Выстрел.
Данила упал, с невольным криком зажимая рану в плече. Болевой шок стал единственной причиной его спасения. Будто в бреду, он подполз к офицеру полка. Если бы не мужество товарища, который помог раненому полевому врачу выбраться с поля битвы, Кашин скончался бы среди летящих снарядов от потери крови. Ужасы тех месяцев службы мучали Данилу даже после выписки из госпиталя и отправки домой. Травма плеча не позволяла физических нагрузок, поэтому Кашин к своему стыду выдохнул спокойно, когда было вынесено решение отправить его на родину. — Знаешь, твоя проблема довольно популярна. Ты второй, кто за сегодня мне жалуется на дороговизну съемки квартир. Жаль, конечно, что тебе не вернуться в родительский дом. Соболезную. Нехорошо вышл… — Илья был резко прерван другом. — Подожди-ка, Кулич, а кто был первым за сегодня? — удивленно отвлекся Данила от рассматривания узоров кофе на белоснежной кружке. — Первым? А, ты про квартиру. Михаил Совергон. Ты, верно, уже знаешь о нем, — Кулич прервался, чтобы остановить хорошенькую официантку и попросить принести ему ещё порцию их фирменного омлета. Завтрак получался расточительным, но университетский друг рассказывал, что пошел в весьма уважаемую лабораторию у и теперь получает внушительное жалование. — Нет, не слышал про него. Какая-то знаменитость? — Данила поднял бровь с долей скептицизма. — Он не гонится за славой, но все люди, сведущие в криминалистике капельку глубже газетных заголовков, знают его. Он- что-то около помощника Лондонских детективов, — с паузами проговорил Илья, подбирая слова к необычной деятельности знакомого. Свежие, утренние лучи солнечного света робко проникали сквозь тонкие, белые шторы веранды кафе. Ветер играл с легкой материей, то подкидывая её ввысь, то нежно проходясь по ней волной. — И чем же он так известен? — удивился Кашин, отпивая последний глоток крепкой заварки со дна и немного морщась. — Лучше я вас познакомлю. Так уж точно будет проще. Хотя бы мне, — чуть тише добавил Илья и усмехнулся.***
— Полагаю, вам тоже нужна квартира, Данила. Понимаю, трудно бывает вернуться в ритм жизни после службы, — с повседневной улыбкой сказал Михаил после того, как Илья представил его. Данила удивленно вскинул брови и посмотрел на Кулича. Тот с улыбкой покачал головой, как бы говоря, что ничего он не говорил. — Откуда вам это известно? — с тем же изумлением Кашин посмотрел на новоиспеченного знакомого, который уже вновь вернулся к микроскопу. Университетский товарищ отошел к знакомой коллеги, оставив Данилу наедине со странным юношей. — Это было слишком просто. Армейская выправка, хирургический шов на вашем рукаве. Полевой врач с раненым плечом уезжает с войны в Афганистане и подыскивает себе кварт…- Михаил был бесцеремонно прерван, но ничуть не расстроен. Теперь он смотрел в верхнюю лупу, скрывая легкую самодовольную улыбку. — Как вы узнали про место службы? — воскликнул Кашин немного громче, чем рассчитывал. — Право же, сущий пустяк. Ваш загар подсказал мне. А где сейчас военные действия, на которых можно получить такой загар? Афганистан, — ответил Михаил, не отвлекаясь от аппарата. — Удивительно, — в искреннем восхищении выдохнул Данила. — Теперь ясно, почему о вас знают. Нежная краснота едва коснулась скул. Цыркунову безусловно льстило восхищение нового знакомого. Улыбка легко скривила тонкую линии губ. В лабораторном освещении тени на его лице выражались особенно ярко. Орлиный нос, внимательные темные глаза, острые черты лица и тонкие пальцы, без конца крутящие колесики на микроскопе. Шторы почему-то задернули, а руководство явно экономило на зрении сотрудников. Белый свет проникал в этот«закуток» намного меньше, чем в центр помещения. Под потолком над столом Михаила висела красивая золотая модель солнечной системы, а на самом потолке располагалась карта звездного неба. Модель отбрасывала на потолок причудливую тень. Миша поднял глаза от приборов и всмотрелся в лицо собеседника, изучающего его скромную коллекцию образцов почв с пометками на карте. Данила имел высокий рост и рыжие растрепанные волосы. Россыпь бледных веснушек пробегала на щеках. Синяки под глазами были особенно отчетливо видны. — Данила, верно? — окликнул Михал задумавшегося гостя. — Я мог бы предложить себя на роль сожителя, чтобы снимать квартиру не было так финансово тяжело. Но должен предупредить вас о некоторых аспектах. Я присмотрел прехорошенькую квартирку на Бейкер-стрит, но один не потяну, — признался он. — Да, я был бы только рад. Слушаю вас, — опустился на стул неподалеку Данила. — Вы терпите скрипку?Выстрел.
