенные с ним, показались бывшему боссу самыми скоротечными. Однако как только наступила очередь Прошутто, стало понятно, что он намеревается компенсировать весь тот напористый садизм, которого не хватило его другу. Бесцеремонно ворвавшись внутрь дрожащего тела, Прошутто обхватил его талию руками, тут же скользнув ладонью вниз, от линии пресса к плоской груди. Как только кончики пальцев слегка сжали затвердевший сосок, Дьяволо невольно подался назад, насаживаясь на член до упора. — Разве тебе это не нравится? — ядовитая усмешка в голосе Прошутто била точно по уязвленному самолюбию бывшего босса, — Знаешь, до этого момента я всегда думал, что наш босс выглядит гораздо внушительнее, — царапнув отросшими ногтями нежную кожу, он сдавил чувствительную ореолу. — Но теперь я вижу, что это единственное, на что ты способен, Дьяволо, — свое заявление он подкрепил глубоким толчком. — Так это удовлетворять всех нас своей ненасытной тесной дыркой. Чем глубже и стремительнее становились неумолимые движения, тем яснее в сознании Дьяволо проступало постыдное осознание того, что переживаемые ощущения пробуждали в нем сладкую дрожь подступившего возбуждения. Собрав в ладонь россыпь длинных ярких прядей, Прошутто дернул за них, любовно поглаживая изгиб поясницы. — У тебя неплохое тело, — вздохи сменялись короткими стонами удовольствия. — Как будто специально созданное для того, чтобы отдаваться любому, кто этого захочет. И зачем только было пытаться строить из себя нечто большее, когда на самом деле ты лишь обычная дешевая шлюха, которая жить не может без жесткой ебли? С каждым сказанным словом, Прошутто все сильнее оттягивал его волосы, заставляя Дьяволо прогибаться назад, так сильно, что казалось, он мог услышать хруст собственных позвонков. В этот миг он, возможно, мог бы даже смириться с мыслью о том, что его должны были изнасиловать еще несколько человек, только бы избавиться от этой хватки. — Почему бы тебе не признаться в этом? — едкость в его тоне сменилась яростью. — Просто сказать: «Да, я ваша личная шлюха! Ваша личная грязная блядь, готовая кончить от члена в заднице!» Губы Дьяволо нерешительно дрогнули. Как будто он был действительно готов произнести это, наивно полагая, что после все могло действительно закончиться. Вместо грязных слов он смог издать лишь короткий разочарованный всхлип, от понимания того, что Прошутто уже успел кончить, в то время как он сам был мучительно тверд. Откуда-то сверху послышались одобрительные возгласы остальных. Под веками уже почти перестало жечь от непрекращающегося плача, но Дьяволо все равно было легче просто закрыть глаза, в томительном ожидании следующего партнера. Как только Пеши понял, что настал его черед, ему захотелось уйти отсюда как можно скорее. Убежать, провалиться под землю — все что угодно, лишь бы избежать этого публичного акта содомии. Однако Прошутто, заметивший чужое промедление, тут же поспешил развеять все сомнения младшего члена команды. — Не смей даже думать о том, чтобы жалеть его, Пеши! — это грозное заявление окончательно лишило его какого-либо права выбора. Пеши испытывал к Дьяволо совершенно искреннюю неприязнь, ничуть не меньше чем все остальные присутствующие. Но становиться насильником, пускай и не по собственной воле, ему совершенно не хотелось. Будучи временами даже чересчур застенчивым он всегда стеснялся оголяться перед кем-то и даже в школе, после занятий спортом всегда старался задерживаться в раздевалке подольше, не позволяя никому лишний раз увидеть себя голым. Теперь же ему предстояло заняться сексом на глазах у своих друзей, к тому же масла в огонь подливало и то, что весь его сексуальный опыт сводился к весьма поверхностным знаниям, основанным на просмотре эротических видеороликов. Пытаясь собраться с мыслями, Пеши внимательно посмотрел на человека перед собой, цепляясь за каждую