Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Гарри в жизни встречал много аккуратных людей. Ремус, когда жил у них, следил за тем, чтобы посуда всегда была чистой и расставлена по своим местам, а носки Сириуса не валялись по всему дому. Снейп не особо заботился о своем внешнем виде, но ингредиенты для зелий держал тщательно рассортированными в строгом порядке, и не дай Мерлин какой-то крысиный хвостик затешется в кучку дохлых флоббер-червей. Драко и Нотт никогда не позволяли себе сваливать личные вещи неаккуратной горой или надевать мятые рубашки. Но ни один из них даже близко не подошел к планке одержимости чистотой, которую установила для себя Андромеда Тонкс. Ни одна пылинка в ее доме не осмеливалась осесть на натертые до блеска поверхности. Стулья стояли идеальной линией. В чисто вымытом полу можно было увидеть свое отражение. Признаться честно, в этом доме Гарри даже дышал с опаской — еще испачкает что-нибудь. Но Сириусу нравилась Андромеда, а Гарри — что Сириус, наконец, высовывает нос из своей берлоги и даже решил отметить Рождество в доме любимой кузины. К тому же здесь была Тонкс — самый веселый взрослый после Сириуса, из тех, что Гарри встречал. Тонкс проходила последний год подготовки в аврорат, что было круто, и к тому же родилась метаморфомагом, что было еще круче. Сколько всего забавного, наверное, можно устроить в Хогвартсе, если умеешь менять внешность! А еще у Тонкс была куча интересных историй — и со школьных времен (похоже, не все опасные приключения выпали на те годы, когда в Хогвартсе учился Гарри) и с курсов будущих авроров — Тонкс была протеже самого Грозного Глаза, о котором даже Сириус и Ремус отзывались с огромным уважением. А вот Андромеда ментором своей дочери была не слишком-то довольна. — За последний месяц он четыре раза дернул Нимфадору посреди ночи, — жаловалась она Сириусу, увлеченно возившемуся с добытой из волшебной хлопушки радужной гирляндой. Тонкс скорчила раздосадованную рожицу — она терпеть не могла свое имя. — Никакого покоя. Летом Грозный Глаз собирается выйти в отставку, так и Нимфадора к тому времени закончит подготовку. — Точно, — воодушевленно подтвердила Тонкс. — И когда я стану полноценным аврором, дергать меня начнут уже каждую вторую ночь! Тед Тонкс тихонько усмехнулся — то ли торжеству дочери, то ли недовольному прищуру жены. — Боюсь, дорогая Дора, тогда придет время выселить тебя из дома. Старикам вроде меня важно высыпаться по ночам, а то волшебная палочка разваливаться начнет. А ведь он вовсе и не был таким старым. — Я тоже хочу увидеть Грозного Глаза, — протянул Гарри мечтательно. Судя по тому, что он услышал, эта фигура заслуживала внимания. — Поверь, Гарри, смотреть там не на что, — заверила Андромеда. — Во всяком случае, не после того, как он берет в привычку заявляться к тебе как к себе домой. — Не верь ей, — произнес Сириус одними губами и подмигнул ему. Ремус незаметно ткнул друга локтем. Он сегодня выглядел очень умиротворенным. В Хогвартсе Ремусу приходилось непрестанно беспокоиться за учеников и сверх того — за свой секрет. Как тут расслабишься? Другое дело — рождественский ужин в тесном кругу друзей. В такой атмосфере Гарри сам почти забыл о своих бедах. Он пробовал писать Гермионе, но та не отвечала на письма. Гарри надеялся, что у нее все хорошо и каникулы подарят ей такой необходимый отдых, пускай домой на Рождество она почему-то не поехала. С того самого дня они так и не разговаривали, но сколько Гарри ни думал над этим, в голову не шло ни одного способа, как можно исправить ситуацию. Поэтому сегодня он постарался не думать ни о чем и просто наслаждаться вечером. За окном крупными хлопьями падал снег, густо-синий и золотистый там, где на него проливался свет из окон. Украшения празднично поблескивали на стенах, а в воздухе пахло еловыми иголками и жареной индейкой. Конечно, в такой вечер могли исполниться любые желания. Откуда-то снаружи