Военный маневр

Каллен скрылся от яркого света свечей в тени колонны и, цепко оглядевшись и не узрев вокруг никого, кроме эльфов, разносивших напитки, позволил себе несколько мгновений слабости — оперся плечом о прикрытый изящной драпировкой камень и ненадолго прикрыл глаза. Главнокомандующий понимал, конечно, что на этом приеме любое лишнее движение может дать начало причудливой цепи событий, да и Жозефина об этом все уши прожужжала, но... Но после поистине потрясающего выступления и громкой обличительной речи монны Тревельян; после небывалого позора герцогини Флорианны; после беспрецедентного заявления императрицы о том, что та жалует эльфийке дворянский титул... После всего этого — что могли говорить о нем? Что военачальник Инквизиции напился? Так некого герцога уже уводили под белы руки двое слуг, старательно следивших, чтобы его тошнило не на ковры, а на собственный камзол. Что сэр Резерфорд не умеет вести светские беседы, страшится танцевать? Это искусные в Большой Игре господа и дамы и без того поняли с самого начала. Что советник Инквизитора не держит лица? Теперь это не имело никакого значения. Императрица во всеуслышание объявила о своей лояльности Инквизиции, и — даже не искушенный в такого рода делах командор видел — почти каждый в этом огромном зале прикидывал, как и чем можно заслужить расположение монны Тревельян и ее друзей. И отчасти поэтому Каллен и прятался теперь за колонной. Его пригласили на танец уже не менее дюжины дам и двое мужчин. Однако даже с прикрытыми веками он отметил, что кто-то приближается к нему. Возможно, заметил тень; возможно, услышал шаги; а может, и просто отточенное с годами чувство опасности дало о себе знать. Каллен резко встряхнулся, но не увидел на уровне глаз никого, а глянув чуть ниже, заметил маленькую и тоненькую до полупрозрачности эльфийку. — Вина, господин? — почти неслышно предложила она. Каллен с тоской глянул на поднос в ее руках, уставленный бокалами, и протянул руку, отметив, что пальцы немного дрожат. Видеть это было неприятно, но он усилием воли напомнил себе о том, что уже много часов находится в постоянном напряжении... А отсутствие лириума тут вовсе ни при чем. — Не волнуйтесь, мадам де Лонгрин уже обольщает господина Блэкволла, — еще тише уронила девушка. — А шевалье де Бержерак — слугу Инквизитора, Соласа. Шевалье всегда старается поддерживать веяния дома де Вальмон. — Прошу прощения? — Каллену показалось, что он ослышался. — Не волнуйтесь, господин, — девушка изобразила легкий поклон. — Мы благодарны вам. И леди Инквизитору. И послу... то есть уже маркизе Бриале. — А где сейчас Инквизитор? — хрипловато спросил Каллен и отпил — хотя бы чтобы промочить горло. Благодарность остроухих слуг была ему понятна. Эльфийская шпионка, Бриала, несомненно займется своими подопечными, когда уладит свои крайне сложные отношения с императрицей. — На балконе, — тотчас отрапортовалась девушка и слегка замялась. — Но, думаю, леди Инквизитор желает отдохнуть от шума. — Я бы тоже не прочь отдохнуть от шума, — веско произнес командор. — Она отдыхает от шума не одна, — отвела глаза эльфийка. Каллен сразу догадался, в чем дело, но отнесся к этому с пониманием. В конце концов, монна Тревельян — не железная. Командор порой недоумевал, что за прелесть находит знатная наследница рода из Вольной Марки в обществе огромного кунари... Но в глубине души понимал, что ей, как и любой женщине, наверняка иногда хочется почувствовать себя не Инквизитором и не Вестницей, не надеждой этого мира и не бесстрашной спасительницей, а просто кем-то, о ком позаботятся. И наверное, Железный Бык мог ей это дать. — Благодарю, — главнокомандующий очень старался, чтобы в голосе не прозвучали несчастные нотки. Неожиданная надежда уединиться с монной Тревельян — храни Создатель, только для того, чтобы побеседовать или просто помолчать в тишине и покое! — пропала так же быстро, как и появилась. А вот необходимость присутствовать на балу и, очень желательно, вылезти наконец из-за колонны — осталась. — Слуги Зимнего Дворца к вашим услугам, господин, — девушка снова поклонилась и исчезла где-то в зале, которого Каллен сейчас не видел. И видеть не хотел. Сначала он напомнил себе, что нужно вернуться в зал с улыбкой — хотя бы номинальной. Потом убеждал себя просто выйти. Потом решительно собрался вернуться, когда опустошит половину бокала. И, наконец, дал себе зарок, что как только бокал опустеет, он точно, совершенно точно, вернется в зал. Поэтому вина почти не убывало, хотя он старательно подносил бокал к губам. — Скучаете, командир? — раздался за спиной насмешливый голос, и Каллен вздрогнул. Отчего-то на этот раз воинская выучка замечать опасность не сработала. Главнокомандующий нахмурился, не поворачиваясь на голос. Дело вовсе не в лириуме. И уж точно не в выматывающем тело и душу приеме в Зимнем Дворце. Неприятную мысль о том, что застать его врасплох умели только два человека, Каллен тоже старательно загнал подальше. Не время и не место было думать об этом. — Дай угадаю, — обладатель насмешливого бархатного голоса приблизился, но в поле зрения не появился, — ты здесь стоишь и дождаться не можешь, когда же это все закончится. Призываешь на свою голову кары небесные, но просто выйти и улыбнуться дамам не можешь. — Я достаточно за сегодня улыбался дамам, — напряженно откликнулся Каллен. — А потом, после триумфа монны Тревельян, слышал среди стайки незамужних девиц шепоток о том... Тут он вспомнил, что именно услышал — и слегка покраснел. Тогда он почувствовал настоятельную потребность удрать, что и сделал... — И что же обсуждали юные леди? — с интересом уточнил Дориан. — Твое матримониальное положение? Мужественную щетину? Роман с Вестницей? Каллен только помотал головой: — Нет. — Тогда они, должно быть, обсуждали твой меч, — хмыкнул Дориан. — Должен сказать, что все настолько предсказуемо, что даже скучно. — Можно и так сказать, — выдохнул командор и не удержался. — Но на мой взгляд, они не разбираются ни в оружии, ни в балансировке... Над ухом раздалось цоканье и еще более насмешливое: — Друг мой, это Халамширал. То, что эти леди незамужние, вовсе не означает, что они не провели достаточно... поединков, чтобы уметь оценить оружие. — Мессир Павус, — Каллен почувствовал, что его ведет — не от вина. Просто потому, что измученные долгим напряжением разум и тело предают. — Не сейчас. Поверьте, мне и без того нелегко... вести себя соответственно и оправдывать ожидания Инквизитора и леди Монтилье. Если я сейчас утрачу бдительность и допущу неловкость... — ... то на конфуз обратят внимание разве что де Копьи, — пожал плечами Дориан, становясь рядом и выглядывая из-за колонны. — Я имел несчастье — исключительно по незнанию — сделать комплимент старшей дочери семейства... Он замолчал, и Каллен требовательно уточнил: — И? — И был вынужден сбежать, как и ты, — недовольно закончил Дориан. — Удивительное семейство. Никогда не видел, чтобы отсутствие такта и ума так безукоризненно передавалось от матери к дочери и от