***
Та памятная игра против него стала последней для Хайзаки. Больше он не играл, хотя продолжал числиться в баскетбольном клубе. Но также она была началом конца для самого Кисе. Жаль, никто не сообщил ему об этом раньше. Кто-нибудь другой, кроме Хайзаки. Они ведь встречались снова, совершенно случайно. Смешно, но столкнулись они в парикмахерской. Точнее, около нее. Хайзаки пришел туда по просьбе, не для того, чтобы подстричься. Мама забыла дома кредитку, опрометчиво с ее стороны, учитывая, сколько денег она оставляла во всевозможных салонах. Но ее рассеянность внезапно подняла настроение. Нет, возвела на новый уровень. ― Рета? ― сощурился тогда Хайзаки, не веря своим глазам. ― Какая встреча, вот уж чего не ожидал, того не ожидал. Кисе выглядел удивленным. Ну конечно, он, выходя из дверей, едва не налетел на Хайзаки и уже открыл рот, чтобы извиниться, но понял, кто перед ним. Ему будто подсунули под нос что-то отвратительное, а воспитание, зараза такая, не позволяло отвернуться. ― Что с волосами? ― Хайзаки все разглядывал короткие пряди. ― Мне так удобнее, ― сказал Кисе и раздраженно повел плечом. ― Тебе-то какая разница, Шого-кун? ― Беспокоюсь о твоей карьере. Раньше ты был как-то, ― он помолчал, подбирая нужное слово, ― смазливее. ― Ну, прости, что не соответствую твоим вкусам, ― насмешливо ответил Кисе. ― Но и на разворотах журналов ты меня больше не увидишь. ― Тебя уволили? ― оскалился Хайзаки. Он зацепился за последние слова, даже проигнорировав очевидную подколку. ― Наконец-то твое агентство вытащило глаза из задницы! Но ты, наверное, расстроен. Мне очень жаль, Рета. Кисе длинно выдохнул, низко наклонив голову. Жест хорошо известный Хайзаки ― всякий раз, когда он загонял Кисе в угол, тот делал вот так, пряча глаза под челкой, и Хайзаки всегда ликовал, думая, что победил. Но теперь челки не было. Как не было и затравленного взгляда. Возможно, никогда. На самом деле Кисе смотрел исподлобья так, словно бросал вызов всему миру. ― Не переживай, Шого-кун, ― ровным голосом произнес Кисе. ― Просто я решил сосредоточиться только на баскетболе, вот и все. ― Баскетбол? ― Хайзаки качнулся, а потом шагнул в сторону, плавно обтекая Кисе. ― Не смеши меня, тебе ничего не светит в баскетболе. Если не исправишь свой критический недостаток. ― Что ты сказал? ― Что слышал, Рета, ― ответил Хайзаки, не оборачиваясь, и скрылся за дверьми парикмахерской. Больше они не виделись, но его слова оказались пророческими. Да, поначалу все шло неплохо. Кисе отлично держался следующие два года, никто не мог предсказать, кто победит в очередном столкновении между Поколением чудес. Потом он прошел по спортивной стипендии в университет и стал одним из самых многообещающих новичков, что повлекло за собой настоящую истерию среди баскетбольных клубов ― все хотели получить Кисе себе. Впрочем, как хотели и Аомине. Их противостояние, даже в одной команде, делало падение Кисе наглядным, особенным представлением, которое показывали будто специально для Хайзаки. Никто больше не замечал этого. Критический недостаток Кисе ― одновременно его самая сильная сторона. Конечно, он существенно расширил свой арсенал, играя в университетской, а затем и в профессиональной лиге, но тут-то и скрывались подводные камни. Его врагом стала стабильность ― составы основных команд практически не менялись, и все те приемы, которые Кисе старательно копировал, зрители видели уже годами. Получалось, что на него было просто скучно смотреть. Вряд ли он понимал, в чем дело, продолжая выдавать одно и то же ― раз за разом, раз за разом. Но так нельзя, зрителя нужно удивлять. А потом Кисе сделал то, после чего Хайзаки перестал следить за ним ― то есть окончательно пошел по наклонной. Впрочем, его логика понятна. Он играл в одной команде с сильнейшим игроком Японии, кого копировать, если не его? Но вот незадача ― лучшим считался Аомине Дайки. Выходило, что через столько лет Кисе снова вернулся к истокам ― копированию Поколения чудес. Правда, всем уже было плевать. К тому времени болельщики больше не видели Кисе ― лишь второго Аомине. Хайзаки из интереса забил в поисковике «Кисе Рета» и пробежался взглядом по заголовкам. Один другого хуже. Помимо официальных таблиц со страницы баскетбольной лиги и нескольких схожих ресурсов, за жизнью Кисе, похоже, следила исключительно желтая пресса. Каждая статья была скандальной сенсацией ― в основном, про личную жизнь. Хайзаки хватило лишь на то, чтобы просмотреть фотографии. Некоторые даже не старались скрыть, что были откровенным монтажом. Если бы не звуковое оповещение о новом сообщении, Хайзаки, наверное, посмотрел бы еще сайтов двадцать ― от изобретательности желтой прессы его сгибало пополам. Но нет, пришлось взять себя в руки. Он открыл почту и кликнул по сообщению. Казалось, никто и ничто не могло испортить ему настроение. Никто и ничто, кроме Ниджимуры, конечно. Он быстро закрыл вкладку и вскочил со стула, некоторое время стоял, покачиваясь с пятки на носок, а потом решил сходить на кухню и выпить воды. И успокоиться. Черт бы побрал этого Ниджимуру. Еще и подмигивающий смайл поставил, козлина. Иногда Хайзаки начинал жалеть, что их свело то досадное стечение обстоятельств. На одном тематическом форуме он долбаную неделю спорил с каким-то идиотом по поводу запчастей для последнего ниссановского спорткара, но к согласию они не приходили. Никто из них не уступал. Единственное, что у них было общего ― количество предупреждений за переход на личности. Потом Хайзаки забанили, и к нему пришел модератор, но внезапно не только за тем, чтобы сказать, как плохо оскорблять других людей. Еще он встал на сторону Хайзаки в споре ― а это самое главное. Их переписка затянулась, они сошлись еще в ряде вопросов, выяснили, что оба японцы и жили в одном городе, но после упоминания Лос-Анджелеса и баскетбола Хайзаки начал что-то подозревать. «Ниджимура, ты, что ли?» Воссоединение было нелепым, но забавным. Выяснилось, что Ниджимура не просто любил поговорить про машины ― он еще открыл собственную автомастерскую и, находясь в Америке, имел такой доступ к ресурсам, какой Хайзаки и не снился. В этом и заключалась их главная проблема. Нет, возможно, Ниджимура делал так не со зла. Но когда он скидывал очередную фотографию в стиле «смотри-ка, что у меня есть», Хайзаки хотелось вылезти из его монитора и вернуть все те синяки, которые тот оставлял ему в школе. В сумме они наверняка потянули бы на полноценное избиение. Вот и сейчас у Хайзаки чесались кулаки ― Ниджимура снова показал нечто классное, чего в Японии либо нет, либо можно привезти, но это слишком дорого. Впрочем, подумал Хайзаки, пока наливал из-под крана воды, деньги для него не проблема. На обратном пути, уже в более мирном расположении духа, он заглянул в комнату Кейджи и увидел его прилипшим к экрану телевизора. Предсказуемо смотрел баскетбол. Но не запись, кажется, прямая трансляция. ― Кто против кого? ― спросил Хайзаки, падая рядом на футон. ― «Алварк» против «Голден Кинг», ― ответил Кейджи. ― «Голдены» когда-то хороши были. Но Кейджи больше не отвлекался. Хайзаки воспользовался этим, чтобы завладеть пачкой чипсов, и начал хрустеть. Игра шла динамично. «Голдены» всегда очень любили играть в пас, причем в короткий, и сейчас они тоже не изменяли традициям, что доставляло «Алваркам» головной боли. Если им не удавалось перехватить мяч, конечно. Тогда картинка менялась полностью ― сразу становилась видна разница в уровнях. Аомине мог в одиночку обойти всех игроков «Голдена», при этом не потеряв во