Human's copy

POV Chanyeol Припарковал свою машину на стоянке, кивнул охраннику, поднялся на 14 этаж. Открыл тяжелую железную дверь, по привычке швырнул связку ключей на тумбочку. Скинул черное кашемировое пальто и пошел на кухню. Достал зерна любимого кофе, закинул в кофемолку. По кухне разнесся прекрасный терпкий аромат, а шум работающей техники заполнил тихое пространство. Порылся в ящиках, нашел турку и поставил на плиту. Пока кофе нагревался, шарил по полкам в поисках корицы. У меня не было систематичности, вещи могли находиться где угодно. Наконец, любимая пряность нашлась в огромной чашке-супнице. Как она там оказалась? Кофе как раз начал закипать, едва поднимаясь шапочкой. Я добавил туда любимой корицы, немного подождал и снял с плиты. Перелил горячую жидкость в белоснежную чашку и, прихватив пару печенюшек, сел на широкий подоконник, который был оборудован под уютную тахту. Мягкий плед и пушистые подушки – счастье. Усталая спина откликнулась блаженной благодарностью, когда почувствовала мягкую опору. Я вдохнул яркий, слегка горьковатый аромат свежесваренного напитка и, зажмурившись, сделал глоток. Горло обожгло, но именно это мне и было нужно. За окном открывался солнечный пейзаж летнего Харбина. Лучи проходили сквозь крыши домов, отражались на зеркальных поверхностях, пробивались сквозь сочные листья деревьев. Люди торопились по своим делам, машины возмущались сигналами, умоляя пропустить. Но у каждого свои заботы, никому нет дела до других. Им все равно, что я совершаю один и тот же ритуал кофеварения изо дня в день. Одна чашка, один плед, одна подушка на подоконнике. Одна зубная щетка в стакане, одна пара тапочек… Я не могу сказать, что я совсем одинок. У меня есть замечательные друзья, которые любят меня, заботятся обо мне и проведывают. Раз в неделю они приходят, чтобы отогреть мою замерзающую душу. Конечно, как и всегда, я веселюсь и дурачусь, чтобы скрыть душевное состояние. До поры до времени это прокатывало, но в последний раз что-то меня выдало. Сухо был проницательнее обычного. Он позвал меня в гостиную подобрать фильм, пока остальные ребята дурачились на кухне. - Чанни, ты совсем тухнешь. Что тебя беспокоит? На это я лишь вздохнул и пожал плечами. Друг задумчиво свел брови на переносице и пригрозил мне пальцем. - Будешь хандрить, применю интенсивную терапию. Я улыбнулся уголками губ и еще раз вздохнул. Сухо больше ничего не стал говорить. Он взял меня за руку и потянул на кухню. - Я все решил! На следующей неделе мы идем на открытие нового клуба. Нам давно пора отойти от своих дел и уйти в отрыв. Все согласно закивали. Я тоже был рад отвлечься. Но сейчас мне это уже не кажется прекрасной идеей. На часах уже шесть вечера, мы договорились встретиться в восемь, чтобы прокатиться по вечернему Харбину, а потом поехать в клуб. В целом у нас все сложилось как нельзя лучше. Через месяц после приезда в Харбин, мне пришла посылка. Я знал от кого она. Сердце сильно защемило, но я обещал, что не буду лезть в его жизнь. Тао прислал нам дипломы об окончании высшего образования, что позволило спокойно устроить нашу жизнь. У Фань с Лэем открыли уютный ресторанчик в центре, Кай и Сухо вошли в совет директоров строительной компании. Я же был не в силах отказаться от любимого дела. Поэтому устроился программистом в крупную фирму. Работа не могла не радовать. Недавно мне дали повышение, теперь я могу легально взламывать чужие системы. Лучшее развлечение – снести все к чертям, чтобы потом обезумевший начальник падал перед тобой на колени с причитаниями, что какой-то козел обрушил все, и нужно срочно восстановить. Естественно, я показывал «Ок» и за несколько минут возвращал все на место, за что получал неплохую премию. В общем все шло отлично, дела складывались хорошо. Но мне не хватало уюта в моем доме. Я смотрел на счастливых друзей, которые измазывали друг