— Да, он со мной, — раздраженно крикнул Михаил полицейскому, который прицепился к Кашину. Цыркунов успел отойти на достаточное расстояние, осматривая всё вокруг, но к нему уже подходил местный следователь. Они стояли на крыльце высокого двухэтажного дома и вели, казалось, светскую беседу. Когда Кашин подошёл ближе ему удалось различить пару фраз. «В жертву стреляли, но тело схвачено судорогой», — оперевшись на перила сказал следователь. На секунду Кашина пробрали мурашки от равнодушного вида товарища, но он успокоил себя повседневностью таких заявлений для него. На что способен человек, для которого такие заявления — норма? — И зачем вы меня позвали? — недовольно фыркнул Михаил, окидывая вытянутое здание унылом взглядом. Кажется, он даже начал жалеть, что взял на такое примитивное дело доктора. Данила стоял на ступень ниже и молчаливо слушал их диалог. Воздух был влажным. Утренний туман окутывал извилистые улочки Лондона. В густом белом облаке неспешно шевелились силуэты машин и людей. Утренняя прохлада уже забиралась под тонкий черный свитер, поэтому Михаил поспешно зашел в дом. Там их провели на второй этаж по пустынным комнатам, где находился убитый. Это был мужчина, лет тридцати. Тело распласталось по старому креслу. Война здорово потрепала Данилу даже несмотря на относительно юный возраст. В двадцать три он не боялся ни пламени, ни смерти. Эти пять с половиной месяцев изменили его. Так мало нужно, чтобы сломаться к чертям. Миша взглянул на убитого, долго вертелся вокруг, осмотрел комнату. Его взгляд был сосредоточен, когда он подозвал друга. Они жили вместе уже около двух месяцев, но это первый раз, когда Цыркунов взял его с собой на дело. — Взгляни, — с увлеченным видом он указал на тело, — Что думаешь? Данила надел перчатки, опустился перед трупом и начал осмотр. Михаил в такие моменты понимал, что не ошибся с компаньоном. Кашин знал, что он делает. — Закатаны глаза, язык неестественного оттенка. Отравление, — заключил Данила, после пары минут. — Я ошибся. Интересное дельце, — улыбнулся Миша, осматривая пулевое ранение в груди.Выстрел.
В гостиной дома на Бейкер-стрит горел свет. Он был хорошо виден на погруженной во мрак улице через два больших окна. В камине догорали поленья, оставляя после себя лишь пепел, дымом улетая с ветром. Миша лежал на небольшом кремовом диване, наблюдая за слабым огнем в камине, уложив голову на колени Дани. Он откинувшись на спинку сидел неподвижно уже долгое время, что понемногу вызывало беспокойство. Его рука спокойно гладила темные волосы, изредка наматывая пряди на палец. Миша повернул голову и понял, что парень не дремлет. Кашин с усталой улыбкой смотрел на него. — Пойдем спать? — Цыркунов сплел их пальцы и вопросительно посмотрел в зеленые глаза. — Ты же знаешь. Меня вновь терроризирует бессонница, — он пожал плечами и отвел взгляд на темную улицу. Там медленно кружились первые снежинки. Прошел год с их первой встречи. За это время они вполне уяснили, что зависимы от этого союза. Кашин жить не мог без событий, опасности. После того, как ему удалось оправиться от службы, он заскучал, и Миша стал единственным, кто способен увлечь, развеять скуку. А Мише нужен был кто-то живой. Не такой холодный, как он сам. Тот, кто будет слушать, кто будет верить. Кто-то чуть более постоянный, кто сможет удержать на плаву в шторм. — Мой милый друг, вы выглядите очень устало. Ложись, я попробую сделать что-нибудь. Даня послушно растянулся на диване, а Миша сел на пол у камина, взяв в руки скрипку. Умелые худые пальцы забегали по струнам. Он заиграл тихую, медленную, красивую мелодию. Когда Даня наконец погрузился в дремоту, раздался громкий телефонный звонок. «Чертов Лестрейд» — в сердцах воскликнул Цыркунов, ища трубку на тумбе. Кашин с некоторым умилением смотрел на злого растрепанного Мишу, который наконец нашел звенящий телефон. «Михаил, думаю это дело окажется вам по душе. Приезжайте как можно скорее. И прихватите вашего друга!» — напоследок сказал следователь, когда Миша сбросил звонок. Цыркунов вскочил на ноги и взял с тумбы шляпу охотника за оленями, как он её называл (к слову, называл по праву. Это действительно название этой забавной шляпки). Цыркунов потрепал напоследок рыжие волосы и уж было хотел скрыться в одиночку, не сказав ни слова, но Кашин бросился за ним.Выстрел.
