***
Завтракали они вместе. Солас, он же Гаррет, научился делать изумительные, по мнению Дони, панкейки, так что теперь он старался делать это каждое утро. Пока он творил на кухне свои шедевры, Доминик собиралась на работу. — Кофе или чай? — крикнул Гаррет, подходя к кофеварке, краем глаза поглядывая на сковороду. Хоть это и сон, но даже во сне еда имела тенденцию портиться, чем сильно заинтересовало сновидца. — Кофе! Мужчина хмыкнул и нажал кнопку включения. Удивительные устройства. Электроника заменяла буквально все. Ох, скольких усилий ему стоило вести себя просто неуклюже, а не шарахаться от всевозможных электронных приборов. Он не смущался, когда у него не выходило, ведь Дони всегда была рядом и показывала, как нужно делать правильно. В эти моменты она всегда удивлялась, спрашивая о том, как он до этого вообще жил без нее. А он и не жил. Черная жидкость наполнила белую чашку, даря едва уловимый аромат. Раньше он ощущался более остро. Солас нахмурился, беря чашку в руку и поднося к лицу, вновь вдыхая. Едва ощутимо. Мелочь, которая перечеркнула радостное утро. — О, мой кофе! — счастливая Дони выхватила у него чашку, отпивая. — Спасибо. Гаррет заставил себя улыбнуться и вернуться к готовке. Мысли занимали запахи. Блины он так же стал плохо чувствовать, как и ощущать тепло конфорки. Пока Доминик не видела, он полностью положил руку на нагретую поверхность и едва ощутил тепло. Это означало, что связь истлевает. Еще пара таких снов и он, скорее всего, не сможет более вернуться в этот маленький мир. Дони рискует умереть, а ее сознание навсегда останется в этой квартирке в полном одиночестве своих грез. Гаррет поставил перед девушкой ее завтрак и отправился в ванную. Заперев дверь, он включил воду в душе, а сам остановился напротив зеркала, смотря на свое человеческое отражение. Комната наполнялась паром, но ни влажности, ни тепла мужчина не ощутил. — Я ушла! Хлопнула входная дверь. Солас закрыл глаза.***
— Значит, мы ее теряем? Максвелл был хмур, как никогда. С одной стороны — война с Корифеем, с другой — венатори под самым носом, с третьей — осада крепости Адамант, с четвертой — Доминик. Солас стоял у окна, глядя на пейзаж пустыни, сложив руки за спиной. Дориан мерил кабинет инквизитора широкими шагами, пытаясь придумать хоть что-то. Варрик листал какую-то книгу, занимая себя хоть чем-то, как внезапно не захлопнул ее с громким хлопком. — Есть идея. Хоук, спрятавшийся в тени стеллажа с книгами, выглянул и хмуро посмотрел на приятеля. — О нет… — О да, — ответил ему гном, идя к карте. — Есть человек. Полукровка, если быть точнее. Еще известен, как Герой Ферелдена, некогда спасший мир от Мора и выживший, несмотря на все попытки архидемона убить его. Солас отмер, отходя от окна к карте. — Откуда ты о нем знаешь? — Дориан присоединился. — Мы, — Варрик глянул на Хоука, — с ним встречались. Редкий коллекционер эльфийских артефактов и любитель глубинных троп. И МАГ. Хоук фыркнул. — Колдует, как дышит. — Стоит написать Лелиане. Она должна знать хоть что-то о том, где нам его искать. Все же они вместе мир от мора спасали. -Вот только у нас нет на это времени, равно, как и гарантий того, что это поможет Доминик, — подал голос эльф. — У нас итак ничего нет. Твой способ только оттянул неизбежное, пока мы искали путь к исцелению и избавлению Дони от этих наручников, — Дориан устало выдохнул. Смотреть на Соласа было выше его сил. — Тогда… — эльф стиснул кулаки. — Тогда вы ищите своего героя, а я постараюсь найти ответы в Тени. Снова.***
