***
Солдат направлялся к точке сбора. В мыслях царил хаос, головная боль все усиливалась, снижая скорость передвижения и реакции. Но он продолжал двигаться. Потому что после выполнения задания необходимо при любых обстоятельствах достигнуть точки сбора и ждать куратора. За ним обязательно придут, даже если ждать придется очень долго. Нужно только дойти. Невзирая на серьезное снижение функциональности. И он брел по улицам, стараясь держаться в тени, пока не достиг неприметного тупичка между домами, который в его внутреннем навигаторе обозначался как точка сбора. Проблема состояла в том, что она была таковой тридцать лет назад. Тогда, в прошлый раз, Зимнего отправляли на задание в Вашингтон. Миссия завершилась удачно, и его без проблем забрали на базу. Теперь же за ним никто не придет.***
Члены Совета Безопасности снова сцепились из-за какой-то мелочи. Пирс сидел в кресле и отстраненно наблюдал, как трое мужчин и женщина делят власть, еще не зная, что через пару лет даже той иллюзии власти, что у них есть сейчас, придет конец. И наступит Эра Гидры. Наконец этот мир вздохнет спокойно, находясь под надежной защитой порядка. Он мельком глянул на портрет дочери, стоявший на столе, и улыбнулся своим мыслям. Хлопок двери вывел его из приятной задумчивости. Несколько слов, тихонько сказанные секретарем, заставили в гневе подняться и обратить на себя внимание спорщиков. — Господа, прошу вас, данный вопрос не является настолько острым, как нам хотят продемонстрировать. Думаю, для его урегулирования хватит сил ЩИТа. Я немедленно уведомлю директора Фьюри. А теперь прошу меня простить, срочное донесение. Члены Совета согласно наклонили головы, как это часто бывало, практически загипнотизированные словами хозяина кабинета, и стали отключаться. — Когда группа прибыла? — спросил Пирс, спускаясь на минус второй этаж Трискелиона. — Пятнадцать минут назад. — Хорошо, хорошо, — он в предвкушении потирал руки — Гидра давно гонялась за этой разработкой. Но ее создатель был очень осторожен. И тут такая удача: нужный им человек вместе со своей разработкой в Вашингтоне. — Докладывайте, — начал он почти радостно и твердо, но закончил растерянно. Отряд поредел чуть ли не вдвое, его командир выглядел отвратительно, да и Солдата нигде не наблюдалось. — Миссия провалена, — морщась от боли, начал командир. — В ходе преследования к цели и ее охране присоединился хорошо вооруженный элитный отряд в форме без опознавательных знаков. Обстреляв наши позиции, они начали отступать, как потом выяснилось к вертолетной площадке. Вертолет марки DF с ученым и разработкой на борту отследить не удалось. Актив преследовал цель до площадки на крыше, пока мы прикрывали его снизу, — тут стройный рассказ прервался. — Не выяснено, что произошло на крыше, но Актив пропал. Тело не обнаружено, — обреченно закончил он, понимая, что скорей всего не жилец. Потеря самого ценного имущества Гидры каралась смертью. — Так отследите его! — крикнул Пирс, который все больше мрачнел по ходу доклада. — Вы инструктировали его по поводу возвращения? Когда было последнее обнуление? Что вы молчите? — Отследить маячок не удалось, — ответил один из техников, стоявших тут же. — При обследовании крыши было обнаружено вот это, — командир показал небольшое устройство, по конфигурации напоминавшее пулю. — Мы еще не до конца разобрались, но похоже, оно отключило маячок. — И, возможно, снизило работоспособность бионики, — опять влез техник. — Скорей всего все это было ловушкой, с целью захвата Актива. — Но они его не захватили, — вдруг разрушил наступившую давящую тишину специалист по связи из отряда. — Там… Ну, на крыше… Еще и наручники валялись. Явно… Того, самого. Но если валялись, значит, их не использовали. — Да, вероятность, что Актив ушел весьма велика. Но, к сожалению, последнее обнуление было прямо перед миссией. Он знает только те точки сбора, которые указаны для данной операции. Мы их проверили. Он не появлялся. Я оставил там людей, но… Сами понимаете. — Найдите его! — вдруг заорал терпеливо выслушивающий все эти нелепые оправдания Пирс. — Найдите! Даже если вам придется посвятить этому всю оставшуюся жизнь, вы приведете мне Актива сюда. И не дай вам Бог, снова облажаться. Выметайтесь! *** Стив все никак не мог освоиться после переезда в Вашингтон. До войны он никогда не покидал Нью-Йорка, а на войне все города представляли из себя скорее набор тактико-технических характеристик, чем улицы, дома, людей. Впрочем, все равно знания о европейских городах сороковых годов мало чем