времени. Более-менее ровный счет держался только благодаря слабой защите «Алварка». Впрочем, все это было вторично. Хайзаки плевать хотел, что на одну команду, что на другую, как и Кейджи, ― его интересовал Кисе. Прошло несколько лет с тех пор, как он поставил на Кисе крест, но стоило взглянуть на его игру еще раз и убедиться снова. Кто же знал, что будет так нелегко ― камера не любила Кисе, даже когда у него в руках находился мяч. Оператор будто нарочно начинал снимать общие планы, где было сложно понять, что вообще происходило. Но несколько раз им ― Хайзаки и Кейджи ― повезло увидеть бесценные кадры. То, что продемонстрировал Кисе, заставило Хайзаки прекратить мучить опустевший пакет из-под чипсов и замереть перед экраном. ― Интересно, ― пробормотал он, наклоняясь вперед. Пакет улетел куда-то в сторону, и Хайзаки принялся облизывать пальцы один за другим. ― Ты записываешь трансляцию? ― Конечно, ― кивнул Кейджи и с удивлением на него уставился. ― А что? ― Ничего. Дашь потом. Вот чем всегда могли похвастаться фанаты, так это щепетильностью по отношению к своим кумирам. Хайзаки получил диск, к которому прилагалась вкладка, где Кейджи заботливо выписал все знаковые моменты игры. В том числе и с Кисе, разумеется. Особенно с Кисе. Жаль, правда, что замедленное воспроизведение записи тоже не принесло Хайзаки желаемого удовлетворения. Он цокнул языком и снова полез в поисковик. Посмотрел расписание ближайших игр и прикинул возможные варианты, а на утро, за завтраком, задал Кейджи самый животрепещущий вопрос в его жизни: ― Как насчет на выходных смотаться в Фунабаши? ― Фунабаши? ― моргнул Кейджи. Хайзаки терпеливо подождал, уминая тосты, пока до Кейджи дойдет, и он справится с приступом неконтролируемой радости. В восемь лет они крайне забавны. ― На игру против «Чиба Джетс»? ― воскликнул он. ― Правда-правда? ― Если продолжишь орать, то нет, ― предупредил Хайзаки, и Кейджи мигом заткнулся. ― Ах да, и ни слова бабушке, иначе она сравняет с землей нас обоих. Не хочу закончить жизнь так бесславно, знаешь ли.***
Выездная игра «Алварка» против «Чибы» была первой, но не последней, которую посетил Хайзаки. Одной игры, да еще и с захлебывающимся от восторга Кейджи рядом, не хватило, чтобы во всем разобраться. Хотя даже по «Чибе» стало очевидно ― игра Кисе неуловимо менялась. Вскоре Хайзаки понял, в чем секрет. Вот что всегда раздражало в Кисе ― их схожесть. Не сговариваясь, они часто делали одни и те же вещи, например, покупали что-нибудь, начиная от еды в столовой и заканчивая дисками с играми. Или взять тот же прокол в ухе ― мало кто заметил, что Кисе его сделал, пока тот не надел сережку, хотя они сделали это с разницей в несколько дней. Но у Кисе кишка была тонка показать ее сразу. Ничего не изменилось спустя столько времени. Наблюдая за ним, Хайзаки понимал, что, если бы он остался играть в баскетбол, его стиль пришел бы к похожей форме, которую теперь использовал Кисе. Вместо того, чтобы просто копировать, он дополнял прием. Несмотря на то, что визуально было нелегко уловить разницу, глаза Хайзаки замечали изменения ― аккуратные, на одних движениях пальцев. Кто-то мог бы закричать, да что в этом удивительного, все, в любом виде спорта и не только, берут эффективные приемы и улучшают их ― и Хайзаки от души пнул бы умника под зад. Нет, решение Кисе работало по другим правилам. Его задачей было сохранить форму оригинала, но изменить вращение мяча или направление так, чтобы этого никто не увидел. В результате, если бы Кисе создал несколько различных вариантов одного и того же приема, он получил бы непредсказуемость в качестве своего главного оружия. И пока он неплохо справлялся. Близился плей-офф, но за тот месяц, что Хайзаки следил за играми «Алварка», Кисе ни разу не провалился ― каждый измененный прием он реализовал на сто процентов. Но Хайзаки продолжал ходить на игры уже по другой причине. Поначалу он скидывал все на взбесившееся воображение ― казалось, что Кисе видел его на трибунах. Почему-то во время приветствий, тайм-аутов или на поклоне Кисе безошибочно поворачивался в сторону Хайзаки и смотрел на него, будто и правда мог разглядеть посреди скандирующей толпы. Причем он находил Хайзаки везде, где бы тот не сидел. Можно было бы предположить, что Кисе направлял взгляд на камеру, но в том-то и проблема ― никакими камерами рядом не пахло. Хайзаки находился в опасной близости, чтобы посчитать себя за параноика, пока одна встреча в корне не повернула все. Это случилось сразу после игры «Алварка» против «Даймонд Долфинс». «Алварк» победили на своем домашнем стадионе ― и фанаты стали совершенно неуправляемыми, потому Хайзаки поспешил убраться оттуда, чтобы избежать давки. И ― наткнулся на стоянке на живую легенду. ― Дайки, ― его имя Хайзаки практически выплюнул. ― Не верю своей удаче. Мне говорили, что ты слишком классный и не выходишь к простым смертным, а школьники ведь так жаждут твоих автографов. Хотя, может быть, ты писать не умеешь? ― А ты совсем не изменился, Хайзаки, ― заметил Аомине. ― От тебя это звучит особенно приятно. Но мне никогда не нравились встречи бывших одноклассников, ты уж извини, ― он развернулся и направился к своей машине. ― Вы довольно сносно играете, Дайки. Так держать. Но по части вопроса, что держать, у Аомине, похоже, были свои взгляды. Хайзаки заставили остановиться ― его резко потянули за плечо назад. Надо же, а по ощущениям хватка Аомине могла бы поспорить со стальными тисками. Их там точно на баскетбол тренируют? ― Мы еще не закончили, ― холодно сказал Аомине. ― Ты все никак не уймешься, Хайзаки. Что тебе нужно от Кисе? ― Что-то мне это напоминает… ― пробормотал Хайзаки. ― Ах да, тот вечер после победы Кайджо. До сих пор защищаешь Рету, как беспомощную старшеклассницу? ― Я задал тебе вопрос. ― Я задал тебе вопрос, ― передразнил Хайзаки и сам с силой сжал его руку. ― Слышал бы ты себя со стороны, Дайки. Вы действительно только друзья? А то мне уже начинает казаться, что желтые газетенки не врут, и Рета правда любит долбиться в задницу. ― Да что ты знаешь о друзьях, ― процедил Аомине. Но момент был уже упущен ― его хватка ослабла, и Хайзаки легко вывернулся, сразу отступив на шаг назад. Не хотелось дальше затягивать этот фарс. ― Последний раз спрашиваю… ― Не твое собачье дело, ― перебил его Хайзаки, вытаскивая смартфон, а затем повысил голос: ― Как же мне невероятно повезло! Я встретил самого Аомине Дайки! Чувак, я твой фанат, давай сфотографируемся? Аомине смотрел на него, как на сумасшедшего, пока не догадался оглянуться. Позади стягивалась толпа, которая, привлеченная оскароносным выступлением Хайзаки, теперь взяла курс на главную достопримечательность японского баскетбола. ― Не благодари, ― подмигнул Хайзаки и исчез за машинами. ― Нужно быть ближе к людям, Дайки! Уже в зеркале заднего вида, выезжая со стоянки, он видел, как Аомине окружили фанаты, готовые порвать его на сувениры. Так ему и надо. Не то чтобы Хайзаки и правда настолько не любил Аомине, но, когда дело касалось Кисе, он почему-то начинал раздражать. Да и к черту их обоих.***
