уйдем вместе?

олег сидит в комнате, которую когда-то делил со своим мертвым принцем, в компании пустых бутылок из-под дешевого алкоголя и выливает в себя последние капли, знает, что не поможет, но другого выхода не видел. что же он наделал? можно ведь было по другому…нет, нельзя. по другому он бы не смог, любил слишком, не мог смириться. даже не заметил, как просидел, смотря в одну точку, под звуки рябящего телевизора, всю ночь. включил, чтобы хоть как-то отвлечься, не помогло. отвлекала лишь ноющая боль, пронизывающая все тело. под утро в коридоре раздались тяжелые шаги, кто-то поднимался по лестнице. вернулся. олег уже не слышал и не видел ничего, да и не особо, наверное, хотел, слишком затуманены были мысли. дверь тихо скрипнула, в комнату повеял запах могильной земли и сырости, в тот день дождь шел, не переставая. человек в черном плаще приблизился к олегу, положил холодную руку ему на плечо и ухмыльнулся: — ну здравствуй, ждал?.. — ты…ты знаешь ждал, рома знает, что ждал, знает о всех страданиях, знает о мыслях о самоубийстве в потоке отчаяния, знает о многочисленных попытках смириться и жить дальше, которые всегда оканчивались провалом. знает многое, кажется, даже все. олег знал, каким вернется рома, знал и об отвратительном могильном запахе, и о попытке англичанина убить того, кто посмел вернуть его оттуда, куда он так стремился попасть. лсп принимал это, готов был идти на все, лишь бы вновь увидеть родное тело в родинках, похожих на звезды, вновь почувствовать чужие губы на своих, вновь услышать грубый прокуренный голос, говорящий о любви. они слишком хорошо знали друг друга, всегда понимали все без слов, как и сейчас, когда они оба точно ведают, чего хотят, и желание было одно на двоих. рома приблизился к чужому лицу и легко чмокнул в щеку, попросил ждать его здесь. и ведь олег будет ждать, готов ждать вечно. «ты только вернись, пожалуйста». англичанин спустился в гараж, где-то здесь должна быть канистра с бензином, где же она, черт возьми, когда так нужна? нашел, отлично, сейчас от совместного счастья их отделяет лишь эта тонкая грань между двумя мирами, скоро и ее не будет, и они будут счастливы, уверены в этом. рома обливает дом бензином, будто рисует круг, что защитит их от внешнего мира. спички лежали на кухне, возле плиты, кажется, они были там всегда. чиркает спичкой о коробок: — мы будем счастливы, олежа, я обещаю… дом вспыхивает, защитный круг срабатывает, теперь никто и ничто им не помешает. рома возвращается в спальню, лсп действительно все это время был здесь и, кажется, был абсолютно спокоен. до него уже дошел запах гари, но он слишком доверял своему мертвому парню и терпеливо ждал, наблюдая за клубами дыма за окном. рома оказался рядом быстрее, чем олег успел его заметить, иногда он ходил совсем не слышно. англичанин отвернул его от окна, ведь оно так безразлично сейчас, аккуратно коснулся горячих губ и притянул к себе родное теплое тело. — предлагаю всем вместе дружно покончить с собой — улыбается сквозь поцелуй, зарываясь рукой в чужие кудри, боже, как же он соскучился за ними.

***

первый этаж пылал, за окнами поднимались клубы дыма, но именно в этот момент они были счастливы. олежа пытался прижаться все крепче к любимому телу, боялся случайно упустить и снова потерять такого родного человека. рома лишь усмехался и целовал нежно, кусал чужие припухшие губы и оставлял багровые пятна на шее, что сохранятся теперь уже посмертно и сгорят вместе с горячими телами…