Глава 12.
— Эй, Есения, ты спишь? — шёпотом спросил Вито, зайдя в их комнату. Она вынырнула из своих счастливых мыслей и приподнялась на локтях. — Что случилось? — Этот Дельгадо ищет тебя повсюду. — О, Боже, я забыла про обещание, — спохватилась она, вскакивая с кровати. — Какое обещание? — удивился Вито, расправляя кровать. — Станцевать для него. — Есения начала искать свой цыганский наряд. — Слушай, мне все это не нравится. Я вижу, что что-то происходит между вами, и не хочу, чтобы ты потом жалела об этом. — Я знаю, мой хороший. Но я просто ничего не могу с собой поделать, я не могу без него. Вито вздохнул, закрыв глаза. — Просто будь осторожна. — Буду, а сейчас выйди, пожалуйста, мне нужно переодеться. Вито вышел, Есения быстро начала снимать парадное платье и натягивать цыганское. Захватив с собой веер, она выбежала из комнаты, по дороге поцеловала Вито в щеку. Девушка знала, где искать испанца, она не ошиблась: он сидел в своём кабинете. Раньше он терпеть не мог это место, но с тех пор, как Есения стала частым посетителем его кабинета, он сам практически прописался там. Увидев запыхавшуюся Есению в красном наряде и с распущенными длинными волосами, Лоренсо потерял дар речи и затаил дыхание. — Прости, я забыла, — виноватым тоном сказала она. — Если пришла, значит, не забыла, — задумчиво ответил он, лениво вытянув ноги под столом. — Где твоя гитара? — девушка уже настроилась на танец. — На крыльце. Я хочу видеть тебя при свете огня, — томно произнёс Лоренсо, медленно собирая ноги и вставая с кресла. — И у меня есть маленький подарок для тебя. Есения замерла и широко улыбнулась. Она так до сих пор и стояла на том же месте. Лоренсо выдвинул ящик стола и достал оттуда небольшой холщовый мешочек, перевязанный веревочкой. Подойдя к Есении, он протянул его ей. Девушка взяла его в руки, ощутив небольшую тяжесть содержимого. Её рука что-то нащупала, а в голове мелькнула догадка, и она улыбнулась ещё шире. — Ты догадалась? — спросил Лоренсо, стоя рядом с ней, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. — Да. — Затем она открыла мешочек и достала то, о чем она подумала. — Кастаньеты! — Есения обняла Лоренсо. — Спасибо тебе! — Всё для тебя, — улыбнулся он, обнимая её в ответ. — Идем. Они вышли в сад, где уже был разведен костёр и приготовлена доска для танца. Есения резко остановилась, вспомнив что-то, и из её глаз потекли слезы. Она пыталась их остановить, но не могла. Девушка не хотела, чтобы Лоренсо видел их, а он, кажется, и не заметил. — Я сяду здесь, на бревне, а ты не обращай на меня внимания. — Лоренсо уселся и взял гитару. Есения быстро смахнула слезы. В этот момент она окунулась в атмосферу происходящего и с нетерпением ждала музыку. И когда Лоренсо начал играть, а затем и петь, Есения совершенно растерялась: настолько вся эта ситуация напомнила ей прошлое, что она подумала о том, что находится прямо там, с ними, с теми, кто подарил ей свободу, пусть даже временную. Костёр, гитара, голос и кастаньеты — это то, что не хватало ей. А сейчас она оказалась в этом круговороте мыслей, воспоминаний, ощущений, и, начав двигаться в ритм музыки, Есения больше не сдерживала свои слезы. И она не пыталась скрыть их. Пламя огня освещало её лицо, а слезы блестели в глазах и на щеках. Мелодия, которую играл Лоренсо, алегриас - отражала сегодняшнее состояние Есении: местами грустная, местами ритмичная и радостная. В этом танце можно было разгадать тайну испанского цветка: эмоциональную часть. И Лоренсо увидел все: её слезы, её душу. Он понял, что она пережила сильное потрясение, которое было связано не только со смертью её родителей. И ещё он понял, что она как-то была связана с цыганами, потому что