Плей-офф традиционно занял весь первый летний месяц. Но Хайзаки не стал тратить на него время ― не из-за Аомине, конечно, нет. Ему просто по горло хватило полуфинала. Смотреть на это дерьмо было тошно. Кисе не стал рисковать, используя новую форму, и снова вернулся к копированию Аомине. Все ради результата. Вот Кейджи радовался, как собственному дню рождению. Ну еще бы, «Алварк» добрались до финала, вышли против «Брейв Тандерс» и, обыграв их три из пяти, вырвали долгожданную победу. Странно, что планета полюса не сменила от этого охренительного исторического события. ― Ты слышал, слышал, дядя? ― бегал вокруг него Кейджи. ― Да, да, я слышал, ― отмахнулся Хайзаки. По телевизору только что показали Майка Брауна, экс-тренера НБА, который рассказал о хорошем потенциале ведущих игроков «Алварка». Понятно каких именно. ― Он похвалил Кисе! Он теперь фигура! ― не унимался Кейджи. ― Никакая он не фигура, ― рассмеялся Хайзаки, прицельно кинув в него попкорна. ― Трусливая тощая задница, вот кто твой Рета. ― Ты же сам ходил на игры, чтобы посмотреть на него! ― И потому говорю со знанием дела. ― Ты просто завидуешь, ― бросил Кейджи. ― Какие мы смелые стали в последний день, вы посмотрите, ― протянул Хайзаки, добравшись до пульта управления. Хватит с него хвалебных речей в адрес черт знает кого. На экране появилось какое-то незамысловатое ток-шоу. ― Может быть, и домой ты сам доберешься? ― Бабушка сказала, что ты подвезешь. ― Разбежался. На автобусе поедешь. ― Но ты обещал! ― Пусть тебя Рета отвезет, раз он такой классный. Хайзаки откровенно веселился, наблюдая за реакцией Кейджи. Тот был готов кинуться за Кисе с кулаками ― кажется, в их семье это тоже нормальное явление, ― но одновременно обижался, когда что-то шло не по его плану. И теперь Кейджи стоял перед Хайзаки и не мог определиться, как поступить дальше: начать доказывать, что Кисе лучший, или расплакаться. Так как он пошел в свою мать, то выбрал второй вариант. ― Избавь мои уши от этого, ― взмолился Хайзаки. ― Отвезу, отвезу я тебя. Но потом. ― Когда? Уже почти вечер, мои родители будут волноваться. Когда приедет долбаный курьер, чтоб его. ― Когда скажу, тогда и поедем. Хайзаки уставился в телевизор и вернулся к поглощению попкорна, ясно давая понять, что Кейджи может отвалить на все четыре стороны. В пределах квартиры, разумеется. Куда он делся из гостиной, Хайзаки не знал. Должно быть, в свою комнату. Два месяца пролетели незаметно ― тут мама была права. Командировка брата кончилась, он со своей ненаглядной женушкой возвращался, чтобы наконец освободить Хайзаки от ненужных обязательств. Но напоследок мама решила устроить ему квест особой сложности. «Постарайся сделать так, чтобы у Кейджи остались хорошие воспоминания», ― сказала она. Хайзаки не придумал ничего лучше, кроме как заказать мерча с Кисе. В корзину интернет-магазина полетело, кажется, все, что имело к нему отношение ― футболки с физиономией Кисе, кружки, чехлы, подставки и прочая хрень. Сумма заказа была астрономической, пришлось даже выгребать последние сбережения из загашника, но зато девушка с приятным голосом сообщила, что к такому заказу они приложат бонус. Обалдеть. Какой же? Еще больше Кисе? Должны были привезти сегодня, Хайзаки специально подгадал день, но курьер оказался редкостным тормозом. Уволить бы его ко всем чертям. Дебильное ток-шоу уже почти разложило мозг Хайзаки на атомы, когда в дверь все-таки позвонили. Да неужели. Из мести он подходил так медленно, как только мог. Пусть этот засранец подождет. Потянув защелку, Хайзаки открыл дверь. В тот же момент он, кажется, действительно услышал закадровый смех. Как в американских ситкомах. На пороге стоял Кисе. ― Косплеер, что ли? ― спросил Хайзаки, цепляясь за последнее разумное объяснение. Ну не может быть, что это настоящий Кисе. ― И тебе привет, Шого-кун. Впустишь меня? Я привез твой заказ. ― Радует, что ты нашел свое призвание. Курьер. Тебе очень подходит. ― Хайзаки привычно язвил, но все пытался уложить в голове происходящее. Какие-то нехилые бонусы были в том магазине. ― Не надейся, это всего лишь акция, ― терпеливо объяснил Кисе. ― После плей-оффа мы всегда такие устраиваем. Снимаем реакцию, потом выкладываем ролики на сайт. ― Но что-то я не вижу за тобой человека с камерой. ― Я отпустил съемочную группу, мы набрали уже достаточно материала. Ты последний в моем списке, и… ― Какая неожиданность, ― вставил Хайзаки, не удержавшись. ― И я просто хочу поговорить, ― упрямо закончил Кисе. ― Так впустишь? ― Ну проходи. Хайзаки отошел от двери, пропуская Кисе. Тот неловко втиснулся вместе с двумя здоровыми бумажными пакетами с логотипом команды, но вдруг замер. На его лице отпечаталось изумление. Хайзаки обернулся и увидел Кейджи, который жался к стене, будто пытаясь слиться с ней и остаться незамеченным, и во все глаза смотрел на Кисе. Ну и позорище. Да на его фоне даже олененок Бэмби выглядел суровее. ― Твой сын? ― вдруг спросил Кисе. ― Да что же ты за придурок такой, ― выдохнул Хайзаки. ― Во сколько лет я, по-твоему, должен был его сделать? В четырнадцать? ― Ну знаешь ли, от тебя и не такого можно ожидать! ― Вот спасибо. Но нет, это мой племянник, ― он щелкнул пальцами, привлекая внимание. ― Ну же, представься своему кумиру. ― Хайз-заки К-кейджи. ― Громче, еще громче. Рета наверняка тебя не услышал. ― Хайзаки Кейджи! Приятно познакомиться! Да, вот так, на второй раз получилось гораздо лучше. ― Кисе Рета. Команда «Алварк Токио», позиция легкий форвард, ― Кисе улыбнулся. ― Спасибо, что болеешь за нас, Кейджи-кун. ― Да, да, все это очень мило, но прямо сейчас ты курьер, ― напомнил ему Хайзаки. ― Так что заноси сумки в гостиную. Там и поговорим. Он прошел первым, чтобы показать, куда идти, следом зашуршал пакетами Кисе. Кейджи замыкал шествие, по-прежнему видя в стене свое единственное спасение. Невыносимое зрелище. Будь Кейджи и правда сыном Хайзаки, он бы засомневался, что тот его порождение. ― Не думал, что у тебя тут так уютно, ― сказал Кисе, оглядываясь. Пакеты были заботливо поставлены на журнальный столик. ― На твой взгляд я должен жить в бардаке? ― усмехнулся Хайзаки, развалившись на диване. Как и надо, по-хозяйски. ― Вы просто его комнату не видели, ― подал голос Кейджи. ― Не могу понять, что там пищит? ― Хайзаки недобро на него покосился, а потом кивнул на пакеты с заказом. ― Все это вроде как твое. Давай, разбирай. ― А вы неплохо ладите, ― заметил Кисе. Его короткий обход гостиной закончился у книжных полок. Впрочем, разглядеть, какие там стояли книги, было той еще задачкой ― мама любила заставлять все фотографиями. Тем временем, Кейджи все-таки переместился на диван и занялся подарками. Первой из пакета показалась футболка в цветах команды и с номером Кисе. Надо же, а если подумать, получалось даже забавно, что это все еще восьмерка. ― Так ты о моей семье пришел поговорить? ― Нет, но и о чем хотел, похоже, тоже уже не имеет смысла. ― Кисе как-то странно вздрогнул. ― Мне стоит перед тобой извиниться, Шого-кун. Я сделал неправильные выводы. Решил, будто ты меня преследуешь, а на самом деле все было не так. Будь у Хайзаки такая же страсть к фотографиям, как и у мамы, он непременно заснял бы сейчас Кисе и поставил в рамку, на самое видное место. Извиняющийся Кисе Рета, кто бы мог подумать. Но вместо этого у Хайзаки была потрясающая память. Нет, к черту фотографии, он все сохранит там. Главное другое — Кисе и правда каким-то невероятным образом находил его в толпе, Хайзаки не ошибся. Теперь это очевидно. — И потому подослал ко мне Дайки? — Аоминеччи? Кисе выглядел удивленным. — Он пытался не очень-то деликатно попросить отвалить от тебя. — Я ничего об этом не знал, — кажется, Кисе смутился окончательно. — Черт, он мне даже не сказал! — Конечно, он тебе не сказал, — согласился Хайзаки. — Никому не хочется говорить о своих провалах. Ему следует поработать над силой убеждения, она у него откровенно хреновая. Но за Дайки можешь не извиняться. — Все равно нехорошо получилось. — Вот что