Коньяк, кровь и немного любви

В ночном клубе шумно и многолюдно. Питер не любит такие места, потому что мельтешащий свет слишком раздражает чувствительные глаза, но это самое удобное место для охоты. Внутренности сводит от голода, кажется, будто они перевариваются заживо в едкой кислоте. Ноги подкашиваются от нетерпения, внизу живота жаркое томление, ещё немного — и, кажется, оно спалит к чертям его половые органы. Вот так он и живёт — в желудке холод голода, а в паху раскалённое железо похоти. Питер оглядывается вокруг себя и шумно втягивает воздух. Рот мгновенно наполняется вязкой слюной — здесь столько потрясающих запахов, а он так долго не ел. Юноша ещё больше ерошит свои непослушные кудрявые волосы, медленно проходя сквозь толпу, чутко принюхиваясь. Сегодня он не будет бросаться на первое попавшееся «блюдо». Он хочет отобедать с удовольствием, с оттяжкой, насладиться и насытиться до отвала, чтобы хватило надолго. Лишний раз светиться не хочется. Ему, суккубу мужского пола, искать жертву труднее, чем суккубу-женщине, но мужчин, охочих до стройного молодого тела, тоже достаточно. Питеру многого не надо, одна ночь раз в два месяца — и он относительно сыт, но голод всё равно всегда рядом с ним, хоть и не так сильно мучает. Только бы найти мужчину с сильной энергетикой. Юнцов он всегда отметает — их хватает максимум на месяц. Питер подходит к барной стойке, внимательно оглядывая посетителей. К его большому разочарованию, там нет никого интересного, а если точнее быть, вкусного. Юноша снова сливается с толпой, сердце бьётся быстро-быстро, голова раскалывается, желудок сжимается. Если он сегодня не «поужинает», то завтра станет ещё хуже. Слишком он затянул с охотой. Острый нюх улавливает яркие нотки чёрного кофе, заправленного коньяком. Запах обжигает, гонит по венам кровь, заставляет нервно теребить пальцами футболку. Питер без раздумий идёт по следу этого мужчины, который, судя по его потрясающему запаху, обладает недюжинной энергетикой. Такой может подарить сытость и на три месяца. Питер видит среди толпы мощную спину и чёрные волосы. Высокий, крепкий, наверняка у него большие ладони. Теперь ему хочется выть от нетерпения, чем он ближе, тем больше запах кружит голову, вышибает все путные мысли, хочется наброситься и уволочь. Такой улов точно не должен сорваться с крючка. Питер приложит к этому интересному экземпляру все свои демонические чары. Мужчина по-прежнему стоит к нему спиной и разговаривает с небольшой компанией. Одет он в чёрную кожанку, джинсы, простые кеды, но Питер лишь своим острым зрением с жадностью смотрит на смуглую шею этого потрясающего незнакомца. Он чистый, надушенный парфюмом, который никак не перебивает настоящий запах его кожи. Питер нетерпеливо облизывается, скрываясь неподалёку у стены в тени. Мимо него проходят люди, не замечая жадные блестящие глаза, влажно глядящие из полумрака. Он будет ждать сколько угодно, тем более у его будущего ужина такой глубокий голос, который слышно даже сквозь громкую музыку. Только через полчаса незнакомец наконец-то всласть наговаривается. Компания уходит на танцпол, а мужчина идёт в сторону барной стойки. Питер тут же крадётся за ним, чуть ли не роняя слюну. Незнакомец что-то заказывает, садится на высокий барный стул. Теперь Питер видит его лицо, хоть пока что только в профиль: прямой нос, выраженный подбородок, борода. Питер знает, что обладатель такого запаха должен быть писаным красавцем, хотя, даже если этот мужик будет похож на чёрта лесного, юноше всё равно — ему же не с лица его пить. Питер уверенно шагает к мужчине, мягко улыбаясь, включая весь свой мистический магнетизм. Даже закоренелого гетеросексуала он всегда может соблазнить, но, если объект сам захочет, без ложной страсти, так вкуснее и сытнее. Незнакомец увлечённо копается в своём смартфоне, густые волосы падают на лоб. Руки большие, как и представлял Питер. Вблизи его запах звучит ещё горячее, горчит, уходя в медовую сладость. Мужчина тут же поднимает голову, будто его окликают, смотрит прозрачными голубыми глазами на юношу перед собой. Среагировал на чары. Питер лишь кривовато ухмыляется, садится рядом на стул, но разговор не начинает. Жертва должна сама первая вступить в контакт, должна захотеть этого. — Ром и колу, — просит Питер у бармена, постукивая длинными пальцами по столешнице. Он чувствует пристальный взгляд. А ещё чувствует, как горячая