Саламандра (между 1 и 2)

- Это он! - здоровяк Броззи попытался спрятаться за спиной Лекса. - Кто? - не понял рыжик и насторожился. Они с Броззи шли к оружейникам. Лекс собирался дать им очередной урок металловедения, а Броззи тащил корзину с образцами. - О ком ты говоришь? - Вон тот блондин в синей тунике с красным поясом, - Броззи практически шептал за спиной Лекса, - я только увидел его и сразу вспомнил. Это он и еще один тащили меня без сознания по улице, а когда поняли, что я очнулся, то ударили по затылку. Я этого блондина никогда не забуду. - Так ты говорил, что не помнишь… - растерялся рыжик и остановился посреди улицы. - Я все не помню, но порой в голове мелькают несвязные картинки и разные лица, но его я запомнил… вернее, вспомнил, когда сейчас увидел. - Взять его! - скомандовал Лекс монахам, которые как бы прогуливались неподалеку. Аши дернулся было бежать, но не поняв, куда и что происходит, на всякий случай подобрался и зашипел на всех окружающих, готовясь к драке. Монахи, как призраки, метнулись к человеку, на которого указывал перст любимца богов, в воздухе мелькнули дубинки, и горделивый красавец в нарядной одежде оказался стоящим на коленях в городской пыли, а за руки его крепко держали монахи, безликие в своих капюшонах. - Ты уверен? - Лекс подошел и, подняв голову незнакомцу, взглянул в яростно блеснувшие глаза. - Да, - Броззи осторожно приблизился и, немного склонившись, вгляделся в лицо незнакомца, - да, это точно он. - Что вы себе позволяете! - блондин попытался дернуться в руках монахов, - я честный торговец! В чем меня обвиняют? - Да, - Броззи мелко закивал головой, - и голос! Это точно он! Он мне часто снится! - Надо было прибить тебя тогда в подворотне! - зашипел блондин, но один из монахов коротко врезал ему по зубам, у того только голова мотнулась. - Прекрасно! - Лекс похлопал Броззи по лысой голове и наконец расстегнул рабский ошейник на его шее, - твой маскарад можно считать оконченным. Отращивай теперь волосы, как вольные люди. А этого отведите к Первосвященнику, - Лекс недовольно поджал губы, - это один из тех, кто украл Броззи и выпытывал секрет булата. Теперь пусть ему развяжут язык, так сказать, в качестве ответной услуги. «Это Броззи?» - раздалось в толпе, «а говорили, что его убили…», «точно, Броззи!». Зеваки стали собираться в кружок, но Аши пару раз щелкнул пастью и толпа поредела. Лекс всегда удивлялся, как рабский ошейник и бритая голова делали из любого человека невидимку. Люди старались не рассматривать рабов, порой с трудом замечая их на улице. Человек с ошейником мог бы умирать посреди площади и все его старательно обходили бы, лишь бы не думать о нем, как о человеке. Теперь на улице появились «бочкари» – пара рабов, прикованных к тележке с большой бочкой. Они привозили воду из реки для слива в канализации, и все горожане старательно игнорировали усталых доходяг. А когда однажды на глазах Лекса такая бочка вырвалась из усталых рук и покатилась под откос, все жители переживали только о бочке, чтобы она не разбилась, а не о двух полутрупиках, которых тяжелая бочка протащила следом за собой на цепях, прикованных к ошейникам. Лекс после этого попытался ругаться со службой, которая заведовала рабами. Он пытался договориться, чтобы их хотя бы кормили досыта. Но все аргументы пролетали мимо их ушей, и тогда пришлось пожаловаться Кирелю и при этом упирать на то, что слабые и голодные рабы скорее разобьют бочки и придется изготавливать новые, а еще, что ослабленные голодные люди делают мало работы просто потому, что у них нет сил, и будет правильно заботиться о «бочкарях», чтобы они работали лучше. Но в этом мире еда стоила дороже чьей-то жизни… дешевле было поменять раба, чем кормить его досыта каждый день. - Ладно, поторопимся, - Лекс похлопал Аши по шее и махнул рукой Броззи, чтобы он шел рядом, - оружейники наверное заждались. Мы и так опаздываем. Лекс покрутил головой, рассматривая небо над городом. В последнее время стало модно, чтобы над домом висел «воздушный змей», а вернее, в этом мире это был «дух дома». Когда Лекс с Бэлом сделали первых воздушных змеев для того, чтобы учить стрелков из арбалета стрелять в «летящие» цели, то на самом крупном змее Лир нарисовал дракончика, так сказать, для наглядности военным, и эта летящая картинка вызвала небывалый фурор в городе. После того, как нарисованный дракончик взвился над казармой, в дом Бэла пришли аристократы и попросили «воздушные украшения, чтобы порадовать богов». Лир рисовал на них цветы, ракушки, а потом как-то изобразил герб рода, и все… теперь все поголовно хотели, чтобы в небе висел герб, «чтобы богам было виднее, кто их славит». А потом гильдии захотели выпендриться, и теперь практически над каждым кварталом в воздухе парил хотя бы один воздушный змей с картинкой. У кузнецов это были молот и наковальня, у портных – ножницы, у ювелиров – ожерелье с подвесками, у ткачей – клубок и иголка, а вот у оружейников – два перекрещенных клинка. Этот рисунок сейчас был на окраине города, но со временем квартал оружейников окажется почти в центре, поскольку городскую стену уже практически перенесли. Возле того квартала строился храм Саламандры и сразу возле него три больших квартала для младших – стекольщиков, фарфорщиков и огнетворцев. Именно так здесь называли пиротехников. Хотя в доме Бэла занимались не только ими. Сейчас там с азартом делали воздушных змеев всех форм и расцветок. После простых квадратиков с хвостами, которых Бэл поднимал в воздух, он понял принцип, что именно поднимает, а что удерживает в полете подобную конструкцию, и теперь с азартом экспериментировал. Дернуло же Лекса рассказать об объемных воздушных змеях, которых он видел однажды на фестивале, и Бэл начал делать змеев из ткани и легких бамбуковых палочек. Ткани легко раскрашивались Лиром и вскоре над домом полетели фигурки цветных дракончиков. А потом появились объемные конструкции. Все началось с «этажерок», потом были полые рыбки и медузы, а Бэл все не мог успокоиться и грезил о летящем «настоящем драконе», тут даже Лекс пасовал и растерянно пожимал плечами. Бэл был интуитивным конструктором, а вот для Лекса все начиналось с