Вещие сны

      Это случилось.       Снова.       Уже который раз за последние несколько месяцев ей снился этот сон, прерываясь на самом… интересном, чего уж таить. И как результат — Наруто просыпалась ранним утром до рассвета не выспавшаяся и неудовлетворенная. Во всех смыслах. Это раздражало, выводило ее из себя и заставляло быть куда менее добродушной, чем все привыкли. И вообще — во всем была виновата та чертова книжка! Та абсолютно ненормальная и аморальная книжка Джирайи, которую Наруто решила почитать в дань памяти крестному! Последний его роман, лучшее творение по его же скромному мнению, вершина его гения и прочие похвальбы, которые крестный сам себе отвешивал.       Но вообще не мешало бы начать с самого начала.       Ей только стукнуло восемнадцать, когда она решила сделать себе подарок и прочесть, наконец, хотя бы одну из книг Джирайи. Не учитывая, конечно, «Сказание о бесстрашном шиноби». И словно услышав ее мысли, нужная ей история из серии «Ича-Ича» тут же нашлась. Аккурат в рюкзаке, который давно износился и который Наруто хотела выбросить, но предварительно проверила все карманы. Вообще-то она так никогда не делала, просто выкидывала вещь и все, но тут полезла в карманы и в одном из них обнаружила «Тактику Ича-Ича».       Словно само провидение навязывало ей, что нужно прочесть эту книгу, понять, почему же она так нравится другим.       И она начала читать. В тот же день, бросив все дела на половине, она просто завалилась на кровать и принялась за историю, чтобы во время чтения краснеть, бледнеть, ругаться сквозь зубы, но продолжать упорно перелистывать страницы, чтобы узнать, чем же все закончится.       Последнюю страницу Наруто перевернула далеко за полночь, мысленно прокручивая все, что прочла и представляя во всех возможных деталях, благо (хотя не сейчас), обладала довольно хорошим воображением. И хуже всего было то, что теперь она хотела прочесть и остальные книги крестного! То ли дальше себе расшатать нервы, то ли на будущее. Все равно ведь пригодится рано или поздно.       В конечном итоге она просто завалилась спать, здраво рассудив, что утром примет окончательное решение, продолжить ли ей чтение «Ича-Ича» или же попытаться забыть все как… не совсем страшный сон, но довольно нервный и напряженный.       Уснуть ей тоже удалось далеко не сразу. Хотя бы потому, что Курама бесконечно долго смеялся и с удовольствием воспроизводил своим рокочущим голосом особо пикантные моменты истории. От этого становилось только хуже. Лис оказался тем ещё пройдохой, что касалось интимной составляющей книжки, по всей вероятности, выплескивая наружу все то, чего успел натерпеться и наслушаться в двух своих предыдущих джинчуурики.       Но как бы Курама не разглагольствовал, Наруто все же уснула. Ближе к утру она забылась тревожным и весьма интригующим сном, в котором она отчего-то стала главной героиней только что прочитанной книги в сопровождении главного героя, лицо которого так и не смогла увидеть. Стоило ей только начать всматриваться в него, как черты расплывались и тут же исчезали из памяти, оставляя после себя стойкое чувство, что этого человека она прекрасно знает.       Но одним разом эти сны не закончились. Даже не смотря на то, что больше ни одной этой извращённой книжки Наруто не прочла. Сновидения продолжали приходить к ней каждую ночь, радуя тем самым Кураму (какой повод подразнить свою джинчуурики!) и ещё больше раздражая саму Узумаки.       И с каждой ночью мужчина становился к ней все ближе и ближе. Сперва все было очень даже невинно — легкие касания, переплетенные пальцы рук, невесомые поцелуи, которые Наруто отчаянно хотела потом ощутить в реальности, но после… спустя месяц все зашло настолько далеко, что в первую ночь она проснулась просто от шока и недоверия от увиденного, уверенная, что это глупая шутка Курамы. Кьюби заливался хохотом, вызывая головную боль, и то и дело повторял, что Наруто оказалась едва ли не большей извращенкой, чем Джирайя.       Но хуже всего стало в тот момент, когда она смогла рассмотреть лицо мужчины, который еженочно в ее снах доводил ее до исступления.       