-Как ты, жалкий смертный, посмел призвать меня? — существо сверкнуло ледяным взглядом голубых глаз, горделиво задрав нос к потолку и сложив руки на груди.
-Ты должен был быть уткой по-пекински… — шатен попятился назад, сжимая в руках лопатку для еды, выступавшую единственной его защитой в данный момент. — Просто что-то пошло не так…
У Дазая никогда не ладилось с готовкой. Всю жизнь питался какой-то мерзостью быстрого приготовления, потихоньку зарабатывая себе гастрит и радуясь жизни. Однако, после первого приступа резей в желудке, от которых голубая мечта о двойном суициде растворялась и хотелось сдохнуть просто, быстро и прямо сейчас, Осаму решил начать готовить. Однако профильтровать воду перед приготовлением лапши — оказалось, что это не то, что называется здоровым питанием. Еле-еле пережив второй приступ боли за неделю, студент купил нормальные продукты. В плане было учиться готовить с самых простых блюд, но как назло, начинать готовить он собирался сегодня, настроение было ни к черту, и очень хотелось чем-нибудь себя занять, что помогло бы отвлечься от тягот учебы. Вот парень и выбрал рецепт посложнее. Ну, а чего? Увлечется процессом — так и дело пойдет веселее!
Однако какое там. Чуть ли не лишившись двух пальцев, обрезая жир с трупика утки, затем обжегшись, а теперь случайно призвав вот… Вот его… Желание готовить у Дазая отбилось окончательно. А судя по взгляду не состоявшейся утки по-пекински, сейчас отобьются еще и почки, печень… Продолжая отступать назад, Осаму тянул нервную улыбку, лихорадочно соображая, как спасти свою шкурку от нежданно-негаданно пришедшего нечто. Не придумав ничего лучше, студент схватил со стола солонку, и довольно резво скрутив крышку, просто выкинул все содержимое баночки в лицо неудавшегося кулинарного шедевра, зажмурив глаза. Простояв так несколько секунд и не почувствовав симптомов мучительной смерти, шатен боязливо открыл один глаз. Галлюцинация ушла, можно выдыхать.
С латынью у студента-медика тоже не ладилось. У Осаму вообще мало с чем ладилось. Свою гениальность и просто поразительную обучаемость парень полностью, даже с лихвой компенсировал ленью и раздолбайством, регулярно прогуливая занятия и оттого не понимая, о чем в учебнике говорится в принципе. Однако, сессия близко, и сдавать ее как-то надо. Уже второй час воюя с мертвым языком, в голову к парню закрадывалась мысль, что на нем латынь вымерла окончательно, еще и болезненно просящий есть желудок отвлекал от процесса ломания зубов о гранит науки. После недавнего инцидента недельной давности, шатен ходил на кухню, как разведчик в тылу врага: крадучись шел по стенке, боязливо выглядывая из-за угла, осматривая потенциально опасную территорию, затем молниеносно добегая до стола, беря что-то съестное и убегая обратно.
Не то чтобы Дазай не верил в сверхъестественное. Как раз-таки верил, надеясь, что после смерти попадет в одному ему ведомый лучший мир. Однако попытки суицида все время оканчивались провалом: в прошлый раз, когда он собирался вешаться, специально ввинченный в потолок крюк для веревки обвалился вместе с парнем, оттолкнувшимся от табуретки. В школьную пору горе суицидник увлекался демонологией, эзотерикой, даже пытался кого-то призывать. Однако никто не приходил даже при идеально начерченной пентаграмме и четко произнесенных словах призыва… Оказывается, что чтобы кого-то призвать, достаточно было просто начать готовить.
Тяжело вздохнув и вернувшись к чтению учебника, Осаму обнаружил, что теоретическая часть кончилась и начались грамматические задания. Стараясь правильно перестроить предложения, студент читал вслух, тренируя произношение. Шестое предложение в задании номер шесть перестраиваться как назло не хотело, а выговариваться тем более. А Дазай ведь пытался. Пытался до того момента, пока на его шее не сомкнулись чьи-то руки, а над ухом не послышался злобный шепот «Опять ты!». Боязливо и медленно повернув голову, студент увидел своего недавнего гостя. На автомате дав рыжему локтем под дых, шатен унесся в свое боевое убежище — ванную.