математического расчета и инженерных наметок. Но сейчас для гильдии такие игрушки были неплохим способом заработка, потому что каждый аристократ пытался выделиться и поэтому покупал новинки. Ветра в империи были стабильными и устойчивыми, и над Столицей и старым городом через какое-то время все небо было заполнено различными фигурками. Ну и главное, такие игрушки время от времени обрывали веревки (не самые качественные с этим уровнем технологии) и легкая фигурка исчезала в небесах. Как ни странно, это никого не расстраивало. Все скорее радовались, ведь «это боги забрали их себе», а, следовательно, игрушка понравилась. И у Бэла покупали следующую фигурку. Это неплохо пополняло бюджет гильдии и, главное, было по трудоемкости вполне по силам подросткам и трудолюбивым младшим, которые легко управлялись с нитками и иголками. А младших в доме Бэла добавлялось с каждой неделей. Все началось с того, что однажды ночью к Лексу в дом постучал избитый и испуганный до икоты младший муж одного из аристократов. У молодого парня недавно случилась третья линька, после которой муж разочаровался в его внешнем виде, и поскольку не желал его видеть, то обвинил в измене и, сорвав украшения и обрезав косу под самый корень, избил и выгнал из дома. Паренек попытался вернуться в дом к родителям, но причина «развода» была неприятной для чести рода, и поэтому родной отец добавил ему тумаков и выгнал на улицу. Несчастный не придумал ничего лучше, чем приползти в дом Наследника, умоляя о справедливости: ведь он не изменял мужу физически, а то что он изменился и больше не хрупкий подросток, то это не его вина, а просто течение жизни. Лекс вспылил и вначале собирался пойти набить всем морды, но Сканд вызвал священника из храма, который засвидетельствовал, что младший больше не является супругом и свободен от любых обязательств и со стороны мужа, и со стороны семьи. После этого Сью передали в дом Бэла, как свободного младшего. Он там очень быстро пришел в себя и стал помогать Ма в ведении хозяйства и Бэлу, когда в дом приходили торговцы. Он был хваткий и с азартом торговался за каждую копеечку. Его звали замуж ветераны, но он виновато прятал глаза и отказывался. Ему с лихвой хватило первого мужа, и он не торопился уходить из дома Бэла, где вскоре стал незаменимым помощником. Следом за Сью в дом центуриона Тургула и главы гильдии стекловаров потянулись и другие младшие, едва получив развод от своих благоверных и не торопясь возвращаться в дома родителей, где их могли пристроить (продать) в другие семьи в качестве прислуги или наложников или вообще отправить в бордель, чтобы он приносил доход для семьи, а не был бестолковым нахлебником. Конечно, каждую кандидатуру должен был одобрить Петя, но после этого в доме Бэла появлялся очередной терпеливый младший, который помогал или с детьми, или с пошивом воздушных змеев, или вообще отправлялся в дом Лекса к Крину, разрисовывать посуду сладкими красками. Часть из новеньких, присмотревшись к военным, отправлялась замуж. Бэлу приходилось устраивать время от времени праздники с сослуживцами мужа или другими ветеранами, у которых закончился контракт с армией, и они подыскивали себе помощников в гражданской жизни и создании собственного дела, но часть младших упиралась изо всех сил, лишь бы больше не стать зависимыми от старших супругов. Они предпочитали работать иголкой или кисточкой, просиживая целыми днями в мастерской, лишь бы сохранить с таким трудом обретенную свободу. Но отнюдь не каждый развод был для младшего плачевен. Чаще младшие мужья оставались в домах своих благоверных, иногда как домоправители, когда старший брал себе юного супруга, или вообще так и оставался супругом до конца своих дней. Отнюдь не все старшие мужья искали в младших только упругие попки, бывали и такие, что за проведенные года успевали если не полюбить, то проникнуться уважением настолько, что не искали им замены, и пара супругов с улыбками встречала старость, не волнуясь о будущем. А еще бывало, когда старший муж по окончании пятой линьки одаривал супруга, прежде чем тот покинет его дом, да и у того подарков от мужа собиралось на приличную сумму, и поэтому они начинали собственное дело. Как правило, такие взрослые парни покупали какой-либо товар, пару ящеров в дорогу, пару рабов для разгрузки-погрузки, нанимали охрану и присоединялись к торговому каравану или договаривались с капитаном корабля о доставке с товаром в другой порт, а там или перепродавали товар оптом местным купцам, покупали у них другой и отправлялись дальше, или начинали торговать сами, и порой оставались в новом для себя городе. Именно на такого торговца и был похож тот парень, которого сегодня схватили в городе. Такие парни, как правило, обрезали волосы по плечи и не носили никаких опознавательных знаков, к какому роду или хотя бы городу они принадлежали. Ни косичек, ни бусин, ни забритых висков. Может, он был честным младшим, который занимался торговлей? Или наемником, которому не было резону заявлять себя, как жителя какого-то определенного города. Лекс тяжко вздохнул и покосился на Броззи, а вдруг он ошибается? Хотя тот сам проболтался, что хотел убить здоровяка… Оставалось довериться дознавателям Киреля. Тот до сих пор злился, что не смог вычислить, кто именно пытался украсть рецепт булата. Ведь судя по тому, что булат так и не появился в других городах, то и рецепт выяснить так и не смогли… И, как понимал Лекс, именно поэтому Броззи еще не удавили в темном переулке «случайные воришки». Уроки с оружейниками проходили как всегда плодотворно. Лекс вначале на пальцах и мимикой пояснял, как происходит та или иная химическая реакция в стали при плавке или во время ковки, а потом записывал все сказанное из расчета, чтобы точно не забыть, о чем говорил, а до чего еще не добрался. Он взялся сам записывать новые темы на листы папируса, которые потом ученики трепетно хранили и складывали бережной стопочкой. Ученикам из кузнецов письменность колдунов давалась тяжело в отличие от бывших монахов. Те были более привычны к учебе по написанному, и все записи Лекса, которые касались стекла, фарфора или любого его начинания бережно складировались, разбирались