Лелиана не горела желанием помогать им с этой авантюрой и делиться ценной информацией. Но отказать Инквизитору было равнозначно предательству, после которого вся та кропотливая работа по выстраиванию шпионских сетей пойдет коту под Корифею под мантию. — Последние донесения, — Максвелл зачитывал письмо от Соловья перед своими соратниками, — свидетельствуют о том, что Герой Ферелдена, может находиться совсем недалеко от вас. Случайные очевидцы и собранные слухи указывают о том, что герой направляется в Запретный Оазис. Инквизитор положил письмо на рядом стоящий стол письмо и глянул на окружающих. — Тут еще предложение, — он глянул на Быка, который самозабвенно продолжал пить из кружки очередную убийственную дрянь. — И оно касается тебя, Бык. Кунари лениво повернул голову, вытирая рукой мокрый рот. — Внимаю, Ваше инквизиторство. — В спутниках замечена женщина и высокий эльф. Подробности может рассказать Железный Бык. Листок был убран, и теперь все уставились на кунари, ожидая его реакции. — Та женщина, — он мечтательно усмехнулся, прикладываясь к кружке. — Нет, не буду я ее звать. Она меня в прошлый раз едва не прихлопнула. — Бык, идет речь о выживании Дони! — вскочил Дориан. — Я это прекрасно понимаю, но с той женщиной, не стоит связываться, когда она отчаянно ищет сестер. Норов у нее боевой. Горячая штучка. — Бык, Дони умирает! Солас себе места не находит, мы все себе места не находим. Она наш товарищ! Наш соратник! Она — незаменимая боевая единица. — Я понимаю, Инквизитор, правда. Мне жаль, что такое происходит с Дони, — кунари и вправду сожалел, — но… — Прошу! Позови ее. Это наш единственный шанс. Бык неотрывно смотрел на Макса, кусая губы и вертя в руке пустую кружку. — День или два — это все, что мы имеем в запасе. После этого придется сооружать погребальный костер среди пустыни, — вздохнул гном. — А про Смеюна придется забыть. Вряд ли он останется с нами после ее смерти. Мы лишимся ценного мага и единственного, кто хоть немного знает о той зеленой штуке на руке Инквизитора. — Портки Создателя! Бездна с вами, хорошо! — взревел кунари, отшвыривая кружку. — Только потом не говорите, что я вас не предупреждал. Через четверть часа вся разношерстная компания соратников Инквизитора стояла на плато вблизи занятой крепости. Сам Бык стоял в десятке метрах дальше. Он вертел в руках костяной рог, размером с короткий меч, и который он не решался использовать вот уже год. Ему было откровенно страшно, хотя, казалось бы, чего может бояться такая машина убийств, как Железный Бык. Однако сейчас ладони вспотели, а сердце стучало в грудной клетке так быстро, насколько это было возможно. — Все равно придется сделать это, рано или поздно, — Крэм подошел сзади, практически бесшумно. Кунари услышал его только на подходе. — Да и остыла она, наверное. — Наверное, — глухо повторил Бык. Он посмотрел на свой рог в руках, после чего поднял взгляд на безоблачное вечернее небо. Гул рога окатил округу волной утробного звучания. Затем еще раз и еще раз. Бык спрятал рог за пояс и стал вглядываться в горизонт. Минут пятнадцать ничего не происходило. Но никто не смел покидать плац. Все ждали ту женщину. Внезапно раздался драконий рев. — Вместо женщины дракона разбудили, — хмыкнул Хоук. На горизонте появилась черная точка, стремительно приближающаяся к ним. Постепенно точка становилась все больше и больше, пока в небе не было отчетливо видно огромного черного как сам мрак дракона. Его рев заставлял землю дрожать, а живых искать место для укрытия. Ящер плавно опустился перед кунари, который на его фоне казался совсем уж маленьким. Дракон продолжал рычать, а из его пасти клубами валил дым. Он упрямо смотрел исключительно на Быка. — Ну здравствуй, Балерион. Могла бы хоть весточку за год передать! Дракон возмущенно рыкнул, выпячивая грудную клетку. Сквозь чешую был виден раскаленный жар драконьего огня, что накапливался и был готов к смертельному залпу. — Да! Имею право на такое! И нечего на меня так смотреть! Ну подумаешь лапал ту раздавальщицу. Благодаря тебе она скорее всего уже мертва! Да, напился! Не смотри на меня так! И не рычи! Я тебя год не видел! Ты там шляешься с какими-то эльфами, а я знать не знаю, жива ли ты вообще! Ты видела что в мире твориться, глупая ящерица?! Соратники инквизитора