реально нехорошо, — он несильно пнул стол, который уже ломился от бесконечных футболок, кружек и фигурок. — Ты пришел и испортил мой подарок. Посмотри на него, — Хайзаки кивнул на Кейджи, и тот впервые пошевелился с тех пор, как разворошил пакеты, — ему больше интересен ты, чем вся эта свалка. — Неправда, ты сделал очень хороший подарок, дядя! — возразил Кейджи. — И, если бы не ты, я бы никогда не увидел Кисе так близко. — Можешь его даже потрогать, — предложил Хайзаки. — Я бы лучше с ним сыграл. Но я еще маленький. Кейджи печально вздохнул, видимо, переживая в своей крохотной голове всю глубину трагедии, но внезапно вскинулся, и тоска сменилась надеждой. Вот с чем, а с надеждой на Хайзаки не смотрели лет с тринадцати, когда еще верили, что из него получится достойный и приличный человек. — Сыграй с ним ты, дядя! — загорелся Кейджи. — Я не против, — вдруг откликнулся Кисе. — Стоп, стоп, стоп, — притормозил их обоих Хайзаки. — Вы о чем вообще? — Ну, я же не мог увидеть вашу игру раньше, я тогда даже не знал, что такое баскетбол, — объяснил Кейджи. — Но теперь все иначе! Что-то Хайзаки переставало это нравиться. Ну ладно, Кейджи, он еще мелкий и тупой, но Кисе чего поддакивает? Довольно очевидно, что их игра будет с известным исходом — и не в пользу Хайзаки. — Пожалуйста, — с нажимом попросил Кейджи. — Так и вижу это, — Хайзаки очертил воображаемый заголовок. — «Сенсация! Хайзаки Шого размазывают ровным слоем по баскетбольной площадке!» — Да брось, Шого-кун, разомнемся немного, — подначивал Кисе. Ну отлично. Не такого ожидаешь от человека, который только что извинялся. Вот же двуличная скотина. — Перетопчетесь, — отрезал Хайзаки. — Оба. Вообще-то, он планировал упираться до последнего, а когда бы надоело, то просто послал бы обоих в задницу. Не на того они напали. Но тут Кейджи со всей детской наивностью, явно не отдавая себе отчета, к чему это могло привести, предложил: — Чтобы было честно, я думаю, ты тоже можешь придумать Кисе какую-нибудь сенсацию. — Компрометирующую сенсацию, — поправил Хайзаки, ухватившись за возможность. Кейджи с готовностью кивнул, хотя вряд ли понимал значение слова. Впрочем, зато его очень хорошо понимал Кисе — он даже в лице переменился. В отличие от Кейджи он-то знал, на что способен Хайзаки. Хотя, на самом деле, и его знания устарели. Теперь Хайзаки не скупился в выборе методов еще больше. — Что, разонравилась идея сыграть? — Нет, почему же, — ответил Кисе после внутренней борьбы с самим собой. Наверняка очень кровавой, где тщательно взвешивались все за и против. — Так ведь интереснее. И честнее. Кейджи-кун прав. Баскетбольная площадка находилась прямо за домом. Совершенно пустая, как и всегда. Ей вообще мало кто пользовался. Не то чтобы в округе не осталось никого, кто любил бы побросать в кольцо, но, когда оно осталось одно, желающих заметно поубавилось — проще было найти другую площадку и поиграть нормально. К тому же, возможно, им не очень-то хотелось попадаться на глаза Хайзаки. После того самого проигрыша Кисе он гонял тут всех — и они надолго это запомнили. Как и запомнили, на чьей совести сломанное кольцо. Странно, что за столько лет эту площадку не снесли к такой-то матери. Не простояла же она тут так долго, дожидаясь реванша, в самом-то деле. Мяч ложился в руку непривычной тяжестью. Пока Кисе разминался у расшатанной скамейки, переговариваясь о чем-то с Кейджи, Хайзаки направился прямо к кольцу. На пробу пару раз ударил мячом о землю, прислушиваясь к себе. Плохо, очень плохо. Зря он на это подписался. Навыки давно забылись, реакции не те. Тело Хайзаки было уже заточено под другое. Из интереса он подкинул мяч на тыльную сторону ладони и заставил прокатиться от запястья до плеча, а потом толчком вернул его обратно в руку. Вот что у него еще оставалось — обычные трюки, не сложнее карточных фокусов. От таких когда-то пищали все девчонки. — Ого! Выглядит очень круто! — крикнул со скамейки Кейджи. Ну да, и мелкие дети тоже приходили в восторг. — Начнем, Шого-кун? Кисе закончил с разминкой и вышел на площадку, встав между Хайзаки и кольцом. Даже закололо на кончиках пальцев. Не от желания поиграть, конечно, но потому, что перед Хайзаки был именно Кисе. Первое разочарование наступило — через сколько? секунд за десять? — очень быстро. Вот мяч находился в руках Хайзаки, и вот Кисе уже положил его в корзину красивым данком. Отлично. Хотя не сказать, что Хайзаки ожидал чего-то другого, но чего он точно не ожидал — игру в поддавки. Кисе осознанно сдерживал себя, двигался медленно, как бы лениво, отчего раздражение внутри лишь нарастало. Спустя какое-то время Хайзаки не выдержал. — Играй нормально, — он схватил Кисе за ворот и встряхнул. — Кто я, по-твоему? Человек, который впервые увидел мяч? — Тогда тоже играй нормально, Шого-кун. — Вот значит как, — ощерился Хайзаки. Еще когда он только пришел в Тейко, Ниджимура говорил Хайзаки, что уровень его игры, особенно при таком даре, как копирование, будет зависеть от соперника. Чем тот сильнее, тем быстрее Хайзаки покажет лучший результат. Вроде бы прописная истина, но сейчас она заиграла новыми красками — потому что Кисе был силен. Действительно силен. И Хайзаки знал это и отказывался довольствоваться подачками. Ему хотелось сорвать с него предохранители. Если бы они не договорились играть без счета, наверное, тот бы сейчас перевалил за десятку или двадцатку, а единственный момент, когда у Хайзаки появился шанс взять хотя бы одно очко, был упущен. Досадный просчет во времени. Ну и черт бы с ним. Куда больше действовало на нервы, что приходилось красть все эти идиотские приемы и финты, которыми его пичкал Кисе. Бесполезный мусор, осевший теперь в памяти. Но оно того стоило. Когда у Хайзаки вновь появилось что-то похожее на базу, стало намного проще. — Начало положено, — объявил он после того, как наконец забросил свой первый мяч в корзину. Прошло все идеально. — И так будет продолжаться дальше. — Не зарывайся, — усмехнулся Кисе. А Хайзаки и не зарывался. Пока тот играет в любителя, он будет забивать — и забивать постоянно. Так оно и получилось. Но надолго Кисе не хватило. Ненависть к проигрышам быстро заставила его забыть о том, что они, видите ли, просто немного разминались. Как бы не так. Однажды войдя во вкус побед, возвращаться к старому уже не хотелось. Следующий подход Хайзаки осадили знакомым приемом. Когда тебя блокировал Мурасакибара, всегда невольно появлялось ощущение опускающегося сверху потолка. Некоторые парни из второго состава Тейко даже говорили о клаустрофобии. Впрочем, тут они не преувеличивали. Хайзаки не удержал мяч, и тот отскочил, но был тут же подобран Кисе — и затем сразу же полетел в кольцо. Но на этом демонстрация силы не закончилась. Дальше Кисе только старался увеличивать дистанцию с Хайзаки, а когда получилось, забросил мастерский трехочковый. Кейджи вон, аж со скамейки вскочил, не веря своим глазам. Ну да, точность и уверенность Мидоримы умела завораживать, особенно тех, кто тащился от крутых мужиков в боевиках, которые уходили на фоне взрывов. А потом Хайзаки увидел, как замедляется ритм Кисе, и уже не стал что-либо предпринимать — копирование Аомине было последней каплей. — Что с тобой, Шого-кун? — спросил Кисе, возвращаясь от кольца. — Надоело играть? — А с тобой что? — вернул ему Хайзаки. — Не помню, чтобы я соглашался играть против Ацуши, Шинтаро или Дайки. — Оу. Увлекся, наверное. — Ты всегда так делаешь, когда тебя загоняют в угол, — процедил Хайзаки и сунул руки в карманы, чтобы не было соблазна врезать