по темам и подшивались суровой ниткой, чтобы точно не перепутать темы и не потерять. Там было все: чертежи многоразовой домны, обозначение химических элементов состава красителей. Перечень красок и способ получения красителя. Отметки о киновари и ядовитом составе ртути, а кроме этого, рецепт варки стекла и его закалки. Мэл каждый раз бережно заглядывал Лексу за плечо, когда тот брался за перо и чернила, а потом отслеживал, куда понесли лист. И даже если это был чертеж для Рарха или вариант рисунка для росписи тарелок, Мэл выжидал момент и, схватив лист, утаскивал к себе в схрон, чтобы потом определить тему записи и подшить к нужной стопочке. После теоретических занятий по металловедению Лекс занимался с учениками чем-то более практическим. Например, он их научил, как сваривать два вида стали лодочкой или поочередно, и в чем состоят достоинства и недостатки такого соединения. А еще, они делали рифление – когда две стали, более мягкую и более твёрдую, скручивали штопором и ковали в клинок. И в результате получали рифленый край лезвия, который по-разному стачивался и реагировал на нагрузку. Клинок визуально становился красивее, потому что он выглядел полосатым, но, главное, его характеристики как оружия улучшались. Это было как пролог к дамасской стали, и Лекс каждый раз по маленькому шажку приближался к заветной цели. - А сегодня я оставлю у вас Броззи, - Лекс подозвал растерянного лысого приятеля, - поскольку мы нашли, кто именно его хотел украсть и, главное, выведать секрет булата, - Лекс обвел взглядом замершую пятерку учеников, чтобы те успели впечатлиться, - теперь мы можем поговорить с вами о булате. - Слава всем богам! - Орис восторженно бухнул кулаком по столу, рассыпав листы папируса, на которых пытался кривульками записывать все умности за учителем, - я уже боялся, что не дождусь этого секрета! - Занесешь мне потом тысячу золотых, - хмыкнул Лекс, - прошло полгода с того памятного инцидента, Орис. И с тех пор никто не мог похвастаться, что кует булат. А это значит, что Броззи даже в беспамятстве, избитый и опоенный травами, не выдал секрета. Теперь этот секрет узнает ваша гильдия, и если я услышу, что булат куют где-либо еще, то буду знать, что это кто-то из гильдии проболтался, а вернее сказать, предал доверие. - За каждого человека в гильдии я могу поручиться собственной жизнью, - сурово свел брови старый мастер, - у нас в гильдии предателей нет! - Вот и посмотрим, - хмыкнул рыжик, - а теперь, если мы разобрались с этим вопросом, займемся учебой. Первое, что вы должны запомнить, булат – это разновидность стали, а значит, это сплав. А это значит, соединение металла и неметалла. А для него что важно? - Состав, температура и скорость плавления, - поднял руку, как примерный ученик, сын Ориса, - а еще ковка, отпуск и закалка. - Молодец! - Лекс не удержался и, подойдя к амбалу с пудовыми кулаками, потрепал его по голове, - Орис, у тебя очень умный сын. А теперь вы узнаете, чем булат отличается от привычной вам стали, а потом пошагово расскажете мне, в чем отличия. Почему в нем используют перекованное железо, а не то, что из слитков, и дальше по температуре, составу и ковке. Когда потребуется правильный древесный уголь, обратитесь к Крину, у него в углу мастерской лежит мешок идеального древесного угля. Он принципиально отличается от каменного и качеством, и, главное, химическим составом. В этом составе стали самое большое содержание углерода, и именно в древесном угле мы его и найдем для нашей стали. И в дальнейшем, когда возьметесь за булат, то или поставьте себе обжиговую печь, или договаривайтесь с Крином. Все. Теперь слушайтесь Броззи, а я пошел домой. Орис, ты помнишь, что было, когда ты столкнулся с булатом впервые? - рыжик погрозил пальцем мастеру, - не повторяй прошлых ошибок, и у вас все получится. Главное, заранее будьте готовы к тому, что булат получается не всегда. Он очень капризен. Это вам не оружейная сталь, хотя вы и с ней умудряетесь ошибаться. Булат, он как младший, - Лекс игриво подергал себя за косу и взмахнул ресницами, - чтобы получить красоту, надо постараться. Хотя не факт, что в конце усилий вас не пошлют нафиг! Мастера понимающе рассмеялись, а сын Ориса почему-то вдруг смущенно покраснел и потупился. Лекс похлопал Броззи по плечу и посоветовал начать с выплавки железа и его перековки. И не гнаться сразу за количеством. Булат не терпит пренебрежения и к каждому вутцу надо отнестись с почтением. После этого он с легким сердцем вышел из импровизированного класса. Монахи, как мраморные изваяния, стояли неподалеку от двери, чтобы точно никто не попытался подслушивать, о чем идет разговор внутри. Лекс махнул головой ближайшему и сообщил, что на сегодня они закончили. И теперь можно с чистой совестью отправляться в имение, чтобы там пережить самый жаркий месяц в году. Несколько дней назад они со Скандом побывали в бывшем имении Люция Силуса. Там было очень красиво и помпезно. Загородный дом Люциуса вполне мог соперничать с императорским дворцом. Да уж, такой дом подразумевал, что его хозяин станет спесивым засранцем. И, кроме этого, там были красивые беседки, небольшие фонтанчики, и все это среди фруктовых деревьев и больших посадок винограда. Олива там прибавила дородности и еще больше напоминала мать. Она теперь шествовала с неспешностью, как и подобает доверенному человеку Первосвященника. Лекс с боем уговорил Бэла и остальных учеников остановить работу печей и отправить всех детей в имение. Не только малышей, но и подростков. Буквально вчера Бэл вместе с Ма отправились с детьми и большей частью младших в имение, поспать в тишине и прохладе фруктового сада хотя бы недельку. Через неделю Бэла должен был сменить Пин, а потом Мэл. В доме гильдии всегда кто-то должен был присутствовать, на случай, если придут торговцы или ремесленники за эмалью или красками или случится что-то неординарное. А Сью получил должность управляющего, пока Ма не вернется в дом. Теперь он ходил на базар и делал покупки. Он замотал голову палантином, как чалмой, и выглядел очень представительно. Тиро за ним присматривал и очень нахваливал. Сегодня утром всех детей из дома Лекса под присмотром