отца к сыну. — Я тоже унаследовал от отца упрямство, — пожал плечами Каллен. — И Брансон — тоже. А Мия и Розали взяли от мамы и доброту, и заботу... И умение треснуть, если что не так... Дориан скосил на него взгляд: — А я унаследовал фамильную гордость. И именно поэтому не собираюсь жениться, хотя опорочил девичью честь Фифи де Копьи. — Ты?! — Каллен распахнул глаза. Умом он понимал, что вести такие разговоры в Халамширале не следует, но усталость и изумление были сильнее него. — Ты... — Что? — маг брезгливо поморщился. — Я сказал ей, что она красива, потом мне пришлось пригласить ее на танец, во время которого я коснулся ее как мужчина — за обнаженное плечо. И тем самым заслужил сомнительное счастье стать ее женихом. Ненадолго, правда. Каллен невольно стрельнул глазами в сторону балкона, где еще недавно выступала императрица, но из-за колонны ничего видно не было, хотя он и без того помнил, что у Селины более чем открытое платье. И это не говоря уже о том, как оголяли кружева мощные телеса мадам де Лонгрин... — Хорошо, что я не танцую, — вырвалось у Каллена. — По крайней мере, мне не придется ни на ком жениться. — Что же так пугает вас, командор? — в голосе Дориана явно послышался смех. — Я могу сказать, что пугает меня... Но вас? Или вы тайный ловелас, которого страшит малейшая вероятность оказаться окольцованным? — Кандидатуры, — мрачно бросил Каллен, осторожно, с опаской, выглядывая в зал. — Создатель милосердный... Она идет сюда! — Кто? — не понял Дориан, но проявлять любопытство и выглядывать не спешил. — Мадам, — выдохнул Каллен. — Кажется, она вдова. — Вдова здесь только одна, остальные — жалкие подражательницы, — фыркнул Павус. — В самом деле, лишиться одного мужа? Леди Мантильон сочла бы это насмешкой. Подумаешь, мужем больше, мужем меньше... — Командо'р Резе'рфо'рд, — раздался слегка грассирующий женский голос с капризными интонациями. — Где вы? Опять п'рячетесь, п'роказник?.. Каллен резко развернулся и успел увидеть потрясающее выражение лица лорда Павуса — на нем отражались одновременно ужас, насмешка и сочувствие. Каллену показалось, что он уже даже чувствует запах духов мадам — тяжелый и приторный, он окутывал так, что, казалось, кружится голова. Возможно, на это и была рассчитана атака по площади. Но стоило подумать о мадам де Лонгрин как о враге, как сразу включились все способности главнокомандующего. — Мессир Павус, — едва слышно, но твердо обратился к собеседнику Каллен. — Я приглашаю вас... на танец. Приватный. За колонной. — О, — Дориан едва не поперхнулся вином. — Даже так, командор? В любое другое время Каллен бы осознал, насколько двусмысленно прозвучали слова, но теперь он только нетерпеливо метнул назад взгляд, уже различая почти незаметное шуршание шелка, и, машинально отставив почти опустевший бокал на поддон одного из подсвечников, склонился в галантном приглашении, заведя одну руку за спину, а вторую предлагая партнерше... партнеру. Что будет, если Дориан откажет, не хотелось и думать. Но лорд Павус не отказал. Каллен не видел его лица; не видел и куда тот дел свой бокал, но в руке оказались теплые пальцы, а сам Дориан поклонился ему с гораздо большим изяществом: — Почту за честь. В любое другое время Каллен бы отметил, что в этих словах — вопреки всему сказанному ранее — не прозвучало насмешки, но сейчас его слишком занимало то, как... Танцевать мессир Резерфорд умел весьма посредственно. То есть леди Монтилье, разумеется, приложила все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы все, кто направлялся в Халамширал, умели хотя бы что-то, но Каллен о себе мог сказать, что разучил только самые простые движения изящных танцев. Он не ударил бы в грязь лицом, если бы ему пришлось повести в танце юную леди, но вести мужчину Жозефина не учила, а приложить фантазию Каллен не мог — за счет исключительно узкого набора заученных движений. На миг командор ощутил настоящую панику — мадам Лонгрин была все ближе, а сам он никак не мог определиться. Даму положено было обнимать за талию самыми кончиками пальцев, а второй рукой — слегка придерживать за запястье или ладонь. Как взяться за Дориана, Каллен представлял себе плохо. — Командо'р? — леди с кокетливой интонацией заглянула в укромный уголок — и именно в этот момент лорд Павус выручил. Каллен почувствовал, как тот почти болезненно вцепляется в запястье, вынуждая сделать оборот, и невольно перехватил партнера за... пояс или где-то близко к тому — почти безотчетно, пытаясь хотя бы изобразить танец. Неожиданно Каллен увидел взгляд светлых глаз Дориана совсем близко, на расстоянии локтя, но едва ли придал этому значение, поскольку позади, а через пол-оборота — и слева, раздался слегка разочарованный вздох мадам. А потом и ее наигранно-бодрый голос: — О, командо'р... П'ростите, что на'рушила ваше уединение. Но вы с вашим любовником — оча'ровательная па'ра... З'ря вы не п'редставили его официально, это было бы... пикантно. П'рошу п'рощения, господа. Надеюсь, вы оцените мое молчание... Каллен едва не забыл, как переставлять ноги, и, пару раз оступившись, замер, едва леди исчезла, унося с собой шорохи шелка и въедливый запах духов. — Что же вы остановились? — мурлыкнул Дориан. — Вы обнимаете меня так, что останавливаться... почти обидно. Каллен только теперь, продышавшись, смог оценить... И ему немедленно захотелось застонать. Торопясь поскорее изобразить занятость, он попал не очень точно. У большинства дам на этом уровне была талия, но Дориан был выше, а потому... А потому выходило, что его, Каллена, рука нахально лежит почти на ягодице партнера. Каллен деревянным движением вырвался и, подхватив бокал, залпом допил до дна. Поднять глаза он сейчас бы просто не смог. — Спасибо, — выдохнул он, глядя в пол. На начищенном паркете играли блики от свечей... — Всегда готов, — насмешливо откликнулся Дориан. — Хотя надо сказать, что и начало, и финал... были для меня несколько неожиданными. Каллен смутился еще больше, но слова Павуса заставили его подумать о другом, и он, чуть запинаясь, спросил: — Как вы думаете, она действительно будет молчать? — Зависит от того, что выгоднее, — рассудительно ответил Дориан. — Полагаю, леди предпочтет придержать информацию до тех пор, пока ею можно будет воспользоваться и получить дивиденды, сравнимые с затратами. Я имею в виду ваше возможное негодование и влияние на Инквизитора, конечно. — Не представляю, какую выгоду можно получить из информации, что я танцевал с тобой, — резковато выпалил Каллен. — Ты недооцениваешь Большую Игру, — рассмеялся Павус. — Обо мне уже, конечно, здесь многие знают, а если не знают, то обязательно наведут справки. А кроме того, о танцах речь уже не идет. Как рассуждает эта леди? Ты отказывал всем, но позже тебя видели со мной. Значит, для меня ты делаешь исключение. А почему? Никакие политесы бы тебя не заставили, стало быть, причина — личная. А привязанность командора Инквизиции к тевинтерскому магу не может не привлекать внимания. — Лучше бы я потанцевал с ней, — мрачно вздохнул