фламенко знают только они. Каждый раз, отбивая ритм кастаньетами, Есения выбивала из себя боль. Погрузившись полностью в себя, она просто растворилась в музыке и в голосе Лоренсо. Взмахивая юбкой и стуча каблуками, она кружилась вокруг огня, впитывая кожей запах дыма. Пламя плясало в её карих глазах, когда она смотрела на него, ее чёрные волосы развевались от её движений и лёгкого ветерка. Вдалеке сверкнула молния, и послышался раскат грома, но девушка ничего не слышала и не видела, а Лоренсо продолжал играть. И когда уже начал накрапывать дождик, он остановился. Есения тоже остановилась, она почувствовала несколько капель на своём лице, тяжело дыша, подняла голову вверх и подставила лицо дождю, который начал усиливаться, Лоренсо тут же взял её за руку и повёл под крышу крыльца. Начался сильный ливень, костер почти сразу потух. — Я не хочу в дом, — все ещё тяжело дыша, прошептала Есения. Лоренсо открыл дверь дома, и они сели на порог, чтобы наблюдать за стихией, разыгравшейся на улице. — Цветочек мой, расскажи мне все, — нежно попросил испанец, обнимая девушку за плечи и прижимая к себе. — Я… не знаю, что сказать, — неуверенно отреагировала она. — Ты правда из Мурсии? — Да. — Тогда как ты оказалась в Андалусии, среди цыган? — Лоренсо решил помочь ей, задавая наводящие вопросы. — Я сбежала туда, но меня нашли и хотели убить. Меня ранили и бросили умирать. Потом… меня подобрали цыгане, вылечили, выходили. — И ты осталась у них… — задумчиво произнёс Лоренсо. — Да, это было самое лучшее время: они подарили мне свободу и научили всему этому, — девушке тяжело было рассказывать, и она периодически замолкала. — И кто хотел убить тебя? — Не знаю. Лоренсо, прости меня, можно я больше не буду говорить об этом сейчас? — умоляющим взглядом уставилась она на него. — Это ты прости, что ворошу твоё прошлое. Ещё и с этим танцем. — Мужчина почувствовал досаду. — Нет-нет. Танец — то, что нужно, то, чего мне так не хватало, — сразу начала разубеждать она его. — Почему же ты плакала тогда? — Просто ты воссоздал всю атмосферу того времени, начиная с костра и пения, заканчивая кастаньетами. Я вспомнила это все и поняла, что скучаю по этим людям. — А где они сейчас? — Не знаю, их прогнали. Ты же знаешь, как у нас относятся к цыганам. — Не то чтобы знаю, но догадываюсь, — улыбнулся Лоренсо. — Пойдём в дом, а то замерзнем тут. — Да, — согласилась Есения. Они встали и вошли в дом, закрыв за собой дверь. Девушка на минуту остановилась, Лоренсо посмотрел на неё. — Может, поспишь у меня? Она удивилась, что он прочитал её мысли, и закивала головой. Они прошли в его комнату, он зажёг свечи. Есения начала рассматривать спальню, ей понравился минимализм, который подчеркивал натуру испанца, но не понравились серые мрачные тона стен, мебели. А из этой самой мебели были только большая кровать, шкаф и стол со стулом. Испанец заметил, что она разглядывает комнату. — И как тебе? — без эмоций спросил он. — Ну, я бы не сказала, что в восторге, но это в твоём стиле: лаконично и мрачно. Лоренсо рассмеялся: — Я уже хочу все переделать. — Хорошо, — улыбнулась девушка, — а то от серого цвета веет холодом и печалью. «Да, как и от меня до встречи с тобой», — подумал он. Почему-то Есению не мучил вопрос, где будет спать Лоренсо: рядом или в другой комнате. Сама она хотела уснуть в его объятиях, несмотря на все правила приличия. Уж слишком эмоциональной выдалась ночь, а у себя она не смогла бы успокоиться. Они лежали в одной кровати: он — с голым верхом, а она — в рубашке и нижней юбке. Свет был полностью погашен, их освещала только молния. — Ты боишься грозу? — вдруг спросил Лоренсо после некоторого молчания. — Нет, — прошептала она. — С цыганами