взрослых младших отправили в имение. Рарх забрал Сиша и своих учеников. Лекс рассчитывал, что к концу отдыха у Рарха наконец отрастет рука и опять можно будет заняться баллистами. А Тиро и Крин оставались «на хозяйстве». Крин пообещал, что не будет заниматься обжигом, и вчера утром торжественно затушил обжиговую печь. Если в последнее время обжиговые печи работали только ночами, чтобы поймать хоть иллюзию прохлады, то теперь и ночи стали душными и жаркими, как в остывающей печи. Вместе с Крином остались несколько подростков, они нашли прохладное место в атриуме возле небольшого бассейна и в тишине расписывали чаши и блюда. Мастерство мальчишек-гончаров возросло в последнее время, и Рарх даже сделал несколько дополнительных стеллажей для сушки посуды. Вот мастеров для последующей отделки не хватало. А с росписью, так вообще была беда. Тонкая роспись у мальчишек не получалась, а взрослых младших для этого не хватало. Крин даже стал задумываться о том, чтобы принимать на работу людей с улицы. Так, как в других домах, когда работники приходили утром и уходили вечером. Лекс вышел из гильдии оружейников на залитую полуденным солнцем улицу и устало поморщился. В этом мире не было соломенных шляп. Над патрициями слуги носили навесы. Выглядело это очень глупо по мнению Лекса. Четверо рабов, которые несли тент, а пятый раб следовал с опахалом из пальмовых листьев. Полуденные улицы были практически пусты. Все прятались в тени и пили воду, чтобы не получить солнечный удар. Даже рабам давали отдых в самый пик дня, поэтому Лекс вышагивал по улице почти в одиночестве, потому что белые фигуры монахов были почти незаметны на фоне выгоревших на солнце белых стен. Казалось, только Аши не замечал жары. Ему нравился пустой город, он с интересом крутил головой по сторонам, а потом вдруг радостно пискнул и рванул куда-то вперед по улице. Лекс насторожился и бросился следом, мало ли что там случилось. Но забежав за угол, он услышал ПЛЮХ и увидел, как Аши забрался в питьевой бассейн, вернее в бассейн, где женщины обычно стирали белье или набирали воду для хозяйственных нужд, для питья подставляли под струю графины и набирали свежайшей из акведука. Излишек воды постоянно стекал в клоаку через чугунные сетки в мостовой. - Аш-ши, - Лекс остановился, глядя на ящера. У того струйка воды стекала по морде и вид был крайне довольный, - Аши, ты же пустынный ящер! С чего бы тебя вдруг в воду потянуло? - Шу-у, - довольно свистнул хулиган и попытался заодно уместить в глубокой чаше хвост, но он был крупной зверушкой и хвост при всем желании не помещался, - сии-и… - Ты такой нахал! - Лекс похлопал по мокрой морде, а потом набрал в ладони воды и плеснул на лицо, стало немного легче, - но умный нахал, этого у тебя не отнять. Хватит прохлаждаться, пошли домой! Вечером поедем в поместье, там будешь валяться в тени деревьев и охотиться на древесных ящеров. Аши вылез из чаши, высоко задирая свои длинные и сильные задние лапы. На них уже давно отросли длинные загнутые когти, как у кота-переростка. Острые и тонкие, только, в отличие от кота, они никуда не втягивались и цокали по брусчатке достаточно устрашающе. Аши учили драться в казарме, на специальном манекене. Теперь он не только кусался зубастым чемоданом, который был у него вместо пасти, но и наносил очень опасные раны когтями при ударах задними лапами. Ящер отряхнулся, как собака, и довольно поморгал глазками, заметив, как любимый хозяин отряхивается от его брызг. Лекс посмотрел вокруг. Когда-то этот питьевой фонтан был на окраине города, а теперь за ним располагалась громадная стройка. Рабочие заканчивали настилать булыжную мостовую над клоакой и на территории жилых кварталов. В некоторых местах был обозначен периметр стен, и только общественные туалеты были построены до конца. Следующими на очереди строительства должны были стать городские термы и храмы. И хотя вода для терм появится не раньше, чем подведут новую ветку акведука, а это будет, при всей спешке, не раньше, чем на следующий год, ну так и отделочные работы требовали много времени, прежде чем термы заработают, как положено. С жилыми домами все было тяжелее. Раньше на этом месте были дома бедняков, и хотя те жалкие лачуги не переживали сезона штормов, но в остальное время они давали приют многим людям. А теперь еще приехавшие на заработки мастера дополняли толчею временных бараков за чертой новых городских стен. Практически вся армия работала на стройке, поэтому строительство продвигалось ударными темпами. Военные и сами были заинтересованы быстрее закончить укрепление стен и строительство смотровых башен. Новые городские ворота пока лежали в пыли и ожидали, когда достроят стены башен. Практически весь камень из каменоломен был расписан заранее, поэтому гильдии пришли с прошением в Сенат, чтобы тот разрешил завоз камня из других городов. Те же оружейники торопились войти в новый квартал и при этом пытались уговорить город оставить квартал, в котором они находились сейчас, им же, под дополнительные плавильни. Сенат разрешил завоз камня, но обложил их налогом из расчета, чтобы каждый десятый кирпич и камень уходил на стройку города. Они и сами устраивали собственные каменоломни и песчаные карьеры и загоняли туда рабов, лишь бы урвать высокие цены на стройматериалы. А вот по поводу плавилен в черте города Сенат так и не сошелся во мнении и отложил решение на более поздний срок. Сейчас стройка стояла, как вымершая, все строители залезли в тень и прохладу клоаки. Не так сильно воняло, как было невыносимо жарко. И, кроме этого, новая клоака стояла почти пустая, потому что дома пока не были построены, а общественные уборные старательно смывали водой из реки. Монахи заволновались, они не хотели бы, чтобы Лекс отправлялся туда без усиленной охраны, да и тому не очень-то и хотелось в жару лазить по камням стройки. Его отважная четверка время от времени наведывалась в отведенные под квартал территории, но единственно, что там было – это мощеный внутренний двор и огороженный контур стен. Внутренний двор был уложен с уклоном в сторону улицы, это было важно для города. А вот остальная стройка замерла, «пока не привезут камень». Бэл