Он не скучает. Так ведь?

Очередная ночь накрыла Черный Орден, и устремленная в темное небо башня Главного Управления оказалась освещена только тусклым, бледным светом луны. Здание, всегда полное людей снующих по своим делам, словно муравейник в жаркий полдень, наконец-то погрузилось в блаженную тишину. Многочисленные звуки, от которых днем никуда было не деться, стихли; на смену жаре пришла желанная прохлада. Один из сильнейших экзорцистов Черного Ордена, без пяти минут Генерал, носитель Памяти Четырнадцатого Ноя Аллен Уолкер опасливо выглянул из собственной комнаты, взглядом прослеживая длинный коридор. Сегодня он снова потерял своего голема Тима, и, по всей видимости, не очень спешил возвращать пропажу. Он знал, где сейчас Тим. Там, почти на вершине башни, в одной из «Генеральских» комнат, куда Уолкеру невыносимо было даже заходить. И дело даже не в том, что в комнате постоянно просиживал незабвенный Рувелье. Словно чтобы лишний раз поиздеваться над Алленом, руководство Ордена приказало не проводить уборку в бывшей комнате Кросса. «До выяснения обстоятельств гибели» - так было написано в отчете. Тимкампи так и не смирился с пропажей хозяина, и то, что он проводил очень много времени в комнате Мариана, заставляло Аллена невольно задуматься о худшем исходе. Ведь Кросс же и раньше пропадал. И не раз, и не два, и даже не десять! Но никогда еще Тим не вел себя так, будто действительно скучает, даже тоскует по нему. Напротив – он всегда подбирался к Аллену, частенько садясь ему на голову и лениво пережевывая седые волосы. Уолкер, конечно, этого не признавал, но порой ему самому хотелось уткнуться носом в ковер, пропахший неоднократно пролитым на него вином и сладковатым, таким привычным, табачным дымом. Пару раз Аллену даже снилось, что он ложился на пол, прижимаясь лицом к жесткому ворсу, и даже почти чувствовал на собственной коже прикосновение жесткого покрытия. Но оба раза мирный, казалось бы, сон, заканчивался кошмаром: Аллен поднимал голову, чтобы посмотреть на Тима, и чувствовал, как по лицу, ото лба что-то стекает, оставляя на коже влажный след. Мальчик наклонялся, подносил руки к лицу, но видел что к чему, только поднявшись: в осколке зеркала, чудом оставшемся висеть на стене, отражалось его бледное лицо, испачканное кровью Учителя. В такие ночи он не выспался еще больше обычного, а наутро Линк неизменно устраивал ему просто фирменный допрос на предмет наличия синяков под глазами. Бдительный инспектор не мог допустить, чтобы Уолкер, вместо того, чтобы спать, где-то шлялся. Да и подозрительно как-то. Так что ставленник Рувелье клял себя последними словами, за то, что заснул тогда, когда не спал объект его наблюдений, и удваивал старания. Именно поэтому следовало воспользоваться так кстати подвернувшейся возможностью: Линк смотался в душ, убедившись, что Аллен «заснул», Тим наверху. Компромат собирать просто некому. Аллен тихо выскользнул из комнаты, пробираясь к лестнице. За время жизни в Ордене он научился быть не только незаметным, но и неслышным: пробраться на кухню в неурочный час – задача не из легких. Конечно, Джерри бы Уолкеру не отказал, но беспокоить повара из-за того, что его, Аллена, бездонный желудок вновь требовал пищи, не хотелось. Темные ступеньки, необычно рельефные при свете заглядывающей в окно луны, угрожающе скалились, уводя за поворот. Аллен поспешил вниз, перепрыгивая через несколько ступенек. Стоило поторопиться: как показывает практика, его соглядатай недолго будет отсутствовать. По бедру, поторапливая, хлопала небольшая кожаная сумочка, которую Аллен судорожно придерживал рукой. Хорошо, что он вовремя вспомнил о разговоре, который состоялся незадолго до того, как Кросс отправил своего ученика в Орден… Flashback В этот городок они прибыли недавно и Аллен, так и не запомнивший зубодробительного названия, даже понятия не имел, зачем они здесь. Но, как оказалось, Генерал