Каллен. — Она вдова, — Дориан явно наслаждался и разговором, и атмосферой. — А значит, место ее супруга вакантно. А я, по крайней мере, не записываю тебя в мужья. Кстати, берегитесь, командор... Если я переоценил леди, то она, несомненно, поделится волнующими сведениями хотя бы с кем-нибудь, а знают двое — знает весь Зимний Дворец. — И... что? — неуверенно ляпнул Каллен. — Пересказанные кем-то непроверенные байки... Знал бы ты, сколько в казармах таких ходит! — Это не казарма, друг мой, — укоризненно склонил голову Павус. — И это значит, что в ближайшее время к вам выстроится новая очередь... потанцевать, так скажем. И, заверяю вас, в ней будут гораздо более подходящие кандидатуры, чем я. Бравые шевалье или юные виконты... А может, и те, и другие — отчего бы не попытать счастья? — Дыханье Создателя, — Каллен приложил пальцы к виску и торопливо огляделся в поисках какой-нибудь эльфийки с бокалами, но вокруг было тихо — та, давешняя, видно, позаботилась, чтобы хотя бы слуги не беспокоили прячущегося командора. Дориан снисходительно поглядел, поймал ищущий взгляд и выскользнул из-за колонны. Вернулся он очень быстро и, передавая новый бокал, небрежно бросил: — И, кажется, я был прав. Здесь поблизости ошивается маркиз д`Эссэ. Он пытался за мной ухаживать, но с самого начала сыпал столь сладкими и липкими комплиментами... Это заставило меня опасаться того, что в самый ответственный момент от этого слипнется... В общем, я сбежал в сад. — Пожалуйста, не... — что «не», Каллен даже осознать не мог. Но слышать вот это всё он точно не хотел. — Думаешь, он по мою душу? — Понятия не имею, — честно помотал головой Дориан. — Но раньше его тут не было, я за этим следил особо. — И сколько нам тут еще торчать? — уныло уточнил Каллен. — Я имею в виду, на балу. Дело сделали, пора бы и... — Неприлично, — пояснил Павус. — Уходить с такого события следует не слишком рано, чтобы не прослыть невеждами; но и не слишком поздно, чтобы не докучать хозяевам торжества. Креветки уже закончились... Но они всегда заканчиваются одними из первых... Я бы предположил, что еще около часа. К тому моменту как раз закончится шампанское и ветчина. Хотя, возможно, как раз ветчина останется. Она... слишком отдает отчаянием. — Да к Архидемонам разговоры о ветчине, — не выдержал главнокомандующий. — Еще час в качестве загоняемой жертвы... А нельзя ли сбежать? Опасность императрице устранена, а я как-нибудь обойдусь без трогательных прощаний. — Без? — Дориан приподнял бровь. — Без уважительного поклона? Без самых искренних слез и печали? Без воздушного поцелуя и прощального взмаха? Не думал, что вы так дурно воспитаны, командор. А если серьезно, — он заговорил уже не так выспренне, — то сбежать не удастся. Это здесь все сплошь аристократы, но стоит выйти за порог — и там будет вооруженная охрана, которая непременно доложится кому надо... и не надо — тоже. Каллен шумно выдохнул, но что-то в окончании фразы собеседника показалось ему... Как будто Дориан не закончил. Командор посмотрел на него, но Павус стоял, оперевшись плечом о колонну и с самым непринужденным видом пил вино. Взгляд его был устремлен вдаль, на старинный женский портрет, а драпировка под плечом немного смялась. И все-таки, несмотря на показную расслабленность, Каллен отметил и напряженный поворот головы, и едва заметную морщинку между бровями. Кажется, он потихоньку начинал разбираться в Большой Игре... — Ты не закончил, — решительно, хоть и с легкой вопросительной интонацией бросил Каллен. — Не надо ничего от меня скрывать. Чего мне еще ждать? Дориан отмер, но заговорил медленно: — Я просто подумал, что есть способ ускользнуть хотя бы на этот час, но вам это вряд ли понравится, командор. — Это какой? — нахмурился Каллен. Мысль о том, чтобы не видеть больше этого зала, была слишком привлекательной, чтобы он отказался от некого сомнительного «способа». — Если мы сейчас покажемся маркизу, я бы мог под его взором увести вас... куда-нибудь, — Дориан безотчетно кивнул куда-то в сторону недр дворца. — В конце концов, мы с Инквизитором там неплохо пошарили, я представляю, где здесь что... Но вы сами понимаете, что о нас подумают. Собственно, в этом и смысл. Здесь все достаточно хорошо воспитаны, чтобы не следовать за нами, но сами понимаете, какое впечатление это произведет. Командор Резерфорд попытался мыслить масштабами Большой Игры — и при этом постарался загнать мысль о том, что ему просто хочется улизнуть, подальше. — Для того, чтобы вокруг пасся этот... д`Эврэ или как его там... мне не понадобилось сделать почти ничего, — резко бросил он, рассуждая. — Думаю, если я удалюсь в вашей компании, лорд Павус, это уже едва ли повредит моей репутации здесь. — Вы ошибаетесь, — Дориан очевидно напрягся. — Ведь значение имеет не только то, кто занимает ваше сердце. Значение имеет и то, как именно вы проявляете свою привязанность. Если вы уведете меня сейчас, можно делать выводы о пылкой любви. Если проявить сдержанность — то о возможном расчете. Хотя последнее вам вряд ли грозит, ваше поведение с самого начала показало окружающим, что на расчет вы способны только в войне. — Тогда тем более, — буркнул Каллен. — Пусть лучше говорят о том, что я пылко в тебя влюблен... Ерунда какая-то!.. чем то, что я по расчету обольщаю тевинтерского магистра. — Может быть и иначе, — сделал предупреждающий жест Павус. — Может быть так, что маркиз тут оказался случайно, а леди сдержала слово. Но после нашего выхода ни у кого сомнений не останется. — Да и плевать! — сорвался Каллен. — Я больше не могу! Возможно, это прозвучало громче, чем нужно, поскольку за колонной раздались шаги, а потом и противный жеманный голос: — О, сам советник леди Тревельян? Могущественный и несгибаемый? Какая неожиданная и приятная... Каллен даже не успел увидеть того, кому принадлежали эти омерзительные интонации. Дориан отреагировал быстрее и четче — поле битвы принадлежало ему. — Так не терпится? — в голосе его проскользнули многообещающие нотки. — Прошу нас простить, маркиз д`Эссэ, нам нужно ускользнуть от вашего внимания... ненадолго. Обещаю, позже вы обязательно побеседуете с командором. Каллен с трудом переступил с ноги на ногу, увлекаемый магом, но все-таки нашел в себе силы повернуться. И наконец узрел того, от кого, собственно, прятался. А глянув мельком на подкрашенные ресницы, на золотую маску поверх завитых и взбитых локонов, и сам рванулся за Дорианом, сразу ощутив в себе бездну сил. Мимо мелькнули какие-то двери, какие-то слуги, какие-то предметы мебели... Каллен не замечал ничего. Но стоило Дориану приостановиться, как командор не удержался и, едва не врезавшись в спутника, выдохнул ему на ухо: — Что это за чучело?! — Ай-ай-ай, — в голосе Павуса послышался смех. — Как скверно вы отзываетесь об одном из преданных Империи шевалье! — Шевалье? — Каллен аж задохнулся. — Да он хоть знает, с какой стороны меч держать? — С какой стороны держать меч, уверяю вас, командор, он прекрасно знает, — почти интимно шепнул ему Дориан и потащил за локоть