Кисе по его тупой физиономии. — Вообще, знаешь, в чем твоя проблема? Ты вроде считаешься одним из Поколения чудес, но по сути ты никогда им не являлся. Понимаешь хоть, почему? Хайзаки думал, что вот сейчас Кисе прорвет, тот выскажется, но нет. В ответ он не услышал ровным счетом ничего, даже оправданий, и это бесило, причем так сильно, что Хайзаки практически кричал. Прорвало тут лишь его одного. — А я тебе скажу! Потому что я всю свою долбаную баскетбольную жизнь был мерилом этой распрекрасной чудесности! Они же настолько богоподобны, что я не мог их скопировать, — Хайзаки коротко рассмеялся. — Но ты, Рета, другое дело! У тебя нет своей техники, мне нечего было у тебя красть. Так может, не Тецуя был все это время шестым призрачным игроком, а мы с тобой? Как думаешь? И только теперь Хайзаки услышал всхлипы. Обернулся к скамейкам и увидел плачущего Кейджи. Проклятье. За всеми этими откровениями Хайзаки совершенно забыл, что тот вообще тут находился. Второй раз за день Кейджи из-за него слезами заливался — да Хайзаки отлично справился с тем, чтобы напоследок оставить хорошие впечатления. — Короче, хватит с меня, — Хайзаки направился к выходу с площадки. — Будем считать, что ты победил, Рета. Поздравляю. А теперь, Кейджи, нам пора. Твои родители ведь нас заждались, верно? Хайзаки шел, приказав самому себе не оглядываться, но нарушил условие, когда дошел до угла дома. Как оказалось, Кейджи с места не сдвинулся, зато теперь рядом с ним присел на корточки Кисе — видимо, утешал. Но кому из них на самом деле требовалось утешение? Хороший вопрос. До стоянки Хайзаки шел уже медленнее. В том, что Кейджи сам найдет дорогу, он не сомневался, но все равно сбавил шаг. Не то чтобы его кто-то нагнал, кроме раздражающего чувства вины. Хайзаки провел в его компании минут десять, если не больше, пока ждал Кейджи. К тому моменту, как тот приехал, сидя на плечах Кисе, Хайзаки успел успокоиться и встретил их со своей привычной усмешкой. Как будто и не было никакого словесного прорыва инферно. — Полезай в машину, — сказал он Кейджи. Тот нехотя слез и сел на переднее сидение. Хайзаки сам закрыл за ним дверь — машина была старой, даже на вид, и требовала особого отношения. — А эта колымага может двигаться? — беззаботно спросил Кисе. Кажется, он тоже решил вычеркнуть ту досадную сцену и вел себя как обычно. — Еще как, — оскалился Хайзаки. — Это же третий понтиаковский «Файерберд», то есть, не сказка, а мечта. Хотя нет, вот второй точно был бы мечтой, — он вздохнул, вспомнив о последних фотографиях, которые прислал Ниджимура. Где тот раздобыл модель второго поколения, Хайзаки не знал, но многое отдал бы, чтобы получить. — Наверное, не очень удобно, когда руль слева, а не справа? — задумчиво спросил Кисе. Ну что за чушь иногда он нес? Хайзаки выразительно приподнял бровь и спросил: — А тебе как удобнее, переставлять левую или правую ногу, чтобы идти? — Да, не стоило и пытаться, — как бы самому себе признался Кисе, скривившись. — Ничего не смыслю в машинах. Разницы, с какой стороны руль, нет, ясно. Хотелось сказать, что и в баскетболе он тоже ничего не смыслит, но Хайзаки сдержался. Кое-что другое, более приятное, было связано с баскетболом. — Ты мне, кстати, должен, — напомнил Хайзаки. — Компрометирующая сенсация. — Только постарайся не поставить на моей карьере крест, Шого-кун. — Не буду лишать тебя любимого хобби. Все-таки не сдержался. К счастью, фраза то ли получилась слишком обтекаемой, то ли Кисе не подал вида, что понял ее как надо. — Ну ладно, — Хайзаки переключился на деловой тон. — Что бы мне такого с тобой сделать? Может быть, есть пожелания? — Ты серьезно? — Значит, пожеланий нет. Хайзаки еще немного постоял, от скуки барабаня пальцами по капоту. Перебирать в голове варианты, что же делать с Кисе — дело неблагодарное. Их было слишком много, и все они тянули на сенсацию, что осложняло выбор. — Как насчет поцелуя на камеру? — спросил Хайзаки, подаваясь вперед. Да, еще ближе, чтобы получше рассмотреть, как меняется в лице Кисе. Тот сначала вздрогнул, его глаза чуть расширились, а потом он перевел взгляд с Хайзаки на Кейджи и обратно. Какой-то странный вышел жест. Кисе посмотрел на Кейджи, потому что боялся, что тот услышит? Или потому что намекал, что не стоит такое делать при восьмилетнем ребенке? — Да шучу я, шучу, — Хайзаки поднял руки к груди, давая задний ход. — Не буду я тебя целовать, больно надо. Лучше приходи сюда завтра вечером, часам к восьми. На том они и попрощались. Хайзаки посигналил, оставляя таким образом за собой последнее слово, а Кейджи махал Кисе до тех пор, пока тот не скрылся из виду окончательно.***
Если бы кто-то сказал Хайзаки прийти куда-то, но не сообщил, ради какого черта тот должен туда припереться, он бы и пальцем не пошевелил. Кисе же был другим. На место он пришел вовремя — не зря его гоняли в модельном агентстве. Там, насколько помнил Хайзаки, в случае опозданий по голове не гладили. — Так что же такого ты придумал? — Кисе сразу перешел к главному. — Рано тебе еще знать, — гаденько ухмыльнулся Хайзаки. — Вот когда выедем на трассу, тогда скажу. Хочу, знаешь ли, исключить возможность, чтобы ты выпрыгнул на ходу. — Скажешь тоже, — отмахнулся Кисе. Веселье началось, уже когда он сел в машину и попытался пристегнуться. Точно, Кисе же не был в курсе, что она требовала особого к себе отношения — даже для того, чтобы всунуть карабин в замок. Кисе возился с ремнем долго, они успели проехать пару улиц к тому времени, как Хайзаки сжалился и пристегнул того сам. Кажется, его за это поблагодарили, но он не стал бы утверждать наверняка — колонки разрывала музыка, мало ли что могло послышаться. Хайзаки включил ее, как только они выехали со стоянки. Да, возможность просто поговорить он тоже почему-то исключил. Но вот Токио остался позади — и Кисе сам приглушил звук. — Давно был в Канагаве? — спросил Хайзаки. — Месяц назад где-то. Мы едем туда? — Да, поможешь мне в одном деле. — Говори уже, — попросил Кисе. — Я все равно не стал бы выпрыгивать из машины. — Мы едем в казино, чтобы как следует навариться. Будем играть в покер с местными монстрами и обчистим их до нитки. Кисе как открыл рот, так и застыл. Искоса Хайзаки изучал его — со временем тот удивительным образом потерял способность выглядеть глупо или нелепо. Даже с открытым ртом. — И ты мне нужен, — добил его Хайзаки. — Тебя не смущает, что я вообще не умею играть в покер? — Мне от тебя нужна не игра, а присутствие. Ты ведь важная персона, узнаваемая, в последнее время у всех на слуху. Никто не будет рыпаться, пока ты рядом. — Погоди, я что-то ничего не понимаю, — мотнул головой Кисе. Хайзаки тяжело вздохнул. Вот вечно приходилось объяснять ему очевидные вещи — Воспринимай себя как телохранителя. При звезде твоей величины они не будут... — он помедлил, подбирая слова. — Не знаю, не будут пытаться избить меня до полусмерти, например. Иначе скандала не избежать, сам понимаешь, а им этого не надо. — Да ты шутишь. — Я совершенно серьезен. Не ожидал такого, да? — Кейджи-кун говорил, что ты безработный и живешь со своей мамой. — Так вот о чем вы там шептались, — скривился Хайзаки. — Но это тоже правда. Когда я начинал, то часто проигрывал. Влезал в долги, а потом не мог погасить. Пришлось продать свою квартиру. В подробности он решил не пускаться — у его взлета был довольно хреновый старт. Кисе об этом знать не обязательно. — То есть, ты до сих пор не отыгрался, — сделал он вывод. — Потому что я все еще живу с мамой? — Ну да. — Ей просто скучно. — Хайзаки