Кросс умеет не только находить красивых дам. Неприятности на голову своего ученика он умеет находить не менее виртуозно. Несколько акум первого уровня, выглядевших скорее как пузатые шарики, чем какое-то оружие, напали на путников, едва Аллен, благодаря своему глазу, встал как вкопанный посреди улицы и уставился на пару плененных душ. Кросс, проследив за взглядом ученика, только усмехнулся и сгреб за шкирку проклятого, подталкивая его в сторону акум. Безусловно, о педагогических методах господина Кросса Мариана можно написать не одну книгу с ярко-красной пометкой на каждой странице: «Так делать НЕ надо!», но в тот момент Аллен был ему даже слегка благодарен. Пока не приложишь достаточно усилий, пока на практике не поймешь, как вести себя в опасной ситуации, ты ничему не научишься. Зная своего Учителя, Уолкер мог только сказать спасибо за то, что тот не ушел в очередной бар, оставив ученика разбираться в ситуации, а остался в сторонке, комментируя неуклюжую манеру боя Аллена. Как оказалось, в этом городишке акум оказалось не двое, а гораздо больше, просто глаз Аллена почему-то не засек врагов. А Кросс, что совсем непозволительно для Генерала, настолько увлекся описанием попыток ученика «неуклюже отмахаться» от акума, что слишком поздно заметил, как еще одно чудовище целится прямо в спину Аллену, находясь под защитой крыши. Суд лег в руку мгновенно, привычно грея ладонь посеребренной рукоятью. Одна пуля – и мерзкая шароподобная железка взрывается, разбрасывая повсюду металлические осколки, на которых все еще остался яд. Кросс уничтожил акуму быстро, но оружие Тысячелетнего Графа все же успело выстрелить. - Плененная Могилой, освободись! – рявкнул Кросс. Шорох юбки рядом, привычный холодок, знаменующий присутствие полутрупа на службе экзорциста, и Мария открывает рот, готовая начать свою песнь. Но Кросс только поднимает руку, приказывая молчать: уже слишком поздно. В тот миг, когда Мария появилась за его спиной, в плечо глупому ученику попал снаряд уже сдохшей акума. Кросс даже не замечает, как двигается его рука: словно сам по себе Суд выпускает еще несколько пуль, которые уничтожают оставшихся чудовищ. Сам Учитель опускается на колени перед учеником. Аллен без сознания, его кожа медленно, словно неохотно покрывается черными пентаграммами. Лицо бледнеет, становясь по цвету почти таким же, как и волосы. На серой после дождя мостовой парень выглядит светлым пятном. Кросс сгребает мальчика в охапку и несет в сторону ближайшего постоялого двора. Мария тенью следует за хозяином, одной рукой обхватывая собственную гробницу, увлекая ее за собой. Кросс берет первую попавшуюся комнату, делая вид, что протягивает хозяину хрустящие купюры. Мария за его спиной почти беззвучно открывает рот, напевая, стирая из памяти всех людей, находящихся вокруг образ своего хозяина с беспомощным и грязным мальчишкой на руках, чья кожа покрыта страшными черными пентаграммами. Генерал бережно опускает своего ученика на мягкое одеяло, которым была застелена кровать, и опускается рядом, устало стягивая с лица костяную полумаску. Таиться больше не от кого. Это первый раз, когда его ученик страдает от такой атаки. Пятна-пентаграммы расползаются по коже неохотно, не так, как расходилась бы зараза под кожей человека, не имеющего связи с Чистой Силой, но и не излечиваются, как должны были бы, учитывая, что его ученик является экзорцистом паразитического типа. Если честно – Кросс не знает, что с этим делать. Возможно, нахождение Неа в теле этого ребенка каким-то образом мешает Чистой Силе исцелить тело своего носителя, а возможно, Память Ноя усиливает яд настолько, что Сила с ним просто не может справиться, чтобы вытянуть из глубин хрупкого тела другую личность. Нельзя позволить Аллену Уолкеру погибнуть так глупо – слишком много, непростительно много в безумном плане Четырнадцатого завязано на жизни этого ребенка. Ему