дальше. — Не стоит тут стоять, тут еще кого-нибудь принести может. Главнокомандующий не сопротивлялся. Он послушно преодолел несколько коридоров и вслед за спутником нырнул в спасительную темноту одной из комнат. И тотчас обо что-то запнулся. Дориан аккуратно его поддержал, а потом произнес, слегка задыхаясь: — Не ошибся, слава Создателю. Я бы мог отвести тебя хотя бы и в чью-нибудь спальню, но здесь меньше шансов быть найденными. — А где мы? — Каллен пошарил ногой и оттолкнул что-то, обо что и споткнулся. — Недалеко от кухонь, — пояснил Павус. — Кладовка или что-то вроде того. Пустая. Правда, леди Тревельян тут нашла чью-то тайную любовную переписку, из чего можно сделать вывод, что кладовкой пользуются, просто не по назначению. Здесь полно пустых ящиков, осторожнее. Лучше не шуметь. — Постараюсь. Каллен, оправившись после яркого света тысяч свечей, наконец начал различать что-то в темноте. Небольшое помещение, полки до потолка... На полу и впрямь что-то непонятное... — Мы заходили сюда с завесным огнем, — ответил на незаданный вопрос Дориан. — Солас ведь не может с обычным! Ему завесный подавай. Каллен кивнул, хотя собеседник едва ли мог это видеть, и негромко произнес: — Остается ждать. Я немало времени провел в дозорах, это всегда очень утомительно. — Зато у тебя есть собеседник, — постарался подбодрить его Дориан. — Не могу предложить сыграть в королевы, но... Мы можем скоротать время за беседой. Главнокомандующий невольно задумался. До того он почти не разговаривал с тевинтерцем. Говорил только по делу или пикировался во время партий за доской, а о чем сейчас говорить — не знал. Дориан помолчал, прошелся вдоль одной из стен — ему удалось сделать всего четыре шага, а на пятом развернуться... — Признаться, я впервые в таком... положении, — произнес он с усмешкой. — В темноте, один на один с симпатичным мужчиной — и мне приходится вести беседы. — С симпатичным? — Каллен мрачно закатил глаза в темноту. — И ты туда же? — Констатация факта, не более, — фыркнул Дориан. — Могу поставить десяток роялов на то, что будь ты старым, кривым и плюгавым, потанцевать с тобой бы нашлось куда меньше желающих. А вот совместить приятное с полезным... — А кем надо быть, чтобы здесь никто не хотел... — у командора даже слов не нашлось. Но Дориан понял. — Вдовой, — серьезно ответил он. — Она смотрит исключительно на мужчин, но никому не хочется быть десятым, на чьих похоронах она будет печально взмахивать веером. — Значит, зря Инквизитор предлагала ей потанцевать, — задумчиво уронил Каллен. — О, — Дориан рассмеялся, но уже через несколько мгновений заговорил приглушенно. — Танцы со Вдовой — это вовсе не то, что ты думаешь. Возможно, Вдова еще согласится, и тогда... И тогда придется задействовать леди Монтилье или леди Лелиану... И дай Создатель, чтобы после этих танцев не пришлось никого хоронить. — Нет, я никогда этого не пойму, — абсолютно искренне вздохнул главнокомандующий. — Как будто оказался в другом мире. Как Инквизитор это выносит? — С трудом, — серьезно отозвался Павус. — И ее, полагаю, уже утешает господин Железный Бык. Понимаю, самое лучшее утешение... Хотя едва ли им удастся сейчас... как нам. На леди Тревельян сейчас направлено куда больше глаз, чем на меня и даже на вас. — Еще больше? — хмыкнул Каллен. — Мне бы хватило уже этого... крашеного. Как ты вообще мог на него смотреть? — В смысле? — Павус, меряющий комнату шагами, даже приостановился. — Ты сказал, что тебе стало тошно от его комплиментов, — продемонстрировал память Каллен. — А по мне, так хватит одного его вида. — Он начал ухаживать за мной сзади, — легкомысленно откликнулся Дориан. — Поначалу я даже оценил такую... интересную таинственность. Но это быстро прошло. Каллен булькнул и замолк. Само понятие «ухаживать сзади» звучало просто кошмарно. Он смутно подумал, что за всю свою жизнь не узнал так много об отношениях между мужчинами, как за сегодняшний вечер. А все Халамширал — конец, мать его, пути. Конечная, дальше ехать некуда. — Кажется, я вас смутил, командор, — сосредоточенно проговорил Дориан. — Простите, но, думается мне, раз уж вы примерили на себя роль моего любовника, вам следует знать о том, кто пытался добиться моего внимания. Иначе вы можете неестественно себя повести, если вам доведется беседовать с ними. И расслабьтесь, хоть немного. Никто не поверит, что вы приятно проводили время, если вы выйдете из этой каморки строевым шагом. Все подумают, что вы преследовали какую-то иную цель, и предположения эти будут далеки от невинных. Осознание вдруг обрушилось на главнокомандующего, как струи водопада. До того он, отчаянно желая удрать куда подальше, слабо понимал, на что идет. Оценивал исключительно по-деловому, не вдавался в подробности. И, как и во время военных операций, такой подход оказался ошибочным. О том, что дальше придется разговаривать и держать Дориана при себе, он как-то не думал. Конечно, потом все это подзабудется, но сегодня и все ближайшее время придется... Главнокомандующий хрипло перевел дыхание. Разумеется, выйти отсюда «строевым шагом» было нельзя. Зоркие взгляды несомненно будут прикованы к парочке, и если парочку они сыграют недостоверно, то выводы будут неутешительными — заговор, ограбление... В лучшем случае — шантаж. Каллен попытался припомнить, как чувствовал себя после близости с кем-то, но сейчас эти воспоминания не задерживались, ускользали... Слишком напрягала обстановка и атмосфера — в темноте с тевинтерским мужиком. — А как... — он запнулся. — Как мне следует себя вести? В смысле, это сильно отличается от... От того, если бы я был с женщиной? — Откуда мне знать? — с неудовольствием отозвался Дориан. — Но хорошо, что они — женщины — у тебя вообще были. Попробуй вспомнить. Только не надо трепетной заботы — я не хрупкая кокетка, смотреться будет странно. Каллен почувствовал себя не в своей тарелке. Ответ спутника прозвучал слишком серьезно и слишком грубо. Несвойственно для тевинтерского мага, который не отвечал обычно рублеными фразами, а, напротив, разливался соловьем и никогда не терял насмешливости. Главнокомандующий приложил колоссальное усилие воли — и вспомнил, что ему это напоминало. Алита, магесса из киркволлского Круга, так же нервно отзывалась, когда он по глупости поделился с нею воспоминаниями о Солоне. — Если я... — Каллен начал, а потом махнул рукой. — В этом я тоже никогда не разбирался. Прости, если я тебя чем-то задел. Я ценю, что ты пошел мне навстречу и вытащил меня оттуда. Но раз уж меня теперь будут считать твоим... другом, мне хочется понимать, на что я иду, чтобы не сделать чего-то такого... Думаю, леди Тревельян такие вопросы вряд ли волнуют, но я не хотел бы навредить Инквизиции в целом. — Инквизиции ты уже вряд ли навредишь, — после непродолжительного молчания отозвался Дориан. — На этом балу были события поважней информации, с кем ты спишь. Некие побочные эффекты могут быть, но ты можешь расслабиться. И если это не тревожит лично тебя... — Меня куда больше тревожит Корифей, Брешь и разбитая