только вздыхал, когда видел, как из старого города привозят камень, но в гильдии пока не было свободных денег на его покупку, даже несмотря на всю работу. Все уходило на питание, одежду и только самые необходимые вещи. Из монастыря еще несколько раз привозили детей, их надо было кормить и одевать, а вот работники из них пока были никакие. Лекс похлопал по морде Аши и отправился домой. Ближе к центру стали встречаться люди. Патриции уже перебрались в свои имения. Театр и Колизей были закрыты, «пока ветер не сменится», и Сенат позавчера собирался последний раз перед месячными каникулами. Сканд мотался между каменоломней и старым городом и старался усмотреть за всем. Человеческая алчность порой затмевала здравый смысл. Например, для стройки не годился морской песок, поэтому у реки возле столицы стали разрывать берега и в некоторых местах образовались настоящие лагуны. Сканду пришлось установить пост военной охраны, которая гоняла любителей халявного песка. Дорога домой закончилась и Лекс наконец смог зайти в прохладу внутреннего двора. Оставшиеся девки перестирывали постельное белье. Благо, что воду не надо было греть. Вода в медной ванне нагревалась сама по себе, стоило ее оставить на солнце. Весь внутренний двор был в перетяжках веревок. Девки потрошили матрасы. Старая трава и сено выкидывались в загон, а новую Тиро обещал купить раньше, чем дети вернутся домой. А пока ткань матрасов беззаботно сушилась на солнышке. То же ожидало и матрасы, набитые шерстью. Шерсть замачивали с щелоком, а потом выполаскивали и просушивали, прежде чем заполнить матрасы заново. - Нуф-Нуф пропал! - из-под развешанных простыней вынырнул Ламиль. У него под мышками были зажаты Наф-Наф и Ниф-Ниф. Троица, блестя испуганными глазками, с ожиданием уставилась на Лекса. - Не переживай, Звезда моя, - Лекс беззаботно потрепал малыша по волосам, - найдется додо. Он где-нибудь заснул. Проголодается и сам прибежит. - Нет! - Ламиль надул губки, приготовившись поплакать, - я его везде искал, искал, звал, звал, а его нигде нет! Он сбежал! Или может, его украли? Бедный малыш! Он там голодный! И братики его смотри, какие испуганные! Нет, с ним точно что-то плохое случилось! Бедный мой Нуф-Нуф! Ламиль ударился в слезы. Лекс сразу подхватил его на ручки, с трудом уговорив отпустить обоих додо. Он гладил малыша по спине и уговаривал не плакать, но мелкие додо и правда выглядели испуганными и жались к ногам, как будто искали защиты. Лекс заинтересованно отправился на кухню, спросить у Тиро, что же произошло. - Он убежал, - домоправитель тяжко вздохнул, - пойду к Лейшану, пусть он побегает и поищет его на улицах. - Хорошо, - вытер слезки малыш, - а я пойду Пипи пересчитаю, может, они тоже пропали! Тиро убедился, что Ламиль убежал далеко и не услышит и, сняв фартук, стал собираться на выход. - Нуф-Нуфа съел Мальчик, - Тиро пожал плечами. - Не видел, как все началось. По всей видимости, эти додо опять его щипали за крылья, вот он и откусил одному из них голову. Я услышал писк в стойле и зашел посмотреть, что происходит, а там Мальчик разрывает тушку и очень ловко глотает куски мяса. А я говорил, что он не только рыбу ест, и вот, будьте вам любезны… - Тиро потер шею и виновато ухмыльнулся. - Девки кровь в стойле Мальчика смыли водой, чтобы Ламиль случайно не увидел… пойду к Лейшану, пусть найдет такого же по расцветке додо. Будем теперь Мальчика не только рыбой, но и мясом кормить. Растет дракончик. Надеюсь, теперь додо от него отстанут, а иначе еще кто-нибудь «потеряется». - Как там Мальчик? - Лекс с интересом посмотрел в сторону закрытого стойла, - спит? - Спит, - усмехнулся Тиро, - наелся и спит. Уверены, что его надо в имение везти? Он крупненький стал, на руках его так просто не удержишь… - Не знаю, - Лекс налил себе воды в фарфоровую чашку и полюбовался креплением ручки, - все же, надо делать ручки потолще. Эта очень уж тоненькая… Тиро, я бы и сам не поехал в имение Люциуса. Уж больно далеко от города. Почти день в пути! Сканду будет неудобно оттуда бегать, да и мне не хочется так надолго уезжать. Можно в крайнем случае отправиться в имение Пу… наследника. Все же, имение сразу за городскими стенами. Считай, здесь же… Может, уговорю Ламиля пожить с Ма и детьми? - Ну, попробуй, - пожал плечами Тиро и отправился к воротам. Не успел Тиро открыть калитку, как она распахнулась сама и там появилась усталая морда Шу. Сканд приехал на обед и сиесту. Девки бросились раздвигать простыни, чтобы Шу мог добраться до стойла и не обтирался по свежестиранным простыням. Аши поднялся из тени дерева, заинтересованно свистнул и лег в тенечек обратно. У них с Шу в последнее время сложились почти родственные отношения, примерно, как у дяди и племянника. Когда Лекс приходил в казарму с Аши, как правило, там всегда был Сканд, и поэтому именно Шу учил Аши всем премудростям боевого ящера. Сканд расседлал Шу и, как всегда бросив седло и попону во дворе, сдернул с морды Шу уздечку и, похлопав его по боку, позволил отправиться в стойло. Поверх седла он бросил и свою одежду с портупеей, и только меч передал подбежавшему ветерану, прежде чем отправиться голышом в купальню для слуг. Ну, это было понятно, там была холодная вода из акведука и можно было плескаться, сколько влезет. Лекс встал со своей «шахматной» скамьи и отправился к мужу, поплескаться в холодненьком было бы чудесно, а вот лезть в бассейн не хотелось, вода там была теплее, чем температура тела, и поэтому удовольствия не приносила. Купаться в общей купальне Лекс не рискнул бы один – Сканд был тот еще ревнивый ящер, но сейчас они были бы там вдвоем, так почему бы нет… Лекс стал раздеваться, стоило только переступить порог, а Сканд только устало покосился на стриптиз в исполнении мужа. В такую жару о сексе даже думать не хотелось. Они уже несколько ночей спали почти порознь, стараясь не касаться друг друга на одной кровати, и самое большее, что Сканд себе позволял, это пару поцелуев во влажное плечо, и сразу отстранялся. Утром так хотелось сохранить прохладу ночи, а любое прикосновение было скорее неприятно именно из-за своего жара. - Я слышал, что ты нашел того, кто выпытывал секрет булата? - Сканд зачерпнул