нельзя позволить умереть так рано… Хрупкое тело выгибается на постели и Кросс, едва успев сплюнуть в сторону все еще тлеющую сигарету, прижимает к кровати орущего от боли парня. Пентаграмма на его щеке расплывается, становясь еще больше, еще уродливее, теряет свои очертания, превращаясь просто в серое безобразное пятно, и Марианн на секунду опешивает, понимая, что ничего не может поделать, ничем помочь мальчишке он не в силах. Кожа на лбу Уолкера трескается с отвратительным звуком, детское тело выламывается в судороге, и мальчишка теперь только слабо хрипит – сорвал горло. - Тише, тише, - как мантру повторяет Кросс, сам не зная зачем. Аллену это сейчас точно не поможет. Безобразное пятно становится все больше, разрастается, пока все лицо Аллена не становится пепельно-серым. Кросс скашивает взгляд, и на секунду сердце его замирает: вся видимая поверхность кожи Уолкера темно-серая. По спине Учителя пробегает неприятная дрожь, когда взгляд, возвратившийся к лицу мальчишки, натыкается на совершенно спокойный взгляд желтых глаз. - Какого… - еле хрипит Уолкер. Изо рта вместо слов вырывается только сипение, и он запрокидывает голову, стараясь откашляться. - Какого хрена, Мариан… - не сдается ребенок, смотря на Учителя совсем не детским взглядом. – Тебе не кажется, что мне еще рано..? Неа не договаривает – горло снова перехватывает, - но Мариан понимает все и так. - Случайность, - роняет он, наконец-то отпуская руки своего ученика. – Он мертв? Ной в теле ребенка только качает головой, пытаясь отдышаться и прокашляться. Кросс невольно переводит дыхание, сам злясь на себя из-за испытанного чувства облегчения. - Защити его, Кросс, - цедит Неа, наконец справившийся с голосом. – Еще несколько лет. Иначе я просто не смогу сдержать слово и не убить его, если он сдохнет раньше. - Каким это образом? – Кросс вскакивает с постели, наступая на сброшенный ранее огарок сигареты. – Как я могу его защитить, если одна пуля акума приводит к твоему Пробуждению? - Это не Пробуждение, идиот, - Неа по-звериному скалит зубы и приподнимает правой рукой волосы на лбу. Стигматов нет и в помине: посреди лба огромная широкая рана, из которой сочится алая – алая, а не черная, как у Ноев! – кровь. У кромки волос виднеется небольшой участок белой кожи. - Мне еще рано выходить на сцену. Слушай, - Уолкер опускает окровавленную руку обратно на постель, пачкая светлое одеяло. – Я дал мальцу Право Исполнителя, а ты поделись с ним тем, чему я учил тебя. Твои мозги еще не сильно заржавели? Ты ведь помнишь, как управляться с магией? Дай ему возможность Призыва Марии, научи и покажи. Это не Чистая Сила, как таковая – так что он справится. Синхронизация с Марией не потребуется. И не забудь… Неа замер на полуслове; тело десятилетнего мальчишки неестественно дернулось. Изо рта хлынула кровь, глаза закатились, а лицо мгновенно потеряло всякие краски, в одну секунду поменяв цвет кожи с темно-серого на белый. Подскочивший к мальчишке Кросс совсем неосторожно тряхнул хрупкое тело, схватив его за плечи. - Неа! Неа! Вы там живы?! - Учитель… - прохрипел Аллен Уолкер, и тут же потерял сознание. Кросс осторожно стер бурые кровавые пятна с подбородка и шеи мальчика и бездумно укрыл ученика тем же краем одеяла. Пентаграмм на коже не осталось и в помине: присутствие Неа, Ноя, стерло все следы Темной Материи, обратив ядовитое вещество акума на пользу телу носителя. Тим, вернувшийся с разведки, куда его двумя часами ранее направил Кросс, влетел в окно, беспокойно покружил над Алленом и уселся на столбик кровати, тревожно обвивая его хвостом. Генерал еще раз устало вздохнул и достал собственный пистолет. Ему предстояло много работы. Проснувшись на следующий день, Аллен Уолкер ничего не помнил, только ужаснулся количеству крови на простыне. Благо Учитель в своей манере объяснил, что таким как он, непутевым экзорцистам, нужно внимательнее осматривать поле