шкатулка для лириума, — несколько нервно проговорил Каллен. — А то, что обсуждают, с кем я сплю... Неприятно, но не смертельно. — Остальное — вполне себе может быть смертельным, — Дориан наконец усмехнулся, но едва заметно, едва слышно. — Не знаю, что тебе посоветовать. Покусай губы, чтобы выглядели, как после поцелуев. Если хочешь, я мог бы навести... легкий беспорядок в твоем костюме. Самому тебе вряд ли удастся сделать это естественно. — Когда ты предлагал... это, я не думал, что мне придется самому создавать доказательства, — глухо выдохнул Каллен. Дориан промолчал, и главнокомандующему пришлось ответить на его последние слова: — Ну, попробуй, что ли. Я про беспорядок. Сам я действительно... Только проверил раз десять, что все застегнуто правильно — и успокоился на том. Каллен слышал, как Дориан перевел дыхание, и замер, когда тот приблизился. — Не пугайтесь так, командор, — преувеличенно-галантно произнес Павус. — Одно ваше слово — и я остановлюсь. Хотя не буду лгать, мысли, которые сейчас посещают меня, далеко не невинны. — Догадываюсь, — нервно отозвался Каллен, — поэтому давайте закончим поскорее. — Не люблю «поскорее», — теперь Дориан уже откровенно посмеивался, но потянулся к жесткому воротнику, отворачивая его и оттягивая, чтобы ослабить. Каллен почувствовал, как шеи коснулись пальцы, и вздрогнул. В одном этом жесте хватало чего-то, чему он не мог подобрать определения. Это... смущало и заставляло взглянуть на ситуацию с другой стороны — с той, с которой Каллен никогда не смотрел и смотреть не хотел. Дориан сосредоточенно расстегнул верхнюю пуговицу камзола, но позже склонил голову набок, явно недовольный собой, и застегнул ее обратно — но куда более небрежно. А потом потянулся к поясу. Главнокомандующий почувствовал себя, как под заклятием окаменения. Слишком уж ловко и по-хозяйски тевинтерский маг ощупал одеяние, а потом смял шелковый подпоясник и выпростал кончик ремня из аккуратно затянутой петли. — Не волнуйтесь, командор, — повторил он насмешливо. — В конце концов, я одет точно так же, как вы, а посему представляю себе... — Не надо рассказывать, что ты себе представляешь, — поспешно вклинился Каллен. — Прости, — обезоруживающе улыбнулся Дориан. — За что? — не очень понял главнокомандующий, но... Мгновением позже нахальные пальцы вплелись ему в волосы на затылке, неслабо их растрепав, а сам Дориан окончательно сократил расстояние — так, что Каллен чувствовал его дыхание на своем ухе. — Зачем? — слабо сорвалось с губ. — Жозефина меня убьет. Она меня лично ловила и как-то по-особому причесывала. — Потому что никто не поверит, что можно заниматься этим, сохранив идеальную укладку, — выдохнул Дориан. — В особенности когда страсти таковы, что заставили нас исчезнуть с людских глаз прямо на приеме. Каллен мотнул головой — и сразу ощутил, что вьющиеся пряди, до того аккуратно уложенные, щекотят висок и ухо. Даже думать не хотелось, как это теперь выглядит... Каллен собирался было отстраниться, но тут взгляд его упал на спутника, и он не удержался: — А ты? — А что — я? — Дориан сделал шаг назад, казалось, с сожалением. — А тебе, значит, можно остаться причесанным?! — почти возмутился Каллен. — У меня опыта больше, — маг попятился. — И вообще, зависит от позы и... прочего. — Стой! — приказным тоном обратился к нему главнокомандующий, ощущая нечто вроде ревности, но Дориан, разумеется, не остановился. Но и Каллен был не лыком шит. Бежать сейчас тевинтерский маг не мог, запертый в этой кладовке до окончания часа, а потому воин легко его настиг — когда тому отступать уже было некуда. — Иди сюда, — отрывисто бросил Каллен. Павус явно собирался ускользнуть, но въевшиеся в душу приемы главнокомандующего остались при нем, несмотря на отказ от лириума — и мага он легко перехватил, тесня и зажимая в углу. В глубине полок зияла непроглядная темнота, Каллен с грохотом опрокинул пустую — судя по весу и звуку — жестяную банку и с непередаваемым наслаждением победы растрепал волосы Дориана. И надо сказать, растрепал от души, не пожалел — как будто собаку чесал. И тем неожиданней было то, что Дориан под ним вздрогнул и подался под ладонь. Каллен даже приостановился, но Дориан пришел в себя быстрей. — Ах ты, х...храмовник, — процедил он сквозь зубы, но уже мигом позже заговорил в привычной для себя манере. — Ну, что ж, раз интересы Инквизиции требуют такой жертвы, то я готов. Готов на все — и даже на то, чтобы появиться перед орлесианским обществом со скверной укладкой. Каллен неловко попытался оттолкнуться от полки, чтобы выпустить мага, но безуспешно — полка покачнулась, а банка с оглушительным грохотом свалилась на пол. Главнокомандующий вдруг вспомнил, как он, еще мальчишкой, с такими же, как он сам шалопаями, наводил порой шороха в храмовничьих казармах — а потом так же прятался, опасаясь, что за дверью вот-вот раздадутся чьи-нибудь шаги. И сейчас он испытывал то же чувство — азарт и адреналин в крови... Вот только мальчишка, что рядом с ним, уже давно не мальчишка — и шалости у него иные. — Простите, мессир Павус, — только и выдохнул Каллен. — Говорить это, когда вы почти лежите на мне... — Дориан хмыкнул. — Хотя я не против, продолжайте, пожалуйста. — А что... продолжать? — Каллен, скорее, услышал, чем почувствовал, что голос осел. — Я советовал вам еще искусать губы, — светским тоном заметил Павус. — И если остальное я мог выполнить за вас, то это уже не в моей компетенции. И тут поблизости и впрямь раздались чьи-то шаги. Каллен даже зажмурился на миг — показалось вдруг, что вот-вот распахнется дверь, и на пороге возникнет огромная фигура с факелом, и какой-нибудь лейтенант грозно объявит о наказании... Шаги остановились рядом с дверью, и Дориан прошептал: — Ну же, командор! Обнимите меня! Пусть, если кто-то заглянет, увидит, что мы заняты делом! Каллен послушался, слабо представляя, чем им может грозить сторонний наблюдатель, но в плане балов, сплетен и разговоров он доверял Дориану больше, чем себе. Это было странно — обниматься в темноте с мужчиной, но руки спутника легко и естественно обвили его за плечи и шею, и прижать его к себе за пояс стало как-то проще. Как в танце: стоило сделать первое па, как остальное, ловко или не очень, получалось само. Дориан склонился к его уху, обжигая щеку дыханием, и прошептал: — Теперь мысль поработать над вашими губами уже не выглядит столь... дикой. Если хотите, я могу. Да и выглядеть будет естественнее. Каллен опешил. Смысл слов едва доходил до взбудораженного сознания, особенно сквозь все эти иносказания и сложности. — Это предложение... целоваться? — попытался он прояснить хоть что-то. — Только не говори, что ты никогда не целовался, — Дориан запрокинул голову. — Иначе я умру от стыда. Сначала едва не сорвал цветок невинности Фифи де Копьи, хотя, думается мне, что в этом саду едва ли не кони топтались; потом посягнул на целомудрие советника Инквизитора... — Это... преувеличение, — Каллен попытался отыскать в себе отвращение, но все, что он чувствовал — только неуверенность