стояли ни живые, ни мертвые, когда дракон стал палить огнем подняв голову вверх к нему, вздымая крыльями песок и пыль. Они перестали их видеть. Только проблески огня и ругательства кунари были слышны, только лишь потом присоединился женский голос. Когда пыль осела, перед ними оказался сам Бык, Крэм, нашедший убежище за хилым кустарником и она, та женщина. Высокая, стройная, прекрасная. Изящная, гибкая фигура была обтянута белой тканью на манер тоги, копна черных как смоль волос доходила до самой поясницы. Ее лицо идеальное, ни малейшего изъяна и даже нечеловеческие глаза цвета расплавленного золота с узким вертикальным зрачком не портили картину. Теперь кунари возвышался над ней на целую голову. — Ты покойник, Бык. Я вырву твой поганый язык и закопаю прямо здесь — под толщей древнего песка, а после скажу, что так и было, — шипела женщина. Говорила она с акцентом. Голос у нее был глубокий, завораживающий. — Ты не посмеешь, — он склонился над Балерион и быстро чмокнул ее в губы, пока та молчала, — будешь горевать. — Самоуверенный засранец. — дальше она добавила несколько слов на непонятном утробном языке, падая в объятья Быка. Немного погодя он представил свою возлюбленную-дракона перед остальными, отдельно познакомив с Инквизитором. — Что, собственно, от меня понадобилось, кадан? — она посмотрела на Быка. — Мое время не безгранично, так что давай перейдем от ненужных расшаркиваний к делу. — Как скажешь. Все дело в том, что нам собственно не ты нужна… Балерион уничтожающе посмотрела на кунари. Один ее взгляд обещал тысячи земных кар, на которые только был способен разум человека. -…а Герой Ферелдена. Хотя, если ты посмотришь на эту проблему, то сможешь подсказать…***
Вид едва живого скелета, обтянутого кожей, был крайне удручающим. Балерион провела у койки Доминик около получаса, водя над ней руками, порыкивая и рассуждая на собственном языке, хмурясь и кусая губы. За пологом палатки Быку устроили настоящий допрос с пристрастием, главным участником которого был Варрик, негодующий по поводу того, что от него была скрыта столь примечательная чешуйчая особа, размером ничуть не меньше половины Скайхолда. Кунари пытался сбежать, задавить своей массой, а потом авторитетом, но соратников инквизитора это не интересовало. На рогах они вертели его авторитет и право на личную жизнь. — Балерион, как и Доминик, не от сюда, — сдал своего босса Крэм. — Да, — кунари фыркнул, поправляя жилетку, — она из другого мира. Сюда ее выкинуло совершенно случайно, в районе Вольной Марки, прямиком в море. Удачно попалась нам. Вот и все. — Нет-нет-нет, Бык, ты не отвертишься, — Макс сложил руки на груди. — Рассказывай дальше. Наемник недовольно сощурился. — Она ни бельмеса не понимала ни на одном из наших языков, вечно кидалась в драки. Даже хотели скинуть ненормальную в воду, от греха подальше, потому что убивать столь прекрасных дам казалось преступлением. — Заперли в трюме. — Да, Крэм, спасибо. Заперли. Кормили понемногу. Поили, пытались учить своему языку. Получалось плохо. Голосовые связки приспособлены для других звуков. У нас планировалась высадка в Ривейне. Ее взяли с собой: одели как подобает и сунули в руки сумки — пусть тащит. На корабле оставлять ее было нельзя. Неизвестно было на сколько мы задержимся, а она не протянет столько взаперти. Балерион назвала свое имя на первом привале. Так и познакомились. Говорила понемногу, да и сумки несла без нытья, только проблема была с сапогами. Эта дикарка выкинула мягкие антиванские сапожки с утеса. — Сказала, что не чувствует землю. — Хмыкнул Крэм. — Красивая, но дурная, так я ей и сказал. Она мне что-то прорычала на своем языке, стукнув кулаком в грудь. Как подошли к нужному месту, ее оставили в лагере, а сами отправились. Наш план накрылся медным тазом, у противника оказались маги. Думали все, умрем. Нас теснили, брали в кольцо, многие тогда уже были ранены, двоих