***
Аслы вошла в комнату, яростно хлопнув дверью. Обида и несправедливость душили её скопившимися слезами, однако девушка не давала волю чувствам. Она часто задышала, успокаивая себя, но тугое платье мешало сделать глубокий вдох. Аслы дотянулась до шнуровки на спине, но трясущиеся пальцы никак не могли распутать узлы; ненависть к мужу, обжигающая изнутри, заставила ненавидеть и платье. Это платье, символизирующее начало зародившегося брака, в котором кроме слез и горя ничего не будет. Это платье, на которое градом стекают горькие слезы. Это платье, сделавшее девушку невестой и женой ужасного и страшного человека. Шнурок поддался, и Аслы скинула с себя пропитанную гневом и отчаянием ткань. Девушка думала, что ей сразу станет легче, однако не одежда причиняла страдания, а крепко связавшие её узы брака, обрекшие жизнь на мучения. Аслы собиралась одеться, как тут послышался звук открывающейся двери. Она испуганно обернулась и увидела Ферхата. — Тебя стучать не учили? Выйди! — с презрением потребовала она. — Уж извини, меня не учили стучать, когда вхожу в свою комнату, — развел руками мужчина. — Соберись, мы уезжаем, — сказал Ферхат и напоследок нагло оглядел прекрасное тело жены, уходя. — Куда мы уезжаем? Не хочу я никуда ехать! — в пустоту сказала девушка. Ферхат уже спускался вниз по лестнице.***
— Ты можешь хоть сказать, куда мы направляемся? Почему ты никогда не спрашиваешь, хочу ли я что-то сделать или нет?! Я тебе не игрушка! — нервно кричала Аслы. — Ты моя жена, — испытывая удовольствие от произносимых слов, ответил Ферхат и продолжил: — И хочу, чтобы ты была там, где я. Жена... это слово эхом раздалось в ее ушах, причиняя в душе невыносимую боль. Жена этого безжалостного человека. Жена убийцы... — Не хочу тебя огорчать, но это скоро закончится. Мой брат меня спасет, я выйду замуж за Синана и забуду тебя, как страшный сон. Ферхат крепче сжал руль; слова девушки задели его. Он старался не поддаваться эмоциям, но голос Аслы эхом отдавался в голове: "Брат спасёт меня и я выйду замуж за Синана!" Мужчина скрипнул зубами от злости, но тут безумная мысль озарила его, и он дьявольски улыбнулся. Аслы заметила это и с подозрением спросила: - Чего улыбаешься? В ответ Ферхат резко вывернул руль, и машина вошла в кювет. Аслы закричала, закрыв глаза руками. Мужчина рассмеялся. Он заехал на пустырь под мостом и стал набирать скорость, двигаясь к опорному сооружению. - Что ты делаешь?! Мы же разобьемся! - Аслы отняла руки от лица и бросала испуганные взгляды то на мужа, то на приближающуюся смерть. Девушка попыталась перенять управление, но тщетно: руки Ферхата были слишком сильны, в то время как её - слишком нежны. - Остановись, безумец! О, Аллах! До моста оставалось менее пятидесяти метров. Аслы сжалась в своём кресле, вспоминая счастливые моменты из детства, учебы, работы... Как бы ни пыталась, она не смогла себя заставить думать о Синане. Или у них просто не было счастливых моментов. Тридцать метров до стены. Ферхат вновь вывернул руль, и машина описала широкую дугу. Девушка взвизгнула и зарыдала, думая, что это конец. Заскрежетали тормоза, и машина, дернувшись, остановилась. — Ферхат... — ошеломлено прошипела она, смотря по сторонам. — Что это было? Ты что творишь?! Ты невыносим!.. Ферхат дал ей выговориться и, когда она, поняв, что бесполезно ему что-либо говорить, отвернулась, он резко развернул ее к себе, схватив за руку. Ее испуганные, красные глаза встретились с его хищными. — Доктор, — уверено начал он и, подняв ее лицо за подбородок, посмотрел таким взглядом, отчего все мысли буквально вылетели из ее головы, оставив только его. Как он и хотел. Ничего лишнего. Вот, к чему он стремился. Чтобы только он был на у неё на уме. В ее сердце. Только он. — Ты моя жена, и так будет всегда. Никто не сможет забрать тебя у меня. — сказав это, он нежно провел пальцами по ее бледному лицу и погладил ее мягкую прядь волос, показывая этим свою власть над ней. — Отпусти, — дернулась девушка. — Это отвратительно. Аслы открыла дверцу машины и вышла. Ей хотелось подышать свежим воздухом. Успокоиться. Быть подальше от него. Ферхат не стал ее останавливать, а лишь пошел за ней. Аслы шла маленькими, неуверенными шагами, погруженная глубоко в себя. Ее томило, что все решения за нее будет принимать другой. Ее томило, что она должна выполнять то, что ей скажут вопреки своим желаниям. Ее томило, что она стала женой человека, которого ненавидит всей душой. Ее томило... Вдруг до девушки начало доноситься слабое скуление. Обескоенно, быстрым шагом она пошла на звуки. Наконец, девушка увидела собаку, истекающую кровью и глядящую по сторонам, ища помощь. Она была настолько худая и беззащитная, что, казалось, тотчас погибнет, если ее не согреть и не покормить. Собака, увидев Аслы, стала приближаться к ней, надеясь на ее милосердие. Девушка заметила, что ее передная лапа хромает, отчего двигаться ей было трудно, и ее сердце сжалось. Девушка хотела подбежать к ней, взять на руки, обнять, покормить, но ее опередили: Ферхат уже оказался рядом с собакой и аккуратно, стараясь не задеть раненую лапу, поднял на руки. «Восхитительно! — подумала она. —Днем людей убивает, а вечером собак спасает...»***
Прибыв в квартиру, молодые покормили собаку кормом, купленным по пути, обработали ее рану. Она прижималась к ним, облизывала их лица, как бы выражаясь этим благодарность за спасеную жизнь. Закончив все, Аслы впала в задумчивость: кровать в комнате была одна; она ни за что не ляжет с ним в одну постель. Ситуацию спас Ферхат, предложив ей лечь на кровать, сам устроившись на диване. Аслы с радостью согласилась. Лежа на постели, девушка с нежностью наблюдала за собакой, чувствуя в душе приятное ощущение от того, что они стали причиной ее спасения, и вскоре забылась сном. Проснулась девушка рано утром от шума, который издавали Ферхат с собакой. Девушка нехотя открыла глаза и потерла их, скорчив кислую мину, так как хотела еще поспать, но ей не давали. Сев на постели, она не могла поверить увиденному: Ферхат играл с собакой, говорил ей нежные, красивые слова, которые она никогда от него не слышала и даже не верила, что он их знает. Сейчас перед ней стоял не тот бессердечный убийца с вечно кислым лицом, а приятный, оживленный мужчина, мило играющий с собакой. Заметив, что Аслы проснулась, лицо Ферхата приняло свой серьезный привычный вид, он перестал играть с собакой, а она, пораженная переменой, настаивала на продолжении. — Устура, хватит. — Устура? — спросила она, непонимающе. — Устура... я так ее назвал. Аслы ничего не ответила, лишь улыбнулась: — Подойди-ка ко мне, Устура.