«Плыть по воде — всё равно что жить в раю. Вечная мечта души — избавиться от веса плоти.»
(из игры "The Path")
Небо сегодня было пасмурным, как никогда раньше. И на землю без конца падают маленькие капли моросящего дождя, который, несмотря на свою слабость, пробирает до костей. Густой туман накрыл собой почти всё пространство, пряча от чужих взглядов заплаканные лица многих, но далеко не всех, стран. В эту ночь случилось нечто страшное, из-за чего несколько бывших республик долгое время стояли над могильной плитой, где было написано имя их отца «Союз Советских Социалистических Республик». И хоть в такие моменты кажется, что время остановилось, оно всё же идёт, а на улице становилось всё холоднее и холоднее, так что пора расходиться по домам. Братья и сестры, высказывая друг другу слова поддержки, прощаются и покидают территорию кладбища, один Россия так и стоит ни жив, ни мёртв. Его лицо сейчас ничего не выражает: серые глаза такие пустые-пустые, совсем как у трупа, и лишь мелко дрожащие губы, да худые пальцы, что нервно трут одну из пуговиц пальто, выдают какие-то признаки жизни. Сейчас РФ обращается к Богу, пытаясь найти ответы на вопросы: почему отец умер так быстро и внезапно? Как можно было этого не допустить? И самое главное: за что всё это? Как иронично, что Союз, тогда ещё РСФСР, всегда запрещал искать ответы у Бога, ведь «этот выдуманный мужик ничем не поможет и рассчитывать следует только на свои силы». Тогда что же делать в ситуации, когда ты потерялся и сам найти ответы больше не можешь, а твоя единственная опора и поддержка сейчас закопана в земле и больше не ответит? Федерация более не в силах смотреть на надгробие и в принципе находиться в этом месте. Слёзы новым потоком текут из глаз, а сознание мутнеет. Да, возможно, Советский Союз и не был лучшим отцом, но Росс всё равно любил его сильнее всех на свете. Только с ним он чувствовал себя комфортно, он чувствовал, что его понимают и любят. — Прощай, отец... — прозвучало из холодных дрожащих губ, а после этого темнота. Россия толком не помнил, как покинул кладбище, и тем более не помнил, как доехал до дома. Но зайдя в знакомое помещение, ощущение трагичной жизни возвращается, и русский на миг задохнулся. РФ всё ещё ожидает прикоснуться к знакомому и тёплому голосу отца, который произнесёт ему: "Ну и где ты опять шлялся до полуночи? Давай раздевайся и садись есть, всё уже остыло почти!", — но он слышит лишь смертельную, бьющую по ушам тишину. В этот момент Россия понимает, что слишком сильно устал и ему необходимо лечь спать, чтобы перестать загонять себя в уныние депрессивными мыслями. Он в прямом смысле даёт себе пощёчину, на ходу снимая мокрую одежду, идёт в свою комнату, и после, падая на кровать, закутывается в одеяло. Федерация медленно и мучительно пытается уснуть, хмуря брови и морщась. В голове крутится множество вопросов: Как ему быть дальше? Что делать с экономикой? Как общаться с другими странами? Как наладить связь с народом? Как ему теперь жить без отца? Не лучшие ответы на все вопросы находились позже, и далеко не сразу. Проходило очень много времени, которое шло быстро для всех, но для РФ оно тянулось, медленно, противно, мучительно. И вот, спустя два года, все братья и сёстры Федерации уже оправились от потери, но только не сам Россия. Более того, у него появилась целая традиция. Несмотря ни на что, русский каждый вторник ездил на кладбище к своему покойному отцу. Иногда юная страна просто молчал, чаще рассказывал что-то, шутил, просил совета, представляя, что перед ним действительно сидит отец. Правда за два года ответом на все монологи России неизменно был лишь ветер... Как-то раз, на кладбище, вместе с РФ пришёл его брат — Беларусь. Он тоже тосковал по отцу, но ещё больше он