деталь так, словно то были подсказки, которые могли помочь на сложном экзамене. Широкие плечи судорожно дрожали в такт неровному дыханию, пока выступившие крошечные капли пота на узкой пояснице скользили по коже. Растрепанные пряди ниспадали на лицо, искаженное выражением неподдельной муки. Нерешительно прикоснувшись к его бедру Пеши смог ощутить чужую дрожь, будто передавшуюся и ему самому. — Не будь таким медлительным, Пеши! Просто представь, что это наше очередное задание, и действуй так, как я тебя учил — решительно и не отступаясь от своей цели! — Х-хорошо, братан… — хотя строгий тон Прошуто не возымел должного эффекта, Пеши все же попытался взять себя в руки, в спешке расстегивая комбинезон, борясь с заедающей застежкой молнии. Зажмурившись, он смог практически физически ощутить то, как его лицо начало заливаться багровым румянцем, пока ладонь стягивала нижнее белье. Черт, на самом деле он совершенно не так представлял свой первый раз! — Хей, а наш малыш не такой уж и мелкий! — заметив, куда именно был нацелен любопытный взгляд Формаджо, Пеши стыдливо прикрыл ладонью пах, — Да ладно, нечего стесняться, тут же все свои! Игнорируя реплики товарища, парень вновь попытался сосредоточиться на теле Дьяволо. Повинуясь интуитивному порыву, Пеши протянул руку к его груди, осторожно прикасаясь к покрасневшему твердому соску. Вопреки ожиданиям, пленник не стал вырываться, и это, в какой-то степени, дало младшему члену отряда убийц гораздо больше уверенности в себе. Вторая ладонь легла рядом, повторяя все те же неторопливые движение. Лаская чувствительные бугорки плоти, Пеши подумал о том, что если бы под ним оказалась женщина, то такое действие точно заставило бы её испытать толику удовольствия, однако он понятия не имел, что чувствовал в этот момент бывший босс. Ответом на неозвученный вопрос послужил звучный, хоть и короткий стон, больше похожий на тяжелый вздох. Приблизившись, Пеши был вынужден плотнее прижаться своим наполовину вставшим членом к мягким ягодицам. Такая легкодоступная теплота чужого тела не смогла оставить парня равнодушным, возымев достаточно предсказуемый эффект. Спускаясь ниже, проводя по пояснице, второй рукой он развел его колени шире, торопливо сплевывая на ладонь, которой после начинает тут же торопливо водить по стояку, придерживая у основания и пристраиваясь ко входу. Даже несмотря на то, что до этого ему пришлось трахаться с несколькими людьми, Дьяволо почувствовал дискомфорт в момент очередного проникновения. Боже, неужели он действительно мог быть настолько большим? Томительная истома, скопившаяся во всем теле, плавно перетекла в болезненное возбуждение. Вставший член нестерпимо ныл, требуя к себе хоть какого-то внимания. Любое, даже самое незначительное прикосновение могло заставить его тут же кончить, но об этом можно было лишь мечтать. Ощущая уже знакомую хватку на бедрах, Дьяволо задушено всхлипнул, как только Пеши начал двигаться. Те неловкие ласки, которые босс ощущал на себе до этого, не шли ни в какое сравнение с неистовой грубостью, с которой скромный паренек теперь врезался в его бедра. Поразительно, и как только ему удалось за несколько мгновений обрести такую пламенную решительность? — Хватит, — сорвавшись на бессмысленный шепот, Дьяволо осознал, что все это время невольно пытался приподнять бедра, подаваясь навстречу каждому безжалостному толчку. — Пожалуйста, хватит! — под конец голос сорвался на надрывный крик. Конечно же, никто не собирался прислушиваться к мольбам Дьяволо. В любопытных взглядах не было ни намека на сочувствия. Что-то внутри болезненно вздрогнуло от окончательного осознания того, насколько низко он пал — изнасилованный собственными подчиненными, и готовый кончить в любой момент лишь от того, что его беспощадно имели самым наглым образом, словно последнюю продажную шалаву в одном из грязных