ковшом воду и плеснул себе на спину. - Он уже заговорил? - Нет, - Сканд сгибал колени выливая из сапог воду, - но это дело времени. Расскажет, не волнуйся. У Киреля есть мастера своего дела, они могут разговорить даже немого. А ты сегодня рано… я не надеялся увидеть тебя до вечера. - Оставил им Броззи на растерзание, - Лекс взял второй ковш и плеснул на себя почти ледяной воды, - ОООО!!! Какое блаженство! Можно, я буду здесь жить? Сканд рассмеялся и, подхватив два полных ведра, вышел из купальни. Лекс плеснул на себя еще ковшичек прохлады и выглянул из двери, было интересно, куда пошел Сканд. Но тот был неподалеку. Он с размаха плеснул одно ведро в глубину стойла, по всей видимости, на Шу, потому что оттуда послышался блаженный шип, а второе ведро поставил сразу за дверью, чтобы верный друг мог напиться холодненького. Лекс сразу нырнул в глубину купальни, чтобы Сканд не заметил, что он мелькал голым телом на улице. Муж до сих пор ревниво отслеживал, чтобы рыжик даже плечи не смел оголять в присутствии посторонних, хотя сам спокойно ходил по двору с голой задницей. Вот и сейчас он стянул с веревки простынь и терпеливо дожидался, пока Лекс перестанет плескаться, чтобы завернуть в нее свое сокровище. Вот ведь, дракон ревнивый! - Мальчик съел Нуф-Нуфа, - поделился новостью Лекс, пока его заматывали в ткань. - Странно, что его одного, - хмыкнул генерал, - у малыша редкостное терпение, я бы им уже давно головешки пооткручивал. - Э-э, - растерялся Лекс, - Ламиль как бы считает, что додо убежал, и Лейшан его сейчас ищет. - Надеюсь, додо оставят Мальчика в покое, а иначе Лейшан перетаскает нам всех додо из Столицы, - рассмеялся Сканд и все так же голым вышел из купальни. Подбежавшая Майка недовольно покосилась на простынь на теле Лекса и, передав полотенце и чистую тунику Сканду, отправилась в купальню, забрать в стирку одежду Лекса. Сканд шустро вытер волосы полотенцем и завязал его на бедрах, а тунику так и оставил на плече, как палантин. На кухне было прохладнее, чем на улице. Еду сейчас готовили раз в день, вернее в ночь, а днем девки время от времени выливали воду на пол, и поэтому на кухне было прохладно и влажно. А из еды всем хватало каши по утрам и лепешки с сыром и фруктами вечером. Они уселись на скамье. Девки принесли кувшин с травяным мятным чаем, лепешки, тарелку с оливковым маслом, порезанный сыр и холодное вареное мясо. - Как дела в столице? - Лекс макнул корочку лепешки в оливковое масло и с удовольствием съел. Было неожиданно вкусно. - Крестьяне собирают первый урожай зерна и репы. Готовят поля ко второму посеву, - Сканд любовался на супруга наклонив голову к плечу, - когда сменятся ветра, они принесут тучи и польют землю и следующие посадки. Станет прохладнее и все вернутся в столицу. Скоро будет год, как ты появился здесь, - без предупреждения сообщил генерал и коротко вздохнул, - и как я жил до этого? Не могу вспомнить, каково это – жить без тебя… в голове всплывают только битвы и дороги… - Всего год… - растерялся Лекс, - а по ощущениям, как будто целая жизнь… столько событий втиснулось в такой короткий промежуток. - Ска! У меня Нуф-Нуф потерялся! - прибежал Ламиль и забрался к Лексу на колени. - Не переживай, - усмехнулся генерал, - Лейшан его обязательно найдет. - Сканд! Лекс! - Тиро заскочил во внутренний двор и теперь через простыни прорывался на кухню. - Девки, снимайте сухое! Да что же это такое? Оливы на вас нет! Стирки еще на два дня, за шерсть еще не брались, а потом шторы надо освежить и тоги хозяйские, а вы тут лентяйничаете! - Тиро, ну чего шумишь, жарко же… - заступился за девок рыжик. - Ой, что я видел, - всплеснул руками домоправитель, - как раз от Лейшана возвращался, а тут две девы копья со всем оружием по городу едут! И у каждой на веревке по груженому всяким добром ящеру. Я даже не сразу сообразил, что это наши Зи и Зу! Все, теперь, считай, наши Мэл и Пин – женатые люди! Вот на базаре разговоров будет! Младшие – и с женами! Ладно, если бы вдовцы и жены после старших остались, так ведь нет! Они теперь вроде сами старшие станут! А уж когда сами станут главами гильдий, то вообще!! А как же дети? - Можно подумать, младшие не мужчины, - обиделся рыжик, - это у нас Мэл мелковат, но в драке любого старшего в крендель завернет, а Пин так вообще не мельче Рарха будет, разве что запах сладкий, и всего-то разница! - Ну, это я так… - растерялся Тиро, - к слову пришлось. Все наши… ну те, которые… - смутился Франкенштейн, - которые твои ученики! Все боевые ребята. Прямо на подбор. Я таким свою дочь в жены бы отдал! Они бы ее не обидели сами и другим не дали… но все же… - Ладно, Тиро, расслабься, - махнул рукой Лекс, - и, чтобы ты знал, что Броззи какое-то время поживет у оружейников, чтобы ты не волновался и не искал его. - Да я уже слышал… - расплылся в улыбке Тиро, - нашли злодея. Хорошо, что Броззи не удавили в свое время и он сумел опознать. Теперь палачи у него все узнают. Теперь все только и говорят, что ты был прав, что не дал казнить рыжего кузнеца. Теперь правда выплывет на свет и настоящие виновные понесут наказание! - Тиро, как ты успеваешь узнавать все? До дома Лейшана всего домов десять… - удивился Лекс, но Тиро довольно махнул рукой и, подвязав фартук, сел перебирать зерно на кашу. - Сканд, я хотел поговорить по поводу имения. Я считаю, что в дальнее имение Люциуса ехать нет смысла, очень далеко… поехали в имение Пушана. Оно ближе и мы сможем жить, как привыкли. Я в случае необходимости к ученикам могу попасть, а ты за Столицей присматривать, как сейчас, пока Шарп не вернется. - Спасибо, - Сканд расцвел, как будто ему подарок сделали, - я думал тебя отвезти и вернуться. Город действительно нельзя бросать, то одно случается, то другое. Каждый раз в это время пожары случаются, так что пожарные наготове, да и военным расслабиться стройка не дает. Многие приезжие с трудом переносят нашу жару. Озерники сознание теряют в солнцепек, и только рыжие посмеиваются и зубоскалят. - Ламиль, я с тобой тоже хочу поговорить, - Лекс посадил ребенка на стол и посмотрел в глаза, - я хотел бы, чтобы ты пожил немного с Ма и другими детьми. У них там весело, а у нас со Скандом будет