помогли бы ему. Потому что за семь десятков лет все слишком изменилось. И даже все его выкрученные на максимум чувства (в том числе и чувство направления) не помогали ему не заблудится по дороге домой. Конечно, этому немало способствовали и его способ передвижения — пешком, и его желание выбрать как можно менее людный маршрут. И все-таки заблудившись в десятый раз за два месяца он был несколько раздосадован. Начавшийся дождь не улучшал настроения. Пусть он больше не мог заболеть, подсознательный страх перед стихией, раньше стабильно укладывавшей его в постель на пару недель, оставался. Поняв, что мрачные развалюхи вокруг никак не могут быть расположены рядом с пусть не новым, но вполне приличным домом, где он снимал квартиру, он забежал под какой-то козырек и достал новомодный телефон, которым его снабдил Старк перед отъездом из Нью-Йорка. В нем был навигатор и, как последнее средство, связь с Джарвисом. Но и к тому, и к другом, Стив не стал бы прибегать без серьезной причины, во избежание вечных насмешек со стороны острого на язык Тони. Однако, похоже, это был именно тот крайний случай. В который раз поразившись, что погодные условия не помеха для связи, он включил карту и как раз прикидывал кратчайший маршрут до дома, когда краем глаза уловил металлический отблеск из тупичка слева от него. Это могло быть что угодно. Что-то совершенно безобидное. Но почему-то все улучшенные чувства кричали, что надо проверить. Сделав вид, что ничего не заметил, Роджерс положил телефон в карман, одновременно незаметно проверяя хорошо ли закреплен щит, который, к счастью, уютно расположился в чехле за его спиной, и направился прямо в заинтересовавший его участок улицы. Солдату было холодно. Конечно, холод от промокшего тактического костюма не шел ни в какое сравнение с холодом криокамеры, но дополнительно снижал функциональность, и так совсем не высокую. Боль в затылке никуда не делалась, к ней добавилось головокружение от голода и выведения части препаратов из крови. Он ждал уже три дня, а куратор так и не приходил. И нужно было принимать решение о самостоятельном возвращении или хотя бы восстановлению часть функциональности, воспользовавшись подручными средствами, но он продолжал ждать. И, кажется, его ожидание завершилось. Появившийся в переулке человек мог быть только куратором. За три предыдущих дня никто сюда не заходил, место и выбрано не случайно — было очень уединенным и за тридцать лет мало что изменилось, да и мощная, тренированная фигура с военной выправкой могла принадлежать только куратору. И шаги. Тихие, легкие, даже постоянно находящийся настороже Солдат услышал их только, когда мужчина подошел совсем близко. Физическая подготовка нового куратора вызывала уважение и восхищение. Собрав оставшиеся силы, Зимний поднялся и встал навытяжку. Весь мокрый и грязный, со слипшимися от крови из раны на голове волосами, шатающийся от слабости, он представлял собой жалкое зрелище. Куратор мог быть недоволен, оставалось надеяться, что тот оценит выдержку Солдата, прождавшего так долго, но не покинувшего точку, и позволит реабилитироваться. — Я готов отвечать, — хрипло произнес он. Стив остановился, не дойдя пары шагов до сидевшего на какой-то коробке человека, когда тот поднялся и произнес странную фразу, смысл которой даже не сразу дошел до его сознания. Выглядел мужчина откровенно жалко и явно нуждался в помощи, однако, был одет в тактический костюм, а значит, следовало оставаться настороже. К тому же металлический блеск, привлекший внимание Роджерса, имела рука незнакомца, представлявшая собой уникальный протез, такой совершенный даже на его несведущий взгляд, что если бы Тони увидел его, то удавился бы от зависти. — Кто ты? — спросил Стив, пытаясь в темноте разглядеть лицо незнакомца, покрытое тактической краской. — Тебе нужна помощь? — Я — Зимний Солдат, железный кулак Гидры. Функциональность значительно снижена, травма головы… — Ты сказал Гидры? — перебил Роджерс отчет. — Гидра была уничтожена, — не совсем уверенно продолжил он. — Гидра не может быть уничтожена. Отрубишь одну голову, на ее месте вырастут две. Хайль Гидра! Некоторое время они молча стояли друг напротив друга, один переваривая информацию, другой пытаясь стоять ровно, ведь куратор был недоволен, раз начал проверять Солдата. Потом Стив достал телефон и осветил лицо своего визави. — Баки? — пораженно выдохнул он, с ужасом вглядываясь в знакомые и одновременно незнакомые черты. Разум шептал, что невозможно, чтобы друг был жив, что такое сходство лишь совпадение, но