Чего боятся бандиты

Когда к ним на базу ввалилась хромая девчонка, держащаяся за бок и затравленно смотрящая на все живое, бандиты были удивлены. Настолько удивлены, что даже оказали ей первую помощь в своем полевом госпитале. Валет, местный врач, без особого труда вправил поломанное ребро, поохал над полным отсутствием нескольких с другой стороны — и оставил сталкершу у себя в помощницах, чтобы было, кому за больными ухаживать. Ей это было не впервой. А потому Лика, завязав вечно распущенные полуседые волосы в хвост, хромала от раненого к раненому и давала больным нужные лекарства. Или меняла перевязки, что получалось у нее значительно хуже, чем у Валета. — Это явно не твое… — заключил он в один из вечеров, осмотрев результаты работы девочки и, злобно ругнувшись в ее сторону, разрезав бинт ножом, чтобы наложить его заново. — И без того дорогую штуку тратишь. Дай-ка мне феназепам. Вколю этому красавцу пару кубов, чтобы от боли не орал. Воровка поспешно отдала доктору лекарство, и врач, для убедительности показав ей кулак, отправил раненого в наркотический сон. — Еще раз повторяю. Берешь — и накладываешь. Здесь особой науки не надо. И как ты в деревне своей помогала людям? Небось из-за тебя-то и помирали? — хохотнул Валет, закончив перевязку, для верности положив под бинт чуть больше антибиотика, чем обычно. — Я им таблетки носила. На свои кровные покупала часто. — И откуда у тебя, подружка, деньги были? — усевшись на табурет, он без особого старания заполнил какую-то бумагу, тут уже убрав ее в стол. — Отец давал. Или другие новички, у кого их было побольше. На еду. Отец часто уходил, и я оставалась в деревне. Забавный он был… То не пускал даже к Ш… — Воровка запнулась, зачем-то закрыв свой рот рукой, после чего продолжила: — …то наоборот. — И кто же этот «Ш»? Уж не Шустрый ли? — железная улыбка украсила лицо Валета, но Лика отрицательно замотала головой, и его лицо потеряло всякое выражение. — Вот был бы он… Тогда тебе бы наши точно все перья пообломали, лишь бы этого упыря притащить сюда. — А что он такого сделал? Этот… Шустрый? — Информатор он. Как-то ловили его… Совсем по глупости парень попался. Дерганый был, да еще и с группой. Как мы из него не вытаскивали данные — дал нам кукиш. И тут пришел этот… Меченый. Я едва успел уйти. Лика ничего не ответила, только рассеянно кивнула — и вернулась к обходу больных. У одного была температура, у второго — выбит сустав, у третьего — сломана спина. Вот он точно не был жильцом, но его все равно здесь держали. То ли из жалости, то ли потому что все равно скоро умер бы. — Помоги… — просипел он, потянув к девочке руку, и она отшатнулась, косо глянув на что-то сосредоточенного писавшего Валета. — Сил нет… Болит… — Я… Я не знаю, что можно сделать. У нас нет такого сильного обезболивающего, — едва слышно проговорила Воровка, наконец осмелев и склонившись над ним. — Мне не стоит с тобой говорить, ты ведь знаешь. — Убей меня… — глухо проговорил бандит, и Лику передернуло от этих слов. — Сил нет… — Все будет хорошо, — она приложила палец к губам, после чего прошептала: — Я придумаю что-нибудь. Но не сейчас. Обещаю. Но последних слов девочки бандит не услышав, провалившись в забытье. — Ты чего там болтаешь? Столько людей вокруг — лечи — не хочу! — Валет все же обратил на нее внимание, снова оторвавшись от своих бумаг. — Это я могу балду гонять, а ты работай давай. Все равно за тобой, блин, ходить, исправлять. — Что ты хоть заполняешь? — Воровка прошлась до следующей койки, а скорее матрасе на коробках — и пощупала лоб больного. У этого была просто высокая температура и все симптомы воспаления легких. Высокие дозы антибиотиков делали свое дело, но слишком медленно — и этот парень начинал влезать в долги перед своим же братством. — Этому парацетамолу бы. Я возьму? — Стихи пишу. Такие же фиговые, как и я сам, — фыркнул врач, после чего махнул рукой: — Бери что хочешь. Поставок мало, так хоть остатки про… кхм… потратим, — он хмыкнул, но сдержал привычное крепкое словцо, чтобы лишний раз не видеть, как Лика кривится. — У нас-то со связями совсем