переживал за Федерацию. — Россиюшка, — аккуратно начал младший, при этом поглаживая старшего по спине, — может ты перестанешь так убиваться? — Ты же знаешь, что это невозможно. Отец для меня – целый мир, и я не могу взять и покинуть его, — Россия говорил не запинаясь, ведь он уже давно для себя всё решил. Положив руку на плечо хандрящего, Беларусь тихо прошептал, без злобы, ведь он просто хотел сказать правду: — Он не вернётся. Тебе нужно смириться, — и эти слова от белоруса были как нож в запутавшемся в своей скорби сердце, но не страшно, ведь это всего лишь ещё один маленький ножик из тысячи. В остальных аспектах повседневность России ничем не отличалась от жизни остальных стран: следи за народом, регулируй работу правоохранительных органов, строй армии, разбирай бумажки и прочее. К слову, именно документацией РФ сейчас и занимался. Это дело он не любил больше всего из-за его сложности и нудности, поэтому относился к нему безответственно, а в следствие этого очень часто могли происходить не самые приятные ситуации. Русский выдыхает и откладывает ручку в сторону, потягиваясь. Глаза ужасно болят, поэтому Росс трёт их подушечками пальцев, а через время его взгляд невольно цепляется за зимний пейзаж: за окном темно, снег, мороз, тёплый свет освещает улицы и даже проникает в окна многоэтажек. Всё это создаёт грустную и одновременно уютную атмосферу, а так же заставляет поймать себя на мысли, что уже слишком поздно и пора отдохнуть. Оставив на столе, рядом с лампой, кучу бумаг, сил на которых у России уже не осталось, он еле-еле поднимается из-за стола и ложится на двуспальную кровать, совсем забыв выключить свет на рабочем столе, так что комната была слабо освещена. Перед сном голова обыденно заполнилась едкими мыслями об отце. И чтобы очистить разум, русский приподнимается, с недовольным видом доставая из-под кровати снотворное. Закинув в рот вместо привычных четырёх таблеток всего лишь две последние из пачки, Федерация кривится в лице от противного привкуса, а после закутывается в одеяло. В сознании мелькает мысль о том, что следует сказать Беларуси о том, что лекарство закончилось. — Отец, почему ты так внезапно ушёл? Когда ты вернёшься? — прошептал славянин, прикрыв глаза и почти засыпая в этом сидячем состоянии. Уже в полудрёме Россия, кажется, услышал такой знакомый, хриплый, добрый, но одновременно и холодный, как сталь, голос. Слов было не разобрать, но сам факт того, что РФ приснился его отец, впервые после его смерти, грел душу до невозможности. Из-за хорошей ночи следующий день у Российской Федерации прошёл замечательно. Несмотря на то, что как всегда всё было ужасно и ему так же предъявили претензию за незаконченную работу с бумагами, настроение у Росса было на высоте. За ужином Беларусь, который переехал к РФ и присматривал за ним, отчётливо не понимал, что же такого случилось с русским, раз тот полон энтузиазма. – Как у тебя прошёл день, Россиюшка? – тихо подал голос брат Федерации и посмотрел на него, но поняв, что старший сын социалиста не спешит отвечать, белорус продолжил, – ты прямо светишься от счастья, а такое можно редко увидеть, вот поэтому я и интересуюсь, – в ответ Россия лишь покачал головой и бросил короткое: «это просто резкий скачок настроения». После ужина РФ неспеша пошёл в свою комнату, закрылся на ключ и как всегда занялся работой до поздней ночи, вспоминая выговор, который ему сделали за неоформленные документы. В час, когда силы уже иссякли, Росс опустился на кровать и по привычке потянулся за снотворным, но, увидев пустую банку, вспомнил, что забыл напомнить Беларуси о закончившемся лекарстве. В любом случае, тревожить младшего брата поздней ночью, когда он уже спит, было бы верхом издевательства, учитывая то, сколько он нянчится с