раздался приглушенный хлопок, и Андромеда с Тедом дружно встрепенулись — сработали сигнальные чары. Тонкс тоже так и подскочила: она уже успела заскучать на семейном застолье, но теперь ее темно-зеленые волосы моментально перекинулись в ярко-малиновый. — Вы, должно быть, шутите, — Андромеда поджала губы. — В рождественский вечер? — Никакого покоя, а? — Сириус оживленно подался вперед, услышав, как хлопнула входная дверь. — Эгей! — Привет, Аластор, — дружелюбно поздоровался Ремус. Гарри, затаив дыхание, уставился на фигуру в плаще, выросшую на пороге комнаты. Грозный Глаз Грюм выглядел именно так, как должен выглядеть бывалый аврор, прошедший через сотни схваток: опасным, внушительным и компенсирующим отсутствие некоторых частей тела угрожающей аурой. Волшебный глаз, за который Грюм и получил свое прозвище, бешено вращался в глазнице, но на мгновение задержался на Гарри, добираясь взглядом, казалось, до самых глубин души. По спине пробежал холодок. — Рульфуса сорвали охранять министра, мне нужен напарник на ночное дежурство, — гаркнул Грозный Глаз, ограничив свое приветствие нетерпеливым кивком всем и никому конкретно. Его настоящий глаз смотрел только на Тонкс. — У тебя тридцать секунд, чтобы одеться, стажер. С полным энтузиазма "есть, сэр!", Тонкс сорвалась с места, своротив локтем вазу с еловыми ветками, но даже не обратив на это внимание — за считаные секунды она уже исчезла в прихожей, на ходу меняя внешность на что-то менее приметное. Андромеда проводила ее кислым взглядом. На лице у нее застыла печать безысходного смирения. Взмахом волшебной палочки она подняла чудом не разбившуюся вазу и поставила ее на место, избавившись от пролитой воды и осыпавшихся иголок. — Дежурство в Рождество? — Сириус недоверчиво покачал головой. — У вас там все серьезно, а? — Если бы ты знал, сколько темных вещей случается под Рождество, Блэк... — произнес Грозный Глаз сумрачно и, не прощаясь, развернулся спиной ко всем присутствующим. Тед только и успел, что пожелать им удачи. Через полминуты донеслось два характерных хлопка — они трансгрессировали. — Видишь, с чем мне приходится иметь дело? — покачала головой Андромеда, но Сириус только пожал плечами. — Да брось, раз уж старина Грюм лично явился за ней, чтобы утащить на дежурство... Такой дочерью можно гордиться. Тень улыбки скользнула по строгим чертам Андромеды. — А ты думаешь, мы не гордимся? Но это не отменяет того, что... Гарри потерял интерес к разговору взрослых. Он представлял себя аврором, пробирающимся сквозь снежную бурю, чтобы защитить мирных жителей от опасных темных волшебников. Возможно, не то, чему он хотел бы посвятить всю жизнь, но помечтать было захватывающе. Ночью, когда им постелили постели в гостевых спальнях, Гарри спросил у Сириуса, с которым делил комнату: — А ты никогда не хотел стать аврором? — Было дело, — откликнулся Сириус. Его профиль подсвечивали садовые фонари, чей свет проникал в спальню сквозь незавешанные занавески. От Сириуса сильно пахло вином, но этот запах почему-то казался приятнее, чем огневиски. — Мы все четверо собирались в аврорат. Да только шла война, и тратить три года на подготовку вдруг показалось непозволительной роскошью. Так что мы сразу примкнули к Ордену Феникса и оказались на передовой. Думали, может, потом, но потом Джеймс... — он прервался и тихо выдохнул. — А в чем дело? Надумал стать аврором? — М-м, нет. Кубок Мира по квиддичу сам себя не выиграет, — Гарри натянул одеяло по самый подбородок и бросил взгляд за окно, на черное небо. Значит, он мог быть сыном аврора. И прямо сейчас Джеймс Поттер мог патрулировать Лютный Переулок на пару с Грозным Глазом, а не встречать очередное одинокое Рождество в палате больницы Святого Мунго. И все по вине четырех человек. Гарри закрыл глаза. Ему не нравилась темная ненависть, волной поднимающаяся в его душе, когда он думал об этом, но иногда он просто не мог ничего с собой поделать.