кровь незнакомца бежит по венам, она, должно быть, просто потрясающая на вкус — пряная, сладкая. — А тебе есть двадцать один? — хрипло спрашивает мужчина. «Есть, попался!» — улыбается про себя Питер. — А ты что, мой папочка? — сразу в лоб дразнит он, приторно улыбаясь, наконец-то смотря прямо в лицо своего объекта обожания. На эту ночь. — А тебя интересуют только папочки? — одна из бровей незнакомца скептически вскинута. Питер с жадностью разглядывает лицо мужчины. Он вправду красив, острый нюх не подвёл. Скуластый, бородатый, густые ухоженные брови, смуглая здоровая кожа, холёный, но мужественный, и у него потрясающие умные голубые глаза. Он даже лучше, чем себе воображал Питер. Редко можно сорвать такой джекпот. — Меня много кто интересует, — продолжает улыбаться Питер, строя из себя саму невинность, очаровательно краснея. — Поделись-ка, — незнакомец наклоняется чуть ближе, тоже улыбается, обнажая ровные белые идеальные островатые зубы. Улыбка колкая, дерзкая, чем-то смахивающая на оскал. Конечно же, чары Питера уже запустили в человеке один из древних животных инстинктов — размножения. — С чего бы мне делиться с незнакомцем? — кидает намёки Питер. Человек так близко. Тугой комок в желудке сжимается ещё сильнее, мышцы по всему телу твердеют, готовы к резкому прыжку. До боли хочется вцепиться в мужчину, попробовать его на вкус, вылизать его живот, укусить за шею, чтобы почувствовать желанную кровь. Питер неистово хочет жрать, остальное отходит на второй план. — Ладно, меня зовут Энтони, но можешь меня звать Тони, — понимает его намёк мужчина. Не зря же у него такие умные глаза. — А меня Питер, — протягивает для рукопожатия ладонь. Ему уже не терпится ощутить хоть чуть-чуть Тони. Мужчина ничего не говорит, лишь снова хищно улыбается. В глазах на секунду мелькает сталь, но он крепко пожимает руку в ответ, правда, чуть крепче, чем надо. Кожа горячая, чувствуются сильные мышцы, Тони так и пышет энергией, жаром и здоровьем. — Что же ты здесь ловишь, Питер? — вдруг спрашивает мужчина, так и не разрывая рукопожатия. Суккуб неуловимо вздрагивает, но сразу успокаивается. Ему кажется этот вопрос провокационным, но на самом деле Тони спрашивает простую банальность. — Может быть, кого? — идёт в наступление Питер, снова очаровательно улыбаясь, наигранно краснея, забирая осторожно свою ладонь, невесомо проводя пальцами по руке Тони. — И как успехи? — Есть на примете одна рыбёшка, — смеётся Питер. — Ваши ром с колой, — пододвигает бармен высокий стакан юноше. — И ваш виски, — обращается он к Тони. — Спасибо, — скромно благодарит Питер. Тони молчит, но уже держит в руке граненый бокал словно с жидким янтарём, на дне кубики льда. Питер отпивает свою колу, притворно смущённо отводя взгляд. Главное, не переиграть. Вкуса он не чувствует вообще, жажда не гаснет ни на йоту. Тони же делает три крепких глотка. Жаль, что не коньяк, который так похож на его запах. — А рыбёшка-то по зубам? — возвращается к разговору Тони, кривовато ухмыляясь. Уже не просто хищно, а как-то плотоядно. Глупый человечишка, думает Питер. Он своими мощными челюстями в два счёта ребро взрослого мужчины перегрызёт. — Пиранья не велика, но кусает цепко, прогрызает плоть, — вновь отшучивается Питер. — Это хорошо, — наклоняется ещё ближе мужчина, вглядываясь, осушая полностью свой бокал. От алкоголя его щёки немного румянятся, а бармен уже учтиво несёт ему ещё выпивки. Питер недовольно отмечает, что человека надо увести раньше, чем он накидается до невменяемого состояния. Кровь с большим процентом спирта слишком горчит. Мужчина снова делает глоток, смотрит чуть осоловело. Питер всем своим естеством ощущает его живой жар, а запах с каждой минутой становится всё сильнее, острее, лишь бы не выпустить рефлекторно когти. Но так хочется. До ломоты хочется. Клыки во рту тоже чешутся. Человек такой желанный, наверняка вкусный. Такого не хочется даже убивать. Будь Питер тоже человеком, то точно бы захотел с ним отношений. Но такая роскошь не для злой голодной твари, как он. — Какие планы на ночь? — будто читает мысли Питера Тони. — Ну уж точно не спать, — юноша мягко касается кончиками пальцев ладони мужчины, делая очередной намёк. — И, если что, мне двадцать три, — врёт Питер. Хотя по меркам демонической жизни он ещё молод — ему всего-то около ста лет. — Устраивает, — кивает Тони, захмелевший не только из-за алкоголя, но и из-за чар суккуба.