друга в креме, а потом целовались. Я смотрел, как Сухо заботливо накрывает Кая одеялом, когда он засыпал у него на плече. Наблюдал за тем, как У Фань отчитывает Лэя за то, что тот оставил шарф в машине. Я умилялся, но, в то же время, живот скручивало в узел от щемящего чувства одиночества. Возможно, сегодняшний вечер поможет мне встряхнуться. Возможно, я встречу кого-нибудь. * * * Мы вальяжно подъехали к клубу на крутых тачках. Естественно все взгляды были направлены на нас. Как обычно, мы поспорили на то, сколько девиц подойдет к каждому из нас и предложит свое общество. Так горько разочаровывать прекрасный пол. В этот раз выиграл У Фань. Сегодня он был неотразим и походил на героя любовного анимэ. Весь из себя такой блондин в шикарном смокинге. Стрелял глазами направо-налево, зарабатывал себе баллы. Мы с Каем и Сухо откровенно ржали, а Исин фыркал. В итоге шатен надул губы и стал игнорировать нарисовавшегося ловеласа. Мы покатились со смеху, когда увидели недоуменное выражение на лицах девушек. Еще бы, не каждая сможет понять, какого хрена парень, недавно подмигивающий тебе, вымаливает прощение у другого, обещая золотые замки и горячий завтрак в постель. В итоге, мы смеющиеся завалились в клуб и устроились на широком диванчике не втором этаже. Здесь было так же громко, но не так много народа. Надежда найти в толпе свою любовь пошла крахом, потому как, посмотрев на обитателей ночного заведения, я остался равнодушен. Ведущий объявил выступление какого-то юного дарования, а я, зевая, повернулся к ребятам. Заиграла ненавязчивая музыка, а танцпол взорвался аплодисментами. Я взял с блюда шпажку с оливой, но так и не успел поднести ее к губам. Этот прекрасный голос заставил меня замереть в ступоре. Я медленно повернул голову к сцене, и время для меня остановилось. Я никогда и ни с кем не спутаю эту едва уловимую хрипотцу. Это исполнение высоких нот, этот проступающий рисунок вен на шее в особенно трудных моментах песни. Эти длинные тонкие пальцы, крепко держащие микрофон. Эту хрупкую фигуру. И эти яркие карие глаза, что так пронзительно заглядывали в душу. Бэкхён... Не говоря ни слова ребятам, я спустился на танцпол и начал пробиваться к сцене, расталкивая недовольную толпу. Я не слышал, о чем поет Бэкки, я лишь смотрел, как открываются алые губы с плавными изгибами, как он в паузах облизывает их. Я не видел его много лет. Я поступил скверно, бросив его. Но иначе было нельзя. Меня раскрыли, и я должен был бежать. Чтобы не втянуть его, я уехал по-английски. Он был моей первой и единственной любовью. Сейчас я понял, что спящие чувства вышли из дрёмы. Я подошел максимально близко и стал неотрывно смотреть на него. Красивый. До безумия, до боли в сердце. Наверное, почувствовав мой пристальный взгляд, он начал искать источник тревоги, а когда нашел, наши глаза встретились. Я видел, как напряглись его пальцы, но голос не дрогнул. Я сцепил указательные пальцы и поднял руки так, чтобы он видел. Этот жест на придуманном нами языке значит «скучаю». Окончив выступление, он наскоро откланялся ликующей публике и по лестнице бросился прочь со сцены. Но до того, как он скрылся бы в коридоре, я успел поймать его. - Пак Чанёль! Убери от меня свои руки! Как ты вообще посмел показаться мне на глаза! В гневе он был еще прекраснее. Вздымающаяся грудь, поднимающиеся ключицы. Ноздри расширились, глаза горели пламенем, а маленькие кулачки принялись бить меня. Я поймал его запястья и приблизил к своим губам. Что удивительно, Бэкки не стал вырываться. Он опустил ресницы, которые задрожали от моих теплых прикосновений. - Котенок. Прости. Я очень скучал. Я… - Не говори ничего… Он прижался лбом к моей груди. - Мне нужно готовиться к следующему выступлению. Встреть меня у черного входа в четыре. Я поцеловал любимую темную макушку и отпустил его. Отпустил в последний раз. Продолжение следует...