Три по цене двух

Сегодняшний день для Тони Старка нельзя назвать «успешным». Хотя, наверное, у успешного человека каждый день должен быть таковым. Только вот Старк явно не преуспел в тренировках и обучении двух несносных детей, которые так и норовят потрепать ему нервы. Да ещё и глазами такими смотрят, что аж выть от безысходности охота. А ведь ради них он встал ни свет, ни заря, приготовил через силу завтрак, чтобы удивить всех и вся, — не без помощи ПЯТНИЦы, конечно, — и получил вот это. Полное незнание теории, а что уж говорить о практике… Только на батутах да паутине скакать и могут. Усталым взглядом Тони осматривает помещение и снова переводит его на детей, стоящих перед ним. Сжимает пальцами переносицу и делает глубокий вдох, а после начинает снова: — Итак, спрашиваю точно в последний раз… — внимательно смотрит на Морган, нелепо хлопающую большими карими глазами в непонимании. — Ситуация: читаури напали на Нью-Йорк вот здесь, — на карте отмечаются красные точки. — тут, и здесь. Ваши действия. Питер закусывает губу и переминается с ноги на ногу, заламывает пальцы, видимо, боясь ненароком ошибиться. Морган проделывает те же махинации, посматривая на «старшего брата», но при этом грозно буравит взглядом возвышающегося над ними отца. — Мы звоним Мсти… — было начинает Паркер, но его тут же нагло перебивают: — ВЫ И ЕСТЬ МСТИТЕЛИ, ЧЕРТ ПОДЕРИ! Старк запускает руку в волосы и сжимает в кулак, с силой оттягивая. Под глазами у него залегли синяки, в глазах полопались капилляры, а все из-за дурацкого костюма этого паукообразного и слишком гиперактивной девчонки. Ну и тренировок с этими двумя, куда без этого. Он смотрит на Питера с нескрываемым раздражением, от чего тот тут же сжимается. — Ну что за… Ладно, я всё понимаю, Морган, — она маленькая, но ты-то, — Паукообразный членистоногий каратель… Паучок лишь пожимает плечами, ощущая себя виноватым во всех смертных, и не только, грехах. Тони снова начинает наворачивать круги по тренировочному залу, о чём-то раздумывая. Идей для обучения этих двоих совершенно не осталось, можно уже в отчаянии звонить Кэпу. Или Наташе. Или, на худой конец, сбагрить вместе с Питером собственную дочь тёте Мэй. В какой-то момент его отвлекает нежный, немного тихий, голос младшей Старк, что так ненавязчиво произносит: — А ещё, пап, Пит очень люб… — Даю бакс, чтоб ты молчала, Морг! — резко произносит Питер, чем удивляет всех находившихся в помещении. На губах обоих Старков расцветает хитрая ухмылка: у одной оттого, что над сокрытием тайны можно неплохо подзаработать, у другого оттого, что он может выпытать из дочери сейчас эту тайну простой наличкой. Хотя, наверное, он и без того всё прекрасно знает. — Два бакса, чтоб сказала, милая, — мужчина достаёт из кармана пару купюр, медленно протягивая в маленькие ладошки. — Три бакса и белый шоколад! — Ой, да ладно тебе, Паркер, я — богатейший человек в Америке! И не смей подкупать мою дочь белым шоколадом, тёмный, и только темный. Пять баксов, малыш, — улыбается лучезарной улыбкой, а в глазах азарт, что аж чёртики пляшут. — Но я люблю белый, па, — вставляет свои пять копеек, стоящая между двумя спорящими мужчинами, девочка. Оба переводят на неё взгляд, явно означающий, что сейчас это было не к месту. Та сразу затыкается, едва заметно улыбаясь. Внезапно для всех двери тренировочного зала распахиваются и на пороге появляется женщина. Её рыжие волосы собраны в пучок, легкая улыбка украшает веснушечье лицо, а в руках поднос с тремя стаканами апельсинового сока. Она проходит в центр комнаты и ставит его на ближайший столик, после чего разворачивается к присутствующим. — Пеппс? — только совершенно глухой мог не заметить, как дрогнул голос Тони Старка. Тот и сам, немного шокированный такой реакцией, откашливается. — Так, а что это Питер там любит? Питер пытается улыбнуться, чтобы хоть как-то не казаться подозрительным, но, судя по всему, всё становится иначе. Он кидает короткий взгляд в сторону мужчины, ища там хоть какую-никакую, но поддержку, но тот лишь незаметно пожимает плечами, сам не зная, как выпутаться из ситуации. — Ну, что ж… — В-вафли… Да, вот, Питер очень любит вафли! Бельгийские! С кленовым