я научилась принимать все стихии и любую погоду. — А я в детстве боялся. Мой отец заставлял меня выходить на улицу во время грозы, чтобы я боролся со своими страхами. Он хотел, чтобы я вырос бесстрашным, жестоким и беспринципным ублюдком. — А где он? Есения и Лоренсо разговаривали вполголоса. — Убит, — коротко ответил он. — О, прости. — Не извиняйся, он получил по заслугам. И тут Лоренсо рассказал девушке всю свою историю, начиная с детства, заканчивая встречей с ней. — Господи, как это жестоко все. Теперь я понимаю, почему Пруденс так заботится о тебе. Но я не знаю, что думать о Николь. Головой я понимаю все, но сердце не принимает её. И зачем она стала пиратом? — вопрос был риторический, но Лоренсо все равно ответил: — Она мстила за своего отца, мстила всем испанцам, пока не нашла того, кто действительно убил её отца. Но Николь хорошая, правда, очень своенравная и упрямая. Говорит, что думает, ничего не скрывает. «Ничего не скрывает» — эти слова для Есении были как осуждение, и ей стало грустно. — Да, ничего не скрывает, — вздохнула она. — И кто убил её отца? — Нет, цветочек, к тебе это не относится. Тут другая ситуация. — По голосу Есении Лоренсо сразу понял, о чем она подумала, и решил разуверить её. — А её отца убил мой отец… — Боже мой. Для меня все это так дико. Я не знаю, что бы делала на её месте, но точно не мстила бы. — А твои родители сами умерли или кто-то приложил к этому руку? — Я не видела, как они умерли, но мне просто сказали, что они погибли. Я все тебе расскажу, когда буду готова, но сейчас я могу рассказать тебе только о своём счастливом детстве. И она рассказала ему почти все то, что рассказывала Вито на корабле. — А ты не думала, что это тетка могла охотиться на тебя тогда? Подослала кого-нибудь… — Думала, я много думала об этом. Люди идут на все ради денег. Да, и ещё… Она вздохнула. — Вито — не мой брат. Точнее, сейчас я считаю его своим братом, он очень мне помог. — Вот так да, — Лоренсо был в шоке. — А кто твой брат? — Адриан. Он тоже погиб… — Мне жаль… Так ты его именем назвалась? — Да… — А от чего же ты все-таки убежала сюда? И где ты познакомилась с Вито? — Познакомилась я с ним в Картахене, а убежала я из-под венца. — Боже, Есения, я запутался… — Лоренсо просто недоумевал. — Если честно, я сама ничего не понимаю. И очень надеюсь, что меня здесь не найдут, особенно, тот «жених-старик». — Ты должна рассказать мне все по порядку, чтобы я смог помочь тебе. — Только не сегодня, я устала. — Спи спокойно, девочка моя. Лоренсо положил её голову себе на грудь и обнял её. Есения судорожно вздохнула и постепенно начала засыпать. А его мысли были заняты тем, что она ему рассказала, и ждать он точно не хотел. «Нужно поговорить с Майлзом», — это были последние мысли Лоренсо перед тем, как он уснул. До того, как пойти на плантации, Лоренсо решил наведаться в дом сестры. Он почти не спал ночью, его замучили мысли, запутанные мысли. Есения же, напротив, спала прекрасно, в некотором смысле облегчив свою душу, она успокоилась в объятиях Лоренсо. А сейчас в прекрасном настроении она пошла работать в кабинет. Но перед всем этим Есения и Лоренсо вместе позавтракали, не затрагивая прошлое, а обсуждая последние новости и дела. Почти весь завтрак они не отрывали глаз друг от друга и постоянно как бы случайно прикасались друг к другу. А, закончив, каждый пошёл по своим делам. — Майлз, мне нужно поговорить с тобой, — практически с порога начал Лоренсо. — Идем в кабинет, — коротко ответил Майлз. В кабинете они сели на диван рядом друг с другом. Майлз откинулся на спинку дивана, положил руки за голову и приготовился слушать. А Лоренсо просто вытянул ноги и сложил руки на груди, тоже прислонившись