боя и обращать внимание на защиту тыла. Напоследок заявив, что Уолкер совершенно безобразно прервав бой, споткнулся о камень и рассек себе лоб о брусчатку. А ему, Учителю, пришлось заканчивать работу этого неумехи. Аллен не знал, в чем дело, но с этого момента Кросс стал обучать мальчика не только «самодисциплине», путем наживания новых долгов, но и другим системам и хитростям, применимым в бою. Однажды он обмолвился о том, как создавалась Мария, и Аллен потом очень долго не мог смотреть на вечную спутницу своего Учителя. Посудите сами: какой еще человек мог превратить своего бывшего наставника и коллегу-экзорциста в оружие?.. Несколько лет спустя Мариан и Аллен забредут в очередной город, который Кросс забудет сразу же, как выйдет за его ворота. Городок будет на редкость дрянным: ни тебе приличных питейных заведений, ни публичных домов. Даже у торгашей дочери какие-то… страшненькие. Учитель Аллена искренне считал, что достоин только лучшего, а значит, этот вечер был торжественно объявлен вечером отдыха. Аллен только обрадовался такому стечению обстоятельств: дождь заставил их искать убежище в ближайшей мало-мальски приличной гостинице, а оставшихся с прошлой подработки грошей едва хватило на маленькую тесную комнатушку. Но зато Уолкер был не голоден, чист и, что самое важное – имел возможность наблюдать за невыносимым пьяницей, как любя называл юный экзорцист своего Учителя. - Хей, глупый ученик, - Кросс произнес это еле слышно, но Аллен за все годы проведенные бок о бок уже научился разбирать даже самый слабый шепот Учителя. Ибо пропустить мимо ушей какую-то фразу было чревато. – Помнишь, чему я тебя учил? - Не запивать виски ромом, - не задумываясь ответил Аллен. Кросс, вопреки ожиданиям, даже не усмехнулся; сигарета лениво тлела в объятиях тонких пальцев. - Я про Марию, - Мариан стряхнул пепел прямо на ковер, не заботясь о том, что вместе с ним с сигареты упала искра, и, приземлившись на ковровое покрытие, стала тлеть. Стоящая за спиной мужчины женщина переступила с ноги на ногу, словно реагируя на свое имя. - Помню, - Аллен вскинул взгляд на Учителя, отбрасывая всю возможную шелуху ложных масок: перед этим человеком ему не нужно лгать, хотя бы потому, что он знал Аллена еще до того, как он принял это имя. - Ты должен использовать Призыв только в крайнем случае, понимаешь? Игра Графа скоро начнется, и тебе отведена в этом театре абсурда не последняя роль, - Кросс поднял глаза на Аллена, встречая прямой открытый взгляд стальных глаз. – Не забывай, что Мария – мое главное прикрытие. Мне предстоит не самое простое задание, и если ты позовешь ее – она придет, покинув меня. Ты понимаешь это? - Понимаю, Мариан, - Аллен провел рукой по лицу, стирая милую полуулыбку, как будто приклеившуюся к губам за столько времени, и сполз в кресле чуть ниже, расслабленно расставляя ноги. От вежливого юноши, готового простить всех и каждого не осталось и следа. Уолкер рассмеялся, заметив, как тело неохотно принимает расслабленное положение. - Давай-давай, отклеивай, - без тени улыбки сказал Кросс, стряхивая пепел. - Чего отклеивать? – Аллен замер на середине движения, не сняв до конца перчатку с проклятой руки. - Маску «Маны», - Мариан отвел взгляд, откидывая сигарету, и ему по лицу тут же шлепнула Уолкеровская белая перчатка. - Прекрати, - Аллен нахмурил брови. – Мне больно вспоминать о нем, ты же знаешь. - Но почему-то со мной ты можешь стать таким, каким был с самого детства. - Ублюдок во мне чует родственную душу, - Аллен злобно оскалился и Мариан вздрогнул, вспоминая, как несколько лет назад в теле этого же человека так же скалился совершенно другой. Интересно, это безумие Уолкеров так влияет или же это конкретное тело немного… того? - Ред… Я ведь серьезно, - Кросс прищурился, наблюдая, как дернулся в усмешке уголок рта ученика, когда он назвал его настоящее имя. - Про маску? - Про Марию, идиот. Я тебя