#01 Light Pink

Столовая ЩИТа была не худшей в жизни Рамлоу. На первом месте с конца - помимо школьной, конечно же - был обшарпанный тесный зал на туристической базе посреди лаосских джунглей. Они проболтались там три недели, выслеживая одну из целей Гидры, и за этот бесконечный двадцать один день Рамлоу возненавидел джунгли и вегетарианскую еду. Роллинз, чьим прикрытием был хиппарь-наркоман – только таким и место посреди Лаоса – кажется, даже был в восторге от всех этих том ямов, риса, папай и овощей. К счастью, для своих агентов ЩИТу было не жалко и бургеров. В огромном зале в три этажа высотой было светло и шумно. Здесь старались болтать о чем угодно, кроме службы, но когда она занимает всю твою жизнь, этого избежать сложно. Но они пытались. – Как думаете, – Рон щедро выдавил горчицу поверх своего сэндвича, вызвав порицающий взгляд со стороны Роллинза, – капитан Роджерс красит губы? За столиком, занятым командой, воцарилось молчание. Первым пришел в себя Рамлоу. – Эти нигеры совсем охуели, – он поморщился, когда Рон раздраженно пнул его ботинком в лодыжку. – Эй! Субординация, мать твою. – Это не помада. Это тинт. Прочитав недоумение в чужих глазах, Энн со вздохом пояснила. – Тинт это почти как помада. Только лучше – и держится дольше, и ложится ровно. Он им точно пользуется. – Ты еще скажи, что знаешь, какая марка. Энн аккуратно надломила пакетик с сахаром над своим стаканчиком с кофе. – Диор. Наверняка Диор. Капитан же старомоден, что ему еще выбирать. – Он быстро учится, – Рамлоу почувствовал себя оскорбленным за Роджерса. – Я отдал ему хард с лучшими фильмами. – Ты записал туда «Зловещих мертвецов», «Шаркнадо» и «Дрожь земли». – Это – отличные фильмы, Роллинз. Ему наверняка понравится. И нет, это не тинт. – И как ты собираешься это доказывать? Иногда Роллинз начинал бесить. К счастью, чаще всего бывало наоборот. Рамлоу пожал плечами. – А не похер ли? Завтра всё узнаете. Переглянувшись, его команда дружно вытащила из карманов мелочь, принявшись делать ставки. Вытянуть Роджерса на спарринг было проще простого: они делали это постоянно – и оба получали удовольствие от процесса. Рамлоу – от звенящего чувства прикосновения к совершенству, от силы, что чувствовалась под стальным каркасом чужих мышц, от возможности не сдерживаться – и еще от много чего другого, о чем он обычно не задумывался, ощущая эти эмоции загривком, словно дикое животное – холодный ветер на своей шерсти. Роджерс – по его словам – от того, что ему нравились партнеры по спаррингу, которые его не опасались. И не сдавались. Вот и сейчас Рамлоу, надсадно дыша сквозь стиснутые зубы, с яростью извивался под тяжелой рукой Роджерса. Тот, ублюдочное совершенство, лишь слегка вспотел. – Я хотя бы… растрепал твою… идеальную прическу, – прошипел Рамлоу, резким ударом сбив с себя ладонь Роджерса. Он рванулся вверх – и на мгновение их лица оказались едва ли не в паре миллиметров друг от друга. Яркий свет ламп в тренировочном зале выбелил ресницы Роджерса, сделал голубые глаза почти прозрачным и резко очертил идеальнейшую линию челюсти. И губы. Губы, цвет которых – Рамлоу мог поклясться – не был заслугой какого-то там ублюдочного тинта. Он с трудом сомкнул пальцы на загривке Роджерса и дернул головой, словно собираясь ударить его лбом в переносицу, но в последнее мгновение сдержал удар, поведя голову в сторону. Мазнувшие по скуле губы отозвались миллионом ледяных иголок, вонзившихся в позвоночник. И когда Роджерс заломил ему, растерявшемуся от собственных ощущений, руки за спину, уперевшись коленом в поясницу и прижав к полу, Рамлоу ни о чем не пожалел. И это точно был не тинт.