***

На заднем сиденье такси они уже пылко обнимаются. Питер бесстыдно водит рукой по крепкому поджарому животу мужчины, ловко забравшись под футболку. Когда Тони касается его губ своими — внутри Питера будто что-то взрывается. Этот мужчина такой вкусный, поэтому юноша сразу принимается страстно вылизывать его рот. Таксисту наверняка придётся хорошенько доплатить за весь этот разврат, но, как Питер уже понял, Тони довольно обеспечен. В дом Тони они вваливаются, почти не отлипая друг от друга. Питер лишь мельком отмечает, что дом-то довольно большой, убранство внутри хоть и лаконичное, но явно дорогое. Они снова целуются, голодная боль внутри скребётся, словно одичалое животное. Низ живота скручивает спазмом, ноги уже разъезжаются. Как же он устал держать себя в руках. Когти на пару секунд вытягиваются из пальцев, но Тони не видит, так он увлечён посасыванием языка Питера. Юноша глубоко вздыхает, пытается совладать с собой, усилием воли втягивая назад когти. Они поднимаются наверх, в спальню. Здесь стоит огромная кровать, а вокруг витают запахи других людей. Тони явно нечасто остаётся на ночь один. Но сегодня он только для Питера. Весь и целиком. Суккуб нетерпеливо добирается до самого желанного: расстёгивает ширинку на джинсах мужчины, стягивает нижнее бельё, чтобы высвободить крупный крепкий член, уже истекающий смазкой, такой набухший, жаждущий. И даже член у этого Тони просто шедевр. Запах мужчины сдабривается порцией мускуса, а ещё теперь проглядывают нотки дерева и стали. Питер чуть ли не заливается слюной и тянется к паху Тони. Лижет на пробу, смотрит в лицо мужчине, ловя взгляд жадных голубых глаз. Голод в животе торжествует, боль становится невыносимой, но её теперь пережить легче, потому что ненадолго. Скоро-скоро он насытится сполна. Питер продолжает блядски смотреть в глаза своему партнёру, уже заглатывая мясистую головку, наслаждаясь сочащимися капельками смазки. У самого суккуба крепко стоит, из задницы течёт, он уже раскрыт и готов принимать член, но вместо этого он старательно сосёт, насаживается ртом, пропуская глубоко в горло. У него нет рвотного рефлекса, поэтому минеты делать он умеет и любит. Тем более его партнёр такой вкусный. Питер с трудом сдерживает свои клыки. Член ещё сильнее набухает, так сладко заполняет рот. Суккуб просто упивается сильной сексуальной энергетикой мужчины, тонет в ней, похоть немного затухает, но этого недостаточно, чтобы утолить адский голод. Питер заглатывает совсем глубоко, старательно всасывает. Тони сдавленно стонет сверху, член во рту приятно пульсирует. Питер отпускает, но только, чтобы насадиться вновь, ещё глубже. За этим следует сразу награждение — мужчина рефлекторно интенсивно двигает бёдрами, мышцы его живота сокращаются, член набухает ещё сильнее, хотя куда уж, и Тони кончает, даря своё семя Питеру. Тот его благодарно принимает, чувствует, как в горло бьют горячие струи. Тони такой сладкий и горький одновременно, желудок снова сводит, потому что в него попадает хоть что-то, но этого так мало. Питер отстраняется и набрасывается на Тони, валит его на постель, прижимая телом, уже несдержанно порыкивает, выпускает клыки. Мужчина не сопротивляется, заворожённый. Суккуб впивается в такую долгожданную шею, чувствуя живительный вкус крови, наконец-то, хоть немного заглушая дикий голод. Только через пару секунд до Питера доходит, что что-то не так. Кровь необычная на вкус, слишком острая и густая, от неё жжёт во рту. Слышится смех Тони. Питер отрывается от шеи, удивлённо смотрит на лицо своего, кажется, уже неудачного ужина. — Не по зубам