тихо и скучно… - Нет! - взвизгнул ребенок и попытался вцепиться в Лекса, - хочу с тобой и Ска! - Жарко, - увернулся рыжик, - Звезда моя, ну подумай немного сам. Все дети там. Все твои приятели и друзья там. Там можно играть целыми днями, а здесь и я, и Сканд целыми днями будем бегать туда-сюда, а ты будешь скучать дома один. - Я хочу с вами, - надул губы ребенок. - С тобой будет только Ниюли и додо, а там детки, игры, много деревьев и прохладно. А мы со Ска будем приезжать к тебе в гости, и ты будешь нам рассказывать, как тебе весело живется. А когда ветер сменится, мы опять будем жить вместе! - Обещаешь? - на глазах Ламиля сверкнули слезки, - ты отвезешь меня туда и там и оставишь! Ты забудешь обо мне! - Звезда моя, ну разве о тебе можно забыть? - Лекс поморщился, но прижал к себе горячего ребенка, - вспомни, как ты не хотел спать в своей комнате. Плакал, говорил: не хочу. А сейчас тебе ведь нравится твоя комната? Там большая кровать и много игрушек. И Ниюли рядом. Вот ты вырастешь, станешь взрослый и будешь жить отдельно от нас. Смотри, я живу не с родителями, Сканд живет не с Кирелем и Шарпом, а с нами, - Сканд хрюкнул от сравнения, но промолчал. - Тебе тоже надо попробовать, как это быть взрослым и пожить немного отдельно от нас. А ведь там все тебе знакомые. Вспомни, сколько там твоих друзей, они там играют, а ты здесь грустишь один-одинешенек. Ты моя бедняжечка! - Поехали вместе, - прижался малыш, а Лекс попытался просунуть между двумя телами простынь, чтобы не скользить от пота. - Жарко… - вздохнул Лекс, - пошли, поспим, а потом решим, какие игрушки ты возьмёшь с собой, а какие будут тебя здесь дожидаться. - Сканд, я посплю днем в комнате Ламиля, не грусти. Сканд понимающе махнул рукой и пододвинул тарелки, он тоже собирался поспать после еды. Лекс дошел до комнаты малыша и опустил его на низкую кровать. Сейчас он уже жалел, что велел сменить толстые шторы на тонкие. Солнце светило через них немилосердно. У окна стояли ведерко и ковшик. Лекс плеснул водой на шторы и, потянувшись, прикрыл жалюзи. В комнате сразу стало прохладнее, но более душно. Ламиль дожидался, когда Лекс ляжет рядом и начнет петь песенку. Лекс ее придумал, когда начал учить Ламиля счету. Там было о Пипи. «Сидел на ветке один Пипи. И было ему грустно. Но вот к нему прилетел братишка, и стало их двое, а потом один Пипи принес веточку для гнезда, и вот их уже трое…» на девятом Пипи Ламиль заснул и Лекс наконец смог отклеиться от простынки и встать. Сканд подхрапывал в соседней комнате, но он даже визуально был горячий и Лекс побрел в купальню в надежде, что после ополаскивания станет легче. В купальне спали девки, одна из них подняла сонную голову посмотреть, кто шумит, и Лекс махнул рукой, что все хорошо, а после этого снял, наконец, простынь и залез в теплую воду домашнего бассейна. Не сказать, чтобы стало легче, но хотя бы ощущение горячего тела малыша пропало. Лекс добрел до своей кровати и, сняв простынь, упал возле Сканда из расчета, чтобы случайно не коснуться пышущего жаром мужа. Он сам не понял, как заснул, но проснулся от того, что Сканд положил на него свою руку. По ощущением это было, как горячий кирпич. - Сю-ю, - раздалось с окна. Это Мальчик оповещал, что полдень уже миновал и он проснулся. Он очень ловко лазил по крышам, а по ночам сидел на крыше и смотрел на парящие в небе фигурки. Сканд заворочался, попытался прижать рыжика, получил по рукам и с шипением открыл глаза. - Жарко, - пояснил рыжик и грациозно поднялся с кровати, достал из сундука свежую тунику, - у тебя сегодня есть еще дела? - Да, - Сканд потер лицо, пытаясь проснуться, - вчера на реке видели странные лодки, но они плыли достаточно далеко и мои воины не рассмотрели толком, кто был на веслах. Я отправил наездников, чтобы они поискали их выше по течению и узнали, что и кто. Я надеюсь, что всадники уже вернулись с отчетом. А еще, надо посты возле стройки проверить и наведаться на строительство опор для акведука. Так что до ночи меня не жди. - Ладно, тогда я сам наведаюсь в имение Пушана и узнаю, когда мы туда сможем переехать. Надо хоть с управляющим поместья познакомиться наконец. А завтра отвезу Ламиля и Ниюли в имение к Ма и Бэлу. Я надеюсь, Лейшан будет его сопровождать. Мне бы так было спокойнее, и заодно монахов туда отправим на охрану Звезды, и еще краснорясные туда же помчатся. - Чаречаши прислал гонца, что пришлет камень для нашего храма Саламандры. Он грозится, что камень будет красным, как твои волосы. - Хорошо, - задумался рыжик, - посмотрю, что там за проект здания и есть ли там окна. Если есть, то сделаем туда витражи. Давно пора. У Мэла собралось достаточное количество различных цветных стекол. Пора начать их использовать. Хм, - задумался Лекс, - Броззи занят, да и мне нужен кузнец более опытный, чем вчерашний ученик. Спрошу у Ориса, кого он мне даст, или пусть посоветует в гильдии кузнецов пару толковых мастеров. - Стекла, кузнецы, - нахмурился Сканд, - что такое витражи? Я думал, это будут цветные стекла в деревянных рамах, как Рарх делает для домов. - И, да и нет, - пожал плечами рыжик, - это будет, как мозаика, только из стекол. И для этого мне нужны кузнецы. Это будет долго, но очень красиво. Я обещал богам, что украшу их храмы витражами, и намерен так и поступить. Отвезу Ламиля и с чистой совестью зароюсь в дела. - Ладно, - согласился муж и стал выбираться из кровати, - в имении есть кузня, можешь заняться своими витражами там. Лекс отправился на кухню, перед дорогой стоило подкрепиться, и заодно предупредить монахов, что они отправляются за город. Но за столом сидела оставшаяся троица и взволнованно что-то обсуждала. Петя сидел рядом и делал вид, что не подслушивает, а занимается своими делами. Лекс кстати вспомнил, что не видел его со вчерашнего утра. - Пин, Мэл, мои поздравления, вы теперь совершенно точно окончательно женатые люди, – Пин в ответ довольно покраснел и потер шею, а вот Мэл недовольно поджал губы, но потом тоже улыбнулся. - Не ожидал увидеть вас сегодня. Что-то случилось? - Скорее да, - уклонился Пин, - хотя, не знаю, как к этому относиться. К нам пришел Титус Тулий, он супруг Сервия Тулия и попросил