ним. Перенеся разговор на завтра, Федерация закутался в одеяло и успел подумать о том, как сильно бы он хотел вновь услышать любимый голос. Иногда люди действительно готовы отдать всё, лишь бы ещё раз ощутить дорогого человека. В тревожном сне Россия почувствовал что-то, отдающее тепло, на своих волосах. Нечто аккуратно перебирало светлые пряди Федерации, из-за чего тот резко открыл глаза и огляделся, как истерзанное испугом животное. Вопреки жутким ожиданиям, рядом с кроватью он увидел не абы кого, а своего отца и обомлел. Неужели мальчик от горя сошёл с ума? — Отец? — Росс говорил настороженно, одновременно с этим невольно отползая к другому краю кровати. Всё же картина была действительно страшной. Увидеть перед собой мертвеца, кому такого пожелаешь? — Да, мой маленький РСФСР. Это я, — этот баритон запирал лёгкие в клетки паники, заставляя холодный пот стекать по вискам. Это точно его самый любимый папа. Не удержавшись, Федерация кинулся в объятия к СССР, утыкаясь ему в грудь. РФ не смог сдержать слез, поэтому дальнейшая его речь звучала не совсем чётко. — Я так сильно скучал по тебе, ты даже не можешь себе представить! У меня всё стало так плохо, после того, как ты ушёл. Я перестал что-либо понимать, я больше не хотел ничего знать, всё стало как в тумане. Отношения с другими — ужасные, а экономика оставляет желать лучшего, народ меня не слушает, и я так устал, — последние слова Россия говорил почти шёпотом, но Союз мог всё услышать, и он нежно поцеловал своего сына в лоб. Федерация почувствовал губы своего отца и после этого ему захотелось ощутить большего. Подняв голову, Росс увидел СССР, он заметно помолодел: вид его был статным и красивым, хотя, помнится, в последние года он выглядел измученным, но именно сейчас на его лице не было ни грамма усталости. Россия и Союз долго смотрели друг на друга, обмениваясь немыми вопросами. В конечном счёте, будто бы получив разрешение, сын социалиста решил действовать. Он коснулся своими губами губ отца, совсем легко, только чтобы почувствовать это тепло. СССР смотрел на своего преемника сверху вниз, и при этом в его глазах не было недоумения, казалось, что он знает всё наперёд. — Ты хочешь этого? — после озвученного риторического вопроса, Советский Союз стал поглаживать талию своего сына. Непонятно каким образом, но, похоже, что несостоявшийся коммунист действительно читал мысли своего собеседника. — Да, пап, я хочу чувствовать тебя, хочу убедиться в том, что ты живой, хочу стать с тобой единым целым, — Россия прикрыл глаза и посмотрел на отца сквозь дымку. Союз не стал отказывать ни себе, ни своему сыну в желаниях, и поцеловал его. Россия никогда не занимался подобным раньше, сначала из-за возраста, потом из-за незаинтересованности в окружающей его действительности, следовательно, он плохо представлял, что должен делать, но отца это не напрягало, наоборот, ему нравилось мять и подчинять губы сына своими. После же в ход пошёл язык, и русский приоткрыл ротик в желании поддаться страсти, на что Союз прошёлся по ряду чужих зубов, сплетаясь с языком сына в пошлом, грязном, страстном, но полном любви поцелуе. Спустя некоторое время, Россия слегка ударил отца в грудь, чтобы тот вспомнил, что у Росса лёгкие меньше и воздух стремительно заканчивается. СССР разорвал поцелуй и аккуратно уложил сына на кровать, начиная снимать одежду с них обоих. В тот момент, когда они остались полностью обнажёнными, Совет прижал младшего к постели и навис над ним. Следом он наклонился к шее сына и оставил алый засос, из-за чего славянин застонал в голос и запустил руку в волосы отца. СССР вновь отстранился, провёл пальцами по своему следу на России, и стал поглаживать животик сына, от чего последнего передёрнуло. После этого Союз смочил пальцы