***
Дазай сидит дома у себя на кровати и держит перед собой дневник. В нём появилась запись: «Ты написал это мне? Если да, то я удивлён», — запись, кстати, на японском. Осаму, честно, не понимает, что не так с его родственной душой. Неужели тоже был обижен на молчание Дазая? Но не он же сделал из дневника ежедневник. Все равно, что на вашей душе расписались. Осаму весь вечер крутил в голове слова Ацуши. Особенный, такой же, как Дазай. Может, «этому человеку» тоже одиноко? Может он ждёт когда трус-Дазай решится хоть что-то написать? Осаму набирает в лёгкие воздух и заносит ручку над дневником. Пора прекращать трусить и наконец написать. Он вспоминает, как нужно знакомиться лет в пять. «Моё имя Дазай Осаму, мне двадцать два года, и я только сейчас решился написать тебе.»Дазай Осаму. Первые записи
17 мая 2019 г. в 23:16
Дазай не верит в соулмейтов. Точнее, не возлагает никаких надежд на это. Не верит в то, что человек по ту сторону книги как-то изменит его жизнь. Дазай даже не уверен, что «этот человек» ищет встречи с ним. «Этот человек», когда узнает какой он гнилой, точно разочаруется. Дазаю даже жалко «этого человека». Тот, наверное, хотел бы встретить обычного приятного человека, а уж точно не искалеченного суицидника и бывшего мафиози.
Дазай не ищет встречи с соулмейтом. Но также с самого детства, ещё будучи в мафии, бережно хранил блокнот своей родной души. Дневник, который получил Осаму, довольно простой. Формата А5, обложка бархатная, тёмно-фиолетового цвета. Блокнот тонкий, а значит, что человек немногословный. Страницы немного желтоватые и шершавые. Весь дневник напоминает собой старую книгу. Человек редко что-то пишет, и это немного печалит, поскольку хотелось бы узнать больше о том, кого судьба выбрала его соулмейтом. Чаще всего в блокноте появляются какие-то записки-напоминалки, что-то вроде «вернуть книги до 15:05». Из этого Дазай сделал вывод, что человек ходит в библиотеку. Ещё родная душа пьёт чай, потому что в списках покупок он постоянно присутствует. Соулмейт играет на каком-то инструменте, так как в блокноте записаны различные ноты. Осаму как-то заинтересовался и поискал в интернете одну из таких музыкальных записей, в итоге найдя партию виолончели. Значит, виолончель. Чёрт, его человек ещё и играет, создаёт искусство. Дазай же только потребитель искусства. Он читает рассказы, слушает музыку, смотрит фильмы, но сам ничего не создаёт. Также у соулмейта красивый каллиграфический почерк. Человек пишет на английском, но иногда появляются записи на незнакомом Дазаю языке. Почерк становится размашистым, все буквы круглые и с завитушками, под острым наклоном. Осаму кажется, что там что-то особенное. Неизвестные буквы явно скрывают какой-то глубокий смысл, важное послание и возможно для Дазая. Фото-переводчик текст не распознает, и от этого ещё печальней.
Осаму не общается с человеком на том конце. Почему же? Честно, он и сам не знает. Не видит смысла просто. Наверное, не хочет разочароваться, не хочет разочаровать.
В пятнадцать Дазай получает послание на английском. Там написано: «Ты японец, верно? Знаешь английский?» — вероятно, человек рассчитывал на общение. Но Дазай Осаму в свои пятнадцать лет правая рука босса портовой мафии и его не надо искать. Он жестокий и бессердечный пёс, и ему не нужен соулмейт. Он чертовски жалкий, и «этот человек» разочаруется. Поэтому Осаму пишет: «Не пиши мне и не жди встреч».
Спустя какое-то время он забывает об этом, а через несколько лет даже думает, почему же соулмейт не пишет конкретно ему. Кажется, что он на зло пишет различную ерунду. Список продуктов, напоминания что-то сделать, какие-то адреса, что-то волнующее душу на неясном языке. Один раз Осаму пишет ему. В день своего ухода из мафии. Он пишет это, будучи пьяным в стельку.
«Сегодня умер мой единственный друг, который верил в меня. Я, знаешь, ужасный человек. Не повезло тебе с соулмейтом. Ты уж прости, что этот человек — я. Так во-о-от, мой друг сказал, что я могу быть лучше, поэтому я завязал с мафией. Сегодня такая красивая звёздная ночь. Пожалуй, утоплюсь в реке, смотря на эти далекие огоньки.»