хмыкнул. — А ты что? Один живешь? — Как сказать, — уклончиво ответил Кисе. — В каком это смысле? — Да из-за графика тренировок и игр трудно понять, где я вообще живу. То дома, то в отелях. В номера нас часто заселяют по двое. Тренер почему-то упрямо дает мне в пару Окаду-сана, а у него пугающая страсть к фирменным полотенцам. Каждый раз за него стыдно. — Кисе тяжело выдохнул. — Но ладно, это не очень-то интересно. — Нормально, пойдет, — зачем-то сказал Хайзаки и сам не понял — то ли попытался придать ему уверенности, то ли одобрил, что он живет именно так, а не иначе. — Кстати, а почему мы едем в Канагаву? В Токио перевелись казино? — Потому что в Токио меня не пустят даже с тобой. — Да что ты с ними делаешь? — спросил Кисе. — Я же говорил, — ответил Хайзаки, — обчищаю их до нитки, за что они меня, понятное дело, не сильно-то любят. — Ты что, жульничаешь? — Краду у них. То, как они блефуют. Ну, знаешь, как я умею — после моего копирования повторить то же самое практически невозможно. И становится понятно, какие карты у них на руках. — Хайзаки ненадолго отвлекся, чтобы обогнать еле плетущуюся впереди машину. — А эффект долго держится, представляешь? И некоторые всерьез бросают играть. Интересно, можно ли назвать это добрым делом? Может быть, я как какой-то супергерой? Помогаю азартным игрокам завязывать или типа того. Хайзаки громко рассмеялся, довольный шуткой. А Кисе, кажется, смотрел на него так, как будто видел впервые в жизни. — Не знал, что ты адреналиновый наркоман. — А я и не всегда таким был, — серьезно ответил Хайзаки. Большинство людей, если не все, обычно быстро навешивали на него ярлык хулигана, у которого напрочь отсутствовали тормоза. И нельзя их в чем-то упрекнуть — Хайзаки ввязывался в драки, постоянно нарывался, доставал одноклассников и всем своим видом показывал, насколько ему до лампочки на всех вокруг. Но никто не замечал существующих для него границ. Да он сам долгое время не отдавал себе в этом отчета, как и не понимал, кем на самом деле является. Трусом. Никем больше. Тяжело было это признавать, но все те, кого он выбирал в качестве цели, оказывались неспособными дать отпор либо из-за разницы в силе, либо по каким-то другим причинам. Вот почему Ниджимура когда-то так хорошо с ним справлялся — куда там Хайзаки тягаться с тем, кто уделывал его за пару секунд. Но рано или поздно должен был наступить поворотный момент. Смешно, что в итоге им стал Кисе. Тот самый Кисе Рета, которого Хайзаки считал за слабака, не упуская случая пнуть побольнее, — и вот как все повернулось. Они в прямом смысле слова поменялись ролями. Приятного было мало. Когда Кисе в той самой игре показал, на что действительно способен, у Хайзаки не осталось ни шанса против него. И тогда он, кажется, впервые за всю свою жизнь пошел на риск. «В таком случае плевать, что произойдет со мной сейчас». Хайзаки заметил травму Кисе и решился на грязную игру, даже не зная наверняка, получится или нет. И пусть он проиграл, потом уже ничего не было как раньше. А желание воскресить то одуряющее чувство азарта преследовало его годами, пока Хайзаки наконец не перестал убегать. — Но однажды до меня дошло. Ну, знаешь, из той оперы, когда оборачиваешься назад и смотришь на то, что делал, — добавил он и поймал на себе внимательный взгляд Кисе. — Мы не помним безопасных решений, Рета. В этом вся наша суть. — Безопасных решений, значит, — медленно повторил Кисе. — Возможно, я примерно понимаю, о чем ты говоришь. — Да? — «Два по цене одного». Так сказал представитель «Клипперс» про нас с Аоминеччи. — Кисе съехал ниже по сиденью и начал барабанить пальцами по бедру. Поднимал не самую любимую тему, понятно. — В прошлом году мы прошли драфт, но только во втором раунде. «Клипперс» выбрали меня, и я, честно говоря, был вне себя от радости. Особенно, учитывая, что я прошел быстрее Аоминеччи. «Лос-Анджелес Клипперс»? Не самый лучший баскетбольный клуб, конечно, далеко нет — и все же это прямая путевка в НБА. Даже пройти во втором раунде для японца казалось чем-то из разряда невозможного. Все-таки Кисе умел удивлять. Хотя больше всего Хайзаки поражался самому себе. Когда он искал информацию о Кисе за последние годы, то просмотрел все желтые статейки, медитируя на фотографии разной степени липовсти. Но умудрился пропустить новость о долбаном драфте НБА! Отлично, вообще отлично. Приоритеты видны, как на ладони. — Пока не узнал уже от тренера «Алварка», что меня выбрали, потому что мое имя короче и проще для произношения, — Кисе издал какой-то неопределенный звук, который, видимо, должен был быть смешком. — Тот представитель «Клипперс» просто не видел разницы между нами. — Так в этом безопасное решение? Американец спас себя и весь свой народ от того, чтобы не ломать язык об Аомине Дайки? — Дай договорить, — нахмурился Кисе. — Окей, окей. Не буду мешать, раз у нас время задушевных разговоров. — В общем, тем не менее он следил за моими играми и приехал, чтобы посмотреть финал плей-оффа. А после захотел поговорить со мной лично. Он сказал, что, если бы я всегда играл так, как в регулярном чемпионате, «Клипперс» уже в этом году позвали бы меня к себе, потому что... — Потому что никому не нужны игроки, которые только подражают, — перебил его Хайзаки и заметил на лице Кисе такое изумление, будто к тому залезли в голову и вытащили все, рассказав все слово в слово. Да так оно и было. — Я тебе об этом говорил еще черт знает когда. Ну хоть кого-то ты слушаешь, если не меня. — Стоп, — моргнул Кисе. — Я что-то такого вообще не помню. — Критический недостаток, — напомнил Хайзаки. — Ну как, знакомые слова? Навевает какие-нибудь воспоминания? Жаль, что Кисе не видел себя со стороны. Его лицо словно пыталось одновременно выразить сосредоточенность и растерянность. Выходило интересно. — Парикмахерская! — воскликнул он спустя минуту. — Бинго. — Да я бы в жизни не догадался, что это значило! Держишь меня за телепата? — Кисе тяжело вздохнул. — К тому же, извини, но ты меньше всего походишь на человека, который хочет мне помочь. Скорее наоборот. — Да иногда я и сам не знаю, чего хочу, ― ляпнул Хайзаки. Во всем была виновата магия дорог, развязывающая язык. ― Так что? «Клипперс» придут за тобой в следующем году? ― Если отыграю как надо. У них там один из игроков планирует завершать карьеру, но они пока не говорят, кто. Вот оно что, еще один год в Японии ― и птичка выпорхнет из клетки. Хайзаки переключил скорость и прибавил газа. Почему-то казалось, что даже при восьмидесяти они тащатся как черепахи. ― Передавай привет Ниджимуре, когда переберешься в Лос-Анджелес. Целых двадцать минут его заваливали вопросами о Ниджимуре. Кисе был точь-в-точь как Кейджи, который спрашивал о нем самом, ― взволнованный, с горящими глазами и бурной реакцией на любую фигню, полученную в ответ. Да, по сути Кисе единственный, кто не застал Ниджимуру, ничего толком о нем не знал, но многое слышал. И все же ― за что Хайзаки все это? Почему он постоянно рассказывал о тех, кто его раздражает? Они явно нарочно спрашивали, другого объяснения Хайзаки не находил. Впрочем, он был вознагражден за свои страдания. Наслушавшись о том, какой Ниджимура ответственный и правильный, Кисе теперь горел энтузиазмом изучить правила покера, чтобы не ударить в грязь лицом. ― Раз уж ты хочешь выставить меня азартным игроком, я должен соответствовать, ― сказал Кисе. ― Войти в роль, все такое. ― Поверь, тебе будет достаточно просто держать карты лицевой стороной к себе, ― поморщился Хайзаки. ― А остальное я сделаю сам. Но