сиропом! — внезапен и неожиданно, после пятнадцати секунд молчания. И только после того, как Старк натыкается на взгляд Паучка, который так и кричит о том, что: «да я никогда не заморачивался на счёт вида вафель, мог и не уточнять», мужчина понимает, какую чушь он сказал. Парнишка не сильно привередлив в еде, а в особенности в её названии: что бельгийские вафли, что просто мягкие вафли с тем же кленовым сиропом — в чем разница? Да и кленового сиропа, кстати говоря, он никогда в жизни не видел. — Да, просто обожаю! — чтобы хоть как-то разрядить атмосферу, поддакивает Пит и взволнованно потирает затылок. — А я тебя… — доносится эхом, хотя эту фразу явно произносят вслух. Питер в ужасе распахивает глаза, уставившись на мужчину, который совершенно невозмутимо уже разваливается на мягком кресле. — Что? — не расслышав, переспрашивает миссис Поттс. — Ничего, дорогая, совсем ничего… Пеппер Поттс, до этого спокойно следящая на спором, приподнимает брови в удивлении. Подросток и мужчина выглядят, как нашкодившие школьники. Ушки поджали с хвостами, да молчат, говорить не желают. Что глаза старшего, что младшего мечутся во время беседы в разные стороны, периодически зависая друг на друге. Младшая Старк, все ещё грезя о том, чтобы подзаработать на собственной семье, дергает стоящую рядом с ней Пеппер и хитро, совсем невинно улыбается: — Мам, если ты дашь десять долларов, то я все расскажу. — ДАЮ ДВАДЦАТЬ БАКСОВ ЗА МОЛЧАНИЕ! — тут же выдаёт Старк, пойдя уже по другому пути. Морган выразительно смотрит на него, а после протягивает ручку. — И КИЛО БЕЛОГО ШОКОЛАДА! — Питер не сдаётся, старается подкупить «младшую сестру» и, видимо, не шибко удачно у них это выходит. Уставшая наблюдать за этим, Пеппер вскидывает руки. Ей богу, вместо двух детей ей досталось трое. Да и то, при том, что самая младшая из них ведёт себя наиболее по-взрослому. Хоть подзаработать решила. — Да что здесь происходит? — в полном отчаянии Пеппер отдаёт купюру в двадцать пять баксов дочери, которая тут же хватает её и засовывает в карман розовой толстовки. Сложно было не обратить внимание на то, как глаза мужчины и его протеже округлились от ужаса. Морган усмехнулась и, взглянув на Питера, что сложил обе руки вместе и с мольбой смотрел на неё, сказала: — Папа любит Питера! Всё. Занавес. Женщина откашливается и складывает руки на груди. По лицу видно, так и хочет сказать: «Ну это же очевидно!», но что-то её останавливает. Хотя, нет, просто «что-то» слегка перефразировано. — Ну, конечно, он его любит, — кивает женщина, смотря на них, как на полных придурков. — Мы все любим Питера, и этого не нужно стыдиться, Тони. — Кхм… Да, точно… — на лице Старка старшего появляется неуверенная улыбка. Морган впадает в осадок, хмуря бровки и не сводя взгляда со своих рук в кармане толстовки. Топает недовольно ножкой и щурит большие карие глаза. У Питера, стоящего рядом, невольно начинают подкашиваться колени от столь напряжённой обстановки. Малышка резко вскидывает голову и смотрит прямо в душу отцу: — Они целовались, — цедит сквозь зубы с хитрой ухмылкой. Маленький дьявол. Пеппер не выглядит удивленной после такого заявления. Она лишь выдыхает, будто это не является чем-то странным и неожиданным, а самой, что ни есть, очевидностью. Её плечи сразу же расслабляются, руки опускаются и она снова смотрит на всех троих с материнской нежностью. Теперь очередь впадать в ступор перешла на этих самых детей. — Не смотри на меня так, Тони, — улыбается Пеппер, когда замечает вопросительный взгляд супруга. — Только идиот мог не заметить химии между вами и того, как постоянно вы кидаете друг на друга двусмысленные взгляды. Вот и сейчас. Пит вздрогнул и отвёл глаза в сторону, рассматривая что-то интересное на полу. Вон, пух упал… — Пеппс, а можно было сообщить об этом раньше? — Было интересно наблюдать за тем, как вы прячетесь от лишних глаз, — женщина засмеялась, ощутив на себе уже взгляд Питера, который явно не ожидал, что она наверняка видела чуть ли не то, как Тони его у дома к стенке прижимал. Морган наблюдала за этим всем очень внимательно, что-то анализируя у себя в голове, и резко выдала: — Так, мам, я не поняла, у меня теперь два папы?