потеряли. Конец, одним словом. Но тут, от куда не возьмись дракон. Черный, словно ночь. Огромный и изящный. Блестящая чешуя, корона рогов на голове. Огнем он прорядил стан противника, а увидев нас, так и вовсе в бешенство пришел. Вмиг сжег вражескую падаль под самый корень. Ни стрелы, ни магия не брала его. А потом он приземлился перед нами. Моргнул и передо мною стоит Балерион. — Очень интересная история, — сама Балерион стояла у палатки, скрестив руки на груди и недовольно скалясь. — Не для этого вы здесь собрались. Ваш товарищ погибает. Магия Проклятых забирает энергию для своего хозяина. И почти довершила дело. — И ты… — начал было Дориан, но осекся под огненным взором дракона. — Я видела эту магию. В своем товарище. Она близка к нему. Герой Ферелдена может помочь, но просить будет кто-то из вас. Не я. Мне эта человечка безразлична, как и ее судьба. Решать вам, кто полетит со мной. В случае неудачи, я не понесу обратно. Мое время дорого для меня. Максвелл вышел вперед. — Я полечу. Женщина осмотрела его с ног до головы. — Хорошо, тогда не будем терять времени.***
Солас долго искал в Тени ответ на свой вопрос. Ни духи, ни демоны не могли помочь с решением проблемы. Он терял надежду. С каждой минутой она утекала сквозь пальцы, словно песок. Бессмысленный путь приводил его все к большим тупикам. Древний эльф утыкался в стену собственного бессилия и невозможности хоть немного повлиять на исход. Ему отчаянно не хотелось терять Дони. Последние дни, пускай и проведенные во сне, были самыми прекрасными, наполненными жизнью. Он жил рядом с ней, забыв о том бремени, которое нес с начала своего изгнания. Оно давило ежесекундно, а там испарилось, словно его и не было. Солас переставал быть Ужасным Волком и становился Гаретом, фрилансером и любителем попкорна. — Запах твоего отчаяния практически осязаем, — голос заставил эльфа остановиться. Перед ним, шагах в десяти, на камне сидела эльфийка, методично затачивающая свой короткий меч. Он хорошо знал это так голос, и это заставило его сжать посох крепче и готовиться к худшему. — Вира. Из-под капюшона на него смотрели яркие зелёные глаза. — Раньше ты давал мне другое имя. Удивительно, что время делает с памятью. — Зачем ты здесь? — Я? — Вира подняла голову, облизнув губы. — Просто так сижу, точу оружие и жду, когда придет мое время. В Тени информации сложно укрыться. Я слышала о твоей проблеме. Убрав точильный камень, эльфийка спрятала меч в ножны, попутно откидывая капюшон. Ее глаза пылали зеленым потусторонним светом. — Твоя подруга погибает, и шанса на спасение нет, только если ты не пойдешь на сделку, — хищная улыбка появилась на ее лице. — С кем-то вроде меня. Быть может, я смогу ее спасти, в обмен на что-то равноценное. Пока моих сил достаточно, чтобы помочь. Однако решишься ли ты пойти на сделку, заведомо зная, что совсем скоро погибнешь. Жизнь твоей человечки явно не стоит таких жертв. Верно. Она могла потребовать что угодно. Солас это прекрасно осознавал, когда смотрел в ее глаза. Он видел там только бесконечную зеленую бездну, будто огонь завесы. Совсем как раньше. Вира пришла завершать начатое, и он сам ждал этого с нетерпением. Покончить с многовековой войной и поставить наконец завершающую точку в истории эльфийского народа. — Чего ты хочешь? Вира удивленно подняла брови. — Бездна, неужели Волк действительно привязался к человечке? — эльфийка громко рассмеялась, рукой взлохматив себе волосы. — Это будет интересно! — глаза азартно загорелись, на грани с безумием. — Это будет весело! Очень весело! Она выдохнула, подходя вплотную, заставив Соласа отшатнуться. Вира провела указательным пальцем по подбородку мужчины. — Я помогу, — Вира схватила его за затылок, наклоняя к себе и яростно шепча на ухо, касаясь губами. — Но ты взамен приведешь для меня в храм Митал троих эльфов-магов, на чьих лицах сохранилась рабская метка. Приведешь в северную