Кисе оказался упертым засранцем. Когда ему действительно что-то было надо, его напористости трудно противостоять. ― Покопайся в бардачке, ― сдался Хайзаки. ― Там должна валяться книжка по покеру, если я ее не выкинул. Вознаграждением стали попытки Кисе вообще открыть несчастный бардачок. Сам Хайзаки справился бы с ним на раз, но отказать себе в удовольствии наблюдать за Кисе, у которого что-то не получается, было бы верхом глупости. По доброте душевной ― возможно, это называлось именно так, ― он даже давал ему бесценные советы, из-за чего Кисе начинал беситься еще больше. Но не отступал, нет, это же не в его стиле. ― Будь с ним нежнее, ― подсказал Хайзаки. ― Правее, левее, выше, сильнее, ― проворчал Кисе, тяжело дыша, ― теперь еще нежнее! Ну, спасибо хоть на том, что не предлагаешь ему спеть. ― А неплохой вариант! ― Шел бы ты в задницу, Шого-кун. ― Я же пытаюсь помочь, ― притворно обиделся Хайзаки и вдруг услышал характерный щелчок замка. Не иначе как бардачок решил покориться, чтобы не слушать дивное пение Кисе. ― Вот видишь, я же говорил, что надо нежнее, а ты меня… Но он не договорил. Отвлекшись на безобразно счастливую физиономию Кисе, он слишком поздно заметил, как справа, со встречной, на их сторону начало заносить машину. Возможно, водитель уснул или сел за руль пьяным, черт его знает. Но машина летела на них на полной скорости ― и они столкнутся, они неизбежно столкнутся, что бы Хайзаки не делал. Если бы у него было время, он бы посмеялся над тем, как все люди, да и сам Хайзаки, убивались над выбором, который на самом деле ничего не значил. В лучшем случае они выбирали, пойдет ли им больше черная рубашка или белая, съедят они сегодня карри или остановятся на мороженом. Посмотрят фильм ужасов или поиграют в приставку. Пойдут гулять или останутся дома. Блондинка или брюнетка. Презервативы рифленые или обычные. Каждый такой выбор кажется сложным, на него могут уходить часы или дни, потраченные на взвешивание всех за и против, чтение упаковок и так далее. Но по-настоящему сложный выбор всегда звучит максимально просто. И у тебя нет времени, чтобы над ним думать. В случае Хайзаки выбор звучал как ― налево или направо. Налево или направо. В любой другой ситуации он бы прибавил газа и взял левее, попытавшись проскочить. Если они и столкнутся, удар придется на правую сторону, может быть, в крыло или заднюю часть, и Хайзаки просто занесет. Дороги были свободными, и вряд ли он врезался бы в кого-то еще. Как ни посмотри, это один из самых безопасных вариантов. Но на пассажирском сидении находился Кисе, поэтому Хайзаки даже не думал. Резко ударив по тормозам и сцеплению, он переключил скорость, снова надавил на газ и вывернул руль вправо. Только бы не перевернуться, говорил себе Хайзаки. Только бы не перевернуться. Удар пришелся совсем рядом, Хайзаки хорошо его прочувствовал. Машине будто дополнительно придали ускорения, их начало заносить, и Хайзаки вернул руль на исходную, прекрасно понимая, к чему это приведет, ― но лучше вылететь с дороги, чем кувыркаться в стальной коробке. Из-за скрежета камней или палок, бьющихся о днище машины, на секунду заложило уши. Что-то еще попало под колеса ― большое и длинное, но это помогло Хайзаки затормозить раньше, чем они врезались бы в дерево. Он заглушил машину. ― Ты в порядке? ― не своим голосом спросил Хайзаки. Кисе выглядел перепуганным, его дыхание сделалось неровным, но не похоже, что он пострадал. ― Вроде… ― Кисе отстегнул ремень и смог вдохнуть нормально. ― Вроде бы да. ― Проверь как следует. Не хочу, чтобы меня обвиняли в уничтожении надежды японского баскетбола. Хайзаки тоже отстегнулся и вылез из машины. Его слегка пошатывало, руки заметно тряслись. Если нервные клетки не восстанавливались, кажется, теперь у него их осталось около нуля. Он кинулся к дороге, но не увидел там ничего. Блядский водитель смотался, то ли протрезвев, то ли проснувшись. Вот же ублюдок. Вернувшись обратно, Хайзаки опустился на четвереньки и посмотрел под днище машины. Отлично, лучше и придумать было нельзя. Какой-то металлический штырь торчал прямо под двигателем. Хайзаки открыл капот, и в лицо ему повалил пар. ― Мы что, горим? ― спросил Кисе, выглядывая из-за двери. ― Нет, мы не горим, ― устало ответил Хайзаки. Вдаваться в подробности не хотелось. ― Но двигателю явно пиздец. Всему пиздец. После он поднялся и обошел машину, чтобы оценить масштаб бедствий. Помятое крыло, куда пришелся основной удар, бампер, царапины и стершаяся краска ― учитывая, как долго Хайзаки собирал машину по частям, ремонт обойдется ему дорого. Даже слишком дорого. Проще вообще купить новую. ― Короче говоря, больше она никуда не поедет, ― вздохнул Хайзаки и сел на землю, позади багажника. Вытащил из кармана пачку сигарет. Не то чтобы он курил, но иногда очень хотелось. ― А все из-за тебя. Кисе подошел ближе и повторил за ним ― тоже вздохнул. ― Ты, наверное, ее как-то называл? ― Ага. Рета-чан. ― Что? ― Кисе аж подался к нему, наклонившись. ― Дебил, ― коротко рассмеялся Хайзаки. ― Не было у нее имени. За кого ты меня принимаешь? За тех, кто зовет свои тачки «детка» или «малышка»? ― Понял, понял, ― примирительно сказал Кисе. ― Глупость сморозил. Они помолчали. ― Что теперь будем делать? ― Ну, ты пойдешь и сядешь на свое место, чтобы не мозолить мне глаза, а я найду человека, который вытащит нас из этой задницы без лишних вопросов. ― Супер, ― бросил Кисе, но послушался. В телефонной книжке было полно знакомых людей, способных на разные авантюры. Правда, среди них оказалось слишком мало тех, кто должен Хайзаки, а не наоборот. Но все же всеми правдами и неправдами он нашел доброго самаритянина. Тот, записав их координаты, пообещал приехать через три часа. Об этом Хайзаки сообщил Кисе, когда вернулся в машину. ― За три часа мы могли бы вынести целую кучу денег. Но нет, теперь мы застряли здесь. ― Он пнул ни в чем неповинный руль и откинулся на сиденье. ― Хреновая была идея. Лучше бы мы и правда поцеловались ― и тачка осталась бы целой, и… да куда ты, черт возьми, лезешь? Окей, он лез к Хайзаки. Приподнявшись над коробкой передач, Кисе завис прямо перед ним. То, что произойдет дальше, Хайзаки почему-то знал, но не верил до конца ― пока все не случилось на самом деле. Не в голове Хайзаки, не в фантазиях и не во снах, из-за которых обычно просыпаешься со стояком. Кисе просто поднял руку, коснулся его щеки, чтобы повернуть лицом к себе, а потом поцеловал. Сначала осторожно, словно ждал, когда Хайзаки случайно или нет приоткроет рот ― а после стало поздно давать заднюю. Все было не так, как он себе представлял. Не так, но лучше. Если бы Хайзаки попытался описать это, он назвал бы всего одно слово. Одно-единственное. «Дорвался». И оно не про него самого. Точнее, не только про него. Хайзаки даже не сразу понял, когда Кисе отстранился. Он очнулся, поймав себя на том, что смотрит, как Кисе облизывает губы. ― Не любишь быть должником? ― хрипло спросил Хайзаки. ― Шого-кун, ответишь на вопрос? ― А мой ты проигнорируешь? ― Да, ― честно признался Кисе. ― Тогда и я оставлю за собой право не отвечать, если вопрос мне не понравится. ― Вытащить меня на игру, в которой ты, по твоим словам, легко обставляешь всех, было ведь самым безопасным решением? Да безопаснее некуда, как у мамы в животе. ― Как ты хорошо меня подловил, ― заметил Хайзаки. Надо же, как все выходило. Он так гордился своим осознанием про риски и поворотные моменты, а в итоге вернулся к началу ― и выбрал то, что ни к чему бы не привело. ― Потому что мы во многом похожи, ― ответил