Призыву обучил – помнишь, объяснял про переплетение потоков? – Мариан дождался подтверждающего кивка. – И не забывай кто ты, глупый ученик. Генерал поднялся, и сделал шаг, оказываясь стоящим между раздвинутых коленей Аллена. Тот только искоса взглянул на мужчину, подавляя желание коснуться руками крепких бедер, обтянутых форменной тканью. Кросс смешно фыркнул, невольно сдувая со лба прядь волос. Каждый раз видя Реда он не мог перестать сравнивать такого разного человека. Подойди он так к Аллену – тот разразился бы целой тирадой, смущенно покраснел, попытался бы увеличить расстояние… А этот «Аллен», настоящий, тот, кем стал бы его ученик, если бы не вечные маски… - Я не собираюсь, - произнес Ред. Воображение Кросса живо дорисовало юноше травинку в уголке рта, которую бы тот смог гонять языком. Мужчина вздрогнул, сгоняя фантазию, не сразу сообразив, о чем речь. - Не понял? - Я не собираюсь призывать Марию, - повторил Ред, и сполз еще ниже в кресле. - Идиот, - Марианн почти ласково потрепал юношу по светлым вихрам, и отошел, напоследок проведя пальцами по щеке. Когда Марианн Кросс повернулся, в кресле уже сидел безупречный как обычно Аллен Уолкер, чинно положив на колени открытую книгу, ранее служившую подставкой для одной из подбитых ножек стола. На губах играла универсальная алленовская доброжелательная улыбка, а на проклятой руке красовалась запасная белоснежная перчатка. О недавнем перевоплощении напоминали только слегка взъерошенные волосы юноши. Кросса передернуло. End of Flashback Стараясь быстро миновать оставшееся расстояние, Аллен добрался до двери, ведущей в архив. Он уже знал, что это помещение на редкость плохо охраняется, а точнее, не охраняется вообще. И теперь у него было всего лишь несколько минут. Экзорцист отстегнул от пояса кожаный мешочек и смял содержимое в руке, успокаиваясь. Несколько дней ушло на то, чтобы достать необходимые реактивы, и еще полдня на то, чтобы завершилась химическая реакция. Второй попытки у него не будет – завтра они с Линком, Кандой и Историками должны выехать по поручению Комуи на следующую точку для открытия Врат. Огромные кучи деревянных коробок возвышались почти до потолка. На каждой – фамилия и инициалы, а еще – тонкая полоска, поясняющая, кем был человек, чьи вещи сейчас находятся здесь. На коробках с вещами экзорцистов – широкая черная полоса, по бокам ее «зажимали» две серебристых. Полоска Искателей – белая, узкая, а по сторонам – две широкие бежевые. На счастье Аллена нужная ему коробка нашлась быстро. Черная полоса, которую по бокам очерчивали два тонких золотых шнурка, бросилась в глаза практически сразу. «Генеральское» хранилище не удостоилось места на отдельной полке – в смерти все равны. Кросс, конечно, не обрадовался бы такому положению вещей, но в этой комнате находилось имущество тех, кто уже покинул свой пост и не может больше служить Церкви. Родственникам их вещи не возвращались, как не сообщалось и о смерти любого, кто имел отношение к Черному Ордену – слишком велика была вероятность, что однажды отчаяние оставшихся без отца детей окажется сильным настолько, что душа погибшего служителя Церкви займет место среди слуг Тысячелетнего Графа. Кто может гарантировать, что твоего друга или коллегу не позовут, не вернут насильно, и вы не встретитесь однажды на поле боя? Как хорошо, что Мариан Кросс был не из тех, кто увлекался сентиментальностями. Аллен поддевает пальцами крышку коробки и видит внутри кучу мусора: наполовину пустая пачка сигарет угрюмо скалится на юношу со дна коробки, рядом с ней на боку лежит треснувший бокал. Поверх стеклянного сосуда лежит знакомая костяная маска, сейчас расколотая на два кусочка. Почти радостным блеском приветствует Аллена рукоять Учительского пистолета, небрежно воткнутого дулом вниз. Он все еще находился в кобуре, ствол был обмотан ремешками. Аллен провел пальцами по оружию Мариана Кросса и поспешно