На следующее утро Дазай ничего не помнит и просыпается в полицейском участке, откуда его забирает злющий Куникида. Придя домой, Осаму смотрит в блокнот. Там аккуратно вырвана страница. Это точно сделал не он, поскольку был просто не в состоянии. Делается вывод, что это сделали с той стороны. Соулмейт, наконец, написал ему, но потом вырвал страницу? Или это Осаму по-пьяне написал какой-то бред, тем самым испортив родной душе его «ежедневник». Так или иначе, Дазай плюет на это, но все равно затаивает маленькую обиду на это. Вообще, Дазая задевает, что «этот человек» использует дневники, соединяющие их, как чертов ежедневник. Это же дневники соулмейтов! Они должны писать друг другу розовые сопли и мечтать-планировать их встречу. Но Дазай все же помнит, как он сам не хотел встречаться с «этим человеком». Он и сейчас не хочет. Да, Осаму точно не хочет. Он не должен возлагать какие-то надежды, просто потому что судьба сказала: «Вот, Дазай, этот бедный человек — твоя родная душа. Он точно поймёт и примет тебя неполноценного, да-да. Поэтому беги и пиши ему быстрее», — нет такого не будет. Но все-таки порой так хочется написать «этому человеку» с вопросом, как прошёл его день; как тяжело сегодня было; о том, как ему кажется, что общество медленно душит его. Дазай не хочет встречи с соулмейтом, но так хочет понимания. Господи, Дазай особенно ненавидит себя в эти моменты, он ощущает себя полным трусом.
Однажды Дазай спасает Ацуши Накаджиму. Ну, как спасает. Точнее это Ацуши вытягивает Осаму из воды, не давая умереть. Потом всё как-то быстро заворачивается, и вот Накаджима — мальчик-тигр из приюта, становится членом Вооружённого детективного агентства. Дазай испытывает неизвестное ранее чувство, смутно напоминающее гордость за кого-то. Так и хочется похвастаться: «Смотрите-смотрите! Этого мальчика я привёл, это мой ученик!» — но он, конечно же, не говорит этого, а только улыбается своей настоящей улыбкой. Рассказать кому-нибудь хочется, но не членам агентства: те только глаза закатят, да повздыхают, а хочется услышать: «Да, Дазай, ты молодец». И Осаму решается написать это в дневнике. Он не пишет конкретно ему. Делает это вообще несерьёзно. Дазай сидит в своем кресле в агентстве и пишет: «Сегодня Ацуши официально стал членом Вооружённого детективного агентства. И я взвалил на свои хрупкие плечи его обучение. Теперь я помогу ему освоиться. Это даже иронично, ведь я сам не могу никуда приткнуться». Запись получается откровенней, чем планировал Осаму, хотя он и шутил, но всё же. «Видимо, душа просит открыться соулмейту», — язвит он про себя.
— Переписываетесь с родственной душой, Дазай-сан? У вас, наверное, кто-то особенный.
Голос Ацуши за спиной заставляет дернуться. Похоже Дазай так задумался, что даже не заметил как подошёл Ацуши.
— Нет, я просто решил вести дневник, — Дазай пожимает плечами, разворачиваясь к Ацуши.
— О, вот как. Просто я подумал, что это дневник соулмейта.
— Это он и есть.
Лицо Ацуши вытягивается, он явно выглядит растерянным.
— Мы с этим человеком никогда «не переписывались».
Дазай незаметно кривится.
— Но как же так! Это же ваша родственная душа!
Ацуши действительно не понимает, как можно не писать своему соулмейту. Это ведь особенный человек для каждого. Родственная душа не обязательно будет вашей любовью навеки, но точно будет лучшим другом или все равно, что брат или сестра.
— Ну, есть причины.
Дазай встаёт и идёт к выходу на лестницу, но у самой двери останавливается, поворачиваясь к Накаджиме и говоря:
— Ты сказал, что мой соулмейт «наверняка особенный». Почему?
Дазай сейчас не шутит и внимательно смотрит на Ацуши. Ему нужен честный и серьёзный ответ.
— Эм, ну, я думаю, что у особенных людей такие же особенные соулмейты. Но это наверняка хороший человек.
Ацуши смотрит в пол немного смущённо. Дазай серьёзно задумывается и молча уходит.