Кисе и снова потянулся за поцелуем. ― Например, нам обоим нравлюсь я? То, как Кисе усмехнулся в поцелуй, было лучшим ответом. Хотя и не единственным. Когда Кисе попытался устроиться поудобнее, то случайно задел руль. Машина засигналила ― и в окружающей тишине этот звук показался оглушающим. Сильный ответ от развалины, чье мнение никого не интересовало. Но вот что странно ― пока они перебирались с водительского сиденья на пассажирское, Хайзаки почувствовал такой голод и желание прикасаться к Кисе, как будто кто-то сейчас мог у него это отнять. Да хрен бы там. Хайзаки не остановился бы, даже если бы начался долбаный апокалипсис. Кое-как он откинул сиденье назад, ― почему-то сразу оно не поддавалось, машина ревновала, что ли? ― и мысленно ругался на Кисе, который не терял времени даром и гладил его член через ткань штанов. Да, возможно, именно из-за этого Хайзаки терялся в привычных вещах. Нормально раздеться он тоже не смог, путаясь в в пуговицах и застежках на ремне. Вот Кисе — другое дело. Он вел себя так, словно ему еще неделю назад сказали, к чему готовиться, и разложили все по полочкам. Смазать его улыбочку, полную превосходства, не удалось, даже когда Хайзаки перевернул Кисе на живот. Вот же засранец. Положение исправило только то, что он сам втянул в рот пальцы Хайзаки. Но нужно было иметь титановую выдержку, чтобы не кончить прямо так, от одного вида, как тот это делает. ― Я знал, что желтая пресса врет, ― сказал Хайзаки. ― Желтая пресса? ― переспросил Кисе. ― Я находил столько статей о тебе, и все настоящие сенсации. ― Хайзаки перевел руку к его заднице, развел ягодицы и покружил пальцем вокруг входа. ― Они штамповали твои фотографии с какими-то парнями одну за другой. Писали, какие у тебя с ними потрясающие отношения. Но все это чушь собачья. Кисе было хотел что-то ответить, но задохнулся ― видимо, в ощущениях, когда Хайзаки стал его растягивать. ― Ведь ни один из них не похож на меня. ― Придурок, ― выдохнул Кисе. ― Шучу, шучу, ― усмехнулся Хайзаки. ― Может быть, все началось в последние полчаса? Я слышал, многие проникаются неземной любовью к тем, кто спас им жизнь. Да, Рета? Мне чудовищно повезло застать ее зарождение. ― Все-таки придурок. ― Не в последние полчаса? ― Куда дольше, чем ты думаешь, ― ответил Кисе и подался назад, сам насаживаясь на пальцы. Дышал он часто и тяжело. Хайзаки, кажется, не дышал вообще. ― Просто беру с тебя пример. Безопасные решения, ― Кисе застонал, ― я послал их к черту. Вместе с безопасными решениями, будь они неладны, полетела и выдержка Хайзаки. Все правильно ― ко всем чертям, в самое пекло. Без право на возвращение. Больше на месте он не топтался. Нащупав в бардачке презервативы, Хайзаки вскрыл один зубами и раскатал резинку по члену. Когда он вошел, Кисе вздрогнул всем телом, но затем расслабился ― и его спокойствие задало темп всему. Хайзаки двигался медленно, как ни с кем другим ― ни с одной девчонкой, с которой он когда-либо спал. Почему-то именно с Кисе хотелось продлить удовольствие ― и как можно дольше. По-своему, это сводило с ума. Больше Хайзаки не говорил. Хватит с него на сегодня глупостей. Теперь он только слушал ― сбивчивое дыхание Кисе, его стоны, то, как по-дурацки скрипит кресло, или шум изредка проносившихся по дороге машин. Во всем этом легко читалось абсурдное, но долгожданное откровение. Им обоим ― и Хайзаки, и Кисе ― было хорошо вместе. А другого и не надо. Кончал Хайзаки, наверное, с самой дурацкой улыбкой в своей жизни. Хорошо, что Кисе ничего не видел. ― Перевернись, ― сказал Хайзаки. Но хватило Кисе ненадолго ― всего-то на пару движений рукой по члену. Кажется, за это время в реальном мире прошла целая вечность. ― Теперь машину можно продать за заоблачную цену, ― ухмыльнулся Хайзаки. Он лежал на Кисе и пока еще не планировал шевелиться. ― Она вся пропахла тобой. Твои фанаты отдадут за нее что угодно. ― Ты… Хайзаки заткнул его рот рукой. ― Если назовешь меня придурком, оставлю на тебе парочку засосов, ― пообещал он и отпустил. ― Вот слухов-то будет, когда засветишься на камерах. ― Да оставляй, ― беззаботно позволил Кисе. ― Серьезно? ― Придурок. ― Ты невозможен, Рета. Просто невозможен. Добрым самаритянам цены бы не было, если бы они выполняли то, что обещали. Машина приехала не через три, а через пять часов. К тому времени Хайзаки не только оставил на Кисе засосы, но еще немного ― и они пошли бы на второй круг. От травмы на всю жизнь их доброго самаритянина спас его громкий двигатель, который они услышали еще на подходе. Уже когда они взяли машину на буксир и выехали на дорогу, Хайзаки впервые почувствовал, что устал. Хотелось спать, желательно с Кисе под боком. Но кое-что путало карты. Хайзаки сразу это заметил ― стоило им уехать, как настроение Кисе изменилось. Причины могли быть какими угодно, но одна версия была более вероятной. Теперь более вероятной. ― Так значит, через год ты уедешь в Америку, ― сказал на пробу Хайзаки. ― Еще не факт, ― пожал плечами Кисе. ― Еще какой факт. Ты же не можешь подвести Кейджи. Кисе натянуто улыбнулся. ― Наверняка строишь в голове планы, как выкраивать время, находясь в «Клипперс», чтобы приезжать ко мне в маленькую уютную Японию, ― предположил Хайзаки. ― Вот кто из нас двоих настоящий телепат. Бинго, он угадал. ― Хочешь знать мое мнение? Ничего не получится, ― отрезал Хайзаки, махнув рукой. ― Ты не сможешь разрываться на две страны, так не бывает. ― Да, теперь я абсолютно спокоен, спасибо, ― съязвил Кисе. ― Но я сам могу переехать. Ты не поверишь, даже в Лос-Анджелес. ― Ты не шутишь? ― Вовсе нет, ― ответил Хайзаки. ― Повторю, что Япония маленькая. Как думаешь, когда меня перестанут пускать во все казино страны? Кажется, года мне как раз хватит. А в Америке все-таки есть Лас-Вегас. Кисе вдруг пихнул его в плечо, а потом облегченно выдохнул. ― Тогда ты прав, ― согласился он. ― Я не могу подвести Кейджи-куна.***
«Лос-Анджелес Клипперс» повторили недавний успех и снова стали чемпионами дивизиона. На этот раз куда с большим отрывом. Ровная, уверенная победа. Хайзаки не смог приехать на саму игру, но следил за прямой трансляцией. Кисе мелькал на экране так часто, что иногда казалось, что других в команде попросту нет. ― «Санрайз», «Санрайз», ― бормотал под нос Хайзаки, выискивая вывеску ресторана. Кисе написал, что они с командой сидели где-то там. ― Ага. Вот ты и попался, Рета. Хайзаки остановил машину напротив них. Головы непутевых «Клипперс», да и всех прочих посетителей, тут же повернулись к нему. Ну конечно, это же «Транс Эм». Не машина, а сказка и мечта в одном флаконе. Ради нее, этой черной крошки с огненной птицей на капоте, Хайзаки долго убивался в мастерской Ниджимуры, а потом еще дольше варился в казино Лас-Вегаса, который почему-то не спешил ему покоряться. И все же он ее получил, хоть Ниджимура и отдал ее со скрипом. Кисе прощался с командой слишком долго, Хайзаки едва не извелся от нетерпения. Ну сколько можно с ними возиться? ― Еле отвязался, ― пожаловался Кисе, залезая в машину. ― Все утро провели с прессой, было хуже, чем в модельном агентстве, если честно. ― Вот оно что, ― протянул Хайзаки и перегнулся через пассажирское сиденье. ― Эй, вы, увальни! Да, да, я к вам обращаюсь. Я на пару дней украду ваш аттракцион. ― Ты что вообще делаешь? ― прошипел на ухо Кисе. ― Ты все равно у них надолго не задержишься. Хайзаки вернулся на свое место и дал по газам. Он точно знал, о чем говорил. Да, баскетбол все еще был для лузеров, но, возможно, Кисе делал его немного лучше. И заслуживал тоже лучшего.