к спинке дивана. — Речь пойдёт о Есении. — Я так и понял. — Она кое-что мне рассказала о себе, я сделал вывод, что ей угрожает опасность. И я хочу, чтобы ты послал проверенного человека в Мурсию, который бы все, что можно, узнал о её семье и несостоявшемся женихе. Майлз удивлённо посмотрел на собеседника: — Жених? — Да, он старик, её пытались выдать за него, но она убежала прямо из-под венца. — И зачем тебе все это? — Я хочу защитить её ото всех. — Ты её любишь? Лоренсо промолчал. — Хорошо, как её полное имя? — Полное не знаю, а так — Есения Фернандез. Думаю, там не будет сложностей с поиском её родственников, потому что родители были состоятельные. Да, ещё нужно прощупать её тётку: подозрительная она. — Я сделаю это только ради тебя. — Майлз встал, подошёл к столу и начал писать письмо. — Только давай все это останется между нами, — попросил Лоренсо, тоже вставая. — Даже Пруденс не должна знать этого. — Конечно. — Кстати, что она тебе тогда сказала? — Что твоя Есения — подозрительная особа, которая задумала прибрать твоё имущество к рукам. Лоренсо посмеялся: — Ну да, если учесть, что она богатая наследница. Подожди… Майлз посмотрел на Лоренсо. — Похоже, все это из-за наследства. Брат умер, значит, она единственная наследница. Неудивительно, что тетка пыталась убить её. — Выясним, только теперь мне нужно подробно все в письме писать, чтобы не терять времени. Сам знаешь: пока письмо дойдёт, пока этот человек доберётся до Испании, потом поиски, потом ему плыть сюда. В общем, не один месяц пройдёт. — Может, Есения мне уже расскажет все, но она сама не знает, кто ищет её и зачем. — Ну, зачем она точно знает, не глупая. А вот кто… Загадка. — Спасибо, что помогаешь, друг мой. Мужчины пожали друг другу руки, и Лоренсо ушёл. Уже у выхода его поймала Пруденс. — Лоренсо? Что ты здесь делаешь? — удивилась она, завидев брата. — Мм, ничего. Я уже ухожу. — Он открыл дверь. — Подожди! — Я приходил к Майлзу, теперь иду на работу. Прости, Прю, у меня нет времени. — Он ушёл быстро, чтобы она не успела опять остановить его. — Как грубо! — Пруденс была раздосадована и помчалась к мужу. Влетев в его кабинет, она застала его за столом: Майлз писал письмо. Увидев жену, он быстро спрятал бумагу в стол и взял рядом лежащую стопку со счетами. — Дорогая, что случилось? — Я только что видела Лоренсо, он даже не стал разговаривать со мной. — Он на работу торопился, ты же знаешь его: он никогда не соблюдает правила и этикет. — Знаю, но тут дело не в этом, я чувствую. Он избегает меня. — Пруденс опустилась на диван и грустно посмотрела на мужа. — Нет, дорогая, он любит тебя и обязательно найдёт время поговорить. — Майлз встал из-за стола и подошёл к жене, он опустился на колени рядом с ней и взял её руки в свои. — Дай ему время. — Это она во всем виновата, она забрала его у меня, — Прю уже злилась. — Кто? — Эта испанка. Он теперь с ней делится своими мыслями, а не со мной. — Успокойся, милая. Просто он любит её, это естественно проводить время с тем, кого любишь. — Откуда ты знаешь про его чувства? Он с тобой поделился? — Не поделился, просто я сам вижу. Ты же у меня умная и мудрая, дай шанс этой девушке, как когда-то ты дала его Николь, а ведь она не выбрала твоего брата. Сколько он страдал из-за неё, а ты продолжала с ней дружить. Да ты и сама постоянно говорила ему найти любовь, и когда он это сделал, ты своей ревностью и подозрительностью отталкиваешь его. — Майлз сел рядом с Прю на диван. — Ты прав, но все равно что-то в ней меня настораживает. Я не могу избавиться от чувства, что Лоренсо ещё настрадается из-за неё. — Если это и произойдёт, он переживёт, я уверен. Но в итоге, я думаю, она его судьба. — А если она увезет его в Испанию, он же так ненавидел эту страну? А на крестины пришёл в испанском наряде, как и она. Господи, мне так тяжело. — Милая, займись своей семьёй и не лезь к ним, вот увидишь, тебе станет легче, — строго сказал Майлз. Пруденс слегка была в шоке от слов и интонации мужа, но решила больше не спорить. — Пойду проверю детей. — Она встала и молча ушла, не поцеловав Майлза, что было на неё не похоже. «Обиделась», — подумал он, особо не переживая, потому что знал, что она отходчива. И снова сев за стол, продолжил писать письмо.***