вытащил Суд из коробки вместе с кожаной кобурой. Не желая выпускать пистолет из ладони ни на секунду, Аллен зубами ослабил горловину мешочка, высыпая на дно деревянной коробки темный с серебристыми проблесками порошок. Состав высыпался на маску, часть порошка попала и в бокал. Аллен осмотрел дело рук своих и довольно кивнул, ставя коробку на место. Линк вот-вот вернется из душа, так что нужно поспешить. Уже находясь у себя в комнате, Уолкер тщательно прикрепил кобуру на бедро, крепя ремешки к брюкам. Пальцы обняли рукоять оружия. Аллен потянул пистолет, и тот удобно лег в ладонь, ловя блестящим боком отблеск лампы. Экзорцист прикрыл глаза, вспоминая. Перед внутренним взором тут же закружились разноцветные потоки. Действуя осторожно, так, как показывал Кросс, Аллен не глядя вспорол стащенным у Линка ножом левую руку, и уронил несколько капель крови на оружие. Благо царапина на темной коже будет не так видна, и не вызовет лишних вопросов. - Чистая Сила, Активация! – привычно скомандовал экзорцист, и Коронованный Клоун уютно обнял его плечи, готовый защитить от всех опасностей. Аллен мотнул головой, скидывая с лица маску Белого Джокера, и повторил на этот раз конкретнее: - Активация! Суд Божий! Потоки откликнулись неслабым возмущением, правую руку опалило жаром, но перед стволом учительского пистолета медленно закружилась Божественная печать. Аллен выдохнул, и стер со лба капли пота, отправляя мысленный приказ обеим проявлениям его Чистой Силы деактивироваться. Формально правил он не нарушает – Чистая Сила Мариана Кросса была удалена Хевлаской из пистолета экзорциста сразу же после его смерти, и теперь находилась под надежной охраной в Хранилище. Уолкер просто забрал оружие, пустой сосуд Чистой Силы, которым пользовался его Учитель, и влил в него часть собственной. Конечно, пока что о полноценной оружейной мощи Суда можно только мечтать, но на «козырь в рукаве», о котором любил напоминать его незабвенный учитель, это вполне потянет. По крайней мере, так себя успокаивал Аллен. Это вовсе не из-за того, что он скучает. Он и не скучает, конечно. Так ведь? А если кому-нибудь захочется перепроверить оружие Мариана Кросса – так нет ничего удивительного в том, что вместилище Чистой Силы оружейного типа рассыпалось само собой после смерти хозяина и извлечении самой Силы. Даже экспертиза порошка ничего не даст – Аллен потрудился и нашел именно то серебро, из которого много лет назад отливали пистолет для юного экзорциста Мариана Кросса. Пришлось, конечно, помочь этому серебру стать порошкообразным, но результат стоил всех стараний. Аллен выглянул из комнаты, прислушиваясь. Шагов не было слышно, чужого дыхания экзорцист не чувствовал, только дальше по коридору шумела вода. Отлично, времени на еще один «фокус» должно хватить. Уолкер плотно прикрыл дверь, прижимаясь к ней спиной, и негромко, почти шепотом позвал, уверенно складывая два пальца в формуле приказа: - Тело, плененное могилой… Мария, освободись! Все, как это и было с Кроссом. Тихое возмущение разноцветных потоков, натяжение фиолетовых – межпространственных, как говорил Учитель, - нитей, и в комнате появляется огромный черный гроб. Шорох плотных юбок – и перед Уолкером появляется Мария. Точно такая же, как при Учителе, ни капельки не изменившаяся. Только уголки ее рта опущены вниз, словно она тоже скорбит по хозяину, скучает. Аллен прикасается губами к стволу пистолета, убеждая себя, что просто хотел почувствовать горячей кожей именно прохладное прикосновение серебра, а вовсе не чьи-то губы, горчащие привкусом сигарет, и отдает пистолет Марии, усилием воли загоняя женщину, которая теперь будет служить ему, куда-то в междумирье. Когда мокрый после душа Линк приходит в комнату своей персональной головной боли, он обнаруживает бодрствующего Уолкера, встречающего инспектора искренней, светлой улыбкой и бурчанием вечноголодного бездонного желудка.