и полное отсутствие почвы под ногами. А еще он не был уверен, ушел ли тайный соглядатай или кто там топтался здесь до этого... — Тогда целуйте, командор, — жарко выдохнул Дориан. — А то, право слово, даже обидно: все будут думать, что вы... абсолютно незаслуженно. Пусть уж заслуженно думают. Каллен замялся. Мир для него как-то слишком круто сдвинулся с места, и Дориан был единственным, на кого он мог сейчас опереться... И в переносном смысле тоже. А приказ был ясным и четким — такие приказы главнокомандующий любил. Но все равно ему пришлось приложить волевое усилие, чтобы склониться к изогнувшимся в усмешке губам мага. Однако стоило их коснуться, неуверенно и несмело, как Дориан помог — склонил голову, чтобы стало удобнее; очертил контур нижней губы языком; гораздо искренней вплел пальцы в волосы... Каллен не уточнял, что целоваться ему доводилось нечасто, но сейчас ощущал привычное волнение — впрочем, довольно приятное. Разочаровать партнера он не боялся, коли уж все это только для дела, а вот процесс... увлекал. Губы Дориана оказались мягкими, язык — ловким, и если бы не обстановка, то от этого можно бы было даже получать удовольствие... Каллен невольно прижал к себе партнера крепче — и вдруг с замешательством ощутил, что удовольствие это приносит не только ему самому. В бедро упиралось ощутимое свидетельство, что и Дориану все это нравится. Каллен поднял голову, заодно перехватывая воздух, но Павус не дал ему толком отстраниться, а надавил на затылок и простонал: — Не останавливайся! Каллен не мог сказать, что заставило его послушаться: четкий приказ, ворохнувшаяся чисто мужская гордость от почти умоляющего стона или собственное желание продолжить, — но он вновь поцеловал. И действовал уже вовсе не так сдержанно и неуверенно, как впервые. Дориан явно оценил — пальцы с силой сжались на плече, и он позволил войти в рот языком, изгибаясь в объятиях. Каллен сомневался не больше мгновения — а потом притиснул его к полкам. Дориан вновь застонал — глухо, но так горячо, что по спине пробежали мурашки... Шаги за дверью раздались снова, но теперь они явно удалялись. Кто бы то ни был, он уже услышал то, что хотел. Это вызвало всплеск раздражения — Каллену вовсе не улыбалось, чтобы кто-то наблюдал за ними, но партнер так умело обхватил язык губами, что мысли из головы вымело вмиг. Создатель, если он во всем действует так... Мысль эта, непристойная и даже опасная, только подстегнула, и Каллен почти машинально скользнул ладонями по телу партнера. Ни груди, ни талии, — ничего привычного, но даже под камзолом чувствовалось, что сложен маг отлично, уж в этом главнокомандующий что-то понимал. — Вишанте каффас, — выдохнул маг, стоило его чуть отпустить. — Мужская щетина — моя слабость. Каллен, я знаю, что ты не... не расположен, но позволь мне хотя бы... это. Командор со смятением отметил, что партнер опускается на колени, и это вызвало в душе... — Нет, — Каллен подхватил Дориана за локоть. Тот покачнулся, схватился о полку и поднялся, опираясь на руку... И досадливо прикусил губу: — Жаль. — Это было бы... нечестно, — Каллен покачал головой. — Я не смогу ответить вам тем же. Дориан стоял близко, очень близко, и главнокомандующий машинально отметил, что губы партнера действительно горят — как и было задумано, но теперь... Теперь он смотрел на это совершенно иначе, не так как еще двадцать минут назад. — Я не смогу ответить вам тем же, — повторил Каллен, — но... Возможно, есть... Слов так и не нашлось. Дориан вскинул бровь и медленно произнес: — Способов-то хватает... Каллен, ради Создателя, называй меня на «ты». Меньше минуты назад я собирался взять в рот твой член. И сейчас бы не отказался. Каллен понял, что покраснеть больше все равно уже нельзя, и выдавил: — Когда ты так говоришь... Для тебя это что, как выпить вина? Дориан коснулся его бедра рукой, а потом и сам прижался бедром — интимно и волнующе, после чего проговорил почти зло — и тон его совершенно не вязался с его же действиями: — Если ты не заметил, то я пытался тебя обольстить еще в Убежище. А потом в Скайхолде. И почти прямым текстом говорил, что... Но ты, истукан в доспехах, глух и слеп к тонкому искусству флирта! — Я... — Каллен отчаянно на него уставился. — Я чего-то не понял? — Ты ничего не понял, дубина, — рыкнул Дориан, а потом вдруг резко расслабился. — Ты хотел, чтобы мне тоже было хорошо? Тогда бери. Я же чувствовал, что у тебя стоит! И если ты такой правильный, то чего добру пропадать?.. Каллен все еще не мог собраться с мыслями, когда Дориан печально вздохнул: — Papa был бы в ужасе. Наследник рода Павус предлагает себя храмовнику, который даже воспользоваться этим не в состоянии. Каллен наконец встряхнулся и сделал шаг вперед, вновь зажимая мага у высоких полок. После всех этих слов он просто приказал себе не думать — и от этого стало немного легче. — Я должен что-то знать до того, как?.. Дориан вдруг поднял на него широко распахнутые светлые глаза. Он как будто разом растерял весь свой задор и самоуверенность. — Больно мне не будет, — выдохнул он. — Я мог предполагать, что на балах... разные случаи бывают. Так что все, что тебе следует знать, так это то, что я тебя хочу. Здесь и сейчас. Только поцелуй меня еще раз перед тем, как развернешь. Раздеваться я все-таки не планировал. Каллен кивнул. Как раз это было ему знакомо: быстро, почти не раздеваясь. Он поймал себя на мысли, что ему хотелось бы иначе, но, видно, храмовничья доля именно такова... Но сейчас было не время сожалеть, и он выполнил просьбу партнера — поцеловал. Возбуждение плеснуло по жилам с новой силой, но теперь он уже не сдерживался, притискивая мага к себе и буквально имея его языком. Одно оставалось неизменным: магам нравятся храмовники, а храмовникам — маги... Дориан хрипло постанывал, потирался твердой плотью о бедро, позволял себя ощупывать, а потом, видно, не удержался — опустил руку вниз и, скользнув под камзол, стиснул естество прямо через ткань. Каллену пришлось приложить усилие — партнер оступился, ноги, видимо, не держали его. — Каллен, — Павус вырвался и тяжело оперся о полку. — Не могу больше. Командор только взглянул на подрагивающие раскрытые губы — и перехватил его за предплечье, придавая направление. Дориан послушно повернулся к нему спиной, но тут же посмотрел через плечо и насмешливо проговорил, хоть слова его и прерывались тяжелым дыханием: — Справишься? — С магом? — фыркнул Каллен. — Со штанами, — Дориан закатил глаза и отвернулся, вставая удобнее. Он шире расставил ноги, слегка наклонился и, пошуршав по полкам, явно нашел упор, а потом добавил почти весело: — Привык справляться с магами? Со мной такой номер не пройдет, в Тевинтере это мы гоняем храмовников и в хвост, и в гриву... Кхм. Плохо прозвучало, я не это имел в виду. — Ты не маг крови и не одержимый, — Каллен отвлекся на собственный пояс. — И вроде как формально принадлежишь какому-то там вашему тевинтерскому Кругу... Так что мне нечего тебе предъявить. Павус тоже брякнул пряжкой, а потом и прогнулся, но