сердце отчаянно хотело верить. — Баки? Это правда ты? — Кто такой Баки? Позывной Солдата — Призрак. — Конечно, конечно, ты не можешь быть Баки, — безнадежно произнес Роджерс, стараясь не захлебнуться вновь в своем горе: прошло уже три года, как он жил в новом сумасшедшем мире, захватившем его без остатка, но потеря все равно была слишком свежа. — Что же делать? — Я жду приказаний, — чуть менее бесстрастно чем обычно сказал Зимний. На мгновение ему показалось, что куратор собирается оставить его тут. Стив думал, что нельзя позволять вооруженному и очень странному человеку разгуливать без присмотра, в то же время ему совершенно не хотелось сейчас звонить в ЩИТ и просить прислать отряд. Неизвестно еще, как такой спокойный с ним незнакомец отреагирует на вооруженных людей. Уровень подготовки у таинственного Призрака явно не уступал Капитану Америка, и вполне возможно, даже сыворотка в крови присутствовала, так что лучше он сам за ним присмотрит, чем подвергнет опасности других. И еще это мучительное сходство с Баки, заставлявшее надеяться на невозможный исход. — Пойдем, — принял решение Роджерс. — Тут не очень далеко. Не дело оставлять тебя без помощи. И меня зовут Стив. *** Поведение куратора не укладывалось ни в одни известные Солдату рамки. Конечно, ситуации бывали всякие, но еще ни один куратор не приводил его для починки в собственную квартиру. Но сомнений быть не могло: судя по поведению, по привычным скупым движениям и подогнанным под индивидуальные нужды мелочам, данное помещение было личным пространством куратора. И нахождение здесь Зимнего было неприемлемым. Однако возражать он не стал. Восстановление функциональности было приоритетом, и даже несоблюдение надлежащих условий не могло считаться достойным препятствием. — Сейчас, — Стив чувствовал себя неуверенно, он крайне редко приводил гостей. В этом времени у него в квартире бывала только Наташа и Фил, который помог с обстановкой. В прошлом к нему и вовсе приходил только Баки. Когда они стали жить вдвоем, и надобность в хождении в гости отпала. — Сначала еда или мытье? — Как распорядится куратор, — отрапортовал Солдат, почему-то не смея ступить из коридора на кухню. С него текла грязная вода, и ему было жалко портить светлый пол. Хотя на базе его не волновали подобные мелочи. — Ты чего там стоишь? А! Сейчас принесу сменную обувь. Сними верхний слой, оставь его в коридоре, потом разберемся, — Стив улыбнулся против воли. Ситуация до боли напоминала, как Барнс возвращался в ненастные дни с работы в доках. И он помогал уставшему другу переодеться. — Подожди, принесу тебе полотенце. Роджерс как раз вышел из комнаты, нагруженный удачно найденными тапочками большого размера, толстовкой и махровым полотенцем, когда закончивший раздеваться Зимний решился ступить на хорошо освещенную кухню. — Баки! — сдавленно прошептал он, во все глаза глядя на хорошо знакомый тонкий шрам на предплечье его гостя, который Барнс получил в детстве, порезавшись осколком стекла от разбитого окна. Потом взгляд выхватил родные серые глаза, сейчас словно подернутые пеплом, но выученные когда-то до последней черточки, прихотливый изгиб губ и ямочку на подбородке, скрытую щетиной, но тем не менее заметную. Да, Барнс стал шире в плечах и обзавелся металлической рукой, а еще с ним явно произошло что-то посерьезнее падения с поезда, раз он ведет себя как отмороженный киборг, но это явно был он. — Баки… Солдат вздрогнул, когда куратор налетел на него, шепча что-то немыслимое, до боли сжимая в объятиях. Но почему-то было очень правильно стоять так именно с этим куратором, согреваясь его теплом. Было правильно позволить отвести себя в ванну, чтобы смыть грязь и усталость, ощущая трепетные, почти благоговейные прикосновения к своим шрамам. Было правильно есть с куратором непривычную еду из одной большой тарелки, стараясь не горбиться под сияющим взглядом. И, наконец, было правильно уснуть в кровати вместо пола или криокамеры, не отпуская руку куратора. И даже увидеть сон. Невнятный образ светловолосого человека, чем-то напоминающего куратора, который светил ярче солнца. Стив уснул в кресле, вплотную придвинутом к кровати, на которой спал каким-то чудом вновь обретенный друг. Впервые в этом времени уснул спокойно, будучи уверенным, что кошмары с воющим ветром и чудовищным криком больше его не побеспокоят. Теперь все было хорошо. Вторая половина его сердца вернулась к нему. Два суперсолдата мирно спали, еще не зная, сколько им предстояло пережить, чтобы добиться возможности жить свободно.