принять его в гильдию. В качестве вступительного взноса он гарантирует нам двести камней и сколько-то потолочных балок… - Один из аристократов, которых казнили за связь с колдунами, - подсказал Петя из-за соседнего стола, увидев растерянность на лице Лекса, - не то, чтобы его вина была доказана, но у него отказало сердце во время пыток. Он уверял, что с колдунами не связывался, но умер раньше, чем ему поверили, и его семья все равно в опале. Старший сын – любимчик матери, и младшего отца всегда открыто не любил, поэтому после смерти мужа тот ищет, куда бы сбежать от родственников, пока его не отравили. - Но вдруг его муж все же был связан с колдунами? - Мэл прикусил губу. - Наплевать, - отмахнулся Крин, - посажу его тарелки расписывать! Я взрослых младших в любом случае к секретам гильдии не подпускаю, а блюда расписывать некому, я в таком отчаянии, что готов людей с улицы брать для работы! А тут двести камней! Мы могли бы начать стройку хотя бы одного квартала! - Что такое двести камней? - пожал плечами Лекс, - на одну стену вряд ли хватит… - Тут такое дело, - замялся Пин, - где-то неделю тому назад Сью разговаривал с женщинами, почему мы до сих пор не строимся. Он объяснил, что в гильдии мало денег и купить камни мы не можем, надо подождать, когда в каменоломнях нарубят достаточно камней для городских стен и акведуков, а потом для того и этого, а потом уже и для нас камень найдется… - Но нам надо начинать строиться, - покачал головой Пин, - иначе мы не успеем сделать хотя бы один дом до сезона штормов. А когда сменятся ветра, аристократы вернутся в город и начнутся праздники, и мы захлебнемся в детях. Ладно, пока тепло, но начнется сезон ветров, и куда мы их всех засунем? - И я не вижу связи, как нам одна стена поможет с этим, - поморщился Лекс. - С тех пор, как Сью поговорил с женщинами, - начал Мэл, виновато пряча глаза, - каждую ночь женщины приносят нам на стройку кирпичи. Не будем спрашивать, где они их берут. Крадут или покупают поштучно в старом городе, но теперь под покровом ночи женщины несут нам кирпичи, как раньше несли яйца в храм… В первую ночь это было всего пять камней, на вторую десять, потом двадцать, и так каждую ночь… если принять двести камней от Титуса, то мы можем начинать стройку. Мы можем сообщить в городе, что будем принимать младших, если они принесут не меньше пятидесяти камней в качестве приданого. Поверь, такие люди найдутся. Я не говорю, чтобы мы принимали шлюх… - Мэл обнял себя за плечи, как будто вдруг замерз, - хотя они там оказались не по своему желанию… Но может, стоит попробовать дать людям шанс на достойную жизнь? - Шлюхи – это, пожалуй, крайность, - подсел за стол Петя, - но действительно, найдется много обеспеченных свободных младших, которые в состоянии заплатить такую сумму за то, чтобы попасть к нам. Те же платные музыканты или мелкие торговцы. Да и в домах аристократов найдутся «неликвидные младшие», перестарки или после пятой линьки. Пятьдесят камней – это даже, пожалуй, маловато будет. Кстати сказать, у Титуса хорошие связи среди аристократов, и я могу сказать, что слышал о нем только хорошее. Если принять его в гильдию, то он сможет помочь со сбором камней со старых фамилий в качестве, так сказать, благотворительного подарка. И опять таки, аристократы спокойнее отправят к нам своих младших, если у нас будет Титус. Мы так сможем набрать камней и не на один квартал, - усмехнулся Петя, - главное, решиться связаться с аристократами. - Хм, - задумался Лекс, - аристократы – это тоже люди. Мы с ними или договоримся, или прогнем под себя, не страшно… это действительно было бы выходом из сложившейся ситуации. Нам по-любому нужны взрослые люди в помощь. - Но тогда надо решить, под кого будем строить квартал, - заволновался Пин, - стекловарам надо больше горнов, чем кузне, а обжиговой печи хватит и одной, а вот для Крина горн вообще не нужен, зато обжиговые печи построим двойные и, пожалуй, несколько штук. А для Бэла нужны кладовые для отстоя свинцовых пластин, а еще, безопасные кладовые и мастерские для работы с опасными материалами и шлифовальные круги для линз. Он может варить свой хрусталь у стекловаров, у него в любом случае объем варки стекла не сравнить, насколько меньше, чем у нас! Зато он сможет избежать открытого огня рядом с селитрой и прочими гадостями. - Можем сделать двери между кварталами, - подал голос Крин, - мы все равно, пока не разделимся, считаемся под рукой Бэла, как нашего гильд-мастера! Да и когда официально разделимся, все равно останемся вместе, нам иначе не выжить. А еще, надо решить, в чьем доме будет жить Рарх, его работа важна для каждой гильдии, а древесину надо где-то хранить. - А еще, надо с самого начала строить магазины в наших кварталах, - поморщился Мэл, - хватит уже торговать через торговцев! Они на нашем товаре зарабатывают больше нас! - Что касается древесины, - Лекс поднял палец, привлекая внимание, - Крин, к тебе придут из гильдии оружейников за древесным углем. Продай им то, что есть, а когда получится, надо будет сделать еще. Он для Бэла скоро понадобится. - Только бы Орис своего сына не прислал, - недовольно надулся Крин и, поджав губы, отвернулся. - Сын Ориса к нашему Крину неровно дышит! - рассмеялся Мэл, - он ему яблоко кинул, как Тургул Бэлу в свое время, помнишь? Крин яблоко поймал, а потом ему в пасть вбил и под зад коленом выгнал из дома! Такой красивый мужчина, молодой – и уже мастер со своим клеймом на клинках, а Крин с ним так поступил! - Я не специально яблоко поймал, - заалел скулами Крин, - ну, какой муж мне? Мне бы время выспаться найти… - Да, уж… муж и сон малосовместимые вещи, - со значением подвигал бровями рыжик, - поехали завтра со мной в имение, Крин, я отвезу туда Ламиля и заберу Бэла, пусть он разбирается с новенькими и стройкой, а ты поспишь недельку в тишине фруктового сада, глядишь, и яблоки полюбишь… - Крин что-то пробурчал про тарелки, краски и рванул из-за стола на улицу. - Ну, что ж, я не против попробовать собрать старые долги и заодно рассчитаться со своими. А пока я хотел бы поговорить с вами о новом деле. Называется витраж. Мэл, где у нас папирусы и чернила? Я вам сейчас все поясню…