Весна

…Ковыль мерно покачивался на ветру. Тусклый прошлогодний колосок гнулся к земле, вздрагивал и снова склонялся. А ветер такой тёплый-тёплый, южный. И солнце такое яркое, свет белый, резкий, как от прожектора, но настоящий. Оптика на старых винтовках это не прощала. А с новым снабжением ничего так… Если залечь вон в тех кустах на обрыве, дорога как на ладони, а молодая кудрявая листва отлично скроет силуэт человека с винтовкой и спрячет стрелка от слепящих косых лучей. И вообще место хорошее — через реку незамеченным не сунешься, сзади лес, за лесом всего пара километров полями до моста, а за ним уже база. Наверное, патрульный опять торчит в будке… с его больными глазами это понятно, такое солнце и здоровые не всякие выдержат, а когда каждый блик — боль… нужно его заменить кем-то. Обязательно нужно его заменить. — Шепард! — Лиара. Как ей идёт эта клетчатая рубашка… В броне тоже хорошо, но то в броне. Не нужно ей воевать. Девушка села рядом, свесив босые ноги с песчаного берега. Сорвала колосок и заложила за отросток, как перо. Кажется, на Тессии растут подобные… ближе к северу, там, где прохладнее. Как здесь. — Думала, ты в музее. — Мою лекцию перенесли, чтобы подготовить больший зал. Желающих послушать о живом протеанине так много, что я вспоминаю, почему первые сто лет провела в руинах, — она щурилась от бликов речки и теребила ещё один высокий колосок, склонившийся к её плечу. Да, ей определённо идёт эта рубашка. И ковыль за ушком… — Социофобия? — Социопатия. А ещё они будут не слушать меня, а задавать глупые вопросы вроде «могу ли я иметь детей от пятидесятитысячелетнего представителя вымершей цивилизации»… Представляю, как ответил бы на это Явик. — Да. Я тоже, — только, наверное, он бы не ответил, а из зала бы никто больше не вышел… впрочем, на всех собраниях, где бывает экипаж «Нормандии», как правило, хорошая охрана — сам экипаж «Нормандии». Хотя проблему массовых убийств «с любовью от Явика» это не решает. Придётся лично разбираться. Не вопрос, в целом, он бесконечно должен за Жнецов, посему если и будет сопротивляться, то для проформы, но будет же… Расслабилась. Спарринг не помешает. Явик в этом и правда хорош. Есть некий шарм в том, чтобы драться с тем, кто запросто оторвёт тебе голову. — Ты уже который день здесь пропадаешь. Всё в порядке, Шеп? — Да, конечно. Нашла это место неделю назад, теперь возвращаюсь, когда на базе становится душно. — Душно? Мне казалось, тебе нравится учить ребят, — она сорвала второй колосок и нежно провела им по щеке. Мягкий, как перо… — Нравится?.. Не знаю. Они не учатся — празднуют победу. — А ты? — она подалась вперёд, внимательно слушая. «А ты? — а я знаю её цену!» — хотелось ответить. Это её расстроит, конечно. Лиара предпочитает жить и радоваться, а не сидеть и думать, и в этом она бесконечно права. — И я. Вот здесь. Смотри… — сильный порыв ветра зашелестел кустами на противоположном берегу, спугнув оттуда стайку птиц, — вот моя победа. Я помню, как всё горело, помню жуткое чёрное небо, какое никогда в жизни не видела до и, надеюсь, не увижу после. Теперь тут снова зелено. Солнечно. Мы отстроим города, мы восстановим межзвёздное сообщение, мы нарожаем детей и вырастим новую армию. Позже. В своё время. На это уйдут годы, десятилетия, но ведь уже сейчас мы ходим по зелёной траве, смотрим на прозрачную речную воду, слушаем птиц. Это победа. Это весна. — Весна — это всегда победа, Шепард. Для всех, кто пережил зиму… — Ядерную? — И ядерную тоже. На Земле прекрасная весна… и я очень надеюсь, что скоро мы так же вместе встретим её на Тессии. Разве что к тому моменту нас будет немножко больше, потому что… — Что, правда? — даже не удивилась, на самом деле. Давно ждала. Давно хотела… — Правда, — а Лиара волнуется, хотя не показывает. Теперь ей нельзя волноваться, но теперь ей никто этого и не даст. Ковыль скользнул по ещё плоскому животу… — Это тоже стоит отпраздновать, — улыбнулась. Всегда хочется ей улыбаться. Всегда… — Мы уже празднуем, — шепнула она и доверчиво опустила голову на плечо. Прошлогодний ковыль упал на тёплый серый песок, несколько лет назад перемешанный с пеплом…