крипту и оставишь там. Живых. Вира отклонилась, продолжая удерживать Соласа. — Жизнь троих элвен на жизнь твоей человечки. Сделаешь это до полной красной луны, что через два месяца. Если не сделаешь этого — человечка умрет, и поверь мне, — она перешла на шепот, — милосердней будет дать ей умереть сейчас. Я научилась убивать с особой жестокостью. Она отпустила его, отступая на шаг. — Согласен? — Да. Ответ дался эльфу с трудом, но жизнь Дони была ему ценнее жизни тех, для кого он все это затеял. — Отлично, — Вира полоснула ладонь возникшим из ниоткуда кинжалом и протянула ее Соласу. Крупные капли крови падали на черный камень под ногами. — Клятва на крови… — Неужели ты думал, что я поверю одним лишь твоим словам и соглашусь тебе помогать? Нет, Фен’Харел, я слишком хорошо тебя знаю. Скрепим же кровью, мой друг! Эльф повторил за Вирой и пожал ей руку. Ладонь охватило нестерпимое жжение, но они держали руки до тех пор, пока все не прекратилось. Рана на ладони зажила, только древесный узор на месте разреза давал знать о существующей клятве. Когда Солас поднял взгляд, от Виры и след простыл.***
Герой Ферелдена присел на корточки у костра, палкой разгребая раскрасневшиеся угли. Он устал. Двенадцать лет он мечется, словно раненный зверь в клетке не может найти выхода. Он возмужал, приобрел больше сил, больше опыта, сумел предотвратить ужасную катастрофу. Вот только за ней следовали еще, как насмешка и издевательство, плевок в лицо. Мужчина не стал на этот раз показываться, отдав все на волю «Создателя». У мира теперь новый герой, а ему предоставлена возможность наконец-то выбраться из этой клетки. — Нашел родник. Вода чистая. К лагерю вышел бессменный спутник Седрик. Шутка ли, он и Киаран отправились следом за их возлюбленной, а очутились в разные временные отрезки. Белл отыскал эльфа близ Лотеринга, когда только нагрянул Мор, а вот Киарана они встретили совершенно недавно. Оказалось, что он прибыл всего год назад, но уже успел свыкнуться с жизнью. Пока Белл и Седрик искали зацепки для обратного пути к дому в Нирне, он искал Виру. Ее следы были разбросаны по всему миру и не имели четкой системы. Когда прибыла его мать — неизвестно, однако было известно, что она рождена здесь много веков назад. Обрывки легенд и мифов они часто находили в руинах эльфийских храмов, целые фрески посвященные тому кровавому времени. — Хорошо, — мужчина забрал у него мех для воды и сделал глоток. — Балерион задерживается, — Седрик уставился на горизонт, где за пределами оазиса была бескрайняя пустыня. — Подождем. Леди-дракон нам головы откусит, если войдем в Запретный Оазис без нее. — Киаран не присылал весточек? — Нет. Он сейчас у долийцев, а они не слишком приветствуют излишнюю пронырливость и настойчивость. Уверен, что если он что-то найдет, то обязательно сможет с нами связаться. — Не нравится мне все это, — протянул Седрик. — Лес здесь волнуется. Животные спрятались. — Ты это говорил. — И повторюсь. За вратами нас может ожидать неприятный сюрприз. — А когда он был приятным? Седрик пожал плечами. — Когда-то был. До войны. В которую ты втянул свою мать. — Не я. Императору спокойно на заднице не сиделось, как и альтмерам острова стали жать. А она — генерал имперской армии, так что она не могла не участвовать в той войне. — Она же могла отказаться. — Как и ты мог отказаться от идеи покинуть свой мир. — В Неверлэнде я был готов к смерти. Выбор сделали за меня, — с долей сожаления проговорил эльф. Приближающийся рев дракона вывел двоих друзей из меланхолических воспоминаниях о родине. Они поднялись на ноги, встречая прибывшего черного дракона и человека на его загривке. — Что за черт? — Седрик несколько изумился. Максвелл спрыгнул с дракона на песок, пытаясь прийти в норму. Восторг от полета взбудоражил его кровь, и теперь энергия била ключом, создавая впечатление, что Корифея может убить одной левой. Отдышаться, однако, он