В вопросительном знаке посреди схемы появилась дыра от пули. Карта Лондона занимала с пол стены. На ней разноцветными нитями висели фотографии и пакетики с уликами. Все нити вели к вопросительному знаку, предположительно, главе мафии. Миша без сил упал на пол. Организм давал сбои: вечная головная боль, спазмы в мышцах, провалы в памяти. Или это от героина? — Это просто невозможно, — пистолет дрожал в его руках. — Мы снова их упустили! Через открытое окно проникал холодный ветер. Он нещадно трепал отросшие волосы и длинную футболку. Недели работы ушли напрасно из-за патрульных, которые выследили Цыркунова. Лучше бы они преступников выслеживали! Полиция спугнула банду, когда главарь ещё даже не появился. Миша гонялся за ними уже несколько месяцев. Никогда ещё расследования не проходили так тяжело. Обычно все дела раскрывались им за пару недель, но глава этой банды был настоящим гением. Он искусно скрывался, прятался в тени, не показывался детективу, как бы тот не пытался его уловить. Хитрец, настоящий проныра! Миша взвыл от безысходности. Кто же знал, что звонок в тот тихий вечер предзнаменует такое огромное расследование преступной сети. Этот кабинет Цыркунов переоборудовал из бывшей спальни Кашина. Даня попросту не мог спать в пустынной комнате один. Круги под глазами росли до тех пор, пока Миша в сердцах не предложил самостоятельно укладывать его по ночам. Так, пожалуй, всё и началось. Хозяйка на неделю уехала в деревушку к своим родным, поэтому бояться её причитаний по поводу простреленной стены не было особого смысла. В комнату неожиданно постучали. Кажется, Даня услышал шум выстрела. — Послушай, — тихо взмолился он, приседая рядом и трогая горячий лоб Цыркунова. — Ты всё свое здоровье на них угробишь. Ты мерил свою температуру? Ты в своем уме?! — Это от гнева. Температура тела повышается от сильных эмоций, — монотонно пробормотал он, глядя в стену. — Ты даже в дело меня не посвящаешь, но я понимаю, что это не кончится ничем хорошим. Тебе нужен отдых. Твой организм может сделать рывок на неделю-другую, но не на месяцы. Тебе нужна еда и сон. А ещё жаропонижающие. — Все нужные мне таблетки у меня есть, — криво усмехнулся, Миша, переворачиваясь на спину. — Прости, что доставляю беспокойства. Я пойду проветрюсь. Он попытался встать, и с третьего раза ему удалось это сделать. Кашин смотрел на это сердито. — Когда ты в таком состоянии, я могу тебя одной рукой остановить, повалив вот на те пуфы, — он махнул рукой в сторону, где лежали они. — Это нездорово, ты прекрасно знаешь об этом. Пожалуйста, — Даня преградил ему выход и умоляюще смотрел в покрасневшие глаза. — Я не нанимал себе няньку, Даня! Я разберусь, что выдержит мой организм, а что нет. Уйди с дороги, — в его планы сейчас входило дойти до того грязного притона и вновь попытаться выловить одного из информаторов, параллельно вколов себе всё, что попадется под руку. И он не собирался отступать. В голове что-то щёлкнуло. Появилась ярость. Глупо останавливаться сейчас, когда он был так близко. — С дороги! — голос сорвался на крик. — Нет. Ты останешься дома. У тебя температура, — повысил голос Данила. Миша резко оттолкнул от себя Кашина, и тот отшатнулся. Цыркунов поспешно застучал башмаками по лестнице, но за ним никто не гнался. Хлопнула дверь, и в квартире стало тихо. Даня шумно выдохнул, потирая ушибленную о перила поясницу.Выстрел.