Что послужило ещё одной причиной для подколов со стороны Курамы.       Над ней постоянно возвышался ее сенсей, уверенно и властно прижимая к себе, выцеловывая ее шею, спускаясь ниже и ниже, ловко стаскивал с неё одежду, а после… Скажем так, когда Наруто смирилась с тем, кто же заставляет ее кровь кипеть и лавой нестись по венам, сны и начали обрываться в самый неподходящий момент. А смотреть в глаза реального Какаши стало в разы сложнее. И не только потому, что пару раз в ее снах его голова оказывалась между ее ног и эти темные глаза лукаво смотрели в ее голубые именно во время процесса (даже сейчас не давая рассмотреть лицо мужчины!), одновременно дразня и возбуждая ещё сильнее.       Это становилось похожим на помешательство. Так что Наруто решила докопаться до истины, в чем же дело.       Сперва она весьма справедливо рассудила, что все дело в том, что только он всегда (всегда!) таскался с книгами Джирайи. Постоянно ходил, уткнувшись в них носом и довольно хихикая. Можно было только предположить, что он себе там нафантазировал, читая и перечитывая эти гадкие книжонки!       Так что было весьма логично предположить, что снился он ей именно по той причине, что его с Наруто связала именно «Ича-Ича». И что наверняка человек, который столько времени провёл за изучением всех самых животрепещущих сцен из этой литературной серии, немало деталей почерпнул для себя на будущее. Из чего и следовало, что именно из-за предположения, что Какаши весьма умелый любовник, ее и перемкнуло на своего сенсея.       Вот только одними этими рассуждениями все не закончилось. Курама настаивал на том, чтобы она нырнула ещё глубже в себя и пыталась понять, действительно ли это у неё самая обычная человеческая похоть. Просто потому, что вряд ли бы одна книга, даже прочитанная в нужное время и в нужном месте (что явно было не так, ведь захламлённая квартира со следами неоконченной уборки точно не способствовала необходимому настрою), произвела бы такой фурор на джинчуурики. Она ведь в жизни никем из парней не интересовалась (Саске не в счёт). А тут такое проявление страсти!       В итоге Наруто пришлось копаться и копаться в себе, пока ответы все же не были найдены в нужной мере и не удовлетворили назойливого Лиса.       По большей части выходило, что Какаши ей нравился. И далеко не как сенсей. То есть, как сенсей тоже, но в первую очередь именно как мужчина. Что доставляло ещё большие трудности и проблемы.       И чтобы их решить, Наруто под бдительным контролем Курамы принялась рыться в собственной памяти и чувствах, пытаясь понять, когда же ее отношение к Хатаке как к сенсею переросло в нечто большее. Выходило, что давно. Точного времени они с Лисом так и не смогли вычислить, но, судя по всему, это случилось ещё до войны.       Во время столь тщательного анализа собственных эмоций, всплыли ещё более печальные для Узумаки подробности. Например, она поняла, что физически Какаши привлекал ее ещё до этих снов. Всего-то стоило вспомнить пару миссий, на которых он либо промокал до последней нитки, а потом щеголял с обнаженным торсом, пока сохли его вещи, либо когда эти самые вещи страдали во время сражений, а он переодевался перед учениками. Тогда, конечно, никто особого внимания не обращал на такие детали, в конце концов, они были на заданиях и в весьма стесненных условиях, но задумавшись, оказывалось, что уже тогда Наруто могла украдкой посматривать на рельефное тело сенсея и наслаждаться открывшимся ей видом.       Так что спокойно смотреть на Какаши она теперь не могла. И как бы Курама не говорил, что все нормально, они оба взрослые люди, стоило ей только вспомнить что-то особенно волнующее, как она тут же скрывалась из поля зрения Хатаке под недоуменный взгляд последнего.       И все же Наруто признавала, что продолжаться так не может. Ни сны, ни ее поведение. Но за три месяца так ни к чему и не пришла, а только была теперь ещё более взвинченной, раздражительной и дьявольски неудовлетворённой.       