язвительности не утратил: — А раз нечего предъявить, остается только нагибать, рыцарь-командор. Главнокомандующий не удержался: — И усмирить. Дориан возмущенно дернулся — явно не ожидал отпора, но Каллен уже справился с ремнем — и теперь, облегченно вздохнув, предупреждающе коснулся поясницы партнера. Тот перестал возмущенно сопеть и потянул ткань штанов вниз, но сильно в этом не продвинулся — высокие сапоги мешали. Каллен коснулся холеной горячей кожи, стиснул в ладони ягодицу... Он почти не видел с высоты роста, но и ощущений было довольно. А может, на первый раз было лучше и так. Обдумать мысль про «первый раз» ему, правда, не удалось. Дориан качнулся, имитируя движение, и опустил голову... Каллен почувствовал, что дыхание перехватывает — столько было в этом движении нетерпеливого ожидания. Командор помог себе второй рукой, проехавшись плотью по горячей ложбинке. Маг реагировал на каждое прикосновение и был настолько отзывчивым... — Будет больно — придержи, — свистящим шепотом приказал Каллен и... Создатель, он больше не тревожился ни о том, что тело реагирует на близость мужчины; ни о том, что заниматься любовью в каморке Зимнего Дворца — неразумно; ни о том, что кто-то там недавно ходил под дверью. Дориан оказался узким и тесным, а на первое же движение простонал так... Каллен не знал, что может понравиться мужчине; не был уверен в том, что не причиняет неприятных ощущений... Но такие стоны и движения подделать было невозможно, и даже чувство опасности, что их услышит кто-то, кому слышать не следовало, спасовало перед тем, как Дориан стонал. Каллен как мог медленно вошел полностью — и неловко замер, не будучи уверен, что поступает правильно. Маг шумно вздохнул, а потом сам толкнулся вперед — и сразу назад. Каллен и сам охнул, хотя обычно предпочитал молчать. Но сдержаться было невозможно. Он безотчетно положил руку любовнику на плечо и начал набирать темп. Дориан постанывал все громче, и Каллен даже успел увидеть, как он отчаянно хватается за одну из полок, почти укладываясь на тыльную сторону ладони щекой. Конечно, хотелось бы хотя бы когда-нибудь попробовать иначе — на мягкой постели, быть может, или где-нибудь на природе, но и сейчас ощущение смятых одежд, рваными рывками соприкасающейся кожи, было острым и волнующим. Ткань шуршала, полка от движения поскрипывала, а где-то под ногами ритмично перекатывалась жестяная банка, но Каллену до этого дела уже не было. Он давно ни с кем не был, а напряженная обстановка только подстегивала — как и узкое тело, и постанывания Дориана. Он напряженно прогнулся, а потом и ухватился за полку второй рукой. Каллен больше не сдерживался. Напротив, он удерживал мага за бедра, двигаясь все резче и сильнее, и вскоре тот запрокинул голову, мучительно переводя дыхание. Каллен не мог знать, насколько Дориан далек от вершины наслаждения, но то, что ему нравилось, было вне всяких сомнений. — Каллен, я... — выдохнул маг — и вдруг сдавленный его голос прервался уже не в стоне — во вскрике. Командор смутно почувствовал, что чего-то не понимает. Дориан явно собирался донести какую-то мысль, но по каким-то причинам не смог. Впрочем, в ушах шумело и соображал Каллен из рук вон плохо. Тело под ним вздрогнуло, зажимая его слишком сильно, и главнокомандующий не удержался. Наверное, стоило партнера предупредить; возможно, следовало даже что-то предпринять, но... Но Каллен только притиснул любовника к себе, и с шумным выдохом сорвался до алой пелены перед глазами. И только когда немного пришел в себя, ощутил стыд. — Дориан, — шепотом выпалил Каллен, — прости. Я... Могу я чем-то помочь? — Ты уже сделал все, что мог, — лениво и довольно откликнулся маг. Он распрямился и ловким движением извлек из потайного кармашка платок, что даже в темноте выглядел безукоризненно белым. Каллен отвернулся, чтобы не смущать, и торопливо начал приводить одежды в порядок. Вот теперь все было по-настоящему, но это только добавляло неудобства — и штаны теперь как-то не так давили, и пояс, кажется, начал натирать бок... — А ты неплох, — снисходительно бросил Павус. — Довести до пика без прикосновений могут только опытные любовники, но тут дело, конечно, не в тебе, а в том, что я слишком давно не... Но и ты проявил себя отлично — не люблю, когда мужчина продолжает, когда для меня уже все закончилось. — У меня тоже давно не было женщин, — выдохнул Каллен. — Надо сказать, что женщин у тебя больше не стало, — любезно напомнил Дориан. — Но знаешь, тогда тем более это говорит в твою пользу. Еще больше я не люблю, когда мужчина заканчивает, оставляя меня в недоумении — а что это было? — Тебе трудно угодить, — усмехнулся главнокомандующий. — Но тебе удалось, — в тон отозвался Павус, а потом и продолжил насмешливо. — Командор, у меня к вам остался один вопрос. Смею ли я рассчитывать на вашу благосклонность в дальнейшем? Нет-нет, не отвечайте сразу, подумайте. Я не собираюсь ни к чему вас принуждать — ни пошлыми ухаживаниями, ни шантажом. Но если это было только сегодня, то лучше скажите об этом сразу — и я сохраню это воспоминание среди лучших в своей жизни. Каллен сделал шаг назад. Тон мага был наигранно-веселым и вежливым, но напряжение буквально ощущалось в воздухе. И ответить неискренне командор сейчас не мог. — Я... не знаю, — сглотнув, произнес он, чувствуя, как воздух буквально густеет вокруг. — Мне сложно представить мужчину рядом с собой... Но вы... Ты, Дориан... Я не знаю. И у меня никогда такого не было, чтобы вот... просто так. Возможно, ты не откажешься сходить со мной куда-нибудь? Не на дурацкий маскарад и не на драку с порождениями Тени, а просто... побеседовать, погулять? — О, — Дориан улыбнулся, но, кажется, в его голосе прозвучало больше уверенности, — ты, конечно, не можешь иначе. У тебя все должно быть правильно: свидания, цветы, прогулки под луной, комплименты, поцелуи... И только после всего этого — секс. Не обещаю, что выдержу всю программу, но... попытаюсь. Хотя бы чтобы соответствовать твоей высокой моральной планке. — Моральной планке? — Каллен нервно фыркнул. — После каморки Зимнего Дворца, где ты умудрился спросить меня, было ли это просто перепихом или чем-то еще? — Кажется, я понимаю, почему ты отказываешься танцевать, — избежал ответа на вопрос Павус. — Стоило мне один раз с тобой потанцевать... Кстати, нам, наверное, пора возвращаться. Как раз около часа прошло. — Да-да, — главнокомандующий кивнул, а потом вдруг вздохнул. — Дориан, посмотри, пожалуйста, могу ли я в таком виде появиться перед... обществом? Все должно было бы быть наоборот, но теперь я не уверен... Маг рассмеялся, а потом и потащил его к двери — так же, как тащил сюда, за руку. Распахнул дверь, и в слабом свете, падающем из коридора, придирчиво осмотрел любовника: — Ничего, — вынес он вердикт. — Волосы только пригладь... Если это вообще теперь возможно. Впрочем, по тебе сейчас все видно. — По тебе тоже, — внимательно осмотрел спутника Каллен. — Но что-то мне подсказывает, что даже сейчас ты выглядишь пристойнее, чем я. — Это у меня в