не успел, как вскоре получил болезненный тычок в ребра от Балерион, которая указывала на оазис, где стояли двое. Герой Ферелдена. Будучи юношей, Макс представлял себе героя могучим воином с двуручным мечом и в доспехах Серых Стражей, который может переломать руки и ноги одним только взглядом. На деле же — это оказался высокий жилистый мужчина, в простой одежде и с посохом из белого дуба в руках. Уставший, бледный, несмотря на жаркое Солнце пустыни, коротко стриженый. И глаза. Необычно яркие голубые глаза. Чуть заостренные уши выдавали в нем полукровку. Вторым же был эльф. Он на добрую половину головы возвышался над героем. Одет он был так же легко и по-простому. Длинные каштановые волосы, завязанные в хвост, лицо было изуродовано шрамом от когтей от виска до подбородка. Держа в руках лук со стрелой, он был настроен вполне враждебно. Признаться, Макс еще не встречал настолько высоких и прекрасных эльфов, даже несмотря на шрам. Это было неестественно для этого мира. — Кто это, Балерион? — спросил тот эльф. — Его Инквизиторство. Леди пошла вперед, в тень деревьев. Под пристальным взглядом мужчин, Максвелл нерешительно пошагал за ней. — Чего забыл в пустыне Инквизитор? — спокойный тон Героя Ферелдена пугал. — Максвелл Травельян, представляю интересы Инвизиции. — он протянул руку. Полукровка внимательно посмотрел на протянутую руку, словно обдумывал что-то, но пожал. — Белл. А это мой друг Седрик. Если вы пришли сюда для вербовки, то вынужден отказать. — Нет, не для этого. Однако видеть вас в рядах инквизиции или хотя бы союзниками было бы весьма приятно. — Улыбка Травельяна померкла. — Я вынужден просить вас о помощи. Готов заплатить, что угодно, просто помогите. — С чем? — подозрительно протянул Белл. — Мой друг, моя соратница, Доминик попала в беду. Мы перепробовали все. Вы — наша последняя надежда. Она, как Балерион из другого мира. Белл нахмурился. — Что конкретно с ней стало? — Некоторое время назад она была захвачена в плен венатори, и те надели ей на руки странные наручники. Ей удалось бежать и даже найти наш лагерь, но вскоре она потеряла сознание и больше в него не приходит. Наш Сновидец смог найти ее сознание только в тени, где она очутилась в привычных для нее условиях и существует в своих грезах. Память понемногу возвращается, но тут же все исчезает. — Я смотрела на эти артефакты, — подала голос Балерион. — Там родная тебе магия. Тот же вкус. Человечка протянет не долго, они практически выпили ее досуха. Белл переглянулся с Седриком. — Это шанс, — сказал эльф. — Если там следы ее магии, есть возможность найти ее пока не поздно. Герой Ферелдена отрицательно покачал головой. — Боюсь, что уже поздно. Но найти ее стоит. Я отправлюсь, может смогу помочь этой леди. Справишься здесь один? — Да. Только поспешите. Белл кивнул. — Балерион, леди, прошу. — Чувствую себя кобылой.***
Герой Ферелдена произвел на всех двоякое впечатление, точно такое же какое испытал Макс. Кроме, естественно, тех, кто с ним встречался. — Хоук, Варрик. — Белл. Они друг другу сдержанно кивнули и указали на палатку. Мужчина попросил не беспокоить его, после чего исчез за пологом, оставив компанию в тишине. — Что-то он исхудал, — заметил Хоук. — Просто доспехи скинул. Только поседел немного, — парировал Варрик. — Я бы с такой любовницей не только поседел. — Скажи спасибо, что она тебя не слышит. — А кто его любовница? — вмешался Дориан. — Морриган. Все сочувственно покивали головами.***