Потому что Какаши хотелось теперь практически на постоянной основе. И именно потому, что она никак не могла получить желаемого в этом чертовом извращённом сне! Если бы хотя бы раз она, наконец, смогла достичь желанного удовольствия, наверняка все стало бы хоть немного проще и легче, но нет. Все оставалось как прежде.       Теперь же, когда она снова проснулась так же, как и много дней до этого, выслушав ставший привычным утренний комментарий от Кьюби, Наруто решила попробовать доспать вне дома. А вдруг на неё так дурно влияет именно кровать?       Ловко и уверенно выскочив через окно сперва на балкон, а после перескочив на крышу, Наруто понеслась по плоским поверхностям в сторону леса, слепо надеясь, что свежий воздух выветрит из головы все эти неуместные фантазии, которые с каждым разом становилось все сложнее сдерживать в узде. Она издали заметила нужное ей дерево, на котором она сможет устроиться и поспать. Хотя бы попытаться. А может, она даже досмотрит сон.       Практически идеальной ширины ветка, толстая, без мелких сучьев, была почти параллельна земле. Наруто с блаженным стоном устроилась на дереве, прислонившись головой к рыхлой коре и слушая успокаивающее пение птиц. Стрекот насекомых смешался с шелестом листьев, далекими шагами лесных зверей и шуршанием мышей в траве. Такие спокойные и мирные звуки в итоге сделали своё дело, и Наруто провалилась в сон. И увидела именно то, на чем прервалось ее предыдущее сновидение.       Пальцы Какаши умело скользили вдоль ее тела, спускаясь ниже, дразняще проводя по внутренней стороне бедра, но не предпринимая никаких попыток приподняться совсем немного выше, чего так отчаянно желала Наруто. Она не видела его лица (все ещё!), но ощущала его губы на своей часто вздымающейся груди и чувствовала, как напряжение во всем теле нарастает просто с колоссальной скоростью, и совершенно не собирается спадать.       — Какаши! — блаженно протянула Наруто, одним только тоном голоса умоляя о большем, в чем сейчас так отчаянно и болезненно нуждалась. Будь она сейчас спичкой, хватило бы совсем тонкой искры, чтобы она вспыхнула и, сгорев дотла, возродилась, чтобы вновь начать все с начала.       — Потерпи, — в его голосе отчетливо слышалась насмешка над ее состоянием, и она (вот уж действительно неожиданно!) даже не попыталась потребовать у него немедленного удовлетворения ее желания. Вместо этого она только недовольно захныкала и принялась изгибаться под ним, чувствуя, как внутри собирается жар и скатывается вниз, настойчивым зудом заставляя ее тереться о Хатаке.       Мужчина снова усмехнулся и, наконец, его рука скользнула выше по бедру, забралась под длинную футболку, а после уверенно и немного настойчиво пальцы зацепились за резинку трусиков и потянули их вниз.       И это было как-то несправедливо. Потому что только она сейчас страдала от слишком уж растянувшийся ласки, пока он только улыбается и наслаждается ее нетерпением.       Довольно и в какой-то степени коварно улыбнувшись, Наруто схватила мужчину за отвороты формы, притянула к себе, властно поцеловала и опрокинула его на спину с целью оседлать столь желанное тело. И в тот самый момент, когда ее обнаженная грудь готова была прижаться к его, дразня в той же степени, что и он ее, Наруто почувствовала…       Как летит на землю с дерева, потому что все это было чертовым сном! Курама истерично ржал в голове, пока сама Узумаки осознавала, что не успевает перегруппироваться, чтобы падать было не так болезненно. И, собственно, ей действительно не было больно. А все потому, что она свалилась далеко не на землю, а на кого-то, кто с негромким «ой» рухнул на землю вместо девушки, а сама потерпевшая теперь лежала на невольном зрителе ее позора.       — Вот это я понимаю, сногсшибательная встреча, — болезненно простонал мужской голос под Наруто, и она с всенарастающим ужасом определила, кто же его владелец. Сейчас она лежала на Какаши Хатаке, увы, далеко не так, как сама бы того хотела.       — Ка… Какаши-сенсей? — низким ото сна голосом прохрипела Наруто, всматриваясь в темные глаза учителя, которые сейчас светились лукавством и добродушием.       — Ожидала кого-то другого? — насмешливо вздернутая бровь стала последней каплей в и без того переполненной чаше терпения.       