Ни взять силою, ни говаривать его по-людски, да много ль красавиц на земле изведет, кому ж богатырей рожать, Княжна наша Светлая?
Марья плетет косу туго, да смотрит на огонь - говаривала мать ее Княгиня Анна о супостате из Нави. О лике его нечеловьем, о глазах хладных, как сталь, о мощи смертельной и зле великом. Молит Княжна кровью алою богов, косы распускает да на платье белое рябиновые бусы мерит - вернут ее силы к мужу любимому, поборют с ней вместе лиходея. Целует Ивана спящего да вяжет узелок на руке внука Даждьбожьего Ивана - зла не мыслите, от дев отводите, от странника чужого, от беса злого, добра несите, Ивана берегите. Марья ступает по сырой земле, прямо к царству Кощееву. Три дня и три ночи идет, ни пьет, ни ест. С Землею русской прощается, да слез не роняет - негоже богатырке смелой силы на плач тратить. Березку тонкую обнимет, в реке себя осмотрит, да в траве высокой зароется - и спокойно так Марье на душе, как детстве, будто мать ее обнимает за бережет от всех напастей. А птицы ей волосы хватают, да не пускают, ящерки руки вьют да пес под ноги бросается - не иди, красавица, там Яви нет.Даждьбога внучка я, Марья Моревна, Княжна Синеглазая, богатырша степная, мечи и палицы сложила, ни друг, ни враг тебе. Волею доброй иду к тебе, Кощей Бессмертный. Коли по сердцу тебе подарок, дев русских боле не тронешь. Служить тебе буду верой да правдою али гостьей буду нежданною - тебе глаголить, да не быть ни сестрой, ни женой.
Губы алые не дрогнули, глаза не всплакнули - стоит Марья не движима, смотрит в камены стены да на Кощея не взглянет. Не мил он ей, да пусть знает. Да только не страшен так он. Дабы душеньку успокоить, в земли русские воротиться надо, и Марья просит выучить Кощея ворожбе. Учится прилежно, покладиста да горда - кожа бела, как снег первый, губы синие, как реки, да не просит Княжна ничего, кроме знаний. Дарит ей платье да ленты из малахитовому шелку, яствами неземными потчует, медом да вином поит. А Марья ни слова не роняет, молчит во дне, да только в ночь поет о соловье да молит на здравие богам.Сварогу-Отцу, небесному кузнецу, Даждьбогу Мудрецу, Солнцу ясному, да Перуну Громовержцу. Не помогут Марье силы Всевышние, не слышны ее мольбы из царства Навьего. Как гостья она в палатах Кощеевых, да только птица невольная в его покоях. Долго Иван ищет красу свою, уж рябина морозом прибилась, да не найдет дороги в Навь. После зимы суровой, приходит в царство Кощеево молодец. По-добру, по-здорову просит Владыка уйти, да только муж верный без Марьи не воротится в земли. Украдкой Марья шепчет заговор над мешочком с землицей с дому - Макошь Матушка, Сварога сестрица, крепок оберег, сохрани Ивана век, враг режет-сечет, да боли не дает. Кощей мечом рубит молодца ее, да не убить его после слов Марьиных. Второй раз Марья плачет да на крови своей оберег дает - не к богам молит, а к силе своей - да сгорят чары темные, да сгорят муки морные, да сгорят присухи Навьи во крови Марьи. Опять Кощей не сломит дух Ивана, да только гневается пуще прежнего - не превозмочь Марье силы Кощеевы, не сбережет боле тело князя своего. Сердце свое Кощею обещает да просит все по-человечески сделать. Доспехи темные снять, пир устроить, да колоколами на весь белый свет звонить. Глаз дева не смыкает, шепчет да ворожит, косы черные чешет, да красными нитями на платье шьет. Победит Кощея али сгинет в темном царстве? Да коль не сможет побороть, бежит с яйцом заветным далеко, да со скал бросится, в реке утопится, на острове Буяне. Поит из чаши вином отравленным мужа, да заклинает цепи тяжелые, чтобы руки Кощеевы не пускали. Не богов кличет, ни себя, а саму Правь - на море, на Окияне, на острове Буяне, режу-секу, все хвори да болезни, все ломоты да сухоты Кощею отдаю, в камне белом заточу, дюжиной цепей охвачу. Слова мои полны-наговорны, как Окиян-море, крепки и тверды, как Алатырь-камень. Ступила Марья на земли чужие, так перестала человеком быть во царстве Навьем. Колдовство душой овладело, силы Кощеевы в Прави забрала - побелели косы девичьи. А сердце тьмою обуялось.