В палатке витал резкий запах трав и благовоний. Видно, что служители церкви больших надежд на спасение девушки не возлагали, предпочитая быть более прагматичными. Белл сел на табурет рядом с койкой бессознательной девушки и осмотрел ее, не стесняясь убрать ту одежду, что скрывала исхудавшее тело. К наручникам он вернулся в самую последнюю очередь, подняв безвольную руку, покрутив, рассматривая символы. Белл невесело усмехнулся. Определенно — работа его матери. Опустив руку девушки, он закрыл глаза, вытянув вперед свои руки и перевернув их ладонями вниз. Сердце девушки билось гулко. Оно неспешно резонировало с его биением, пока они оба не стали звучать в унисон. Он открыл глаза и оказался посреди светлой комнаты, обставленной странным образом, со странными предметами. Видимо, так выглядел привычный для нее мир — Солас! Девушка мечется по двору крепости не в силах найти выход. — СОЛАС! — иллюзорная коробка все вещала этот фрагмент. Белл усмехнулся. Как это похоже на него, только вот никого он не зовет, а пытается выбраться сам. — Гарет, это ты? — слабый голос из соседней комнаты, на который Белл повернулся и тихим шагом направился в сторону звука. Открыв дверь, он обнаружил ту самую девушку, только более упитанную. Её волосы были спутаны, а сама она лежала в постели. Бледная, как белые простыни. Она не открывала глаз, хоть повернула голову на звук. — Гарет? Мужчина подошел ближе, сев на край кровати, проводя ладонью по ее лицу и убирая волосы. У нее был жар, тело покрылось холодной испариной. От девушки несло Тенью, как от духа или демона. — Мне так плохо, Солас. Она повернула голову, пытаясь ощутить тепло его ладони. — Нужны лекарства, Солас… Монеты лежат в кошеле. Там должно хватить. В аптеке… Припарки… Или позови Коула. Фельдшера. Этажом ниже. Помнишь? В смешной шляпе. Белл, с каждым ее словом хмурился всё больше. Ее воспоминания начали путаться, сливаться в одну кашу. — Гарет… Солас… Солас… Кошмар. Он закрыл глаза и открыл уже в физическом мире, сразу начиная активно вливать в нее немного своей энергии, чтобы девушка протянула еще несколько дней, пока он придумает способ вытащить ее из этой передряги. Выйдя из палатки, Белланарис отыскал взглядом Балерион, ворковавшей со своим рогатым другом. — Лети за Седриком. Придется здесь задержаться. Женщина простонала и произнесла что-то невнятное в адрес полукровки. — Что скажете? — спросил Инквизитор. — Я дал ей немного своей энергии. Это даст возможность протянуть ей еще несколько дней, а нам время, чтобы придумать, как перетащить ее физическое тело в Тень и найти ту самую точку связи с ее сознанием, чтобы они вновь слились воедино. — Ты хочешь…что? — воскликнул Дориан. — Нет, я слышал о твоих выдающихся способностях, у которых нет аналогов, но то, что ты просишь — безумие. — Однако это единственный способ спасти ваше соратницу. Дориан всплеснул руками. — Еще никому не удавалось побывать в Тени физически. Это невозможно. — Значит, мы попробуем, иначе она умрет, — жестко отрезал Белл. Естественно, он не сказал, что там он с легкостью сможет отыскать свою мать, наручники быстро приведут его к ней, но инквизиции это знать не обязательно. — Это…разумно. Белл обернулся. К ним подошел еще один участник инквизиции, лысый эльф. — Ты кто? — немного грубовато произнес полукровка. — Солас. Я друг. — Друг, которого она продолжает звать, — Белл заметил отчаяние в глазах эльфа. Видимо эти двое были больше чем друзья. Да, мезальянс. — Ночью попробуем. Если не выйдет… Впрочем, ваша подруга и так не жилец.***
Темнело. Белланарис сидел у костра с Седриком, медленно поглощая кашу с мясом, невиданная щедрость со стороны Инквизитора. Мясо он давно не ел. Почему-то, леди Балерион, несмотря на всю свою кровожадность, была ярым защитником мелких зверушек, и не позволяла тронуть даже полевую мышку. — Почему это так вкусно? — промычал Седрик с набитым ртом. — Потому что запретный плод всегда сладок. Оба радовались тому, что их хоть и на время, но избавили от общества Балерион. Шанс спокойно поесть и отдохнуть они используют по полной. Ели долго, в тишине, смакуя свежей пищей и травяными отварами, вместо обычной пресной воды. — Есть новости? — Седрик с сожалением поставил пустую мыску на пол и выдохнул, глядя на огонь. Говорил он на эльфийском из Неверлэнда, которому он научил Белла за время их