х… плохо. — Ну так не грабили бы все подряд — стало бы лучше, — взяв из полупустой пачки пару таблеток, растворив их в стакане воды и сунув больному под нос. — Пей. Падаль… — Ты сама к нам примкнула, а теперь жалуешься? Умно! — хохотнул со своего табурета Валет, наконец поднявшись и пройдясь до лежавшего на койке и с трудом пьющего лекарство бандита. — Ну что ж ты так, Коряга. — Сама примкнула… Выхода нет, ага. — А что, свои-то зубы показали? Раз к нам пришла? — Скорее я… им. Когда вернулась — была злая, как собака. И мне так плохо было. У меня все умерли… И какая-то падаль здесь, на Кордоне, ко мне полезла. Да я ему все кости бы переломала! — резко выкрикнула Воровка, отшатнувшись от Валета и сверкнув раскосыми глазами, смотря на него исподлобья. — Падаль. — Ну так тут девах — раз, два — и обчелся. Вот и взбесился. А ты… — усмехнулся врач, но тут же потерял всякую улыбку и, предугадав движение девочки, вырвал из ее руки пистолет. — Не борзей, а? Скажи лучше спасибо, что здесь тебя из снисходительности никто не тронет, ага? Моя башка и без того на волоске. — Отдай! — рыкнула она вместо адекватного ответа. И тогда Валет, пусть и бросил оружие ей под ноги, увидел нечто, что даже его, тертого временем мужчину, заставило содрогнуться. Звериные зрачки-точки, широкая улыбка из растянутых почти до скул уголков рта и взгляд. Непередаваемая злоба в сочетании с агрессией. На секунду бандиту показалось, что она сейчас на него кинется прямо так. Но нет. Лика только наклонилась, подняла свой пистолет — и сунула его за пазуху. — Спасибо, Валет, — процедила она, развернувшись и направившись к следующей кровати, оставив врача в полном недоумении. «Я такого раньше за ней не замечал… интересная девчонка». Работала Воровка и правда у них долго. Прошло уже полтора месяца — а она все ходила по медпункту. Когда было нужно — хваталась за оружие и с невероятной яростью отбивала атаки на бандитский блокпост, словно он был ее домом родным. Зарабатывала репутацию. Но за пределы пары комнат без надобности не выходила. Еду ей приносил сам Валет, стараясь отыскать что получше. Даже пару кусочков шашлыка из плоти как-то притаскивал. И Лика, с ногами забравшись на коробку, только кивала — и ела, как зверь, почти не жуя глотая пищу. Иногда рассказывала о себе. — На Большой Земле я была просто подростком. Нормальная семья даже была. Отец, мать, я. И брат. Мелкий совсем. Егором звали, — вспомнив о своем прошлом, Воровка улыбнулась, даже прекратив отламывать от хлеба куски. — Отец… Его Владиславом звали. Он со мной сюда пришел. Точнее, меня притащил. — Он у тебя совсем больным что ль был? В Зону волочь девчонку? — учтиво спросил врач, сидя на другой коробке и спокойно пожевывая бутерброд с колбасой, запивая это чаем. — Я… думаю, что да. После смерти мамы с братом странно себя вел. Потом загорелся идеей Монолита — и пошел в Зону. Все продал. Мое будущее… продал. — Они умерли? И что случилось? Надеюсь, не он порезал? Владислав твой, — хмыкнул Валет, но осекся, увидев снова тот, дикий взгляд, но на этот раз хотя бы без улыбки. — Нет, нет, нет… — замотала головой Воровка, несколько секунд перед этим попрожигав взглядом собеседника. — Их машина сбила. При мне. Отец… долго плакал. Даже меня винил. А я что? А я его любила. И сейчас люблю. Он же из-за меня погиб. Никогда себе не прощу, — она мимолетом вытерла лицо рукавом плаща. — Об этом ты еще не говорила. И что произошло? — Мы дошли до Центра. Не знаю, как. Честно не знаю. Наверное, Зоне это было нужно. Ну и… я замешкалась. Меня схватили монолитовцы. А Уголь… то есть отец, пошел спасать. Дурак… — Лика отвернула от врача бледное лицо, принявшись вновь закидывать в себя хлеб, забывая его жевать. — Ему горло перерезали. А меня едва не выпотрошили. Патроны тратить, видать, не захотели. Падали. — Больно было? — спросил Валет, после чего опомнился, но стало уже поздно — лицо Лики вновь окаменело, а сама она застыла, мелко затрясшись. — Очень… очень, собака, больно. Очень… — девочка тряхнула головой, после чего с ходу вытащила пистолета — и нацелилась врачу на грудь, не