Есения, закончив свою работу, решила сделать сюрприз Лоренсо и поехать на плантации. Вито подготовил ей лошадь с дамским седлом: Есения помнила, как Лоренсо реагировал на мужской наряд, а в юбке скакать верхом неудобно. Надев свою новую темно-синюю амазонку, Есения решила распустить свои волнистые волосы и только присобрать их чуть-чуть по бокам шпильками. Перед выходом она надела шляпку в тон амазонки и чёрные короткие перчатки. Сев на лошадь, она погладила её по холке. — Давай я тебя отвезу в экипаже, — беспокоился Вито. — Не нужно, здесь же недалеко. Вито сомнительно покачал головой, но спорить не стал. Сидя величественно в седле, Есения выехала из загона, её длинная юбка красиво покрывала спину и круп белой кобылы. Они как две королевы мчались по полям, ветер развевал волосы девушки и гриву лошади. Эта картина заворожила Лоренсо, когда он заметил их. И он стоял, не шевелясь и наслаждаясь видом. Эта девушка не переставала удивлять его, каждый раз она была все красивей и красивей. И что удивляло его самого: она не вызывала в нем чувство похоти, он не желал тут же овладеть ей, как это было с Николь. Почему он ещё продолжает сравнивать её с Николь? Он же уже убедился, что они разные, что Есения для него, — видимо, все познаётся в сравнении. «Как она божественна, что я сделал, чтобы заслужить такое счастье? Этот нежный цветок требует бережного обращения. И я защищу её ото всех и ото всего, даже если это будет моя сестра!» Есения подъехала к нему и, улыбаясь, сказала своим нежным голоском: — Сюрприз. Лоренсо помог ей слезть с лошади и тут же, обняв её, заглянул в глаза: они искрились счастьем, собственно, как и его. — Это точно сюрприз, — прошептал он. В следующее мгновение их губы соприкоснулись. Это был нежный поцелуй, который медленно превратился в страстный. Шляпка Есении слетела, Лоренсо запустил свою руку в её густые волосы и сильнее прижал её голову к себе. Она в свою очередь обвила руками его шею. Второй рукой он держал её за талию. В этот момент ему просто захотелось раствориться в ней. Эта девушка с дивно мягкими губами совсем околдовала его. Не видя и не слыша ничего вокруг, Лоренсо продолжал пробовать эти губы: то целуя их, то кусая, то облизывая. Дикое желание возникло у обоих, но он не хотел спешить, нет, он хотел, чтобы она запомнила это навсегда. Есения в свою очередь уже начала издавать тихие стоны, её тело просто изнемогало от желания, она не знала, куда деть себя, что сделать, чтобы прекратить эти муки. И сквозь поцелуй она прошептала: — Пожалуйста, помоги мне. Лоренсо понял о какой помощи она просит, но это не то место и не то время, хотя он сам еле сдерживался. Прервав поцелуй, он приложил свой лоб к её, восстанавливая дыхание. — Цветочек, ещё не время. — Но мне так плохо, у меня болит все тело. — Идем со мной. Он взял её за руку и повёл куда-то. Через несколько минут они оказались в небольшой хижине, где Лоренсо иногда прятался от солнца или просто отдыхал. Он сел на стул и посадил её на колени спиной к себе. Есения явно не понимала в чем дело. Лоренсо убрал её волосы в сторону и начал целовать шею сзади, при этом поместив одну руку на грудь