переулков. Очередной глубокий толчок буквально выбил последний вздох из легких, заставляя Дьяволо содрогнуться, ощутив долгожданное освобождение из плена томительного вожделения. Оргазм накрыл его настолько быстро и неожиданно, что мир перед глазами на секунду помутнел, превращаясь в одно большое яркое пятно. Густые капли семени запачкали живот и грудь, пролившись на пол. Кончив, Пеши неторопливо покинул разомлевшее тело, завороженно проследив глазами путь вязких капель розоватого цвета, стекающих вдоль внутренней стороны бедра– смеси спермы и свежей крови. Уделить этому слишком много внимания не позволил Гьяччо, который раздраженно оттолкнул его в сторону. — Наконец-то, черт побери, — он уже был полностью тверд, поэтому не стал тратить время на ненужные прелюдии. Едва приспустив брюки, Гьяччо вновь безжалостно ударил безвольного пленника ногой с такой силой, что тот закричал из-за боли в ушибленных ребрах. Оказавшись поваленным на спину, Дьяволо попытался свести колени, но эта жалкая попытка сопротивления только сильнее разозлила киллера. Он вцепился в его бедро, буквально подминая под себя, и тут же вогнал стоящий член в истерзанное влажное нутро. Звук ударов плоти о плоть тут же смешался с чавкающими хлюпающими толчками. — Мне нужно было сделать это первым, — с разочарованием прорычал Гьяччо, не сбавляя амплитуды своих торопливых толчков, — Теперь это похоже на чертово дырявое ведро! Видя мучения своего напарника, Мелоне усмехнулся, задумчиво подперев кончиками пальцев подбородок и чуть склонив голову вбок. Идея, пришедшая на ум, показалась настолько заманчивой, что он не смог удержать от того, чтобы не высунуть язык, и быстро облизнуть сухие губы в своей привычной манере. С легкой кошачьей грацией он опустился на колени рядом с Гьяччо, заинтересованно скользя взглядом по таким знакомым чертам лица, неприкрыто любуясь этими губами, плотно сжатыми в тонкую линию, и ярким огоньком надменной злобы. — Какого хрена ты пялишься на меня? — почувствовав на себе его взгляд, Гьяччо замер, прекратив свои движения внутри тела Дьяволо. — Думаю, сейчас тебе просто не обойтись без моей помощи, — ласково скользнув кончиками пальцев по плоскому животу босса, Мелоне игриво подмигнул ему, с удовольствием наблюдая за поселившемся ужасом в темных глазах. — Если, конечно, ты вообще собираешься кончить сегодня. — Естественно, тупой ты ублюдок! — раздраженное ворчание Гьяччо развеселило Мелоне еще больше, и он окончательно убедился в том, что тот будет не против его участия в садистско-любовном акте. Для того чтобы подпустить Мелоне ближе, хакеру пришлось потесниться. Пока что ему приходилось только с легким недоумением наблюдать за тем, как напарник притянул Дьяволо к себе на колени, одновременно с этим развязывая веревку на запястьях. Боссу захотелось тут же оттолкнуть от себя очередного мучителя, но затекшие руки отказывались слушаться, так что его сил хватило только на то, чтобы ухватиться ладонями за тонкие плечи. — Ну, ну, — аккуратно разглаживая слипшиеся от пота пряди на затылке, Мелоне ласково продолжил, — не нужно так сильно расстраиваться. Для первого раза ты справился вполне неплохо. Почти что нежные прикосновения ко все ещё чувствительному после недавнего оргазма члену, заставили Дьяволо окончательно сдаться, и, уткнувшись лицом в чужую грудь, позволить душащим рыданиям вырваться наружу. — Не волнуйся, совсем скоро ты научишься получать от этого удовольствие. Бледное лицо босса вызвало у Мелоне чистейший восторг. Накрыв припухшие искусанные губы своими, превращая легкое касание в глубокий поцелуй, он заметил, вернее сказать, буквально почувствовал на себе ревнивый взгляд Гьяччо, способный буквально прожечь в нем дыру. — Неужели ты собираешься просто смотреть на это весь день, — рассмеялся Мелоне, разорвав поцелуй. — Или может быть все-таки присоединишься? Как