своей слюной и стал растягивать парнишку. — Там так узко, прямо как я и ожидал, — социалист ухмыльнулся и вставил второй палец, а Федерация застонал и выгнулся в спине, ещё больше прижимаясь к своему отцу. — Очень больно, папа... Но знаешь, я даже рад, — на лице у Союза промелькнуло непонимание, а еле заметная ухмылка стала шире. — Что же ты это, стал мазохистом? — а пальцы мертвеца всё ещё очень активно растягивали Россию. — Нет, просто уже ничто не сравнится с той болью, когда ты умер... — прошептал РФ и тут же закричал на грани агонии, поскольку в его тело вошёл мизинец. Союзу пришлось сжать лицо своего сына за щёки свободной рукой. – Если ты будешь так шуметь, то нас точно услышит Беларусь, – СССР нагнулся к уху сына и лизнул его, из-за чего русский вздохнул. Совет вынул пальцы, а Россия обнял отца и прошептал: – Я так тебя люблю. Хочу чувствовать тебя. Прошу, не уходи, – следом Федерация почувствовал что-то покрупнее, от чего закричал, сжимая зубы, к этому моменту из глаз уже текли слёзы. Россия потерял счёт времени в скоро наступившем удовольствии от члена внутри, который всегда специально проходился по простате, выбивая новые стоны. Сколько он тут с отцом? Не больше часа, наверное. Но счастье не может длиться вечно. РФ почувствовал, как внутри него что-то растекается и резко становится очень тепло. Россия будто бы знал, что сейчас отец уйдет, поэтому он обнял его за шею и поцеловал в губы, а тот в свою очередь быстро отстранился и ласково улыбнулся. – Не переживай, мы ещё увидимся, я тебе обещаю, – СССР погладил сына по голове, но почему-то это прикосновение было слишком призрачным и неощутимым, от чего разум заставлял паниковать. – Я люблю тебя, пап, – пробормотал в бреду русский перед тем, как полностью провалиться в долгожданный сон. С утра РФ выглядел и ощущал себя крайне измотанным, плюсом в теле испытывалась ужасная боль, но всё это не мешало его чудесной эйфории. Также на шее красовался засос, который русский, разумеется, скрыл за воротом водолазки. А позже он спустился на завтрак, где его ждал Беларусь. Заметив радость на лице Федерации, младший брат сказал: – Опять «резкий скачок настроения»? – Типа того, – недовольно, из-за факта того, что кто-то полез в его дела, буркнул Россия и сел за стол, при этом как-то глупо улыбнувшись, – но, если честно, я слышал нашего отца вчера, а сегодня он и вовсе приходил ко мне! – белорус на такое заявление закашлялся. РФ же стал искать поддержку в глазах своего родственника, но там читались только грусть и страх. – Он всё ещё живой, я знал это. Видишь, не зря я ездил на кладбище каждый вторник, наша связь стала настолько крепка, что он вернулся! – после этих возбуждённых слов Федерации в комнате повисло гробовое молчание. – Россиюшка, миленький, скажи, ты принимаешь лекарство? — сказал Беларусь максимально спокойно и нежно, пытаясь скрыть испуг, одновременно с этим подходя к старшему брату и начиная гладить того по волосам. – Да, слушай, я хотел тебе сказать, что оно закончилось, но у меня совсем вылетело из головы. Правда я не понимаю, при чём тут это. Эти таблетки разве не простое снотворное? – Я понимаю, что, может быть, ты не поймёшь, но смерть отца сильно повлияла на тебя, твоя затяжная депрессия, проблемы со сном и... – младший сын Союза говорил медленно и неуверенно, явно пытаясь подобрать нужные слова. – Да почему ты мне не веришь?! Это был не сон или галлюцинация, он живой, я тебе клянусь! – Федерация подскочил и оттолкнул брата, а чтобы доказать свою правоту, РФ крикнул: – Вот, посмотри! – русский оттянул ворот своей водолазки, чтобы стало видно засос. Беларусь же шокировано и молча смотрел на это. В конечном счёте он так и не отважился сказать России, что на месте «засоса» был всего лишь порез от ножа.