девушки. Она легко застонала и закрыла глаза. Его рука начала расстегивать верхние пуговицы амазонки, затем пролезла под неё. Когда ладонь коснулась груди, а пальцы соска, Есения выгнула спину и положила свою голову ему на плечо. Другой рукой он обнимал её за талию. Лаская ее грудь, он продолжал целовать шею. Девушка вцепилась своими руками в сиденье стула, её ноги инстинктивно чуть раздвинулись. Свои стоны она не сдерживала, а Лоренсо уже сам начинал постанывать ей в ухо, облизывая его. От такой ласки Есения чуть сознание не потеряла. — Цветочек, подними юбку, — прошептал он ей срывающимся голосом. Есения, не задумываясь ни о чем, повиновалась, задрав все свои юбки до колена. Лоренсо потянул их ещё выше, оголяя её бедра. Одна его рука продолжала сжимать грудь, а другая начала ласкать бедра. Девушка начала бороться с чувством стыда, но мораль оказалась сильнее: она свела ноги, зажимая руку Лоренсо между ними. — Расслабься, девочка моя, сейчас тебе будет хорошо. Он зажал её сосок между двумя пальцами, Есения выгнулась и раздвинула ноги. Тут же рука Лоренсо легла на её лоно, он начал водить там пальцами, осторожно заходя внутрь. Раздался громкий стон девушки, которого она сама напугалась. — Так, малышка, да. Не сдерживай себя. Я заставлю тебя дрожать от удовольствия. Его шёпот и движения пальцев внутри и снаружи просто сводили Есению с ума. Всё её ощущение сосредоточилось на его пальцах. Она снова застонала и закусила губу. Бедра немного сползли вниз. — Обхвати меня за шею, милая. Есения подняла руки вверх и обняла его, продолжая извиваться. — Вот так, сладкая, молодец. Сейчас будет ещё слаще. Лоренсо увеличил темп, сводя её с ума ещё больше. Его пальцы легко и быстро скользили везде, доводя девушку до исступления. И когда момент пришёл, она на мгновение замерла, а потом её затрясло с такой силой, что он обхватил её за талию двумя руками, удерживая на себе. Есения практически кричала. — Да, милая, да! Умница моя. И когда все закончилось, она без сил упала на Лоренсо, тяжело дыша. Он покрывал её щеку и ухо лёгкими поцелуями, превозмогая свое желание и терпя боль от неудовлетворенности. — Теперь ничего не болит? — шутливо спросил он. — Ничего. Это было… — вдруг она запнулась, вспомнив, в каком виде лежит на нем. Есения быстро одернула юбки и села прямо. — И как это было? — прижимая её к себе, переспросил он. — Чудесно, — стеснительно ответила она. — Настоящее чудо я тебе покажу в другой раз. — Есть что-то ещё? — Есть, цветочек, есть. Больше Есения не стала ничего спрашивать. Она попыталась встать, Лоренсо расслабил объятия и позволил ей подняться, но тут же встал сам и развернул её к себе лицом. — Ты самая красивая и желанная девушка. Я хочу, чтобы ты всегда была моей и только моей. — Его зелёные глаза были полны надежд. — А я больше никого и не могу представить в своей жизни, кроме тебя. Легкое чувство неуверенности улетучилось, и Лоренсо почувствовал себя нужным и желанным. — Ну… Я поехала домой, — улыбнулась Есения. — Я провожу тебя до лошади. И скоро буду дома. Они пошли туда, где оставили кобылу. — Может, ты уже переберешься на второй этаж? Мм? Хотя бы в соседнюю комнату, — испанец умоляюще уставился на девушку, когда они остановились около лошади. — Зачем? — Мне спокойней, когда ты ближе ко мне. — Я подумаю и поговорю с Вито. — Но он же тебе не брат. — Не кровный. Я люблю его как брата. — Хорошо, сдаюсь. — Лоренсо наклонился, чтобы поднять шляпку Есении. Затем передал ей её. И потом помог забраться в седло. — До встречи, Лоренсо, — нежно произнесла Есения. — До скорого, цветочек. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел ей в след. И снова его поразило её величие. «Моя испанская богиня!»