поворачиваясь к нему. –Ты зачем спрашиваешь? На себе х-хочешь проверить? — неестественно заикнувшись, она всхлипнула — и медленно опустила оружие, тут же выстрелив Валету под ноги. С пары коек тут же соскочили отлеживавшиеся там бандиты — и забежали в помещение, чтобы увидеть… ровным счетом ничего. — Че за пальба? — спросил один из них, но врач только махнул рукой: — Ниче, ниче. Так, развлекаемся. Идите отсюда, а то дозу урежу. Ясно выразился? — Ясно, мужик, — хриплым, прокуренным голосом ответил больной — и оба они удалились, о чем-то перешептавшись. Лика со своим диким нравом прославилась в кругах бандитов быстро. Спокойная девчонка, которая в любой момент могла сорваться и пальнуть собеседнику под ноги, не внушала окружающим ничего, кроме страха. Ее начали опасаться еще на первых неделях пребывания на базе. А спустя пару месяцев уже старались обходить стороной. И только Валет действительно видел то, что с ней происходило. Но помешать этому не мог. Только старался лишний раз не болтать лишнего, чтобы не провоцировать Воровку на бессмысленную агрессию. — Да не дурная она… Вернее, вполне себе дурная, но держится. У нее в башке винты слетели. И слетят еще. Но вреда не причинит. Головой ручаюсь. Работает прекрасно. Как чует, кому и что нужно, — пытался оправдать Лику врач, будучи вызванным к главе этого блокпоста. Получалось не слишком удачно, и он сам это понимал. — Ни одной смерти лишней. — А как же придушенный подушкой Ушастый? — хмыкнул ему в ответ пухлый мужчина, развалившийся на кресле. — Он сам попросил. Все равно бы подох, — Валет усмехнулся, вспомнив, как отыскал Воровку в странном состоянии помутненного рассудка, когда она сидела на краю кровати парня со сломанной спиной, уже не дышавшего, и гладила его черные волосы ладонью с обгрызенными ногтями. — И ты ей веришь? Притащите девчонку сюда, разговор будет, — холодно скомандовал главарь. Лику внутрь буквально втащили. Упирающаяся, скалящаяся Воровка явно произвела большее впечатление, чем могла бы. Бледное, осунувшееся лицо со всеми признаками сумасшествия, дрожащие руки и на удивление умные глаза, все время немного косящие куда-то в сторону. Она упала на колени на ковер перед столом — и вскинула голову, словно дикий зверек, наклонив ее влево, после чего села. — Я из-за этих не успела парацетамол развести. Там Швабра загибается. Кровь кипит. Вы что творите? — спросила Лика, убрав с лица полуседые волосы. — Тебя уже больше, чем меня боятся. Ты чего творишь? Палишь по стенам, орешь, как дурная. Тебе напомнить, что ты с Умником сотворила? Братки осоловели, увидев жмура посреди гостиной, — главарь оскалился, но и сам не смог вынести пронзительного взгляда глаз девчонки. — Он полез ко мне, — усмехнулась Воровка, резко поднявшись и ринувшись к столу, оперевшись о него руками. На нее тут же нацелились из ружей, а вот собеседник отшатнулся назад, вжавшись в спинку кресла. — Страшно, падаль? Страшно… Я твой страх чую, ясно? И они все сейчас это видят. Девочка фыркнула, развернувшись и рукой отведя от своего лица ствол ружья. — Да ты скорее пахана застрелишь своего, чем меня. Валет разве что не перекрестился, стоя по левую сторону стола. Проведя ладонью по лбу, он почувствовал капельки пота на коже. — Да ты совсем обнаглела, — рыкнул главарь, не найдя ничего лучше, чем за длинные, распущенные патлы подтянуть Лику к столу, чтобы рыкнуть ей на ухо: — «Полез», как ты там выразилась? Но больше он ничего сказать не смог — Воровка откинула голову назад, заглянув в лицо бандита — и ткнула его лезвием, зажатым между пальцев, аккурат в горло. Схватившись за шею, он отпрянул — и девчонке только это и было нужно — она схватила Валета за плечи, прижав уже к его глотке окровавленную сталь. — Единственного врача же не застрелите, верно? — хмыкнула Лика, подтянув его к разбитому окну, которое не успели залатать. — Верно… Ну, бывайте. Рывком вскочить на подоконник и вывалиться на свежий воздух для нее оказалось делом пары секунд. Валета тут же оттолкнули в сторону, но бандит, получив пулю в кадык, свалился на пол бездыханным телом. Так Воровка и ушла.