Недовольно рыкнув от досады, что все совсем не так, как она бы хотела, что она все ещё неудовлетворена и что он над ней так откровенно смеётся, когда она в таком перевозбужденном состоянии, Наруто поняла, что с неё хватит. Замечание Курамы, что Хатаке точно не в курсе ее состояния, осталось незамеченным и нагло проигнорированным. Уверенно оседлав мужчину, как хотела сделать ещё во сне, Наруто предвкушающе прикусила нижнюю губу, с удовольствием замечая, как удивлённо расширились зрачки ее сенсея. Прогнувшись в спине, а после весьма уверенно улёгшись на мужчину, из-за чего высоко вздымающаяся грудь, прикрытая только тонкой тканью футболки, терлась о Какаши, Узумаки склонилась к лицу мужчины.       — Н… На… Наруто! — с трудом прохрипел Хатаке, растерянно глядя на свою бывшую ученицу.       — Молчи! — тут же отрезала Узумаки и одним четким движением стянула его маску с лица.       Такого она не ожидала. Ну, она предполагала, что ее сенсей привлекательный, о чем свидетельствовала реакция всех, кто хоть краем глаза видел Какаши без маски, но не настолько же! Хорошо, что он прятал своё лицо, иначе девушки всех возрастов бегали бы не за Саске, а за Хатаке. И эта родинка…       Даже не задумываясь над тем, что она делает, Наруто прижалась в поцелуе к этой самой родинке, а после принялась губами изучать скулы, спускаясь на шею, пока ее руки бесцеремонно залезли под его футболку и теперь подушечками пальцев прощупывали напряженный пресс. На каждое ее прикосновение Какаши реагировал так ярко и так неподдельно остро, что Наруто в итоге не устояла и тихо простонала, проводя языком по его яремной впадине. Он сводил ее с ума, и с каждой секундой она хотела его все больше и больше.       И ей даже было плевать, что она, по факту, набросилась на собственного учителя.       Видимо, ее стон стал отправной точкой и для него. Потому что не успела она поцеловать его так, как хотела, Наруто ощутила, что они меняются с Какаши местами, а он теперь более чем уверенно подминает ее под себя. Такое положение дел ей нравилось. И она отчаянно хотела большего. Намного большего.       Его губы атаковали ее так неожиданно, что она даже не успела вздохнуть. Язык ловко скользнул в ее рот, изучая каждый уголок и кончиком проводя на нёбу, срывая тем самым стон наслаждения. Горячее дыхание на долю секунды опалило ее лицо, чтобы через мгновение не менее жаркие губы принялись выцеловывать теперь ещё и ее лицо, проходясь по симметричным полоскам, спускаясь ниже и ниже, в то время как руки с талии переместились на резинку ее спальных шортов и как бы невзначай огладили длинными прохладными пальцами мягкие бока и выпирающие косточки.       — Только попробуй сейчас остановиться! — угрожающе прошипела Наруто, кусая губы и зарываясь своими руками в буйные волосы Хатаке.       — И не подумаю, я слишком долго этого желал… — не отрываясь от сладко пахнущей персиком шеи, пробормотал Какаши в ответ.       — Долго?.. — на мгновение она остановилась и подняла взгляд на мужчину над собой, с трудом сдерживая предвкушающий стон — ну почему ее сенсей такой горячий?       — Ты даже не представляешь, как сексуально выглядишь, особенно когда в минимуме одежды. Как сейчас, — кивнул Хатаке и вновь принялся выписывать своими губами какие-то невозможные узоры на ее коже, из-за чего ей сперва становилось горячо, а после бросало в предвкушающую дрожь — дальше будет только больше.       Фраза, написанная в одном из черновиков Джирайи, но так и не использованная ни для одной из его работ по причине того, что никуда не подошла, сейчас была просто до безобразия актуальна. Так что, подавшись вверх так, что ее грудь теперь бессовестно упиралась в его, она приблизила свои губы к его уху и едва слышно прошептала:       — Интересно, а без одежды я стану еще сексуальнее?       И судя по тому, как предвкушающе сверкнули глаза мужчины, вопрос был верным. И в ближайшее время она еще и убедится в положительном ответе. Лично.       Но это будет уж точно не здесь и не сию секунду. Всего-то и надо — переместиться в квартиру.