Больше не оглядываться

- Я должна была догадаться. После слов психотерапевта о том, что дети все видят и это слепы родители, если этого не замечают, тем более! Я бы наверняка ошиблась с мотивацией моего сына, решив, что он так показывает Амабелле свою симпатию – папа и мама любят друг друга, значит, любовь выражают так. Когда сначала бьют, а потом гладят и целуют. Но я не догадалась даже тогда! - Селеста, не вини себя. *** После ночи убийства ее мужа, миссис Райт и Джейн Чапмен, обе жертвы одного преступника, по разному, но одинаково поломавшего им жизнь, и раньше не бывшие особо близкими подругами, стали избегать встречи друг с другом. Первое время. Затем – наоборот потянулись друг к дружке, став почти неразлучны. Ведь никто не в их небольшом городке, не во всей стране и целом мире, не мог понять их лучше, чем они. Матери сыновей одного и того же мужчины, если применимо это слово к насильнику и садисту, не ставшему в итоге убийцей лишь потому, что его успели остановить. *** - Это не твоя вина. Слышишь? Не твоя! Сказать, сколько раз я терзала себя похожими мыслями: что, если бы на мне были джинсы с футболкой, а не платье с вырезом, если б мне только хватило ума не покидать вечеринку с совершенно незнакомым человеком, что, если бы я тогда не выпила? Знаешь, сколько жертв изнасилования винят во всем себя, вместо насильника, а сколько людей так же обвиняют во всем именно их?! Хоть ты такого не делай, ладно? Тебя он тоже все равно, что насиловал… - Ты тоже думала о том, сколько у наших сыновей может оказаться еще братьев? - А ты как думала? Было бы смешно… Было жутко. Очень страшно. Было ужасно больно. Долгое-долгое время. Обе женщины не чувствовали бегущих сейчас по словно застывшим щекам горячих слез. Однако рассмеялись, хотя куда больше этот смех походил на рыдание, громкое, взахлеб. Им было нужно выплакаться. Выговориться. А затем обнять друг друга, как можно крепче, с радостью даря и беря с благодарностью даримое утешение. - Я еще думаю о том, сколько таких, как мы с тобой, больше не будет. - Я тоже. - Спасибо "кавалерии"… - Да… Я бы наверняка была уже мертва, если бы его не столкнули с лестницы. - Или я бы сидела в тюрьме за убийство, вероятнее всего за предумышленное. Тот дизайнер, которого я приняла за твоего мужа, наверняка увидел бы меня в новостях, и пошел в полицию, рассказать, как я появилась у него с пистолетом. *** Дети остались на ночь в доме Клейнов. Бывшие едва ли не невольные враги, пусть с некоторой опаской, тоже очень сблизились за минувшее время. Бесхитростно стремясь загладить вину и от невинно-чистого сердца даруя прощение. Селесте и Джейн давно хотелось побыть вот так, лишь вдвоем, не боясь, что кто-нибудь из мальчиков вновь случайно окажется свидетелем тому, что от них стараются скрыть. Дом, когда-то бывший тихой гаванью семейства Райтов, насквозь пропитался горем и страданиями, Селеста покинула бы его в любом случае, не из-за финансов. Она и собиралась, решившись на бегство. В тот самый неприметный маленький домик она с сыновьями и переехала, здесь, в месте «чистого листа», они с Джейн и сидели с самого вечера, теперь уже далеко за полночь. Собирались напиться в хлам, но почти не притронулись к вину, тем более к еде. - О чем ты задумалась? - О Судьбе. Про то, что ты не выдержала и сбежала из города, где боялась однажды снова столкнуться с… с тем, от кого у тебя родился Зигги, и приехала сюда. А это оказался… А ведь мы с тобой были знакомы к этому времени, знали друг о друге столько всего, но не это! - Я тоже постоянно думаю об этом. Обхохочешься. Хотелось бы… - Давай, что ли, хотя бы эту одну-единственную, несчастную бутылку допьем. - Не пропадать же более-менее коллекционному добру. Но никто из них не пошевелился, не открыл наконец-то успокоено прикрывшихся глаз, ведь было так уютно и хорошо, сидеть вместе на диванчике, подобрав под себя ноги, так спокойно, тепло, особенно на душе. Рука, ласково погладившая предплечье… Губы, нежно прикоснувшиеся к щеке… Гладящая по голове ладонь, пальцы, неторопливо пропускающие волосы через себя прядь за прядью, поцелуй в шею, в скулу, взгляд глаза в глаза… Одна и та же мысль у обеих – «Последним, кто ко мне прикасался, был он. У нее тоже…». - Джейн… Ты тоже чувствуешь, что на тебе его метка? - Да… Не ощущаемым мерзким запахом, который так хочется с себя смыть. - Все. – осторожное, мягкое прикосновения губ прямо к губам. – Все, милая, его больше нет. *** Прошло еще время. Подросли дети. Джейн вторично переехала в новый город, Селеста – в новый дом. Город стал одним и тем же, дом тоже. Их общим. Как дети. Как когда-то одна боль. Излеченная ими любовью - друг к другу.