Ничего… Посидит здесь, до поры до времени. Посидит и выселит рыжего террориста! Не то чтобы шатена не напрягала сложившаяся ситуация. Напрягала. Даже очень. В какой-то момент, спустя полчаса сидения на бортике ванны и втыкания в стену, к Осаму пришла мысль, что громыхание на кухне и тихие матюки — это его проявившаяся шизофрения. Потратив на попытки вспомнить, была ли у кого-то в его семье шизофрения около пятнадцати минут, парень очнулся только тогда, когда в дверь пришелся удар такой силы, что та едва ли не вылетела. Сползя с пригретого места, от сидения на котором болело и седалище и спина, будущий врач боязливо приоткрыл дверь.
-Вот это — утка по-пекински, а то что у тебя в кастрюле было, когда ты призвал меня — прикорм для бесов! Мусор да и только! — разозленно раскрыв дверь полностью, рыжий выволок будущего врача за шкирку, усадив на диван и вручив в руки кастрюлю.
-Я дико извиняюсь, Ваше царское величество, но я не кулинар и не повар! Я — будущий медик! Если бы из человека готовил, может быть и получилось бы! — обиженно надувшись, Дазай отставил кастрюлю на пол. По идее, ситуация должна была его напрягать и он должен был бы даже побаиваться рогатого гостя, но возмущение и обида брали свое: ну не умеет он готовить! Хоть ты тресни, не умеет!
-А ну сядь и жри! Пока молчал, лучше было, даже красивым казался! — Осаму чуть не выронил кастрюлю.
***
Вот уже два месяца голубоглазый демон жил у Дазая. Под предлогом «Я заебался к тебе ходить по четыре раза на дню, так хоть из соседней комнаты недалеко идти», рогатый оккупировал диван в соседней комнате. Хотя, с наступлением холодов, ночью студента весьма неласково подвинули ногой под мягкое место, и со словами «Двинься, я продрог», легли рядом. Обиженно потерев пострадавшую часть тела, медик снова провалился в сон, во второй раз проснувшись уже от того, что гость из ада закинул на него во сне ногу.
На вторую неделю жития рыжего у него в квартире, кареглазому наконец-таки удалось выведать, как того зовут, ибо до этого парень говорил, чтобы Осаму звал его «Ваше величество», или что-то подобное. Однако шатен в отместку звал его домохозяйкой или принцессой, раз уж так хочется. Демона звали Чуей. Голубоглазый, рыжий, маленький, тощий и изящный, с небольшими рожками и хвостом, студенту казалось, что это имя идеально подходило его сожителю. На вопрос «Почему?» он пожимал плечами. Не знал. Просто подходило и все.
После второй попытки Дазая приготовить что-то съестное, которая окончилась поджогом кухни и призывом суккубы, Чуя взялся готовить сам, ответив на попытки отказаться, что он не потерпит, чтобы медик водил в дом всяких шалав. Его дом, его человек, его правила. Будут тут еще всякие шлюхи ошиваться, соблазнять его Осаму… Кстати о нем. Медик наконец-таки прекратил мучиться от гастрита, да и продуктивность в учебе с приходом демона у него повысилась. Накахара иногда занимался с ним, рассказывая что-нибудь об истории медицины прошлых веков и периодически возмущаясь, что за бред написан в учебниках.
Впрочем, не все так мирно, как казалось. Дазай, по натуре бывший провокатором, обожал выводить рыжего из себя. Недавно, придя из универа после успешно сданного экзамена по гистологии, парень решил подшутить, поцеловав Чую в висок и поблагодарив «Женушку» за ужин. Демон тогда залился краской, и пихнув хохочущего студента под ребра, надувшись, отвернулся мыть посуду. Вечером, традиционно смотря фильм на старом, работающем на последнем издыхании ноутбуке, голубоглазый несильно пихнул шатена в бок, спросив:
-А если бы я правда позвал тебя замуж, ты бы вышел за меня?
-Если только в окно, — пребывая в хорошем настроении, парень попытался отшутиться, но увидев насупившегося сожителя, аккуратно погладил того по коленке. — Вышел бы конечно, как за такого не выйти?
-И тебя не смущают рога, хвост и то, что я не переношу святую воду, церкви и соль?
-Я просто могу думать, что ты ярый атеист с аллергией на соль, — кареглазый усмехнулся.
-Дурак, -Чуя спрятал лицо в чужом плече.
Его дурак.