только Гьяччо наконец-то смог устроиться напротив Мелоне, так, чтобы Дьяволо оказался зажат между ними, он вновь вошел в него. Слезы все ещё продолжали катиться по его щекам, когда ловкие длинные пальцы Мелоне оказались просунутыми внутрь и без того заполненного отверстия. Чувствуя восхитительное давление мышц, все еще сопротивляющихся такому нещадному вторжению, он уже предвкушал то, как чудесно будет ощущаться эта пульсирующая глубина буквально через несколько мгновений. Мелоне специально не прекращал своих движений ладонью, надрачивая Дьяволо и не давая возбуждению пропасть даже в тот момент, когда крупная головка его собственного члена медленно, но уверенно, протиснулась в растянутую до предела дырку. Конечно же, это не могло оставить Гьяччо равнодушным. Ему еще не приходилось чувствовать Мелоне именно так — это нельзя было сравнить ни с чем другим, они были близки как никогда, едва двигаясь внутри тела Дьяволо. Опираясь ладонями о пол, Гьяччо попытался двинуть бедрами, но из-за невероятной тесноты это было практически невозможно сделать, так что все эти старания больше походили на судорожные дергания. Боль никуда не делась, однако благодаря стараниям Мелоне, Дьяволо не мог не чувствовать накатившего вновь наслаждения, которое вдвойне усиливалось из-за того, что одновременно два члена нещадно давили на самый чувствительный комок нервов. Одновременно с этим, ему казалось, что от такого натиска его тело было готово разорваться надвое. Мелоне же все это время откровенно наслаждался слабыми толчками Гьяччо, передававшимися от возбужденного члена ко всему телу ритмичными вибрациями. — Ах, Гьяччо, — застонав от удовольствия, Мелоне прижался к груди Дьяволо, чтобы быть как можно ближе к своему напарнику. — Не останавливайся, я хочу кончить вместе с тобой! Конечно же, Гьяччо не в первый раз видел это нуждающееся выражение в глубине голубых глаз, но именно сейчас эта мольба во взгляде казалась ему настолько пьянящей и завораживающей, что отказать было просто невозможно. Потянувшись друг к другу они встретились в поцелуе, однако теперь всю инициативу Гьяччо присвоил себе, жадно прикусывая пухлую нижнюю губу Мелоне, и нагло вторгаясь языком в жаркий рот. Напряжение достигло своего апогея в тот самый миг, когда очередной судорожный толчок достиг сверхчувствительного комка нервов с особой точностью, буквально выбивая из Дьяволо громкий вопль, в котором весь ужас испытываемого им мучения смешался с долгожданным облегчением очередного приступа экстаза, накрывшего его практически так же быстро и беспощадно, как в первый раз. На грани ясного сознания, едва не теряя рассудок, он из последних сил продолжал цепляться за плечи Мелоне, неловко разводя колени шире и конвульсивно пытаясь двинуть бедрами, чтобы продлить этот чувственный контакт. Внутри будто разлилась горящая магма, заполняя и обжигая израненное нутро. Даже после того как навязчивые касания полностью исчезли, оставив его беспомощно лежать на полу, босс все ещё продолжал ощущать на себе отголоски каждого неумолимого толчка и грубой, практически животной ласки, которую можно было сравнить скорее с изощренной пыткой. Ненависть к самому себе в одночасье затмила все те эмоции, которые Дьяволо испытывал до этого, в том числе и навязчивое желание вгрызться в глотки своим бывшим подчиненным и заставить их ответить за все мучения. Пряча заплаканное лицо в ладонях, он не мог отделаться от отвратительной влажности между ног. Тупая боль дала о себе знать, как только босс попытался согнуть колени, приняв защитную позу эмбриона, и окончательно погрузиться в бездну бушующей тьмы, поглотившей все его мысли и чувства. Он не может не думать о Доппио и о том, как сильно он нуждается в нем именно сейчас. Но его нет рядом, и не будет уже никогда. После всего пережитого Дьяволо кажется, что он уже никогда не станет прежним.