крови, — покровительственно заметил Дориан, а потом и за руку вывел его на свет. — Идем, недолго потерпеть осталось. Каллен прищурился на яркий свет тысяч свечей — и, краснея, вырвал руку из ладони Павуса. Народу здесь было немногим меньше, чем час назад, но то, что праздник подходит к концу, было видно по... Да по всему. Музыканты уже ушли. Закуски еще подавали, но выбор был невелик, а из напитков предлагались только вина и крепкий виски — но последнего тоже оставалось немного. — Я же говорил, что шампанское кончится, — явно подавил зевок Дориан. — А ветчина, кстати, осталась, хоть и обветрилась немного. Ничего, ей это только в плюс — для остроты. — Где вы были? — к вернувшимся подошла Жозефина. Она выглядела встревоженной и укоризненно покачивала головой. — Что с вами случилось? Неужели где-то здесь еще остались враги Империи? — Тише, Жози, — раздался позади абсолютно спокойный голос Лелианы. — Мой агент уже доложил, что никаких врагов нет. Он слушал достаточно долго, чтобы убедиться, что с нашими друзьями все в порядке. Поздравить, правда, не могу... Командор, это было не очень разумно с вашей стороны. От господина Павуса, конечно, всего можно ожидать, но вы могли бы проявить больше благоразумия. — О, вами интересовался один известный господин, — тотчас оживилась Жозефина. — Маркиз д`Эссе. Он сказал, что хотел бы побывать в обители Инквизиции и, возможно, совершить безвозмездное пожертвование. Будьте с ним вежливы, прошу вас. Понимаю, что его интерес... скорее, личный, но нам бы не помешали финансовые вливания. — Леди Монтилье, — Дориан произнес это глухо, — прошу вас, не надо торговать командорским телом. — Маркиз не столь скверно воспитан, — сразу встала на защиту аристократии Жозефина. — Но, думаю, беседа или прогулка с ним... О, Солас! Вы не видели Инквизитора? Нам пора собираться... Иначе будет просто неприлично. Нельзя, чтобы о нас говорили, что мы злоупотребляем гостеприимством. — Инквизитор на балконе, — ровно откликнулся эльф. — Я видел ее через стекло. Судя по всему, Железный Бык пригласил ее на танец — без музыки и прочих ненужных деталей. Думаю, они скоро появятся. — Замечательно, — сразу успокоилась Жозефина, а потом и улыбнулась. — Как вам понравился прием, господин Солас? Для вас, должно быть, такое в новинку? — Ничто не ново, — пожал плечами маг. — Всегда и везде одно и то же: интриги, подковерные игры, бьющая в глаза роскошь и скудость душ. Я видел это в Тени столько раз, что не удивлялся ничему. Даже тому, что получил три матримониальных предложения от двоих эльфиек, и тому, что один неумный герцог попытался меня соблазнить. Сначала заманивал деньгами, потом властью, а потом демонстрацией своих достоинств. Надо сказать, ничто из этого меня не впечатлило. — Скажите спасибо, что он не предложил вам место дворецкого, — фыркнул Дориан. — Спасибо, — с легкой насмешкой отозвался Солас. — Иначе, боюсь, мне было бы трудно удержаться и не натравить на него всех сочувствующих мне агентов госпожи Бриалы. — Императрица с маркизой уже удалились, — торопливо пояснила Жозефина. — Они еще обязательно выйдут, чтобы официально объявить об окончании торжества, и к этому моменту нам следует исчезнуть. Это элементарная вежливость. — Странная элементарная вежливость, — не удержался Каллен. — Обычно вежливость — это попрощаться с хозяевами дома, где вас принимали. — Вы совсем не разбираетесь в Большой Игре, — печально покачала головой леди Монтилье. — И при этом вы умудрились отличиться, — вздохнула Лелиана. — Надеюсь, нам это не выйдет боком. К Тевинтеру в Орлее... да и везде в Тедасе, кроме Тевинтера... Особое отношение. — Я чего-то не знаю? — напряглась Жозефина. — Скоро узнаете, — любезно ответил ей Дориан, а потом вдруг резко развернулся. — О, леди Инквизитор! И... не одна. — Конечно, ее сопровождает господин... — Жозефина повернулась и осеклась. — Какой... замечательный сюрприз, — процедила Лелиана, а потом мило улыбнулась. — Замечательно выглядишь, Морриган. Это платье тебе очень к лицу, а туфли... Ох, Андрасте милостивая, я еще много лет назад говорила тебе, что ты будешь... неотразима. — Благодарю, — кивнула магесса, разглядывая Лелиану. — Сожалею, что не могу сказать такого о вас... Ваша прическа была не в моде еще тогда, когда мы с вами повстречались, а теперь... Но вот это выражение лица вам куда больше к лицу. Куда лучше, чем восторженная щенячья мордочка. Будете писать Стражу, передавайте привет. А теперь мне стоит удалиться — у меня много вещей. Надеюсь, в Скайхолде мне выделят удобные комнаты. Железный Бык оглядел собравшуюся компанию, посмотрел вслед новоявленной советнице, а потом бережно обнял леди Инквизитора за плечо — до талии не дотягивался — и одобрительно пророкотал: — Большинство местных давно сдулись, а у наших друзей, я смотрю, все... по-бодрому. Рыженькая с магичкой старую «дружбу» припоминают; эльфа уже кто-то успел взбесить... Не знаю, кто, вариантов слишком много... Командор с тевинтерцем... подружились, что ли... А посол переживает за всех — и, думается мне, что не зря. Пойдем, босс, ты устала, потом со всем этим разберемся. — Раз все здесь, то предлагаю выдвигаться немедленно, — вклинилась Жозефина. — Обсудить мы и впрямь можем потом. Не отставайте! Я велела, чтобы кони дожидались нас на выходе из парка, но лучше бы нам не расходиться. Она первой двинулась вперед, даря усталые улыбки и раскланиваясь почти с каждым, кого встречала на пути. Лелиана отправилась за ней, чуть позади Железный Бык вел Инквизитора и что-то нашептывал ей в ухо, согнувшись. Солас независимо тащился в стороне, а Каллен, заметив заминку, первым двинулся вперед. Дориан его скоро нагнал. — Вы могли бы предложить мне руку, — произнес он небрежно. — Не сейчас, — Каллен старался не замечать слишком понимающих, а порой и задумчивых взглядов. — На нас и так слишком смотрят. Не думай, что я уже все позабыл, как только оказался... среди своих. Возможно... Создатель, как же глупо это звучит! Возможно, ты захочешь завтра погулять по Вал Руайо? Учитывая, что нам нужно будет еще всем поспать, мы доберемся туда не раньше, чем к полудню — и наверняка задержимся. Ну... Набережная или, быть может, театр... Куда там вообще обычно ходят? — Каллен, — Павус вздохнул. — Ходят туда, куда хотят. Я бы предложил тебе побывать в оружейных и магических лавках, а потом отправиться в кабак. И набраться там. Или вообще никуда не выходить из гостиницы. Инквизитору в Вал Руайо ничего не грозит, особенно рядом с Быком. А мы могли бы просто поиграть, поболтать, заказать чего-нибудь вкусного... Не трюфелей в соусе из эльфийского корня, а действительно вкусного. Ты вот любишь ферелденский сыр? — Люблю, — сорвалось с губ раньше, чем Каллен успел подумать. — Но Жозефина говорит, что у меня простецкие вкусы. — Какая разница? — пожал плечами Дориан. — Достаточно того, что ты приглашаешь меня. — Я... приглашаю, — подтвердил Каллен. — А куда — ты завтра мне подскажешь, потому что я и приглашать-то не умею. — Ничего, — Павус улыбнулся. — Я умею за двоих.