путешествий. Кроме них этот язык не знал никто, поэтому они не страшились быть услышанными. — Артефакты ее работы. Достаточно древние. Они созданы задолго до ее перемещения в Нирн. Для чего — придется выяснить, но главное то, что они имеют четкий след, сокрытый под тоннами магических сплетений и если не знаешь, что ищешь — не найдешь. — Как ты планируешь провернуть фокус с перемещением в Тень? — Достаточно будет создать большой разрыв. У их предводителя есть такая способность, вот только пользуется он ею только для того, чтобы эти самые разрывы закрывать. — Как же демоны? — У Инквизиции здесь достаточно войск, чтобы справиться с парой тройкой демонов. Если хотят, чтобы их подруга жила, тогда им придется пойти на этот риск, по-другому никак. Мимо них прошел Солас и Максвелл, направляясь к палатке. Седрик проследил взглядом за ними. — Этот эльф. Он мне не нравится. — Как и мне. От него несет Тенью за версту. Белланарис хмыкнул и потянулся за кружкой, как внезапно за их спинами появилась яркая вспышка и взрыв, поваливший двоих друзей едва ли не в костер. Быстро вскочив, они оглянулись и увидели, что на месте где была палатка, сейчас едва видимый шрам завесы. Солас помог Максвеллу подняться. Солдаты инквизиции растерянно бегают, не зная за что хвататься. — Нет… — прошептал Белланарис, бросившись вперед. — Что здесь произошло?! — Н-не знаю, — Максвелл растеряно глянул на свою неактивную метку. — Мы даже не дошли до палатки, как она вспыхнула! Пока Белл бился в тихой истерике, Седрик посмотрел на подозрительно спокойного Соласа. Для того, чьего друга только что засосало в Тень, он был чересчур невозмутимым. — Все должно было быть не так, — хватался за голову Герой Ферелдена, — это должен был быть контролируемый переход! Как вы могли такое допустить?! Куда смотрят ваши маги?! Солас обернулся, встретившись с внимательным взглядом Седрика и с сожалением прикрыл глаза. Он знал! — Белл, пойдем… Надо успокоиться. Рука Седрика легла на плечо друга. Им следовало обсудить ситуацию.***
Доминик чувствовала себя побитой собакой. Тело ломило, голова болела, а во рту словно кошки нагадили. Кто-то настойчиво бил ее по щекам. — Проснись, — ласково шептал женский голос, — ну же, Доминик Парвэл, пора просыпаться. Она открыла глаза и первое, что увидела — мутное зеленое небо над головой и нависшую над ней эльфийку с яркими горящими зелеными глазами. — Вот так, Доминик Парвэл, пора просыпаться, давай вставай. Эльфийка помогла ей сесть, облокачивая спиной к камню. — У тебя много вопросов, а у меня не много ответов. Что последнее ты помнишь? — Плен… Я бежала, а потом сон, — хрипло отвечала Доминик, напрягая свою память, — мой мир. — Да-да, — легкомысленно махнула ладошкой странная эльфийка, — сны Тени. Я избавила тебя от этого, — она показала на серебристые наручники. Дони хмуро посмотрела сначала на них, а затем на свои запястья с кровавыми следами. — Они выполнили свою функцию, теперь это бесполезный хлам, — она выкинула их. Руки жестко сжали плечи Доминик, а на лице эльфийки появилась злая усмешка. — Я выполнила свою часть сделки. Спасла тебя, как принцессу из горящего замка. Теперь ты вновь едина, даже энергией поделилась, как и мой сын. Он жив, представляешь себе? Я так счастлива, — эмоции слишком быстро сменялись на ее безумном лице. — Я вернусь в Тедас. Я выполню свой долг. А ты, — стиснув до боли плечи, эльфийка хохотнула, — ты теперь сама по себе. Спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Это будет весело. Тебе будет очень весело. Кошмару понравится. Ты ведь его видела? О, он ждет и не дождется встречи с тобой! Ты предоставила ему чудный страх! Он воплотит его для тебя, специально для тебя, как для дорогого гостя. Хлесткая пощечина. Щека Доминик горела. Эльфийка исчезла, а вот последние слова ее остались. Они как ветер прошелестели у самого уха: — Не спи, Доминик Парвэл. Пора просыпаться, иначе ты умрешь…