Спасибо, что ты рядом

Дороги накрыло туманом печали, И эхо шагов лишь в ночной тишине. Как быстро историю всю пролистали, Что кажется - просто приснилось во сне. Душа осознает потерю, Попросит вернуться всему вопреки. Но будет так пусто До боли, до жажды, Где слушал когда-то родные шаги.

Сегодня снова один у озера. Я уже давно привык встречать тут рассвет. Как обычно, вокруг тишина. Почему я хочу в это время быть в одиночестве? Почему я продолжаю приходить сюда каждый день? Почему я не могу спать, если не выпью снотворного? Сейчас, глядя на озеро, я думаю что было бы, если все сложилось по другому, и мы с мамой не поехали бы на такси, а подождали отца? Она была бы жива? Я бы жил как и прежде? Столько вопросов, а ответов на них нет. В душе пусто и темно уже около полугода. Мир словно потерял свои краски. Все стало серым ненужным. Появилась некая апатия, от которой не избавиться. Я снова заметил, что с силой сжал кулаки, лежащие на моих коленях. В груди, в районе сердца, резко защемило. Пришлось сжать челюсть с такой силой, что скулы стало отчетливо видно, для того чтобы вытерпеть это. Почему так больно? Ответ прост: я потерял близкого мне человека, которого я очень любил – мою маму. Снова защипало глаза от слез, которым я не давал скатиться по щекам. Это мучительно знать, что все могло быть иначе. Но теперь ничего не изменить. Иногда у меня возникает вопрос: почему я не погиб вместе с ней в той аварии? Почему я должен сейчас существовать (именно существовать, а не жить), прикованным к инвалидному креслу? Тот роковой день изменил мою жизнь полностью. Нет, внешне я остался прежним, но вот внутри что-то щелкнуло, и я стал думать о том что окружает меня чуть иначе. Я все тот же брюнет с бледно-голубыми, почти прозрачными, глазами, прямым носом, чуть пухловатыми губами, ростом метр восемьдесят. У меня однажды было желание покончить с этим, я уже был в ванной и держал в руках лезвие, но мне не дала сделать этой ошибки Алина. Я люблю ее. Нет, она не моя девушка, а всего лишь лучший друг, который помогает мне и теперь. Алина – девушка с большими карими глазами, которые подчеркивали длинные ресницы. У нее длинные рыжие волосы, чуть кудрявые, но это ей очень шло. Нижняя губа у нее чуть пухлее верхней. Милая, что еще сказать? Она осталась единственной, с кем я не перестал общаться. Почему? Если честно, я и сам не знаю. Она все время говорит, что будет здорово, когда я смогу ходить вновь, и мой отец ее поддерживал. Хотя я каждый раз говорю что это - ложные надежды. Врачи сразу сказали, что шансов нет, и это не расстраивало, на удивление мне было все равно. Даже сейчас отец работает очень много, потому что на лекарства тратится большая часть его зарплаты, а он еще откладывает деньги для лечения за границей. Сколько я его не переубеждал, он все равно не слушает. Мы с Алиной живем в загородном доме, она еще учится вместе со мной на дому, что является очень удобным. Я растянул губы в чуть заметной, но грустной улыбке. Когда я один, мне становится очень тоскливо, но это стало для меня таким же необходимым, как и те эмоции, которые я ощущаю рядом с подругой. Она была для меня лучиком солнца в моей «новой» жизни, я не мог представить что было бы со мной, если бы её не было рядом. Я помню, как после похорон мамы, на которых я не проронил ни одной слезы, хотя так хотелось разрыдаться, закричать на всех тех лицемерных людей, пришедших на этот «ритуал», чтобы они все убирались. Они смотрели на меня и перешептывались, но я отчетливо слышал, как многие говорили: «Бездушный!», «Черствый!», «Сделал бы вид, что скучает по ней…» и так далее. Но они знали, что именно творится в моей душе? Нет. Это они бесчувственные. Как они смеют говорить обо мне такое? Только лишь Алина была рядом со мной, и молча положила руку мне на плечо. Это было лучше, чем просто слова. В тот момент, я смог только вымолвить: «Спасибо, что ты рядом...», а она лишь грустно улыбнулась. Я мотнул головой, отбрасывая эти мысли и заметил, что уже рассветает. Я посмотрел на небо, постепенно окрашивающееся в алый цвет. Вот он – рассвет. Символ начала нового дня. Этот день не будет отличаться чем-то от предыдущих. Что не очень и огорчало – в последнее время я не люблю сюрпризы. Как заранее можно узнать, хороший это сюрприз или тот, который изменит твою дальнейшую жизнь. Я снова посмотрел на голубую гладь воды, которая меня всегда успокаивает. Всегда так было, единственное, что было бы неплохо, если бы было течение. Но какое течение в озере? Только я хотел приблизиться к краю воды – только взялся руками за колеса, как вдруг услышал голос Алины. Обернулся. И правда, девушка приближалась ко мне, уверенно шагая по траве, на которой в лучах солнца переливалась утренняя роса. Её лицо озаряла улыбка, и когда она приблизилась, то по привычке поцеловала в щеку. Это жест был уже привычным, так она меня обычно встречала или провожала, если я уезжал с отцом в город без нее, что было редкостью. – Марк, пойдем домой – Андрей Сергеевич приехал, – она встала за коляской, и взявшись за ручки, развернула инвалидное кресло в обратную сторону, и мы медленно поехали в сторону дома. Вернее я поехал, а девушка пошла. Андрей Сергеевич – мой отец. Я был рад тому, что он приехал. Я ведь давно его не видел. – Зачем ты перед каждым рассветом ездишь к этому озеру? – была слышна неуверенность в ее голосе, что меня удивило. – Я думаю. Думаю о том, что было бы, если бы не та авария... – Марк… всего этого уже не изменить, не живи прошлым. И да, я знаю, что это очень трудно, но ты должен. Твоему отцу и так тяжело, и ... – Алин, я знаю. Я понимаю. И я стараюсь… Но каждый раз что-то мешает мне… – Не живи воспоминаниями, смотри вперед, жизнь не останавливается, как и время. Ты не должен забывать о маме, ты должен научиться жить с мыслью, что ее нет. Я помогу, и отец поможет. Ты не один! – Я знаю, – невольно улыбнувшись, прикрыл глаза. На душе уже стало легче, и от этого я с облегчением выдохнул. Наверное, глубоко внутри я ждал, когда произойдет этот разговор. И вновь моей благодарности не было предела. «Спасибо, что ты есть!» - вновь эта фраза появляется моем сознании. Мы подъехали к дому. У гаража я заметил машину отца. Я взялся за колеса своего кресла, и уже сам продолжил свой путь. На территории дома, я всегда передвигался сам, да и по большому счету я делал сам все, что было в моих силах. Это не давало думать мне, что я бесполезный инвалид, который ничего не может. Порогов в доме не было, что существенно упростило мое передвижение по дому, и когда я без проблем заехал в гостиную и увидел отца, я улыбнулся. Это была настолько искренняя улыбка, что отец даже замялся – он давно не видел такой улыбки. – Привет, пап, – я пожал руку, которую он протянул мне. – Привет, ты как себя чувствуешь? – Уже лучше! – я сказал это настолько уверенно, что он снова растерялся. И в этом состоянии его застала Алина, зашедшая в гостиную. Она всегда чувствовала перемены моего настроения, и сейчас она видела что в моем взгляде что-то изменилось, как и отец. – Алина, что ты с ним сделала? – папа повернулся к девушке и подмигнул ей, на что та лишь рассмеялась. – Ничего, все он сам, – она подмигнула мне, пока этого не видел Андрей Сергеевич. – Молодежь, я пойду поставлю чайник, и жду вас на кухне, – после этого мой отец вышел из комнаты, а я посмотрел на Алину. – Спасибо, что ты рядом! Она подошла ко мне и опустилась на колени, рядом со мной, и, обняв меня за шею, сказала: – А для чего еще нужны друзья? Я рад, что есть тот человек, который всегда меня поддержит, поможет и просто поговорит со мной. «Каждый наш друг — это целый мир для нас. Мир, который мог бы и не родиться, и который родился только благодаря нашей встрече с этим человеком». Вроде так говорил Анаис Нин.