Кто знает, хён?

      «Господи, где я?» - помутненный рассудок не дает сконцентрироваться, а тяжелые биты долбят по ушам.       Донён переводит взгляд на танцпол, где пьяные тела будто собираются устроить оргию, а его пригласили понаблюдать за этим непосредственно вблизи всего действа. Где-то рядом, пытаясь перекричать музыку, спорят друг с другом Минхён и Донхёк, о предмете спора ни слова – только мат. За ними, как умиляющиеся родители, наблюдают Тэён и Ёнхо, делая ставки, кто же выйдет победителем.       Осознание происходящего приходит внезапно – конец сезона, их театральная труппа, по крайней мере, часть ее, решила отметить последний спектакль, дальше - месяц на отдых. А потом, как по накатанной, – разучивание новой роли, репетиции с утра и до поздней ночи, кофе из Старбакса, принесенный заботливым Тэилем, прогулки до общежития под луной и усталость, сопровождающая организм до самого начала нового сезона. С началом – легче.       - Хён, скажи ему, что… – врывается с сознание Донёна звонким голосом Донхёка, дальше слушать нет никакого желания.       - Кажется, кто-то перепил? Как ты себя чувствуешь? – внимательный Накамото как никогда кстати пришел на помощь, приложив к горящему лбу холодную бутылку воды.       - Бывало и хуже. - Ким забирает напиток и опустошает полбутылки разом. – Сколько мы тут уже?       - Часа три? – Юта пожимает плечами, типичным жестом курильщика хлопая себя по карманам в поисках сигарет. – Не хочешь выйти?       Донён снова переводит взгляд на беснующуюся толпу. В принципе, жить можно, музыка уже не так давит, вода спасает, а на спор младших есть силы не обращать внимание.       Донён не курит, нет, но выйти соглашается.       Свежий майский ветер обдувает разгоряченное тело – недавно прошел дождь. В Сеуле за всеми высотками не видно ночного неба, но даже так можно догадаться, что оно чистое - на завтра не передавали непогоды.       - Что планируешь делать во время перерыва? – голос Накамото выводит из задумчивого разглядывания оставшихся луж.       Донён пожимает плечами. Он еще не думал об этом. На днях звонила мать, говорила, что старший брат вернулся с тура, было бы неплохо его навестить. Еще хотелось бы наконец-то отоспаться, прочесть все те книги, которые он откладывал так долго напотом. Ну и, конечно же, разобраться в своей личной жизни, которая какой день делает вид, что его не существует.       Обо всем этом он не говорит японцу.       - А ты, хён, планируешь слетать домой? – вместо этого переводит стрелки.       Выпуская струйку дыма, Накамото кивает - семью свою он не видел уже полгода.       - Сестра все уши прожужжала рассказами о своем новом парне. Хочет познакомить с ним.       - Передавай ей привет от всех нас. – Ким запрокинул голову, облокотившись на позади стоящую стену и съезжая по ней чуть ниже. – Зови на новый сезон.       - Еще бы она знала корейский, – Юта усмехается, раздавливая бычок подошвой ботинка. – Пойдешь внутрь?       Донён отрицательно качает головой - ему достаточно. Все необходимое было при нем, возвращаться не было нужды.       - Как скажешь. – Японец развернулся лицом ко входу в клуб, подняв руку в знак прощания, и зашел в помещение, не дожидаясь ответа. – Удачно дойти, - угадывалось за захлопнувшейся дверью.       Ким устало выдохнул, отрываясь от стены, и направился в сторону общежития.       Ким Донён не был отличником в школе, он не закончил ее с золотой медалью. Не был отличником в универе, не закончил его с красным дипломом. Но это не помешало ему найти то, что было действительно интересно для него, не помешало выучиться и начать работать там, где он ощущал себя на своем месте, не помешало окружить себя людьми, которым он и которые ему были дороги.       За исключением одного конкретного...       - Хён! – знакомый медовый голос разнесся по переулку, заставив парня притормозить и развернуться.       Донхёк направлялся в его сторону.       - Что-то случилось? – тяжелый вздох, руки в карманах и болезненные воспоминания о громком споре с Минхёном.       - Ты случился. – Не сбавляя шага, Донхёк хватает Донёна под локоть и тащит в ближайшую подворотню.       Ким не сопротивляется, не то чтобы он боялся, что может получить за что-то по лицу, но поговорить им действительно стоило, пускай и в подворотне. Лучше, конечно, дома, но, кажется, до дома они все же не дойдут.       Небольшой тупик между домами, на улице ни души, только дождь, кажется, снова начал накрапывать. Видимо все-таки тучи не разошлись, а прогноз погоды как всегда врет.       Донхёк с силой прижимает Донёна к стене, и тот уже мысленно готовится получить, сам не зная за что, но сохраняя невозмутимость на лице, как Ли резко опускается перед ним на колени, проворные обычно пальцы сейчас путаются, и расстегнуть ширинку никак не получается.       Донхёк ругается себе под нос, не прекращая попыток, пока опешивший Донён не поднимает его, придерживая подмышками, и не приставляет к стене напротив – тупик не только небольшой, но и узкий, как и тупик в их недоотношениях.       - Что это такое было? – сознание постепенно проясняется, дождь расходится только сильнее, но никто не обращает на него внимания.       - Ты не хочешь меня? – вопросом на вопрос, как и всегда, невыносимый ребенок. – Это же так, правда? – Донхёк отталкивается от стены, к которой его прислонили, и подходит ближе к Донёну.       Почти никакой разницы в росте, никакого преимущества. Просто Донён снова оказывается прижатым, а Донхёк проводит руками по его торсу, гладит плечи, не важно, что на том рубашка, которая промокает со скоростью 127 капель в минуту.       Тахикардией Донён никогда не страдал, всегда оставаясь спокойным, что бы ни происходило, но, кажется, сейчас его сердце выпрыгнет из груди.       - Пойдем домой? – еле слышно, будто и не звучало вовсе.       Донхёк вновь опускается на колени, в этот раз его движения увереннее, пальцы больше не путаются, а дождь будто распаляет еще сильнее.       Аккуратно расстегнув штаны, младший достает совсем не возбужденный член старшего, его это не смущает, его вообще мало что смущает по жизни. Донхёк проводит языком по всей длине, а затем берет в рот. Ощущение тяжести чужого члена на языке, когда он постепенно становится тверже и больше – ни с чем не сравнится, сам Ли ловит от этого удовольствие совсем не хуже. Младший начинает плавно двигать головой, возбуждая Донёна все сильнее. Даже если он и не хотел Донхёка, сейчас у него нет выбора, за него уже все сделали, осталось положить руку на мокрую голову младшего, направляя того.       Ощущение горячего рта и на контрасте прохлада улицы дают в голову не хуже отличного алкоголя. Пальцы на затылке сжимаются сильнее, Донён откидывает голову, подставляя лицо дождю и, кажется, видит звезды, которых нет в помине. Горячий выдох, прижать голову к своему паху, не давая отстраниться – единственное, на что сейчас способен Донён.       Еще пара мгновений для того, чтобы прийти в себя, пока Хёк отстраняется и облизывает губы, сейчас бы съехать по стене от неожиданно наступившей легкости, но...       - Не падай, хён, пил я - падаешь ты. – Младший придерживает его за пояс, одной рукой пытаясь привести штаны в надлежащий вид. – Пойдем домой, а то что-то дождь разошелся, да и другие хёны наверняка уже дошли.       Убедившись в том, что старший держится на ногах, Ли отошел и, как ни в чем не бывало, продолжил путь по направлению к общежитию.       Донён оставался спокойным, что бы ни происходило, но на любую ситуацию всегда найдется одно исключение.       - Долбанный извращенец, - ругается под нос Ким, зачесывая мокрую челку пальцами и следуя за младшим. – Ты поэтому меня два дня игнорировал?       Донхёк жмет плечами:       - Кто знает, хён, кто знает?       Донён никогда до не видел звезды, будучи в Сеуле за этими высотками, но, кажется, сегодня в какой-то чертовой подворотне он узнал, что даже во время дождя их можно увидеть.