Было больно падать с небес?

Мать уехала в столицу три дня назад. Отец — ещё раньше, на войну с кентаврами — Глупо всё это, — Алекс методично нарезал помидоры, вслушиваясь в пение птиц. — Они нам ничего не сделали, детей не воровали, никого не грабили. Так бессмысленно… Кухонная утварь и деревянная фигурка медведя на полке ему не ответили. Парень вздохнул и скинул овощи в сковородку. Даниэль Дюран, бывший военный, совсем не любил своё дело. Отвоевав у русалок часть их территории, он ушёл в отставку и уехал в деревню на границе страны, где женился на Алисе и поселился с ней в хорошем доме на окраине леса, что был за той деревней. Алекс любил слушать рассказы отца о тех местах, где тот побывал в странствиях. Величественные горы, покрытые вечным снегом, парящие острова, от которых захватывало дух, бескрайние моря с гротами, принадлежащие русалкам. Чего он не любил слушать (Даниэль и сам не хотел рассказывать) — как много по чужим приказам он отнимал и убивал, грабил и сжигал чужие деревни. — Люди — бич этих земель, Алекс. — сказал он одним вечером. — Под чужим руководством или сами, но мы творим ужасные вещи. Я понял это слишком поздно. Пообещай мне, что не станешь таким же, как я. Алекс пообещал. А вот Даниэль своего обещания больше в это не ввязываться не сдержал Неделю назад в их дом пришли солдаты. Парень не слышал всего разговора, но сидя на лестнице с его матерью, он слышал, как громко они спорили, как его отец категорически отказывался уходить с ними, но затем они сказали что-то ещё, совсем тихо, и споры резко прекратились. Алекс мог поклясться, как пространство вокруг него разбилось на тысячу мелких осколков, когда его отец выдавил глухое: — Хорошо. Он почти больше ничего не помнил с того вечера. Помнил только, как после того, как за отцом закрылась дверь, Алиса упала на диван и беззвучно зарыдала Парень переложил завтрак на тарелку и снял чайник с огня. Пока мать уезжала работать в столицу раз в месяц, на нём оставался дом и сад, а после отъезда отца — грядки и теплица. Скучать ему не приходилось, но от нехватки собеседников становилось тоскливо и тяжело, в один момент даже страшно от одиночества. Поэтому он старался выматывать тело по максимуму, иногда перевыполняя поставленные задачи, так, чтобы от боли в мышцах и дикой усталости он моментально вырубался, не успевая иногда даже накинуть одеяло или снять с себя рубаху — Сегодня надо обязательно собрать яблоки, — он прожевал кусок яичницы и продолжал излагать свой план деревянному медведю. — И подрезать мамины розы. Она не любит, когда они разрастаются слишком сильно. Вот она обрадуется, когда… Договорить он не успел. С улицы вдруг раздался звук, будто воздух рассекли хлыстом, а потом где-то во дворе разбилось стекло — Чёрт, теплица! — парень на лету схватил куртку и помчался на улицу Со стороны теплица выглядела вполне нормально. Мутноватые стёкла, сквозь которые просвечивала растущая внутри зелень, оплетающий балки плющ, цветущая сбоку сирень Но внутри творился полнейший хаос. Сразу несколько грядок были будто растоптаны и раздавлены чем-то тяжёлым и присыпаны сверху стеклом, свет из дыры в крыше заливал большую часть помещения (и что-то подсказывало Алексу, что от мелких животных теперь не будет отбоя), но самое ужасное ждало его впереди На земле, измазанный то ли в томатах, то ли в крови, завёрнутый в собственные крылья, как в кокон, лежал ангел.