Миша вышел из-за угла дома внезапно, с пистолетом в руках и фирменной очаровательной самодовольной улыбкой. Члены банды на секунду застыли в недоумении. На этот раз Миша взял в помощь половину Скотленд-Ярда. Он их не упустит. Схватить целое сообщество в одиночку не представлялось возможным. Он ждал слишком долго. То, что главарь не пришел, было очень плохо, но нетерпение взяло верх. Нужно схватить хотя бы побеги этой организации. Они не могут больше ждать. А дальше допросы. Цыркунов ликовал. Он смотрит в лицо людям на которых потратил долгие месяца. Даня и несколько специальных солдат прятались за грузовиком и ждали сигнала. Вечерняя прохлада стояла на улице. Кашин неуютно ежился, то ли от страха, то ли от холода. Их отношения охладели за время этого расследования, но всё же Кашин горячо спорил с Мишей на счет выхода к банде. Но Цыркунов настоял, что хочет сам уведомить их, что справедливость восторжествовала, что их наркобизнес накрыт и всё кончено. Этот преждевременный выход шел в разрез с уговором. Главаря еще не было видно, но Цыркунов уже стоял прямо перед десятками бандитов. Сердце Дани сжалось, когда преступники одобрительно загоготали, но солдаты и полицейские дали команду ждать. — Вот и пришел долгожданный финал, — всё также улыбаясь, сказал Цыркунов. Ни один из банды не поднял оружие. — Я рад, что вы уже в курсе, босс. Мы перекрыли их каналы с соседними городами и ждем своей награды. Теперь мы монополисты на рынке, поздравляю, это победа, — бандиты спокойно развалились на ящиках. Вода шумно ударялась о каменную пристань порта и рассыпалась каплями. Миша вдохнул, задержал дыхание и в его голове на место встала последняя деталь пазла, которая открывала обзор совершенно под другим углом. Всё вдруг стало ясно. Цыркунов пошатнулся. Провалы в памяти, плохая концентрация, «обмороки», фразы «Куда ты вечно пропадаешь?». Всё вдруг встало на свои места. Величайший провал величайшего сыщика. Просчет. Он должен был ошибиться рано или поздно. На лице появилась кривая усмешка, непонятная банде. Полиция и агенты были в полнейшем замешательстве, но все же выскочили, немного запоздав. Отовсюду слышалась стрельба, порт гремел. Это зрелище напоминало Даниле войну. Черные и белые, плохие и хорошие. Он выбежал и увидел, как Миша отбивается от полицейских. В этом тощем бледном парне больше сил, чем кажется. Цыркунов убежал очень быстро, поэтому кроме нескольких полицейских, бросившихся вдогонку, этого никто не заметил. Другие ребята были слишком увлечены перестрелкой. Даня рванул с места. Он в панике пытался связать всё воедино или хотя бы понять, куда побежал друг. В голове всплыла его карта Лондона, с зеленой пометкой около моста неподалеку, и Мишины разговоры в такси, о его любимом месте. Оценив направление, Кашин свернул в переулок. Даже если он не встретит там Мишу, там будет достаточно тихо, чтобы всё обдумать, но торопиться стоило. Цыркунов менял улицы, прятался в зданиях, и наконец ему удалось уйти от преследователей. Через несколько минут он рванул к мосту. Он молил всех богов, чтобы Даня понял о их негласном месте встречи. И он понял. Кашин сидел на середине безлюдного широкого моста, свесив ноги через перегородки вниз. Объятья и слезы. Несколько месяцев Миша пытался поймать собственный хвост. Даня зарылся носом в густые темные волосы. Это дело слишком сильно потрепало даже солдата. По веснушчатым щекам бежали безмолвные ручейки слез. А Миша просто рыдал в тихой истерике, пытаясь убедить себя, что он не один. И Даня его слышал. Он крепко держал его, будто боясь, что сейчас он исчезнет. Всё кончено. Скотланд-Ярд считает их главными наркобаронами Лондона, а то и всей Англии. Миша отстранился с теплой улыбкой. В руке мелькнул пистолет.Выстрел.