я тебе, — говорит мужчина, смотрит внимательно. Только теперь его глаза странные — веко двойное, как у ящерицы, с мигательной перепонкой. — Что? — пытается вскочить Питер. Тони снова заливисто смеётся, но держит руки суккуба стальной хваткой. Тело мужчины трансформируется, меняется: конечности вытягиваются; сам он весь расширяется и крупнеет; кожа обрастает золотистой чешуёй; вдоль рук и ног появляются шипастые наросты; сзади уже подрагивает хвост с острыми пластинами; а голову теперь венчают рога, словно корона; между пальцев натягиваются перепонки, а сами пальцы становятся толстыми с мощными костяными когтями, которым когти суккуба и в подмётки не годятся; пасть полнится острыми клыками; вырастают перепончатые большие крылья. — Блять, дракон, — шипит в отчаянии Питер, понимая, как он попал. Драконы всегда отличались скверным характером и недюжинной силой, как физической, так и магической. Настоящие первородные драконы являются высшими демоническими существами, в отличие от мелких сошек суккубов и инкубов. Одолеть их не под силу почти никому, только если божествам. А ещё драконы ебливые до ужаса и охочие до злата и власти. — Зря ты фамилию не спросил, мальчик, — рычит существо. — Я из рода Старков, древнего клана драконов. — Можно я уйду, господин, — тут же умоляет Питер, покорно склоняя голову, как положено делать перед высшими. — Я просто был очень голоден, простите меня, сэр. О роде Старков всегда ходило много слухов и легенд. Они неизменно занимали высшие правительственные должности, были умны, хитры, коварны и очень кровожадны. — Любезно, но нет. Будешь греть моё ложе сегодня ночью. Если постараешься, то, возможно, я оставлю тебе твою жизнь. Питер хныкает от страха, рефлекторно сжимаясь. С высшими магическими монстрами он ещё не трахался никогда, они слишком сильны и сразу раздирают неравных партнёров. — Ты же создан для секса, только и умеешь, что член принимать, — с пренебрежением говорит Старк. — Но ты не виноват, такова твоя природа, — кончиком когтя поддевает подбородок Питера Тони, заставляя поднять его голову, разглядывая юношеское всегда свежее лицо. Дракон разрывает одежду на мальчишке, высвобождая гладкую молочную кожу. — Ты сладко пахнешь. И на мордашку смазливый. Сосёшь хорошо. Поэтому и жив ещё, — говорит дракон. Питер кивает, соглашаясь во всём с высшим, но на глаза наворачиваются слёзы. Не то чтобы его жизнь была прекрасна во всех смыслах, но умирать всё равно страшно. А ночь он эту точно не переживёт. — Ну-ну, мой мальчик, полно тебе, — успокаивает Тони, но Питер чувствует, что тот издевается. — Разведи для меня ноги, — приказывает дракон. Юноша слушается, только вот возбуждение совсем пропало — член его лежит обмякшим, между ягодиц сухо. Дракон приближается, Питера обдаёт уже свербящим запахом мускуса и опять-таки крепкого кофейного коньяка. А ещё той самой желанной сексуальной энергией, но сейчас её слишком много, она буквально пригвождает к кровати. — Так дело не пойдёт, — намекает на холодность юноши Тони. — Сожру тебя — больше пользы будет, — длинный шершавый раздвоенный мясистый язык проходится по чувствительной коже. Питер вздрагивает и мгновенно покрывается мурашками. Язык обхватывает его член и мягко начинает поглаживать по нему, сжимая. А потом щекочет головку. Питер чуть ли не взвывает, выгибается. Уснувшее было томление разгорается вновь. Так это жарко, постыдно. — Хорошо, — хрипит дракон, продолжая страстную пытку, теперь лаская ещё и яички. Между ног мгновенно становится жарко, влажно. — Что надо сказать? — поддразнивает дракон. Питер на пару секунд зажмуривается, обдумывая свой ответ, но долго тянуть нельзя. — Спасибо, мистер Старк, — говорит покорно юноша. Тони только мягко смеётся, но, кажется, ответ принимает. — Мой член слишком большой, надо тебя сначала подготовить, сладкий, — дотрагивается дракон пальцами с опасными когтями до припухшего ануса. Больше всего Питер боится, что он так и полезет в него. Но Тони убирает с этой руки когти. Только вот у него один палец, как среднего размера человеческий член. Дракон медленно вставляет один, смазка просачивается и капает на простыни. — Ты пряный, как корица, — хвалит дракон, медленно двигается в нём пальцем. Питеру приятно, он же правда создан для секса. Язык так и ласкает его мошонку, ритмично сокращаясь. К первому пальцу добавляется ещё один, ощутимо растягивая, не до боли, просто непривычно. — Очень хорошо, — вставляет сразу третий, даже не давая пообвыкнуть. Питер выгибается, он слишком наполненный, прикусывает губу. Мужчина уверенно трахает его пальцами, несмотря на стоны суккуба. Тому опять-таки не больно, но мышцы сопротивляются такому вторжению. — Расслабься, я сказал! — громогласный приказ. Питер инстинктивно пугается, кивает, раскидывая ноги ещё шире. Тони продолжает неумолимо трахать его пальцами, чавкая смазкой. Юноша начинает тихо постанывать, его блядская натура всё равно рвётся наружу. Язык прекращает терзать член, лижет анус на пробу, а затем вторгается в него рядом с пальцами. Питер кричит, выгибается, хватается за лапу дракона. — Цыц! — шикает Старк, продолжая пытку. — Для твоего же блага. Дальше только больше. Суккуб изо всех сил пытается расслабиться, но неумышленно подвывает, чувствует внутри шевеление языка. Всё это слишком, но Питеру нормально, он тянется отлично, через пару минут приноравливается к ритмичным толчкам, находя такую наполненность приятной, волнующей, это заставляет течь ещё сильнее. Пальцы резко выходят, оставляя только пустоту. Дракон понял, что суккуб готов. — Давай коленно-локтевую. Питер тут же становится в позу, которую потребовал Старк, выгибаясь в спине, но смотря на дракона из-за плеча. Тот берёт в лапу свой крупный член, от которого больше не осталось ничего человеческого. Он огромный, твёрдый на вид, с выступами и наростами. — Лучше тебе расслабиться, — отворачивает лицо мальчишки, а затем становится сзади, накрывая мощным телом. Тяжёлый член стал осторожно проталкиваться, и хоть Питера хорошо разработали, но всё же дракон слишком большой и слишком другой. Его член и вправду твёрдый, тяжело входит. Юноша шипит, изо всех сил старается принять. Старк не спешит, даёт привыкнуть, иначе одно неосторожное движение — и суккуб умрёт от чудовищных травм, и никакая регенерация не поможет. — Давай, я знаю, вы умеете, — урчит на ухо дракон, обдавая раскалённым дыханием. Оно пахнет дымом. — Давай, мой мальчик, прими меня. Тебе понравится. Питер максимально расслабляется, чувствуя спиной чешую дракона, он полностью покрывает его, а мощные крылья накрывают уже их двоих. Суккуб чувствует сильнейшее излучение энергии, тёплой, именно так ласково гладит кожу осеннее солнышко. Приятно. Питер жмурится, чуть поворачивает голову, умоляюще просит: — Можно поцелуй? Дракон снова смеётся. Всласть он сегодня навеселится. — Можно. Питер дотрагивается до рта, полного клыков, но ему нравится жар, исходящий от дракона, он будто прогревает внутренности, застывшие от вечного ледяного голода. Язык настырно забирается ему в рот, но суккуб жаждет этого. Член входит максимально глубоко, поэтому Старк начинает медленно двигаться, сильнее прижимая мальчишку к кровати, обнимая его. Из-за крыльев не видно комнаты, они будто в золотом коконе. — Умница, — хвалит снова дракон. Он увеличивает темп, бугорки и наросты его члена покрыты мягкой кожей, поэтому не травмируют, а дополнительно стимулируют чувствительное нутро. Питер забито стонет прямо с длинным языком во рту, а Старк уже размашисто входит в него. Суккуб подмахивает с удовольствием в ответ, показывая, как ему хорошо. Внутри горячо и влажно. Похоть топит все остальные ощущения. — Хочу лицом к лицу, — выходит Старк, раскрывая свои крылья. По коже бегут мурашки от нахлынувшей прохлады. Питер быстро переворачивается, призывно вскидывает ноги. — Хороший мальчик, — шлёпает тяжело и болезненно по ягодице, которая тут же краснеет, но юноше нравится. Дракон нависает, нетерпеливо входит, снова накрывая их крыльями. Старк обнимает, заставляя лечь на его руки и выше подкинуть бёдра. Питер окольцовывает ногами спину дракона, подмахивает нетерпеливо. Тони прикусывает его шею, лижет языком лицо, грудь. Суккуб осоловело улыбается, довольный. Сильное существо полностью удовлетворяет его бешеную похоть. Так хорошо. Внизу живота мышцы напрягаются, это значит, что он совсем уже близко. Толчки становятся ещё более быстрыми и рваными, а Питер так и плавится в объятиях дракона, наслаждаясь крепким сильным телом и терпким тяжёлым запахом. Ещё пара толчков, и суккуб чувствует что-то большое прямо у входа, ещё крупнее, чем сам член. — Что? — растерянно шепчет юноша. — Сюрприз, детка, — скалится дракон, в ту же секунду проталкивая это что-то внутрь. Питер взвывает и выгибается, от смеси лёгкой боли и невыносимого удовольствия он тут же проваливается в самый невероятный оргазм в жизни, от которого темнеет в глазах и сводит спазмами всё тело. Старк впивается крепким укусом в шею юноши, прокусывая до плоти, выпуская кровь. Обжигающее семя дракона выплёскивается внутрь, но узел надёжно запечатывает его, не давая пролиться зря. Питер и раньше слышал, что у некоторых существ есть узел, например, у оборотней, но не знал, что им обладают драконы. Узел подтверждает, что существо не просто высшее, а ещё и доминантное. — Ты же можешь понести от меня, да? — хрипит дракон, продолжая наполнять Питера своим семенем. — Д-да, — еле ворочает языком суккуб. — И что родится? — От тебя полноценный дракон. От высших только такие же высшие существа. От человека родился бы инкуб или суккуб, — Питер сначала сказал, а потом испугался, что тыкнул Тони. — Как интересно, — тянет Старк, не обратив внимания на дерзость юноши. — Ты ещё голоден? Питер прислушивается к себе, после такого оргазма это трудно. Голод лёгким холодным покалыванием шевелится где-то в желудке. — Да, — шепчет юноша. Дракон освобождает одну руку, когтями сдирает золотистые пластины со своего плеча. Чешуя дракона очень твёрдая, как броня, её не может пробить оружие, но дракон сам освободил часть своей плоти для Питера. — Давай! — разрешает Старк. Суккуб тут же припадает к ране, упивается сладкой кровью, такой острой, со вкусом коньяка, вгрызается в мышцы, утоляя свой бешеный голод до самого конца, чувствуя себя впервые в жизни полностью сытым, обогретым, счастливым. Ему нравится такая забота от высшего существа. Они по-прежнему скреплены крепким узлом, семя дракона до сих пор потихоньку вливается во внутренности, распространяя будто жидкий огонь. Постепенно и желудок согревается, холодный голод изгнан полностью. Питер и сам теперь будто пышет жаром. — Оставлю тебя, не буду убивать. Такой сладкий и податливый. От моих семени и крови ты постепенно тоже обернёшься драконом. — Спасибо, мистер Старк.